Клубничный пирог, или тройничок

             Раздаётся трель дверного звонка.       Это, как всегда, так неожиданно, Юнги подпрыгивает на месте, хотя и знает, что должен прийти Чонгук, бежит к двери, на ходу придумывая, что же ему сказать.       Открывает.       Гук сразу его вдавливает в стену, страстно целуя:       — Я так соскучился!       — Подожди, я не один, — Юнги старается выпутаться из его объятий.       — Ты без меня привёл себе мужика? Или для меня? — скидывает кросы Чонгук.       — Хуже! У меня на кухне сидит девушка, — Юнги старается говорить как можно тише.       — Это что ещё за новость? Ты опустился до баб?       — Да тише ты! Припёрлась ко мне две минуты назад, я открыл, думал, что это ты.       — И что? Бля, говори быстрее, от упоминания слова «баба» я всегда нервничаю. Ты её за две минуты трахнул?       — Сдалась она мне! Она притащила пирог с клубникой.       — Не мог с этого начать? Где пирог? — Гук идёт на кухню.       Там сидит кареглазая девушка симпатичной наружности с длинными волосами и ехидной улыбкой. Чонгук приветствует её:       — Мадемуазель, каким ветром тебя сюда занесло? — смотрит оценивающим взглядом и сразу понимает, зачем она здесь. Желание и похоть — вот её настоящее имя.       — Зашла на огонёк, а тут такие красивые парни, — оживляется девушка при виде Чонгука. — Думала, что нам вдвоём с Юнги скучать придётся.       — Теперь поскучаем втроём, — лыбится Гук. — У такой красавицы должно быть не менее прекрасное имя?       — Симона, — девушка расцвела от комплиментов. — Пришла поблагодарить соседа, он вчера мне лифт придержал, за это я пирог для него испекла.       — Ты пока здесь хозяйничай, сделай нам кофе, всё на полке, а у нас одно быстрое дельце.       Чонгук утаскивает Юнги в комнату:       — Трахни её!       — Ахуел? Она же баба!       — Котёнок, я прошу тебя! — прижимается к нему пахом и потирается маятником. — Так хочу увидеть тебя, когда ты возьмёшь её.       — Да у меня не встанет!       — Я тебе подниму, — страстно целует, прикусывая нижнюю губу, как ему нравится. — Я потом исполню любое твоё желание.       — Любое?       — Членом клянусь! Только с ней без поцелуев и не забудь презерватив!       — И как её трахать? — Юнги запрокидывает голову от тепла ласковых рук, орудующих в его штанах.       — Конечно, в задницу, — ещё целует. — Сам разберёшься, я позже подойду, пока раздевайтесь, готовьтесь.       Вернувшись на кухню, Юнги обнимает Симону за плечи, шепчет на ухо:       — Пойдем со мной.       — Вдвоём? — разочарованно спрашивает и смотрит на Гука.       — Вы начинайте, я позже к вам присоединюсь, — улыбается Чонгук своей белозубой улыбкой во все тридцать два.       Они удаляются в спальню, а Гук придвигает к себе пирог, разрезает на 4 части и, взяв самый большой кусок, откусывает и запивает кофе. Вбегает Юнги:       — Жрёшь, козлина, а мне одному отдуваться?       — Я сейчас приду, пока растяни её, — бормочет с набитым ртом.       — Она уже готова, пришла с пробкой. У меня без тебя не поднимается, — слизывает клубничный джем с нижней губы Чонгука. — Мне что, самому дрочить? Кто это придумал?       — Котёнок, — сажает к себе на колени, нежно поглаживает его член через штаны, — тебе не нужно дрочить, со мной ты всегда готов.       — Бля, твои руки! Они и мёртвого поднимут, — следует благодарственный поцелуй от Юнги. — Возьми меня прямо здесь, я уже растянут. Ты такой вкусный, клубничный пирожок!       — Нет! Иди к Симоне, пока опять не опал. Я кофе допиваю и иду к вам.       Юнги с неохотой плетётся в комнату, а Гук уплетает второй кусок пирога и, видя на картонной тарелке рекламу ближайшей пекарни, понимает, что пирог не испечён золотыми ручками Симоны, а куплен.       В спальне, куда зашёл Чонгук, девушка, стоя на коленях, негромко стонет от каждого толчка Юнги, который с кислой миной стоит возле кровати и вяло двигается в ней. Гук обнимает его талию, трётся носом о шею:       — Больше сексуальности! Можешь помяукать?       — Иди ты в задницу, — скучающее выражение от прикосновений Гука сразу меняется на блаженство.       — Звучит заманчиво, — снимает рубашку и прижимается тёплой грудью к спине Юнги. — Я хочу посмотреть на тебя со стороны.       — Не покидай меня, с тобой так хорошо.       — Я скоро вернусь. Котёнок, больше страсти! Заведи меня! — шепчет ему в шею.       Гук садится в кресло, расстёгивает ширинку, брюки становятся тесноваты, и, закусив губу, наблюдает за раскрасневшимся Юнги, как он крепко держит мягкие ягодицы, как он равномерно двигается, как он с любовью смотрит на него. Чонгук вздрогнул от нахлынувшей волны горячего возбуждения, высвободил свой член из плена одетых тряпок и погладил его ладонью, распрямляя после тесной одежды.       