Рэмбо для Колчека

Глаза Колчека загораются сразу же, как только все опускают оружие и иракец бесстрашно поворачивается к ним спиной. Мёрвин палит обслюнявивший иракца с шевелюры до сапог взгляд и хмыкает, переглядывается с Джоуи – тот тоже палит и хмыкает ему в ответ. Идея объединиться с вражиной Мёрвину категорически не нравится, но мужик со своим дрыном выглядит крепким и живучим, он бы даже сказал – солидным, а в этой жопе, куда они провалились, любая помощь не помешает. К тому же тот идет первым, а значит голову если что первым отхерачат ему, а не кому-то из них. Это явный плюс. И этот плюс очень скоро себя оправдывает – на них налетают в темном коридоре, и сначала даже хер поймешь, сколько тут этих тварей, кругом только черные тени, визги и скребущие звуки когтей об камень. Он получает под дых крылом и отлетает в стену, и когда одна из тварей хватает Джоуи за горло и вздергивает в воздух – просто не успевает прийти на выручку. Но зато успевает иракец и втыкает свой дрын с такой силой, что тот аж стукается об пол острым концом, почти проваливаясь насквозь, а тварь разжимает лапищу и падает замертво. Мёрвин подлетает к кашляющему Джоуи и хлопает его по спине. – Цел? – Ага. Он все еще не особо доверяет иракцу, но все же впечатленно кивает, и тот кивает в ответ. Да, с таким бойцом они, возможно, даже выберутся живыми, найти бы только и себе что-нибудь пополезнее их пукалок. После каждой новой стычки с пиздокрылыми Джейсон смотрит на лихо машущего дрыном иракца все пристальнее, хоть и пытается не пялиться и не палиться. Но Мёрвин внимательный, он подмечает все – и взгляды, и облизанные губы, и даже розовые пятна на щеках, типа от нервов. Ага, конечно, от блядских нервов! Хотел бы он глянуть, что там у лейтенанта в голове крутится, когда он вот так прячет глаза под кепку и кусает лихорадочно-красный рот. Уж явно, блядь, не мультики. У него язык чешется как-то подъебать, но он сдерживается, тем более что шутки достойной еще не придумал. Да и мужик этот все еще выглядит солидно, а палку свою сжимает сноровисто, хер его знает, как отреагирует. Они двигают дальше, по очередному тухлому коридору – иракец все так же первым, за ним Джейсон, потом Джоуи и сам Мёрвин в хвосте, как вожак в волчьей стае. Его пацаны, конечно, не пальцем деланы, но так как-то спокойнее. Он цепляет взглядом кровавый мазок на царапине у Джоуи на шее и мысленно желает всем этим тварям сдохнуть в неебических муках, а еще выбраться отсюда и поскорее эту царапину зализать, нежно втрахивая свою крошку в мягкую постельку. Джоуи вообще пробуждает в нем как-то слишком дохуя этой ебаной нежности, и это очково, но почему-то блевать от себя пока не тянет. Он так глубоко задумывается, что чуть не подпрыгивает, когда Джоуи, немного отстав от Колчека и его мокрой мечты, пихает его локтем и тянется к уху. – Кажется, наш лейтенант сейчас вторую дыру прожжет в его жопе, – тихо шепчет он, и Мёрвин едва не начинает ржать в голос. – Точняк. Вот так вскрывай им, блядь, целки. – Открывай большому миру, – поддакивает Джоуи и вздыхает. – Хотя мне понравилось. Мёрвина гаденько передергивает, и он внезапно осознает, что ревностью. Ну блядь, только этого не хватало, нормально ж все было… – Не боись, пупсик, папка тебя не бросит, – отшучивается он и щипает его за жопку чуть сильнее, чем планировал – Джоуи аж шипит и шлепает его по пальцам. – Да уж в этом я не сомневался, озабоченный старикан. Они переглядываются, и в глазах Джоуи мелькает что-то такое же по-блядски нежное, как у самого Мёрвина. Блядь, они же просто кореша по перепихонам, так какого хуя его так засасывает? Похлеще любых Бермудов, да еще и выбираться, честно говоря, не особо хочется. В какой-то момент они разделяются – от очередной тряски с потолка начинают сыпаться