— Но ты смотри, дитя мое, — говорила ей бабушка, — за лесную черту не ступай. Тамошние жители чужаков не любят. Там полно разной нежити и нечисти: лешие, мары, духи болот. А сколько русалок… Не стоит тебе соваться туда, девочка моя. оставь эти заботы нашим дедам, а сама сиди себе спокойно, да супы вари, кашу готовь.
И не хочет Кецин заканчивать так свой век, но кто же её послушает? Приходит к ним в земли Ярило весной, пробуждает всю землю ото сна. Все готовятся к посеву, готовятся праздновать. Скоро лето, скоро зашумят молодые колосья на полях, зажурчат радостно реки. Есть ягоды, гадать всю ночь, плести венки — счастье поселится в их избах. А Кецин все так же нерадостно, и не идут из головы семейные наказы. Ей бы крылья отрастить, да самой в душу превратиться.—
На праздник в честь солнцестояния выдалась безоблачная ночь. Вокруг горели факелы, стояли обереги, отгоняя нечисть и злых духов. Кецин сидела с девами на молодой свежей траве, заканчивая мастерить свой амулет. Огладила вырезанный Солнцу рот, его извивающиеся лучи. Не самая тяжелое деревянное изделие. Осталось устроить его к одному из горящих костров, чтобы ничто не тронуло сидящих вокруг. Кецин приподняла оберег. Чуть меньше её кулака, он болтался на сплетенной ею же веревке. Мерно покачивалось вырезанное лицо из стороны в сторону. Она приподнялась, вдыхая аромат сгоревшего дерева и скота, и кинула взгляд на темнеющий вдали лес. Мрачный, но такой загадочно-манящий. Интересно, правду ли ей тогда сказала бабушка, сидя перед печью, за пряжей? Что на самом деле скрывается за теми деревьями, сколько тайн хранит та земля? До опушки лесной чащи недалеко. Если… Если незаметно пробраться за забор? А там ужò рукой подать. недалеко совсем недалеко всего лишь посмотрю что за стволами тех деревьев совсем недалеко оттуда даже будет видно как горят факелы деревни—
Кецин стояла на пороге лесного царства. Тишина была давяще-мрачной. Не то чтобы ни звука, словно отсутствие звуков могло ощущаться само по себе. Она сделала крохотный шаг навстречу пропасти. В этот момент в где-то в бездонной глубине хрустнула ветка. Кецин подпрыгнула от страха, и по нелепой случайности выронила свой оберег. Амулет пропал в сухом подоле веток. Там что-то было? Вдруг, это душа смерти? Или леший? Баба-яга, на худой конец? Но выяснить это получится либо сейчас, либо никогда далее. Она сделала ещё несколько шагов в чёрную пасть чащи. Позади слышались радостные крики, треск огня. Она не верит в это все, и в амулеты, и в обереги, и сейчас она всем это докажет. А потом придёт и расскажет всем, что в лесу безопасно. И тогда её будут в лес отпускать, а она станет героиней. Станет, и с неё не будут требовать семьи. Кецин подвигалась внутрь. В какой-то момент, она потеряла себя в огромном пространстве чащи. Где верх, где низ? Всё смешалось в одну темную занавесу, которая никак не хотела её выпускать. Она пришла с правой стороны, с левой ли? Листья стали намного гуще, они полностью закрыли бледный серп луны. Со стороны ощущалась влажность, возможно там болото? Лучше в ту сторону не соваться. Но, а если там речушка, которая выведет Кецин из леса? д-доброй ночи Кецин встрепенулась. В шелесте листьев ей послышался чей-то голос, перезвон стеклянных колокольчиков. В темноте ничего не видно, но мимо пронёсся прохладный ветерок, будто зовущий её за собой. прости, я тебя испугала? — Ты… ты говоришь со мной? — спросила девушка в пустоту. Ответом ей послужила мерцающая тишина. ты меня слышишь? — Кто это? хи-хи, никто! Снова этот перезвон. — Эй, дух? Душа? Поможешь мне выйти отсюда? я не помогаю обычным людям. наоборот, меня создали, чтобы я заводила мужчин в чащу, а потом они бы застряли в болоте. — Так ты… летавица? угадала! но так и быть, я помогу тебе. следуй за мной. Голос растворился в ветвях, слился с ветром. Впереди послышался тот самый переливчатый, хрупкий смех. Туда, за ней.—
