что-то здесь навсегда изменилось

— Анжелка, роднуля, жопу свою пакуй, я через десять минут буду тебя у дверей встречать с распростёртыми объятиями, — радостно орёт в трубку Диана, а девушка на другом конце телефонной линии морщится от громкого и чуть гнусавого голоса Арбениной из динамика. — Да что у тебя там такого сверхъестественного, ну? У меня зачёт через два дня, а ты тут надрываешься так, как будто у тебя дома голая Скарлетт Йоханссон танцует приват. Учти, меньшее меня мало волнует. Диана хмыкает и почти приплясывает на одном месте, пытаясь влезть в порнушный черный топ. — Девочка моя, все намного лучше, я достала приглосы в Империал, там сегодня должна быть божественная тусовка, и нас пустят. Только оденься кайфово, хочу течь только от одного взгляда на тебя. — То есть как Империал? Ну ты, блять, даёшь… Арбенина, чокнутая ты дура… — Анжелика откладывает тетрадку и зарывается в волосы свободной рукой. — Так ты в деле, не? Шустрее думай, крошка. И о благодарности не забудь, мне это все не бесплатно обошлось. — Щас буду, прекрати так метать бисер, — звонок сбрасывает и закусывает губу, оглядываясь на шкаф со шмотками. Стоило подумать. Следующей задачей Дианы было себя впихнуть в кожаные облегающие штаны, которые ну просто должны были обтягивать задницу и порочно блестеть. Стук двери и дребезжание ключей из коридора испортили настроение так резко, как будто выбило пробки. Маман приперлась домой раньше. Засада. Осторожно выглянув, Арбенина обнаружила рядом с ней братца-кролика. Ну что ещё этот суконец натворил? Речь из коридора звучала отвратительно невнятно, и Диана совершенно некстати вспомнила, что успешно сегодня съебала с последней пары, и тут ее быть явно не должно. И не было бы, если бы эти притопали минут на пять позже! — Диана, ты дома? — мать заглянула, и прятаться уже было некуда. — У тебя же сегодня вроде больше пар, нет? — Отменили, — почти безупречно уверенно врёт Диана и старательно заталкивает мобильник в задний карман. Мать окидывает подозрительным взглядом, и Арбенина старательно делает лицо кирпичом. Мол, я чиста и невинна, как невеста. — Куда-то собираешься? — Галина Анисимовна явно не собирается покидать захваченную территорию и прислоняется предплечьем к дверному косяку. — Да, в гости к подруге, — ляпает невпопад Диана и жалеет, что прикусить себе до крови язык уже не поможет. Это не подруга, а явные блядки, очевидно же, ну. — Интересные подруги. Но нет. Останься с Антоном, он плохо себя чувствует. В голове Дианы начинает зарождаться отнюдь не томная мысль, где единственным словом является долгое и протяжное «блять», уходящее куда-то в вечность за пределы нашего понимания. — А ты? — старается удерживать ровную мину и думает лишь о том, как успеть добежать и захватить у выхода косуху и берцы, потому что если что взбрело матери в голову, то это из нее удалить практически невозможно. — А у меня репетиторство. Могла бы спросить, что с твоим братом, не чужой человек, — выплевывает мать, и Диана едва слышно скрипит зубами. Пиздит ведь наверняка малой, все с ним нормально, просто решил со школы свинтить, она сама была такой, хули ему быть другим-то. — Хорошо, что с ним? — украдкой Диана поглядывает на часы. Грозит развиться косоглазие. — Температура и тошнота. Говорит, что пару раз вырвало в туалете… — Ключевое слово «говорит», — бормочет Арбенина и боком проныривает мимо матери — сейчас или никогда. — Диана, ты куда? — сзади неумолимый шаг. — Куда надо. Останься ты, я не могу, я уже договорилась, все. А с этим ничего не случится, — тараторит Диана, спешно натягивая и шнуруя берцы. — Ты никуда не пойдешь, Диана, — мать перегораживает рукой дверной проём. — Я тебе запрещаю. Останься. Арбенина кивает, ухмыляется, подхватывает кожанку и выныривает в затхлый подъезд под рукой. — Буду поздно, чао, — отдает честь и пускается бегом вниз по лестнице, пока мать не догнала. — Домой не пущу! — финальный крик слышен уже практически с улицы, и забывается он сразу же. На улице прохладно, и ветер тут же забирается в рукава кожанки, поднимает вихрь мурашек по коже. Карман приятно оттягивает пачка сигарет, и вкусным плотным картоном чувствуются корешки пропусков. Анжелика уже мнется у подъезда, запахиваясь поплотнее в черный расшитый золотыми нитками пиджак, а под ним кружевной полупрозрачный топ. Диана оглядывает придирчивым взглядом и остается довольной, прихватывает девушку за ладонь. — Устраивает? Ты опоздала. — Мне нравится, — улыбается Диана, успешно растеряв по дороге всю свою браваду. — Придется за тобой внимательно следить, а то