здоровенные камни и Джоуи с иракцем успевают шмыгнуть в левый коридор, а Мёрвин с Джейсоном, согнувшись в три погибели, пробегают весь зал насквозь. Завал в итоге получается такой плотный, что обратного пути у них теперь просто нет. – Вот же блядь! – матерится Джейсон и щупает камни рукой, будто собирается это все разгрести; ну да, силач нашелся. – Эй, Джоуи, порядок? – кричит Мёрвин, нервно передергивая плечами в ожидании мертвой тишины, но тот все же отзывается. – Да, Нат, все путем! Надо поискать другой проход, мы тут не проберемся! Мёрвин с трудом, но все же удерживает на языке шутку про проходы и облегченно выдыхает. Он там хотя бы не один, пусть и с этим молчуном-иракцем с мордой кирпичом, чай не обидит пацана. Джейсон рядом опять матерится и выглядит каким-то чересчур взволнованным. За Джоуи так боится или?.. Они с трудом, кряхтя и матерясь, сдвигают подзаевшую дверь и углубляются в очередной коридор, у Мёрвина уже в печенках сидит этот ебаный лабиринт. Им надо держаться левее, тогда может они выйдут к своим. По-хорошему надо бы отыскать и остальных – командирскую парочку, мелкого сержанта, а может и еще кто выжил – но в этих коридорах хуй кого найдешь, рация молчит, а орать нельзя из-за ебаных пиздокрылок. Как назло, по левую руку тянутся сплошные стены, и минут десять, если не дольше, они в полной тишине крадутся прямо, прямо и прямо. Только бы с Джоуи все было… Внезапный стрекот из темного угла сбивает его с мысли, он на рефлексе хватает Колчека за рюкзак и как котенка затаскивает за колонну, вжимаясь в камень рядом. Лейтенант шипит, видать, хорошо приложился плечом, и несильно пинает его берцем. – Тише ты, не слышишь, что ли. – Слышу, но мог бы, блядь, и не хватать так, я чуть не обосрался! Мёрвин осторожно выглядывает из-за колонны – темная тень движется в их сторону, и это очень хуево, потому что из оружия у них все еще только автоматы и ножи, да еще совсем уж бесполезный пестик у лейтенанта на бедре. Где, блядь, иракец достал свой дрын? Может там еще остались, Мёрвин бы не отказался. А так им остается только прятаться и ждать, когда тварь съебнет, охуеть веселье. – Слышь, оно сюда ползет, ща будем назад отходить. Только не дергайся, я сигнал дам. Он внимательно следит за тварью, ожидая, что та в любой момент может резко рвануть с места, но она все медлит и стрекочет этой своей хуетой на башке, будто чует их. По спине под броником неприятно течет пот с шеи. Джейсон за спиной, кажется, даже не дышит от напряжения. А потом тварь вскидывается и быстро шмыгает обратно в коридор, откуда, видимо, приперлась, будто кого-то услышав, и Мёрвин очень надеется, что не Джоуи с иракцем. Хотя шансов у тех, конечно, больше, чем у них с лейтенантом, но все же. – Ушла, - облегченно информирует он и оборачивается к Джейсону, а тот аж голову запрокидывает и выдыхает так громко, будто он долго ждал и ему наконец-то присунули. От этой мысли становится смешно, видать нервное, но настроение у него резко поднимается. Он выходит из-за колонны и оглядывает темнеющий впереди проход – там тихо и никаких движений, красота. – Чисто, лейтенант, – зовет он расслабившегося Джейсона, а потом-таки не удерживается от подъеба. – Пошли, пока Джоуи вместо тебя не запрыгнул к твоему Рэмбо на хуй. Джейсон аж спотыкается и замирает, выглядит охуевше, смущенно и агрессивно одновременно, хуй знает, как у него это выходит, и Мёрвин ржет, как не в себя, зажимая рот рукой. Все-таки тварей никто не отменял. Но настроение поднимается еще больше, хотя от собственной шутки и ворочается опять гаденько ревность, надо бы перебить. – Ты так палишься со своими мокрыми взглядами, что пиздец. – Иди нахуй, – емко отвечает Колчек и демонстративно проходит мимо него, типа смелый дохуя; Мёрвин догоняет и идет рядом. – Не, я