«Реальность — это вещь, которая продолжает существовать даже тогда, когда ты перестаешь в неё верить», —
Филип К. Дик, «Как создать вселенную, которая не рассыпется через пару дней».
Парень нервно шагал по улице, что виднелось в хаотичных брызгах от луж под его ногами. Он напряжённо думал о чём-то, и в какой-то момент пути резко остановился и уставился себе под ноги. «И в самом деле, что теперь стало?» — он разглядывал в луже прохожих, повозки, которые мчали по дороге, и на каменной кладке чётко отстукивали подковы лошадей, которые были впереди повозок. Где-то уже слышались моторы паровых машин, однако это могли позволить себе далеко не многие, так что эта деталь особенно выделялась в общем шуме людной улицы. Теперь он уже рассуждал вслух. — Кто-то в луже видит небо, а кто-то — лишь грязь, — молодой человек присмотрелся и какое-то время молча стоял посреди дороги. В то время как люди ходили вокруг, иногда поглядывая в его сторону: кто-то косо, с неким непониманием, а кто-то — с искренним интересом, будто и сам хотел узнать, что он там так увлечённо рассматривает. Спустя время он подытожил: — Какое-то время мне казалось, будто я вижу очертания дождевых облаков, которые движутся куда-то в своём направлении. Однако сейчас я отчётливо вижу лишь грязь. — в ответ на собственное умозаключение он лишь раздражённо цокнул. Правда была в том, что он лишь чудак, который говорит сам с собой. После краткого монолога парень со злостью наступил в лужу, на что указывал новый плеск воды, и также быстро скрылся за поворотом. Парень проходил множество зданий, которые ничем не отличались между собой, впрочем, кроме тех, что служили отголоском о «днях минувших» и ещё не получили свою долю от мирной эпохи в виде тщательной реставрации. Где-то лежали куски вывесок, разваленных стен или прочая труха, которую не успели прибрать, и лишь различные флаги висели так, будто их никогда не снимут. А в основном… Идеальная симметрия, белые фасады верхних этажей, колонны, которые разделяли квартиры между собой с внешней стороны дома. Кажется, теперь красота в простоте, однако минус был единым: новоприбывшему было бы трудно сориентироваться в этих проулках из одинаковых зданий, а помощью служили лишь названия улиц и номера домов на дверях. Впрочем, он точно знал, куда идти, даже если вся эта обстановка его не устраивала. Он сильнее прижал правое предплечье ладонью левой руки, где, предполагается, ранее была рука. Место начало кровоточить, о чём говорило разливающееся багровое пятно, постепенно пропитывающее его пальто. Он никуда не спешил, шёл неторопливо, но ни разу не оглянулся по сторонам, будто происходящее вокруг не имело для него совсем никакого значения. Путь привёл его к необычной входной двери, предположительно заделанной под имитацию дерева, коих на этой улице было хоть отбавляй, и на ней красовалась символическая цифра «451». Он не был уверен в том, что точно хочет постучать, мялся, наверное, с пару минут, но через какое-то время дверь сама распахнулась. Перед ним предстала девушка среднего роста, которая проводила собственное «исследование» причины того, почему гость пожаловал в столь ранний час. Её взгляд зацепился за место с кровавым пятном, а после она посмотрела гостю прямо в глаза. Сет подумал, что они даже прекраснее неба, которое он так отчаянно желал увидеть в луже. — Сет… Заходи, — она немного была раздражена, но, впрочем, распахнула дверь и немного отошла за неё, освобождая проход. Кажется, будто сейчас он воды в рот набрал и боялся и слово лишнее сказать, если это могло как-либо встревожить хозяйку этого дома. Он подумал, что сейчас сгорит под её пристальным взглядом… Что бы там ни было у него на уме, уж лучше пусть там и останется, чем он хоть как-то ранит её. Так что Сет лишь учтиво поклонился в ответ, когда решился перешагнуть порог. Он сглотнул, явно ощущая кислотный привкус предстоящего неприятного разговора, который, как и обычно, будет весьма серьёзным. Сет сам не понимал, сколько разных его вариаций уже перебрал в голове по дороге сюда в качестве собственного утешения, и в конечном счёте просто принял неизбежное. В любом случае у него нет тех ответов, на которые она рассчитывает… Дверь захлопнулась прямо за его спиной, и он ощутил неприятный холод прямиком с улицы, который пробежал по его спине. Он прошёл глубже по коридору и остановился в проходе перед гостинной. Обстановка была приятной, всё помещение было залито светом из окна, и наряду с желтоватым оттенком обоев создавалось ощущение, будто временами тут ночует солнце… В это время Юнь копалась в помещении под лестницей, и оттуда доносился металлический звук с присущим цоканьем. Сет решил молча дождаться девушку на диване, который