ещё уведут, заметить не успею. — Да куда я от тебя денусь… Поехали уже. На входе толкучка, сумятица и выделяются на фоне мутной молодежи лишь два рослых мужика в черном с лицами эмоциональности уровня кирпича. Вид у вышедших из клуба был несколько потрёпанный, а глаза, судорожно пытающиеся сфокусироваться на окружающем мире, снова и снова терпели поражение. Диана пребольно пихнула Анжелику под бок, и девушка не преминула возможностью на Арбенину нашипеть и потереть рукой уже мысленно возникший синяк. — Смотри, тут кому-то уже очень весело, — Диана отпускает смешок и протягивает охранникам приглашения. — Угу, главное, чтобы нам так не было… — Кис, не манди, вечеринка только начинается, — Диана на всякий случай растянула губы в довольной волчьей ухмылке, чтобы ускорить процесс разглядывания глянцевой макулатуры, и их наконец-то пропустили в мир, где время текло совершенно по-другому. Казалось, что оно замедленное, снаружи все замерло, но на самом деле именно здесь оно утекало сквозь судорожно трясущиеся пальцы… Биты из динамиков бьют по грудной клетке и барабанной перепонке, а людей столько, что впору начаться клаустрофобии. Анжелика крепко вцепилась в пальцы Арбениной, пока та, распихивая всех плечами, пыталась найти своих одногруппников, которые и добыли эти драгоценные билеты. После десяти минут поисков, кажется, даже Диане это надоело. — Может выпьем? — кричать Арбениной приходится на ухо, чтобы она услышала. Глядишь, выпивка ее приободрит. Диана смотрит, кивает и начинает пробираться к бару. В клубе дымка, на шесте крутится какая-то полуголая девка, а в воздухе запах алкоголя, табака и общей адской смеси духов и пота. Анжелику кто-то пытается увлечь в танец, и она толком не может даже лица разглядеть, но старательно отказывается и пытается отойти в сторону. Диана же застывает возле бара перед выбором коктейлей, а заодно с подсчётами денежных средств на сегодня. Выбрать не успевает. Она стоит спиной к залу и упускает момент, когда среди тусовщиков появляются мужчины в камуфляже и в балаклавах. Музыка обрывается со сдавленным полухрипом, начинается давка, и Диану больно прикладывают о барный стул боком, отчего она взвывает раненым зверем и судорожно пытается найти в этой живой массе Анжелику. — Прошу оставаться всех на своих местах! Здесь работает Федеральная служба контроля за оборотом наркотиков! Входы и выходы перекрыты, — ух ты, один из мужиков добрался до микрофона. Диана замечает Анжелику, пытается к ней протиснуться, и у нее почти получается, но девушку по-хозяйски за локоть притягивают к себе. Диана наглости не стерпела и утроила усилия, работая локтями. — Эй, а ну отпусти её, крыса ростом метр с кепкой! Ты ещё кто, блять! — обрушилась Диана с яростью цунами, собираясь под волной гнева похоронить абсолютно всех. Ощутимая ненависть была направлена на захватчицу, которая теперь изучала добычу ледяным взглядом. Короткий взъерошенный ёжик светлых волос, птичий нос, уверенный и наглый взгляд, белая майка, безрукавный жакет с длинными полами, кожаные перчатки и каблуки-шпильки, уравнивающие рост с Дианой. — Тихо-тихо, гражданка, не паникуйте так. Сейчас осмотрю вашу подружку и отпущу, — демонстративно ласковая улыбка Диану отнюдь не успокоила. — А что ты за нечисть такая, алло? Под нос Арбениной сунули удостоверение, лейтенант Светлана Сурганова, понятно, мент и сука в одной роже в штатском. Легче не стало. Между тем ощупывали Анжелику явно тщательно, и Арбенина начинает закипать, как китайский чайник, от того, что ее девке демонстративно лапают сиськи. — Да не трогайте вы ее, нет у нее нихера, мы чистые, че ты докопалась! Это сработало, на нее отвлеклись, и Сурганова подошла вплотную уже к Диане, изучая ее лицо. Пахло жвачкой и отдаленно каким-то спиртным. Впрочем, в этой сутолоке не найти точного источника запаха. — Давай ты не будешь оскорблять сотрудника при исполнении, а то и тебя досмотрим так, что мало не покажется. А если будешь стоять, прикрыв свой хорошенький ротик, то осмотрю только твою сучку. Ещё по секрету расскажу, где такие девочки, как она, хранят свои пакетики, — ухмылка в лицо, и Сурганова, больно вцепившись в локоть, подтащила Анжелику ближе. Та попыталась вырваться, но руку зажали, как тисками. Бесполезно. По карманам шарят деловито и быстро. — Лапы от нее убери, — цедит зло Диана. — Не уберу, и не выёбывайся — дешевле вам всем выйдет, — отвечают ей неожиданно спокойно, но у Арбениной все сильнее начинают чесаться кулаки. Характерный «вжик» механички приводит в действие и Дианины мозги, а точнее их отключает совсем — в