серьезно, у тебя на роже написано, как ты течешь. – А у тебя на роже написано «пиздани по мне»! – Ууу, какие мы колючие, ща обоссусь, – у него окончательно отмирает чувство самосохранения, так что он опять ржет, правда уже тише. – Не успел на одном хую напрыгаться, а уже на новый засматриваешься, нда… – Да ты бессмертный что ли, сука?! – Колчек молниеносно кидается на него и прижимает к стене, держа автомат почти у горла, разозленный и смущенный – и оттого жуть какой смешной. – Ладно тебе, я ж любя. Он вроде ничего, крепкий, – он смеется в злое краснючее лицо лейтенанта и подбавляет жару, с силой прихватывая его за мясистую задницу. – Твоей жопке понравится. Кулак, летящий ему в челюсть, он легко предвидит и ловит, а потом заламывает руку за спину, меняясь с лейтенантом местами. Джейсон взбрыкивает пару раз, пытается пнуть его и вывернуться, но Мёрвин в рукопашке не дурак, да и массы в нем побольше. Он хмыкает ему в ухо, притискивает сильнее к стене и по привычке лижет горячую мочку – за эти недели лейтенант вообще стал потрясающе привычным для его рук, рта и хуя, уже почти до рефлексов. – Не пойму, чего ты дергаешься-то так. Правда ж хочешь, – он просовывает ладонь вперед и сжимает чутка привставший от его манипуляций член, и Джейсон тихо вздыхает. – Ладно бы урод какой был, а этот вроде даже симпотный. – Он враг, – Джейсон наконец расслабляет плечи, видать поостыл, и говорит заметно тише. – А вот это хуево, да, – Мёрвин выпускает его и напоследок быстро оглаживает по бедру в знак поддержки. – Ладно, пошли, а то я ща вместе с тобой расплачусь. Когда слева – наконец-то, блядь! – зияет пустой проход, Мёрвин чуть не спускает от счастья. Они шустро перебегают зал, пытаясь топать потише и озираясь по углам, и ныряют в очередной – да как они уже заебали, ей-богу – коридор, проходят его почти до конца, все так же настороже. Впереди за приоткрытыми дверями он улавливает какое-то движение, но колонн тут нет и вообще довольно узко, прятаться негде. Он останавливается, покрепче перехватывает автомат, готовясь биться как в последний раз, и целится в проем. А потом слышит вполне человеческие шаги и знакомый приглушенный голос – и почти спускает еще раз. – Мёрв! – вскрикивает вышедший из-за двери Джоуи и подбегает к нему, порывается обнять, но потом тушуется и тянет кулак; Мёрвин плюет на все и притискивает его к груди. – Живой, крошка, – облегченно шепчет ему на ухо и мажет по щеке губами, отчего тот смущается еще больше, но как-то похуй. – Живой, - кивает Джоуи и утыкается носом ему в плечо; этот его жест такой привычный и, блядь, доверительный, что в горле встает ком. – Только каску проебал, – грустно добавляет он, и Мёрвина распирает от смеха. – Выберемся – достану тебе новую, не реви только. – Эй, Мёрвин, – вдруг зовет его иракец, вышедший следом, кивает на что-то в своей руке и, размахнувшись, кидает ему, Мёрв едва успевает поймать. И понимает, что это лом. Ебаный, сука, лом. – Где достал-то? – В одном из залов был ящик с динамитом, рядом лежал, – он оборачивается к Джейсону и как будто тушуется. – Второго не было, а потом твари налетели, нам пришлось срочно уходить. Извини. У Джейсона едва голова не дымится – он вспыхивает, как фонарик, краснеет и смотрит на иракца так, будто тот его замуж позвал. А еще что-то пиздел про врага, ну-ну. Мёрвин бодает Джоуи подбородком в макушку, тот оглядывается и тут же прыскает, утыкая моську обратно. – Еще чуть-чуть и даже до Салима дойдет, – бурчит он на грани слышимости, и Мёрвин прыскает тоже, хотя это внезапное «Салим» остренько так втыкается под ребро. Он вдруг понимает, что они с Джоуи все еще стоят в обнимку, как сраные голубки, и медленно отпускает его, отстраняясь. Становится как-то неловко за свой порыв, и чтобы забить паузу он подходит к иракцу