стоял у стены в комнате. Теперь у него было достаточно времени, чтобы осмотреться: по левую сторону стоял большой книжный шкаф с огромным множеством книг, которые ранее он даже в глаза не видел, а у окна расположился письменный стол, на котором была огромная стопка бумаг, и среди них блестело стекло. Сет предполагал, что там скрывалось фото в рамке, и выглядело оно так соблазнительно, будто манило его взглянуть, но он не решался узнать ответ на интересующий вопрос. Вероятно, оно появилось там недавно или перекочевало из другого места в доме. И вот, он заметил на столике печенье, которое приветливо ожидало, пока случайный гость отведает его, но… Юнь вернулась. — Руки на стол, — девушка уже стояла у прохода и молча смотрела на действия Сета, оперевшись на дверной проём. Она успела скрестить руки на груди, значит собиралась заявить о присутствии не менее, чем пару минут назад, но слишком увлеклась… Ей, кажется, очень нравилось наблюдать. — Очень смешно, милая, — Сет положил на стол лишь одну руку и более не обронил и слова; ему хотелось до конца выслушать всё то, что Юнь ему скажет. — За это время пальто можно было и снять, ты ведь даже рану наверняка не обработал, — Юнь пальцами слегка сжала переносицу и немного устало свела брови, стараясь подумать над сложившейся ситуацией, пока Сет смиренно снимал с себя верхнюю одежду. Она вышла из прохода и присела рядом. Всё это выглядело для неё уже привычным, но в этот раз она увидела довольно неуклюже намотанные бинты. Сет в это время аккуратно сложил пальто рядом с собой. — Стоит признать, в твоём положении было проблематично сделать больше, — Юнь бережно и с некой осторожностью начала разматывать хитро-мудрую конструкцию, — почему ты не обратился за помощью медиков? — Ты ведь знаешь… — только сейчас Сет стал выглядеть хмуро, будто от ранее бушевавших внутри эмоций более не осталось и следа. Эта тема его расстраивала, но он понимал, что когда-то об этом всё же стоит поговорить. — Я понимаю, в этой войне многим не смогли помочь, и было так много утрат, но нам нужно жить дальше, Сет. Пока мы ещё живы и можем хранить память других людей, — она положила ладонь своей руки на ту, что лежала у несчастного на столе и сжала, выдавая волнение, — прошлое навсегда останется прошлым, даже если мы будем помнить о нём всегда. Если не прошлым, то чем ещё ему жить? Будущее ему неизвестно, да и оно выглядело таким туманным и далёким. В этой войне они проиграли, что было правдой, жертв было не счесть, в целом, по той причине, что каждая из сторон лишь желает доказать собственную правоту, а средства уже не так важны. У него есть лишь настоящее? Он сомневался, чёткого мнения у него всё равно не было. Прошло слишком мало времени и сейчас Сет ощущал лишь то, что он в нём потерялся. Дело обстояло немного хуже, чем Юнь ожидала, и пришлось сходить за набором «первой помощи». Только после её ухода Сет понял, что здесь неприлично чисто, если учесть, что для Юнь такая грязная работа — лишь дело привычки. Он точно не первый и не последний, кому нужна замена конечности, да и есть люди, которым достаётся намного больше, чем ему самому. Ранее он мог похвастаться лишь большим количеством ссадин и царапин, иногда получал по носу. Что ж, ну а такое… Впервые. Кажется, от пережитого шока он не понимал, как ему к этому всему относиться, и пока даже не знал, что делать дальше. Через пару минут тишины Юнь вернулась, и в руках у неё был поднос с различными медикаментами, бинтами и ватой. — Тебе стоит немного усмирить свой пыл и подумать над тем, что ты делаешь со своей жизнью. Все раны, которые мы получаем, оставляют на нас следы. И если некоторые, вроде обычной царапины, уходят так быстро, что мы забываем о них, то остальные задевают так, что оставляют после себя шрамы. Они будут напоминать нам о том, как мы их получили. Готов ли ты жить с этими воспоминаниями? Ответа не было, вернее, он не был готов его дать, так как не был честен даже с собой. Правда была в том, что он делал это, потому что в эти моменты забывал о реальности; о том, сколько сожалений переполняют его ежедневно. Он забывал о том, что ему ничего более не остаётся, кроме как бесцельно блуждать по этому городу и наблюдать развитие, изменения, но вовсе не находить себя в этом всём. Будто он навсегда останется тем, что будет напоминать о прошлом в этом вечно движущемся мире; тем, что так было вовсе не всегда, будто он единственный, кто не менялся. Возможно, для его жизни оставалось так мало причин, что, впрочем, он поочерёдно хватался за любую доступную. Если бои давали ему почувствовать своё существование, то когда он сидел тут, рядом с ней, то остро ощущал, что живёт. В это тяжёлое время стали популярны бои, так