Ещё одна смешная история

— Неужели ты думаешь, что твои новые друзья тебе помогут? — расплывается в улыбке отец. — Кому ты можешь быть нужна кроме меня? Уворачиваюсь от водного потока, едва не оступившись. — Мне всё равно, помогут мне или нет, — говорю тихо, стукаясь кастетами. — Я сама с тобой покончу. — Как ты смеешь говорить такое своему спасителю? — рычит отец. — Спасителю? — не скрывая гнева, кричу я. — От чего ты меня спас, Клавиус? От насилия? Или, может быть, от бесконечных побоев? От скальпеля? От боли? От чего, Клавиус? — От рабства, — мрачно отвечает на мой вопрос. — Я дал тебе лучшую жизнь из худших. От бешенства меня начинает колотить, а перед глазами всё расплывается. Удар прилетает в живот, и я чувствую привкус крови на своих губах. — Верно, — соглашаюсь я. — С этим я поспорить не могу. Мы оба знаем, что в этой битве мне не устоять. Но позволь мне задать один вопрос. — Всё, что угодно, моя Мина, — невозможно мягко говорит отец, посылая гидру по мою душу. — Кто для тебя Нико Ольвия? — сорванным голосом кричу, уворачиваясь от водяного града. — Ольвия? — на секунду теряется отец, но этого хватает, чтобы преодолеть расстояние до него и впечатать кулак кайросеки промеж глаз. Вид кубарем пропахивающего землю отца отдаётся мрачным удовлетворением. Усопп, если мы ещё встретимся, обязательно поблагодарю тебя за оружие. — Нико Ольвия, — повторяю я, зная, что отец меня слышит. — Я имею право знать, почему это имя так на тебя действует. — Верно, — слышу кашель и жуткий смех. — Нико Ольвия… Ты действительно хочешь знать, кто она? Нехорошее предчувствие сковывает меня сильнее объятий Луффи-сана. — Глупый вопрос, — тихо отвечаю я. — В моей команде находится её дочь, а одно упоминание этого имени заставило тебя дважды подставиться. Кто для тебя Нико Ольвия, Клавиус? У отца всегда была страсть к драматическим паузам, что жутко меня выводило, но в этот раз я не уверена, что хочу услышать ответ. — Твоя мать, — с безумной улыбкой отвечает Клавиус и, прежде чем я успеваю переварить информацию, продолжает: — Я любил её, Мина, так, как никто, никогда и никого не любил. Мы встретились случайно, когда армия революционеров делала первые набеги на базы Мирового Правительства. Нико Ольвия попала под стражу, под моё командование. Уверена, что хочешь знать продолжение? Не хочу, но я должна. — Что ты сделал с моей матерью? — выдавливаю я, не в силах сдержать слёз. — Ты — чудовище! — Я готов был отдать ей всё, — тихо говорит отец, задумываясь. — Но Ольвия никак не хотела принимать мою любовь. Если бы не Драгон со своей свитой, Нико Ольвия была бы моя. — А я? — спрашиваю с горечью и приказываю себе сосредоточиться на битве. — Как так получилось, что я оказалась у Тенрьюбито? Отец вырывается из воспоминаний и внимательно смотрит на меня так, словно видит впервые. — Ты — моя плата правительству за связь с женщиной, что состояла в революционной армии. С последующей амнистией, разумеется, которая встала мне в круглую сумму. Мне плохо. Очень плохо, хуже, чем когда-либо было. Так больно, что невозможно дышать. — Ты была так похожа на Оливию, — мечтательно продолжает отец, подходя ко мне. — Такая же боевая, не желающая сдаваться, но слишком маленькая, чтобы противостоять мне. — Почему? — спрашиваю тихо. — Ты ведь любил Оливию. И почему же ты так ко мне относился? Отец впитывает силу своего фрукта обратно и смотрит на меня так, как никогда раньше не смотрел. — Да, — негромко соглашается он, подходя ещё ближе. — Я до сих пор люблю Оливию. Точнее тебя, как её продолжение, моя девочка. Ничего не могу с собой поделать, ноги словно приросли к земле. Холодный лоб касается моего, и всё вокруг кажется не таким страшным, как прежде. — Да, ты её продолжение, — не умолкает отец. — Её жалкая копия…. Грудную клетку обдаёт леденящим холодом. — Мне жаль, Мина, — без капли сожаления говорит отец, когда я пытаюсь вдохнуть. — Но я постараюсь сохранить твой труп для удовлетворения, ты ведь не против? И этот человек говорил, что любит меня? Хотя, плевать. Лёгкие наполнены водой, и