ухо лейтенанту прилетел удар кулаком. Женщину отшатывает, но на ногах она удерживается. — Валер, родной, фиксируй нападение на сотрудника при исполнении. Теперь ты и твоя блядь так просто не отделаетесь. Пойдем досматривать в других условиях с моими ребятами. Дурь из нее давно пора вытрахать, — чужие глаза мечут молнии, а ухо неумолимо алеет в цвет крови. — Не надо, давайте я за нее, — вызывается Арбенина и пытается дёрнуться вперёд, но чувствует чужую крепкую ладонь на плече. Оборачивается, ее удерживает амбал под два метра. И это вот Валерочка? Натуральный шкаф. — Что-что ты сказала? — Сурганова подходит вплотную нос к носу, а ладонью почти ласково смахивает с ее кожанки невидимые волосы. — Что слышала. Давно мечтала о групповухе. Только Анжелику отпусти, — упрямый взгляд Дианы встречается с насмешливым взглядом Сургановой, сталкиваясь в борьбе за лидерство. Уступивших нет, первой сдается Анжелика, про которую ненадолго позабыли. — Диан, не надо, ну все хорошо, зачем, — и поджимает губы, когда на нее вновь переводят взгляд. — Ну, тогда пошли, — Сурганова ухмыльнулась, и взгляд стал тяжелым и оценивающим. — Эту отпускайте. Где у вас тут комнаты? Диана идёт впереди и думает лишь о том, как докатилась до жизни такой. Всего лишь приехала немножко выпить, немножко полапать свою девку за сиськи, отдохнуть, а вышло вот что. Идёт за сукой ментовской трахаться с мальчиками с пушками. Вот всегда мечтала. Заходит, дверь сзади захлопывают, и следом звучит краткий щелчок замка. Диана оборачивается к Сургановой и отчего-то подмечает, что у суки красивые руки. Упаси Сатана еще ей любоваться. — А где же твои менты? — ухмыляется, возвращает себе уверенность и теряет вновь, когда Сурганова подходит и одним литым движением давления на плечи ладонями прижимает лопатками к стене. Судорожный вздох совершенно заполошный от того, что на шее остаётся краткий поцелуй, переходящий в сильный укус. — Тебе хватит и меня сегодня. На первый раз, — чужая абсолютно кошачья усмешка звучит в районе уха, и от этого начинают бежать совершенно неприличного размера мурашки. — Значит все же лесбуха с тягой к насилию, — Диана скользит ладонями по чужим рукам и инстинктивно сжимает чужие предплечья от свежего укуса ближе к стыку шеи и плеча. — Язык бы тебе подрезать… — кратким поцелуем касается губ. Тянет на себя от стены и стаскивает кожанку, откидывая ее в сторону кровати, задирает топ и проходится пальцами по разгоряченной коже, чуть царапает, оставляя еле заметные белые полосы. Диану начинает трясти, и она почти неосознанно крепко вцепляется Сургановой в плечи. Кто бы мог подумать, что эмоционировать она будет вот так от чужих грубых действий. На шее бьётся жилка, и ее кратко выцеловывают, оставляют рядом яркий засос, пока ладонями сжимают бедра. Диана тянется неосознанно навстречу сама, чтобы тоже касаться, но ей не позволяют и прижимают обратно к стене, распластывая по ней, как Иисуса распяли на кресте. Перчатки снимает и убирает в карманы брюк. Пальцы красивые… Брюки Дианы Сурганова расстёгивает и проходится пальцами под резинкой белья, растирает первую смазку и входит двумя пальцами, не тратя время на дополнительную растяжку. Арбенина морщится от болевых ощущений и царапает чужие плечи. Движения резкие, грубые и глубокие, но Диане… нравится. Чужая власть возбуждает, боль пропадает, и Арбенина уже не сдерживает полустонов, похожих на скулеж. Сурганова добавляет третий палец, а большим потирает клитор. Кончает Диана спустя несколько минут, и ее совершенно несдержанно трясёт от ощущений. Ее придерживают ещё несколько мгновений, не позволяя опуститься на пол, не удержавшись на внезапно ватных ногах. Подумав ещё несколько долгих секунд, Сурганова подхватывает кожанку и уходит вместе с ней. — Эй, а это тебе зачем? — Диана приходит в себя, фокусирует взгляд и с сожалением отмечает, что у суки даже укладка не растрепалась. Надо бы исправить в следующий раз… — Надо. Обойдешься без нее, — на лицо Сургановой возвращается уверенный и холодный взгляд, она вновь надевает перчатки, предварительно вытерев пальцы о салфетку. — Сука ты, — говорит Диана с мазохистским удовольствием и все же оседает на пол, улыбаясь весьма довольно. Дверь захлопывается с другой стороны. Куртку Светлана держит за воротник и идёт в сторону выхода. — Ребята, как закончите, ту дамочку из комнаты заберите. На ней ещё нападение на сотрудника висит. Надо привлечь. Куртку выбрасывает на улице буквально в ближайшую урну, предварительно забрав из неприметного кармана пару черных пакетиков, дающих отблеск в свете фонаря.