и тянет руку на пожать. – Эй, вояка, тебя мошонка к полу не тянет? – он скалится, и тот хмурит брови, не выкупая подъеб, но руку пожимает. – Яйца у тебя прям стальные. Спасибо за железку, – у иракца ебать как смешно вытягивается лицо, но потом он догоняет его шутку, тянет лыбу и даже хмыкает, а потом кивает, принимая благодарность. Они выстраиваются в уже с какого-то хуя привязавшемся стайном порядке – иракец-Джейсон-Джоуи-Мёрвин – и продолжают бродить в поисках выхода. Коридоры и залы сменяют друг друга и все не заканчиваются, Мёрв уже по стене готов лезть, лишь бы съебнуть отсюда, прихватив остальных на буксире. Атмосферку немного разбавляют тихие смешки Джоуи, следящего больше за Джейсоном, чем, блядь, за обстановкой, но это ничего, они его жопу в любом случае прикроют. Мёрвин со скуки пускается в вялые размышления о том, как среагируют на их Рэмбо Альфа-сука и ебаный Кинг, и понимает, что будет вместе с текущим Джейсоном его от них защищать – мужик-то и правда отменный, Джоуи вон сберег, дрын ему притащил даже. Такому не жалко и Джейсона на руки выдать в качестве поощрения. Он посмеивается своим мыслям, представляя лейтенанта в одних блядских чулочках и с подарочным бантом на члене – и поэтому совершенно проебывает момент, когда откуда-то сбоку налетает черная тень и зажимает Джоуи у стены. Тот вскидывает уже бесполезный, выстрелянный до последней гильзы автомат, отпихивает им морду, клацающую клыками прямо у носа, и в отчаянии пинает тварь по задним лапам. У Мёрвина все холодеет в животе, и он бездумно, на голых инстинктах кидается к нему и всаживает лом под ребра твари сбоку, снизу-вверх, пробивая черную тушу насквозь. Как потом оказывается – только это спасло от лома еще и ребра Джоуи, и Мёрв выдыхает, чувствуя, как спину омывает остаточная паника. Он сам кидается на него, обнимая и ощупывая, до сих пор не веря, что не проткнул к хуям, и тот отпускает автомат и обхватывает его руками, вжимаясь с нервным сипом. – Джоуи, блядь, тебя только успевай из жопы вытаскивать! – горячо выдыхает он ему в ухо. – Ну, из своей… можешь и не вытаскивать, – отвечает тот с загнанным придыханием, чутка отстраняется, заглядывая в лицо, и блядь, да, именно за этот развратно-кроткий взгляд из-под длиннющих ресниц Мёрвин готов ебать его до самой смерти. – Ага, разбежался, щенок, - скалится Мёрвин и нежно жамкает его за зад. – Вы может уже разлипнитесь? – шикает на них Колчек, наполовину испуганный, наполовину заинтригованный их внезапными обжималками и на сотую процента смущенный перед иракцем, наблюдающим эту сцену с чуть дрожащим кирпичом. – Ща еще налетят и нам пизда. – Ладно, не ворчи, фиалочка, – бурчит ему в ответку Мёрв и с сожалением выпускает Джоуи из рук, сразу чувствуя желание вернуть все как было, аж ладони зудят; Джоуи неясно вздыхает и занимает в шеренге свое место. Новая тряска застает их прямо посередине большого зала, до любой из стен бежать далеко, да еще и непонятно, куда именно, блядь, бежать. Они замирают на месте, нервно глядя в потолок и на густо сыплющуюся с него каменную пыль. Блядь, будет охуеть как тупо после всех их скитаний сдохнуть именно так, под ебаным завалом. Мёрвин отводит взгляд от потолка, чтобы найти глазами Джоуи – на одну, блядь, маленькую секундочку – а потом слышит рядом истошный крик Колчека «Салим!». Тот проносится мимо него в сторону иракца и толкает его со всей дури в сторону, отчего тот приземляется на зад и непонимающе хлопает глазищами, а потом смотрит наверх – и Мёрвин по выражению его лица понимает, что пиздец. – Джейсон! – орет иракец и порывается вскочить, но пол снова вздрагивает под их ногами, и он валится обратно. Мёрв так и не понимает, каким именно, блядь, чудом успевает допрыгнуть до лейтенанта, схватить его за броник и рвануть на