я не могу дышать. Это совсем не больно, но так неправильно, что мне хочется взвыть от негодования. Почему-то собственную смерть я представляла по-другому. Меня швыряют о землю, выбивая воду и кровь из лёгких. А потом кидают о что-то очень твёрдое. У меня крепкое тело, но даже после таких ударов руки безвольно повисают. Не понимаю, почему отец до сих пор не убил меня. Прости, Усопп, ты сделал прекрасное оружие, но я не смогла. — Что ж… — тихо говорит Клавиус, подходя ко мне. — Мне правда жаль, что всё так получилось. Не думаю, что Мугивары успеют далеко уйти, так что их ждёт такая же участь, как и тебя, Мина. Нет. — Мне жаль, что твоя сестра так и не узнает о вашей связи. Хотя… она так похожа на мою возлюбленную Оливию, поэтому я оставлю её в живых. И, может быть, даже расскажу о тебе. Не позволю. — О, ты ещё можешь двигаться? — замечает отец, поднимая меня за волосы. — Удивительно, тебе же должно быть невыносимо больно. Да плевать мне на боль, я к ней привыкла, ярость обжигает намного сильнее. Так что это ещё не конец. Делаю выпад и пробегаю по телу и лицу отца, попутно ударяя его по руке. Волосы на свободе. Обрежу их к чертям собачьим при первой же возможности. У меня есть сестра, семья и дом. Так просто я не сдамся. Сама не знаю, как стою, но от этого теперь зависит не только моя жизнь. Водяные удары обрушиваются с невероятной скоростью, но моя Воля работает на максимум. В воздухе у меня меньше шансов, но и у отца тоже. Прыгаю на разрушенное здание, цепляюсь за дерево и взмываю вверх, как можно выше. За мной летит хлыст, и я группируюсь. Чем ближе я падаю к отцу, тем труднее уворачиваться, но скорости, с которой я лечу, должно хватить для одного сильного удара. Кровяной кашель застаёт меня в последние секунды, и я теряю концентрацию. Удар, мощнее которого я никогда на себе не испытывала, настигает меня, отбрасывая в сторону леса, где меня припечатывает к огромному камню. Нужно было с самого начала быть серьёзнее. — Не сопротивляйся больше, Мина, — почти просит отец, тяжело дыша. — Смирись со своей смертью, моя девочка. — Давно смирилась, — с трудом отвечаю. — Но я не умру, пока есть угроза моим накама. На лице мужчины проявляются черты безумия, что я видела намного чаще, чем хотелось бы. Нужно встать. Я должна. Отец формирует водяное копьё из своей руки и устремляется ко мне. Вновь захожусь в кашле и откидываю голову на холодный камень, спокойно смотря в лицо своей смерти. Какая же я слабая. — Онигири! Отец замирает на секунду, а передо мной возникает взбешённое лицо… — Ророноа-сан, — с отчаянием обращаюсь к пришедшему пирату. — Зачем вы пришли? Вы должны были уплыть со всеми с этого острова. — Живая, — выдыхает он, бегло осматривая моё лицо. — Этот ублюдок заставил меня изменить своим принципам, я никогда не позволял себе атаковать со спины. Держись, Минами, сейчас тебя заберёт Усопп. Как в самом худшем кошмаре. В глазах предательски темнеет, но я не могу позволить себе отключиться. С усилием заставляю себя смотреть на спину Ророноа-сана. Пытаюсь закричать, но у меня не получается. — Тише, тише, — шепчет голос Усоппа. — Я попробую тебя поднять, Минами, если будет очень больно — сразу скажи. — Нет, — с выдохом отвечаю я. — Я должна всё увидеть. — Тебя срочно нужно показать Чопперу, — его голос дрожит. — Ты бы видела себя со стороны. На кой чёрт мне на себя смотреть? Я должна видеть этот бой. — Нет, я справлюсь. Я хочу видеть… его. Что-то в моём голосе убеждает канонира, и он присаживается рядом. Отец поднимается на ноги, когда Ророноа-сан к нему приближается. — О, а вот и первый кандидат в трупы, — смеётся мужчина, осматривая мечника. — Так не терпится умереть, мальчик? — Моё имя — Ророноа Зоро, — слышу приглушённый голос. — И этот бой я не проиграю. Перед глазами прыгают разноцветные точки, мешая сфокусироваться. Лязг мечей и шум воды прорываются сквозь гул в ушах, но не дают понять, что происходит. Чужая рука сжимает мою, напоминая, что я не одна. — Какая холодная, — шепчет Усопп. — Потерпи ещё немного, Зоро хорошо справляется. Я