Сколько времени Кецин пробирается сквозь заросли, следует за невидимой душой? — Эй, погоди! Колокольчики затихли. — Расскажи мне про эти места. Я хочу чаще здесь бывать. ты хочешь чаще бывать в лесу? разве тебя не учили, что сюда нельзя ступать, девочка? вон, даже те молодцы, и то дрова рубят на опушке, вглубь не суются. — Мне докучает жизнь в деревне. Не нравится мне там. Насильно замуж хотят выдать, обещают без моего ведома удалому молодцу отдать. А мне не нужно это. Я о свободе мечтаю, как у тебя. о свободе…? странные нынче девицы пошли. но, я могу сделать кое-что для тебя. ступай обратно в деревню, а я что-нибудь для тебя придумаю. да не забывай проведывать теперь. С этими словами ветерок исчез, слова растворились. Впереди забрезжили оранжевые огни поселения.—
Все лето семья не находила покоя, никто не хотел более свататься к Кецин. Деве скоро стукнет второй десяток, а она все незамужняя бегает. Ей и хорошо, она и рада словно. Да только матушка надеется, что она просто грусти не показывает, а иначе так вообще, ситуация не из лёгких. Сначала просто как совпадение: один молодец пришёл, весь этакий разудалый, сильный, чуть ли не богатырь — и вот те раз! На следующий же день погиб. Делать нечего, погоревала семья, а Кецин хоть бы хны: родителей наскоро утешила, да побежала куда-то в поле. Снова, видно, венки свои плести. Второй молодец сватался посреди лета. Да и его на следующий день мертвым нашли: с лошади свалился, а его и птицы заклевали. Стали думать, да гадать, да пришли к выводу: проклятие на бедной Кецин. Искали гадалку, искали лекарицу, да нет никого. Никто не берётся помочь бедной деве. А сама она после ещё одного такого случая бежит в чащобу, снова потеряться старается. — Спасибо! — говорит, — Спасибо, милая летавица! Ох, и выручила же ты меня. От немилого супруга ты меня спасла. ее благодари меня за такие глупости, да ступай к себе в избу. я уж об остальном позабочусь. И живёт Кецин так, живёт до конца августа, а её и не берут замуж. Бывает, порой, ночью, сидит она в избе, пряжу прядёт на скамье, и треск половиц слышит. Дедко удивляется: мол, вчера же все смазывал, менял доски, а они, вон, опять скрипят. А Кецин ухмыляется так незаметно, и краешком ушка улавливает: ешь хорошенько, не мучай себя голодом. Кецин краем губ улыбается, берет пирожок со стола, да несёт за дверь. Оставляет сдобную будочку около дома, приговаривает: «И ты поешь перед возвращением в лес» А наутро пирожка как не бывало.—
Начало осени, всюду собирают урожай. Праздник Жатвы, полной луны и пирогов. Кецин выходит из дома с кадкой только что приготовленного варенья. По главной тропинке к полю стекается народ. Там столы, там будет веселье. Мужики костры развели, барышни столы накрыли. А наша дева сразу бежит к подружкам: у них игра непростая, не хороводы водить! Надо разбежаться, да через костёр прыгнуть. А коли не смог, так тогда поминай как звали. А ночью самое интересное — гадание! Сидят девы вокруг стола, свечи горят, зеркальце стоит напротив. И вот, полночь, настало время, коего все так долго ждут. — Кецин, давай тебе погадаем… какие будут