себя, когда прямо возле их берцев на пол обрушивается нехилый кусок потолка. Джейсон порывается тут же броситься на выручку иракцу, но Мёрвин с силой дергает его обратно, чувствуя, что сейчас инфаркт, нахуй, с ними всеми схватит. – Лейтенант, ты еблан совсем?! Тебе спермой уже совсем в башку ебнуло? – орет он Джейсону в слегка охуевшее от его злости лицо, а потом оборачивается, ища глазами остальных. – Погнали отсюда, живо! Они не сговариваясь бегут в одну сторону и только за порогом этого ебучего зала останавливаются выдохнуть. Джоуи потряхивает, как и самого Мёрвина, Джейсон выглядит конкретно обоссавшимся, а иракец смотрит то на Мёрва, то на Джейсона с очень непонятным выражением на лице, и почти слышно, как в его голове крутятся шестеренки. Но потом он отмирает, промаргивается и подходит к лейтенанту, протягивая ему руку. – Спасибо, Джейсон, – с чувством говорит он и с силой сжимает его ладонь в своих; тот лупит на него в ответ и идет пятнами. – Да ерунда, ты бы тоже… – начинает мямлить он, опять прячась под кепкой, и у Мёрвина окончательно сдают нервы. – Никакая, блядь, не ерунда, лейтенант, – он выплевывает это слово с такой интонацией, что Джейсона аж передергивает. – Ты чуть не подох там! Выкинешь еще что-то такое же геройское – и я сам тебя придушу. Эти пацаны с ума его сведут, ну серьезно, блядь! Как ни странно, еще через пару коридоров они выходят обратно в пещеры, и Мёрвин не уверен, что эта смена локации к лучшему. Но пол плавно идет на повышение, кое-где пробиваются тонкие солнечные лучи, а несколько раз им даже приходится взбираться, чтобы пройти дальше. На очередной такой резкий подъем иракец взбирается первым и тянет им руку, помогая сначала Джоуи, потом Мёрвину, а потом и Джейсону, и когда втягивает его наверх – не сразу отпускает руку. Лейтенант опять идет пятнами, но руку свою не отбирает и только смотрит этим своим кроличьим взглядом. Джоуи рядом издает непонятный звук, смахивающий на булькающий смешок, а сам Мёрвин цепко следит за всей этой сценой, прикидывая, как бы подъебать голубков, но ничего не придумывается, и он первым двигает вперед, оставляя защиту тылов иракцу. С него хватит пока этих брачных игрищ. Джоуи догоняет его, идет рядом, ощутимо косится, но молчит. Он опять занят не тем, чем надо бы, но Мёрвин внимателен за двоих и даже не злится. В конце концов, Джоуи дохуя чувствительный к людям и его все эти хождения сладкой парочки вокруг да около, походу, сильно так цепляют. У него даже скулы розовеют от каких-то там его мыслей, и если в Колчеке Мёрвина это ебать как забавляет, то в Джоуи – скорее волнует. А вообще, накал страстей в их маленькой компашке, конечно, охуенный. Мёрвин отчетливо понимает это, когда Джейсон и иракец нагоняют их перед новым высоким уступом – лейтенант опять весь розовый, что-то тихо бурчит своему новому дружку и даже посмеивается, прячет глаза, но при этом почти притирается плечом к плечу. Потом Мёрвин встречается с иракцем глазами – и сразу понимает, что тот уже давно все просек, но почему-то потворствует. Они обмениваются дохуя понимающими улыбками, и он складывает руки, подставляя иракцу в качестве ступеньки. В этот раз Джейсона затягивают так же последним, но тут сильно повыше, поэтому иракцу приходится – ха-ха, да, Мёрвин охотно верит – ухватить его свободной рукой за пояс штанов. Когда Джейсон уже сидит на коленях на самом краю и явно собирает яйца в кулак, чтобы встать и идти дальше, он отпускает пояс, но продолжает придерживать его за поясницу, а тот при этом выглядит точь-в-точь как неебанная школьница с очень мокрыми трусиками. Ну блядь же, ну нет, это уже совсем пиздец. Мёрвина все-таки прорывает. – Лейтенант, стояк поправь, ширинку порвешь. Джейсон вскидывает на него горящие гневом глаза, прямо разъебать