бы даже сказал отлично. Этого урода даже Воля не спасает. — Расскажи, что происходит, я почти ничего не вижу, — тихо прошу я. Слышу, как в опасной близости от нас валятся деревья. — Я Зоро таким никогда не видел, — с восхищением отвечает Усопп. — Клавиус всячески пытается вывести его на диалог, чтобы прекратить поток ударов, но наш Зоро никого и ничего не слышит. Двигается, как берсерк, невероятно! Клавиус еле на ногах держится и выглядит не лучше тебя. — Ророноа-сан, что с ним? Он в порядке? — Ни царапины, — отвечает друг с мрачным удовлетворением. От слов накама мне становится чуточку легче и удаётся ухватить двигающиеся силуэты взглядом. Смех отца и вовсе выводит меня из полуобморочного состояния. — И что ты будешь делать дальше, Ророноа Зоро? — смеётся Клавиус. — Ты когда-нибудь убивал, мальчик? Оставишь меня в живых? Не могу поверить своим глазам: Клавиус придерживается за дерево, весь истекающий кровью. А Ророноа-сан убирает мечи в катана-дзуцу, разворачивается и смотрит в мои глаза. — Слабак, — пуще прежнего хохочет мужчина. — Это будет стоить смерти твоих накама. Мечник медленно направляется к нам. — Я вернусь за ними, Ророноа Зоро. Но парень не реагирует на его слова. — Вернусь за Миной, — продолжает Клавиус. — Вернусь и убью на глазах всей вашей команды, просто потому что ты слабак. Что-то мелькает в глазах парня, и он останавливается. Меня охватывает паника, и я пытаюсь покачать головой, когда понимаю, что он хочет сделать. — Нет, — выдавливаю с трудом. — Я должна… сама… — Ты не можешь оберегать её вечно, как и все твои жалкие союзники, — улыбается мужчина. — О, как же я соскучился по своей Мине, как же мне не хватало тепла её те… — Зоро, стой! — кричит Усопп, подскакивая на ноги. Свист прерывает крик канонира и речь мужчины на полуслове. В глазах Клавиуса мелькает удивление, прежде чем его голова заваливается на бок. Кровь брызжет во все стороны, окатывая траву вокруг мужчины красным ковром. Но я смотрю на него не больше мгновения, ведь сильнее всего меня волнует человек, который подходит ко мне с таким лицом, что хочется плакать. Ророноа-сан весь в чужой крови, но его шаг твёрдый, как никогда. А потом он падает передо мной на колени, так и не прервав взгляда. — Если сможешь, — говорит он тихо, — за то, что я убил твоего отца, прости меня. — Он мне кто угодно, но не отец, — тем же шёпотом отвечаю я. Лицо мечника светлеет, и мне становится легче дышать. — Потерпи, пожалуйста, — просит Ророноа-сан и аккуратно берёт меня на руки. Я не переживаю, что он испачкается, ведь парень измарался в ещё большем дерьме. — Разве я не говорил тебе забрать Минами, — мрачно спрашивает Ророноа-сан, с лёгкостью разгибаясь со мной на руках. — Она хотела остаться, — отвечает Усопп. Так тепло и хорошо, что я почти не чувствую боли. — Вы же с Нами-сан ушли за Луффи-саном, — слабо отзываюсь я. — Не нашли? — Он был вместе с Зоро и очень рвался в бой, — слышу смех друга. — Но… — Я сказал, что сам разберусь, — отвечает Ророноа-сан. Надо же, как всё обернулось… Человек, которого я люблю, убил человека, которого я ненавижу. — Я же главный герой, — вдруг шепчет он в моё ухо. Не нужны мне никакие книжки о любви. И без них как-нибудь разберусь. Хочется рассмеяться во весь голос, но вместо этого из глаз текут слёзы. Меня несут так бережно и аккуратно, что внутри и без повреждений всё переворачивается. И дышать трудно вовсе не из-за сломанных рёбер, а от того, как перехватывает дыхание, когда я чувствую, что меня прижимают чуть сильнее. — О, ребята! — кричит Усопп. — Что с Минами-тян? — тут же спрашивает Санджи-сан. — Очень плохо, — выдавливает Ророноа-сан. — Где Чоппер? — На корабле, все остальные тоже, — быстро отвечает Нами-сан. — Нас ждут. — Минами-тян, ты как? — звучит совсем близко и я поворачиваю голову к коку. — Сдохну, если не покурю, — расплываюсь в улыбке. — Ророноа-сан, поставьте меня, пожалуйста, я хочу дойти до корабля на своих ногах. Отсюда недалеко. — Что? — хором спрашивают все. — Это плохая идея. Очень плохая, — отговаривает Усопп. — Минами-тян, на