у суженного твоего волосы? — Ну, если с ним не случится чего, — рассмеялась задорно дева, — то давай. А всем интересно, ведь на Кецин проклятие загадочное и мистическое. И каков же её жених окажется. Кецин напряглась, смотрит в зеркало, где-то на крыше ветер поскрипывает. Видит перед собой коридор из свечей, ну точно как описывают! И молится увидеть деревянный ящик, молится, чтобы никогда у неё суженного не было. А потом снова слышит тихий перезвон где-то в зеркале. И видит там… голубые, как безоблачное небо, волосы, и красно-чёрное что-то. Кецин отпрянула, в ужасе уставилась на потухшие свечи. Неужто, сам дьявол решит на ней жениться? Сама Сатана пригласит её к себе? Всяко лучше, конечно, чем здесь, но… Она, ничего не объясняя подружкам, мигом выбежала из дома. Вокруг уже не пожар, но она слышит этот перезвон. Она, она должна быть в лесу. Кецин врывается в лесную чащу, бежит куда-то вперёд. Чувствует знакомое болото неподалёку, слышит хруст веток под ношами. Где-то кочка, где-то сваленное дерево. Тормозит где-то далеко в глубине, в бездне леса. Зовёт отчаянно: — Эй, летавица! Ты здесь? Ты слышишь меня? что случилось, радость моя? — Можешь ли ты выполнить одну единственную мою просьбу? Пожалуйста, бери в обмен все что хочешь. Хоть утопи меня здесь же, я прошу тебя лишь об одном. зачем же топить сразу, дурочка? чего тебе надобно? — Пожалуйста, душа лесная, покажи свой облик человеческий. свой облик показать? ан не испугаешься ли ты меня? — Нет, что ты! Я лишь хочу познакомиться с тобой… В лесу воцарилась тишина. Затем послышался хруст веток, словно кто-то легкими шагами двигался навстречу деве. У Кецин все внутри замерло. Кто идёт? Она? Лунныц свет проник сквозь листья в этот раз, осветив ствол дерева перед ней. Кецин сделала шаг назад. Тут же из мрачной чащи появилась… девушка? Девушка, приблизительно её роста. Бледная, худая, в каком-то белом, полупрозрачном облачении. Кецин посмотрела выше и обомлела: У неё было небесно-голубые локоны и красно-чёрные рожки. — Это… это тебя я видела в гадальном зеркале… — догадалась Кецин. Существо напротив кивнуло. — Но… как же… ты же…. — В нашем мире полно необъяснимых вещей, — наконец произнесла летавица. Они зачарованно глядели подруга на подругу. — Я Кецин, — неловко улыбнулась девушка. — Я знаю, — хохотнула вторая, — Я Гань Юй. Очень рада общаться с тобой таким образом. Золотыми цепями Кецин приковали к земле, отняли у неё возможность говорить. Это создание, Гань Юй, стоящая перед ней, она лишала способности говорить. Она — та, с которой хотелось прожить всю жизнь. Поэтому, долго не размышляя, Кецин сняла со своей головы цветочный венок и аккуратно опустила на голову лесной душе. — Пожалуйста, Гань Юй, забери меня с собой. Летавица трогает сначала венок, потом свои рожки. Подходит ближе к деве: — Я видела, как делают люди у вас. Мне сказали домовые, что так поступают, когда сильно любят кого-то. Могу я тоже… так же? — Можешь ли… — Кецин распахнула глаза, — Ты всегда можешь. И Гань Юй оставляет невесомый поцелуй на светлых, персиковых губах Кецин. Она заберёт с собой, и подарит деве желанную бессмертную свободу.—
А позже подруги Кецин не найдут её следа, решат, что она, увидев гроб в зеркале, от отчаяния утопилась. А потом, когда один из мужиков притащил из леса оберег, оставленный давным-давно какой-то бедной девой, подруги и вовсе станут её оплакивать. А она сама теперь обратилась в бессмертную, каждый день встречая чистые, светлые рассветы со своей возлюбленной.