готов, ууу, сука, страшно, и даже порывается что-то ответить, но потом на его плечо опускается ладонь иракца – и он как будто сдувается и становится под его рукой крошечным и тихим. – Какие же грязные у вас, американцев, рты, – усмехается вдруг иракец, и их всех троих коротит от его мужицкой, блядь, ауры; он выглядит серьезным и собранным – и опять дохуя солидным – но, когда встречается взглядом с Мёрвом, тот понимает, что шутка ему-таки зашла. – Пойдемте, нам нужно на свежий воздух. Он встает и тянет Джейсона вверх, заставляя встать, и тот краснеет, походу, уже по самые яйца. Когда они выбираются на поверхность, солнце стоит высоко и нещадно печет, но на это как-то похуй. Они все валятся на землю и нервно пересмеиваются, не в силах выдать из себя что-то осмысленное. Ебаное солнце жжет кожу, из-под закрытых век мир кажется красным, но не таким, как в залитых кровью залах внизу, а таким, будто… Будто ты в утробе и никакие беды этого мира не могут тебя коснуться, потому что ты абсолютно, блядь, от всего защищен. Мёрвин никогда не был гиперчувствительным, как Джоуи, но даже его пробирает почти до слез – живы, они живы, господи, блядь… Идиллия разбивается хрипом раций у них на плечах, и в первый момент никто даже не понимает, что это. – Всем позывным, это Регбист, сообщить местоположение! Прием. Ну охуеть, ебаный Кинг еще жив, мышь канцелярская. Кто бы мог подумать. – Главный Ястреб два-один! – оживает Джейсон, хватаясь за рацию. – Мы на поверхности, там же, где провалились. Трое выживших. Прием, – отчитывается с легкой заминкой, и Мёрвин аж садится, чтобы посмотреть на то, как он пиздит командиру. – Мы поднимаемся за вами, нас четверо. Прием. – Вас понял, ждем на точке. Прием. – Не высовывайтесь. Конец связи. – Что, не сдашь своего ненаглядного? – Мёрв понимает, что это лишнее, но после всего нервяка, который он испытал там внизу, просто не может отмалчиваться и ржет, как полоумный; они все живы, Боже, они с Джоуи, Джейсон и Салим – живы. И даже ебаный Кинг и еще трое с ним. – Да пошел… Очередная искрометная ответка так и не вылетает до конца изо рта снова покрасневшего Джейсона, и он смотрит в небо медленно расширяющимися от ужаса глазами и бледнеет. Вокруг как будто бы сгущаются краски, и Мёрвин не сразу понимает, что это свет гаснет у них над головами. А потом тоже смотрит в небо – и у него холодеет в животе. Ебаное затмение, блядь, серезно?! Они вскакивают все, как по команде. Мёрвин подхватывает Джоуи под локоть и тащит за собой в дом, краем глаза отслеживая, как Салим точно так же тащит Джейсона. И они почти успевают, когда со стрекотом и визгом из разлома выпархивают эти твари, отбрасывая на них и вокруг совершенно черные в полумраке затмения тени. Мёрвин проталкивает Джоуи в дом вперед себя, залетает следом, дожидается, пока остальные тоже забегут внутрь и вместе с Салимом наваливается на дверь. – Забаррикадируйте окна! Он подтаскивает к двери ближайшую тумбу, не чувствуя даже ее веса, и бежит помогать Джейсону, который тащит к окну какой-то хлипкий на вид стол, Джоуи с Салимом тоже тащат к окнам какие-то деревяшки, но... Вся эта чепушня вообще не помогает – одна из пиздокрылых проламывает потолок и хватает Салима, они едва успевают за ноги затащить его обратно. Вокруг начинается какой-то пиздец, твари прорываются внутрь – срать они хотели на все их баррикады. Он машет ломом, как поехавший, почти не целясь, пытается не потерять остальных из виду, но в этом кошмаре это просто не реально. – Джоуи, скройся! – успевает проорать он, прежде чем тварь валит его на пол, нависая сверху. Салим успевает помочь ему, при этом едва не проткнув дрыном его лицо, и Мёрвин бы пошутил на эту тему, но, блядь, сейчас вообще не время. Он подрывается на ноги, ища глазами Джоуи – и тот вдруг нарисовывается