тебе живого места нет! — Санджи-кун прав, — нервно поддерживает Нами-сан. — Ророноа-сан, поставьте меня на землю, — настаиваю я. Мир перед глазами чуть качается, прежде чем я чувствую под ногами твёрдую землю. Мне совсем не больно. А то, что испытывает тело — лишь побочный эффект от того, что теперь повернёт мою жизнь в лучшую сторону. Мы вблизи порта, где людей практически нет, а те, кто есть, едва увидев нас, разбегаются. Совсем не могу пошевелить левой рукой, зато правая вполне работает. Достаю пачку сигарет и зубами хватаю одну из трёх оставшихся. Первая затяжка всегда самая приятная, так что с наслаждением вдыхаю дым. Лёгкие горят, вынуждая закашлять, но я вытираю кровь тыльной стороной ладони. — Минами, — с болью в голосе тянет Усопп. — Ты как? — Жить буду, — улыбаюсь широко и делаю первый шаг. Затяжка и ещё один шаг, и вот, я медленно бреду в сторону нашего корабля, чьи паруса гордо возвышаются над домами. За мной идут мои накама, готовые подхватить в любую секунду, и их молчаливая поддержка открывает второе дыхание. Солнце ещё очень высоко, для многих людей последний час мало чем отличается от других часов их жизни. А для меня всё разделено на «до» и «после». — Вижу их, йо-хо-хо-хо! — радостно кричит Брук-сан. — Хотя у меня и нет глаз! Выкидываю сигарету и хочу помахать в ответ, но локоть останавливается на уровне груди. Похоже на вывих. Поднимаюсь по трапу исключительно благодаря упрямству: силы начинают меня покидать. Но я не позволю себе упасть перед всей командой. — Минами! — кричат все наперебой, едва завидев меня. — Луффи, не вздумай на неё кидаться, — предупреждает Усопп. — Она еле на ногах стоит. Любят же некоторые преувеличивать. Вижу, как лица у присутствующих меняются, когда я нетвёрдой походкой иду по палубе. — Я что, настолько плохо выгляжу? — удивляюсь я, улыбаясь. — Ничего, с таким доктором, как Чоппер, к вечеру буду как новенькая. — Что случилось? — тут же выступает вперёд капитан. — Зоро, ты тоже пострадал? — Нет, — отвечает мечник, но от тона его голоса я оборачиваюсь. — Он ни разу не достал меня. Мне почему-то кажется, что на мне крови меньше, чем на нём. — Ты убил Клавикоса? — спокойно спрашивает Луффи-сан. Напряжение на палубе можно резать ножом. — Да, — отвечает мечник, чуть приподняв голову. Мне не видно лица капитана, и я не могу даже представить его выражение. — У тебя был выбор? — продолжает он допрос. — Да. А потом Луффи-сан поворачивается ко мне и заглядывает в глаза. — Зоро, мы с тобой почти с самого начала вместе, — вдруг говорит он с лёгким возмущением, вновь обернувшись к мечнику. — Нехорошо врать капитану. И бьёт его по голове, как обычно это делает Нами-сан, не больно, но ощутимо. А потом тихо смеётся и подходит ко мне. — Мы никогда и никого не убиваем, Минэ-сан, — говорит он, аккуратно сжимая мои плечи. — Во всяком случае, намеренно. Это табу моей команды. Какая бы причина не была, никто и никогда не должен убивать. Однако есть одно исключение. Зоро! Луффи-сан вновь поворачивается к мечнику. — Да, капитан? — отзывается Ророноа-сан, скрестив руки на груди. — А теперь ответь мне ещё раз. У тебя был выбор или нет? Чувствую, что от его ответа зависит очень многое и хватаю капитана за красную рубашку. — Если подумать, — говорю я тихо, — мы могли оставить Клавиуса там и спокойно вернуться на корабль, но он бы так просто не смирился с моим уходом. Он бы продолжал попытки добраться до меня, а потом и до команды. Клавиус мог придушить кого-нибудь во сне, ведь с его способностями это очень легко провернуть. Рисковать жизнью накама ценой вылета из команды… я бы тоже не стала. Я сама сражалась на смерть и знала, что если мне удастся победить, то я не оставлю Клавиуса в живых. А выбор есть всегда, Луффи-сан. Вопрос в том, какие будут последствия. — Усопп, — зовёт капитан. — Это так? — Да, — тут же отвечает канонир без тени сомнений. — Никогда не думал, что скажу это, но Клавиуса нельзя было оставлять в живых. Луффи-сан тяжело вздыхает и молча уходит в носовую часть корабля. Разговор ещё не закончен.