случалось, когда такие же потерянные люди, как и он сам, собирались в одном месте. Некоторые выпивали, чтобы заглушить душевную боль, но чаще всего есть способ проще — нанести увечье, которое будет напоминать о себе извне большей болью. Параллельно с тем всё развивалось куда быстрее обычного и сейчас люди могли даже создавать протезы, может, в поисках совершенства люди пришли к этому, а, может, хотели найти способ помочь каждому, кто пострадал. Сет отвёл взгляд как только учуял запах спирта. С чем-с чем, а с последствиями он сталкиваться не особо любил, и он будто чувствовал дополнительную боль заранее. — Больно, вообще-то, чёрт бы тебя побрал! — То-то ты сегодня тихий до неприличия, уж думала, ты ли это передо мной. Будет больно, — мягко, словно разговаривая с ребёнком, сказала Юнь. — Но, думаю, не стоит тебе сейчас не стоит так сильно кричать, а то подумают неладное, да и мы тут занимаемся чем-то сомнительным прямо в моей гостинной… После, так уж и быть, я позволю тебе закурить. Сет стиснул зубы, стараясь проглотить накатившую тошноту; казалось, ситуация и сейчас была непохожа на другие: он ощущал резкий запах даже внутри себя. Это осознание никак не помогало ему успокоиться или с достоинством выдержать эту каторгу ради достижения желанной награды. Юнь улыбнулась, сейчас, казалось, всё напряжение спало и она перестала злиться. — Как бы ты о том ни говорил, людям нужны люди, позволь им помочь тебе и вывести из тьмы, в которой ты очутился. — Мы стараемся показать себя сильными, но всю жизнь ищем человека, которому хотим рассказать о своих слабостях. Думаю, для меня этот человек — ты, и я бы не хотел никому более доверять свою жизнь, — будто на последнем издыхании сказал Сет, пока Юнь заканчивала процедуру и заботливо накладывала новую повязку на руку. Она явно смутилась, но решила сделать вид, будто ничего не услышала. Всё и так было понятно. — Заменить руку — тоже довольно сложная и долгая процедура, и я пойму, если тебе захочется немного... покричать в следующий раз, когда мы окажемся в ином месте, более подходящим для замены конечности. Я бы с радостью послушала. Что уже не выглядело таким уж заманчивым в перспективе, теперь в его будущем было много негативных эмоций, которые он и воображать себе не стал. Они молча сидели ещё пару минут, а это давало множество времени на мысли. Некомфортно. Юнь мялась перед тем, как произнести что-то. Сет смотрел по сторонам: стены, потолок, пол… ковёр. Он рассматривал всё, но не решался повернуться к девушке, посмотреть ей в глаза, будто после всего ему хотелось только немного подышать. — Если ты всё ещё хочешь закурить, то милости прошу на улицу. Сет решил, что в любом случае воплотит затеянное и двинулся к выходу через письменный стол. На фото был он, Юнь и его мать; кажется, было время выпускного, и они выглядели счастливыми. Сет подумал про себя по факту странности того, что она хранит его у себя всё это время, и это единственное фото, которое есть в её доме. Кажется, тогда он и сам в последний раз чувствовал себя счастливым.***
Парень стоял у порога и медленно курил сигарету. Его правая рука отдавала на солнце металлическим блеском, в то время как вторую он держал в кармане. Кажется, это был первый из немногих дней, когда можно было застать хоть немного солнечного тепла. Солнце то пряталось за тучки, то выходило, напоминая о себе искорками от солнечных лучей, пробегающих по лужам на каменной кладке. Он вдохнул новую тяжку, делая между каждой приличный перерыв, пока дожидался кого-то. Всё было таким неспешным... Он посмотрел в лужу вновь, ожидая что-то увидеть. Однако во время рассуждения услышал движение внутри дома и затушил сигарету, а следом надел на руку перчатку, чтобы спрятать факт того, что она не настоящая. Вероятно, он заволновался из-за того, что рука не выделяет никакого тепла. Этот факт всё ещё немного его стеснял, но он знал, что эта память останется с ним навсегда. Вероятно, мы не способны изменить многие вещи, но только нам решать, что в конечном счёте с этим делать. Как только он осознал это, то смог двигаться дальше, ведь ещё оставалось то, что давало ему ощущение, будто всё обязательно получится. Дверь открылась. За ней стояла невысокая девушка. Он обернулся, его взгляд остановился на её, будто сейчас он был готов к этому. И внезапно для себя увидел небо. — Юнь, кажется, я чувствую себя счастливее… — Сет улыбнулся, и показалось, что он почувствовал себя спокойнее, когда осознал, что его мысль нашла своё решение. — Счастливее, чем… когда? — девушка улыбнулась в ответ и взяла его за руку, которая казалась ему самому инородной, однако Юнь в этом не видела никакой проблемы. Думаю, тепло шло не от неё, а откуда-то внутри…