в дверном проеме с каким-то ящиком и сумасшедшей лыбой. – Это должно помочь, смотрите! В ящике ебаные фаеры, ну охуеть. Мёрвин почти успевает разочарованно выругаться, но потом сбоку подлетает Джейсон, зажигает фаер и с размаху тычет в морду одной из тварей – и та визжит и отдергивается. Блядь, а ведь может и прокатить… В итоге они каким-то ебаным чудом умудряются не сдохнуть к тому моменту, как затмение заканчивается и в окна начинает пробиваться свет. Твари визжат и быстро ретируются, некоторые даже успевают сигануть в разлом, но остальные в итоге так и остаются дымящимися кучами на земле. Мёрвин приваливается к стене, скидывает заебавшую и уже не нужную каску и трет лицо, не веря, что все кончилось. Он оглядывает остальных – все вроде целы и в таком же звенящем ахуе, как он сам. Господи, неужели теперь – действительно все?.. Ноги гудят от усталости, но нужно дойти до Джоуи, осоловело глядящего прямо перед собой и, кажется, больше всех охреневшего от всего этого сраного приключения. И Мёрвин нечеловеческим усилием заставляет себя выпрямиться и даже делает первый шаг в его сторону – когда Джейсон вдруг подрывается с пола, куда его завалила одна из тварей перед самым концом, кидается к Салиму и сходу влепляется в его рот, хватая за плечи так, будто отнимают. Иракец тупит всего секунду, а потом обнимает его и отвечает на поцелуй с тихим мычанием. Мёрвин хмыкает и все-таки доходит до Джоуи, садится рядом с ним и приваливается плечом, наблюдая за тем, как лейтенант, вконец поехав крышей, толкает иракца в сумрачный коридор. Они исчезают из поля зрения, но из соседней комнаты все равно слышно их возню, топот и то, как Салим пытается что-то сказать между поцелуями, но Джейсону явно похуй. А потом оттуда раздается вскрик, какой-то грохот и сразу за ним – невменяемый стон. Ну неужели, блядь! Мёрвин бы заржал, если б не был таким заебанным. – Я уж думал, он так и не решится, – оживает вдруг Джоуи, будто читая его мысли, и смотрит на него с неуверенной улыбкой. – Хах, мы же сами его воспитали. У Рэмбо не было шансов, – скалится Мёрв и ласково треплет его по голове. Джоуи довольно жмурится и фыркает, а потом на коленях доползает до смежной стены и заглядывает в дырку от пули. – Они разъебали койку, – шепотом рапортует он. – Серьезно, что ли, трахаться собрались? Кинг ведь скоро будет тут, Салиму надо успеть уйти… От того, с каким любопытством Джоуи пялится на происходящее за стенкой, Мёрвин и сам не выдерживает – подползает и заглядывает в дырку рядом. Койка и правда разъебана, матрац, больше похожий на набитый хуй знает чем мешок, криво валяется прямо на полу, а Джейсон, как одуревший, ползает по лежащему под ним Салиму, пытаясь то ли высосать из него душу, то ли задушить, то ли все сразу – сам, походу, еще не определился. Он впервые видит лейтенанта настолько поехавшим, и это так забавно, что он чуть не ржет, но вовремя сдерживается. Джейсон вдруг начинает громче постанывать и елозить бедрами точно по бедрам иракца, тот придерживает его за задницу. Они лижутся и тискаются, как школьники в пустой раздевалке после уроков, торопливо, жадно, будто в последний раз. Потом Джейсон все же тянется расстегнуть штаны, но Салим перехватывает его руку. – Тише, Джейсон, не надо… – Я думал, у меня яйца лопнут в той дыре, – жарко выдыхает Джейсон и опять засасывает его губы с такой прытью, что аж завидно; тот на это лишь стонет и сильнее прижимает его к себе. «Не о том ты, лейтенант, думал в той дыре» – хмыкает про себя Мёрвин и, окончательно потеряв интерес, отворачивается и усаживается спиной к стене. У него ноют уставшие ноги и спина и дико хочется жрать, а еще больше – лечь в обнимку с Джоуи и уснуть часов на двадцать, как минимум. – Они такие смешные, – вдруг подает голос Джоуи, все еще следя