Юнги, видя это, заскулил и призывно положил ладонь на свою задницу. Порывшись в тумбочке у кровати, Гук стягивает узкие брюки, чуть не падает, торопясь переступает через них, бросает на кровать смазку и презерватив и впивается горячим поцелуем, прикусывая нижнюю губу Юнги:       — У меня есть ещё желание, и ты его исполнишь!       — Ты мне должен одно, пока не рассчитаешься, ни о чём не проси!       — Котёнок, — давит на тюбик, выпускает прозрачный гель на пальцы, чуть растирает, согревая и вводит в Юнги пару пальцев. — Тебе это должно понравится.       — Тебе надо, ты и делай! Хватит ковыряться в моей заднице, я хорошо растянут, входи быстрее.       — Ты такой горячий внутри, а когда сердишься, то просто милашка, — добавляет ещё палец и слегка давит на железу. — Я обожаю твою задницу и люблю в ней ковыряться и не только пальцами.       Юнги откидывает голову назад, рвано вдыхает, закрывает глаза:       — Ещё, — томно шепчет. — Ещё хочу!       — Я же исполняю твои желания, — в ход пошёл уже четвёртый палец и массаж простаты выполняется с медицинской точностью.       — Отъебись ты со своими желаниями! Просто трахни меня, — Юнги прибавляет скорость, а то девушка под ним молчит, наверное, загрустила.       На Чонгуке единственное, что надето — презерватив, который он обильно смазывает гелем, приставляет к возбуждённому входу, наклоняя Юнги вперёд:       — Исполнишь?       — Да, да. Только войди в меня.       — Хороший котёночек, — медленно проталкивается внутрь и останавливает Юнги, чтобы тот чуть привык к наполненности.       — Исполню. Сразу после того, как моё желание сбудется.       — Эй, мальчики? Что за остановка? Мне сходить ещё рано, едем дальше, — Симона недовольна. — Ебать, он во мне дёргается! Он увеличивается! Он ещё больше возбуждается!       — Подожди немного, сейчас продолжим, — просит Чонгук.       — Хотела просто потрахаться, а попала на голубую вечеринку. Такого у меня ещё не было, чтобы посредине акта во мне член вставал.       Пробными движениями Гук продолжает прерванное действие:       — Кто первый кончает, тот моет посуду.       — От ваших выкрутасов, я точно сейчас кончу, — жалуется девушка, — но ради такого я могу ещё и полы помыть, не только посуду.       Юнги зажат между двух тел, от двойной стимуляции он испытывает такое блаженство, какого никогда не было; тело горит, от двух рядом пыхтящих; пот струится по вискам; дыхание застряло где-то в глубине лёгких и не может полноценно вынырнуть наружу; всё идёт кругом и он теряется в реальности, не понимая, где верх, где низ.       Придерживая, готового завалиться набок Юнги, Гук убыстряется, задавая всей троице новый темп, громко шлёпая потными яйцами по впереди стоящему телу. В комнате атмосфера похоти — запахи, стоны, хрипы, всхлипы и возгласы междометий.       Горячо! Очень горячо!       Первой отпочковывается Симона, кончая с криками:       — Вы, голубые уёбки, такие классные!       Её возгласы, влагалищные сокращения и глубокое насаживание на член, приводят его к сильнейшему экстазу, отчего тот долго дёргается и обильно изливается:       — Гуки, я исполню любое твоё желание, хоть на луну слетаю. Но сначала сдохну, — валится в изнеможении рядом с Симоной.       — Нормально, они натрахались, а я? Котёнок, ты жив? — Чонгук остаётся стоять на прежнем месте со стояком в полном недоумении.       — Ещё поумираю минуточку, потерпи, пожалуйста.       — Тебя даже наказать нельзя! Все мои наказания тебе безумно нравятся.       — Меня и так отымели по порно программе, — жалуется Юнги.       — Ты сегодня самый счастливый, получил больше всех, не стенай! Лучше отсоси мне.       — Только подрочить смогу, но если это твоё желание?       — Тогда дрочи, — снимает резинку и втискивается рядом, — Мне совсем чуть осталось.       Юнги уже почти отдышался и, взяв горячий возбуждённый член Чонгуку в руку, начинает с предельной скоростью ему надрачивать. Через минуту, получив порцию горячей спермы в кулачок, делит этот деликатес на троих:       — Все скончались? Симона, за тобой посуда и подогрей кофе, — оживает Юнги.       — Гуки, милый, ты как? Всё хорошо? — тот кивает, — Тогда жду тебя в душе, за тобой ещё должок.       Симона семенит на кухню, Юнги в душ, а Чонгук растягивается на освободившейся кровати и ему так хорошо, что и шевелиться не хочется. Полная удовлетворённость атаковала его тело. Постепенно разум возвращается на место постоянной прописки, мышцы приобретают привычную упругость и хочется, так хочется…       — Юнги, — Гук врывается в душ, — Какое твоё желание?       — Хочу тебя трахнуть, — серьёзно говорит он.       — Ты что, телепат? Я же то же самое хотел, — удивляется Чонгук.       — Нет, просто ты иногда очень громко думаешь. Согласен?       — Я это хочу, очень хочу!       — Сейчас я тебя растяну. Наконец-то я залезу в твою задницу! Я ждал этого целых три года! Обещаю, ты не пожалеешь!