за соседней комнатой. – Прям как подростки. – А я смотрю, кому-то нравится подглядывать. Иди-ка сюда, маленький извращенец. Джоуи тут же отлипает от стены, фальшиво кротко улыбается и быстро подползает к нему ближе, будто только этого и ждал. Он усаживает его у себя на коленях, сильно сжимает задницу в ладонях, нарочно медленно тянет ближе, приподняв одну ногу и притираясь бедром, и ни капли не удивляется, когда в итоге чувствует ширинкой его привставший член. Джоуи сладко выгибается, сам трется об него и отчаянно закусывает губу, и в его глазах Мёрвин опять видит эту блядскую нежность вперемешку с чем-то еще более блядским. Мёрвин притягивает его к себе за шею, лижет в губы, проталкиваясь между ними вглубь, скользит вдоль его языка. У него ладони зудят коснуться его горячей кожи и огладить всего с головы до ног. Ужасно хочется добраться до его сосков, поласкать их как следует, чтобы Джоуи окончательно растекся на нем от удовольствия. Он вдруг вспоминает, как однажды натирал их ему прямо через майку и какими твердыми они были под его пальцами, как торчали сквозь ткань – и как его самого тогда от этого торкнуло. Чёрт побери, его крошка – самое сексуальное, что может быть в мире. И блядь, как же жаль, что они не на постели, ему хочется столько всего с ним сделать… Мёрвин притягивает его еще ближе, лижет в шею от кадыка до подбородка, языком ощущает вибрирующий в его глотке стон и чувствует себя будто пьяным. Он опять сжимает его задницу, мнет в ладонях сочные ягодицы, и Джоуи начинает мелко вздрагивать под его руками. – Вот вернемся, крошка, и я всего тебя оближу, – шепчет он Джоуи и целует в шею под самым ухом. – Блядь, Нат… Кожа под его губами мгновенно горячеет, и он не удерживается, снова лижет ее языком, дурея от нового задушенного стона и ладоней на своем затылке. Джоуи все ощутимее трясет, его бедра все сильнее притираются к нему, поэтому он подлезает рукой и расстегивает его штаны, высвобождая наверняка уже болезненный стояк. – Я заглажу тебя до смерти, крошка. А потом раскатаю по кровати и вытрахаю из тебя душу, – продолжает шептать Мёрвин, нежно обхватывает член ладонью и начинает медленно двигать ею вниз-вверх. – Ты будешь просить пощады, крошка, будешь срывать голос, – он прикусывает его горящее ухо, проходится по нему языком, и блядь, ему просто башню срывает от такого распаленного Джоуи, стонущего все громче в его руках. – Но я заставлю тебя кончить столько раз, что ты забудешь свое имя. – Натан! Джоуи вздрагивает всем телом, распахивает рот, выстанывая что-то на родном, жмурится и кончает ему в руку. Но даже после он продолжает елозить на нем, толкается в мокрую ладонь – а Мёрвин не может перестать смотреть на него, пытаясь понять, откуда это блядское щемящее чувство у него внутри, как будто колом проткнули. Он не уверен, что когда-то раньше испытывал его. – Боже, Натан, – шепчет Джоуи ему в шею, когда его окончательно отпускает, и гладит пальцами по загривку. – Не думал, что ты такой поэт. И ржет, сука такая, аж по жопе дать хочется! Но это развеивает повисшее у Мёрвина в мыслях напряжение, так что вместо этого он только целует его в висок. – О, крошка, ты еще многого обо мне не знаешь… Джейсон стоит к ним спиной, подперев плечом косяк входной двери, и смотрит вслед уходящему все дальше Салиму. Джоуи подходит к нему и сочувственно обнимает за пояс, укладывает подбородок на плечо, глядя в ту же сторону, и Мёрвин вдруг тоже чувствует себя причастным – от этого прощания даже ему становится как-то не по себе. Он подходит к ним и тоже выглядывает за дверь. Иракец учесывает вдаль бодрым шагом, а на его спине чернеет прихваченный сувенирный дрын. – Поди скучать будешь? Но Джейсон только довольно и сыто улыбается, тыкая пальцем себе в лоб. – Ничего, его адрес я запомнил.