Снежная тень

— Что ты здесь делаешь? – его тон по-напряженному испуган, когда он видит её на импровизированном пороге лагеря. Она улыбается с толикой непонимания, проходя в тепло лагеря из бушующей вьюги. Альбедо нервно постукивает пальцами по пошарпанной поверхности стола. Это...не входило в его планы. — Почему ты такой нервный? – она отвечает вопросом на вопрос, подходя к столу и усаживаясь бесцеремонно на край. Альбедо облизывает пересохшие губы. Ситуация опасная, но...впрочем, почему бы и нет. — Я...не ожидал твоего прихода, – он прочищает горло, оттягивая воротник рубашки. Всё в порядке, всё в порядке, всё в порядке... Он нервничает, понимая, что поступает слишком бездумно, чтобы назвать риск осознанным и стоящим, но мимолётные эмоции захватывают разум, и картинки перед глазами возникают слишком яркие, чтобы просто отмахнуться от них. Сердце стучит быстрее, чем должно. Он может вернуться в любой момент. — Ох, прости, мне стоило предупредить, – она виновато улыбается, – но, видишь ли, почта сюда не доходит. Плевать. — Ничего страшного, – Альбедо улыбается, мягко накрывая её колено ладонью в перчатке. Надо же, как удачно села. Она чуть вздрагивает, с удивлением смотря на него, потому что Альбедо всегда улыбался по-другому. Без прищура, без ощущения скрытого замысла, без ощущения...опасности. Его рука ползёт вверх по бедру, и Альбедо смотрит в её глаза с этою улыбкой. Она тихо покашливает, отводя взгляд в сторону, но останавливать его не собирается. Даже когда он привстает со стула, чтобы достать до её ширинки. Она лишь смущённо ерзает, смотря на потрескивающий костёр посреди пещеры. — Альбедо, ты уверен? Здесь...не лучшее место, чтобы... Он целует её, перегибаясь через стол. Его рука сжимает волосы на затылке до выступивших слез, и она тихо стонет в поцелуй, поддаваясь и прочесывая пальцами его пряди. Она замечает ещё одну странность. Альбедо никогда не кусал её губы, никогда не целовал с такой отчаянною жаждой, будто целует в последний раз. Альбедо никогда не кусал до крови, чтобы потом обвести языком её губы, слизывая эту кровь. — Хорошо, – судорожно выдыхает, разрывая поцелуй, – хорошо... Альбедо зубами стягивает перчатки. Обходит стол и встаёт между её ног, запуская руки под её рубашку. От его прикосновений пьянящая дрожь расходится по венам пульсирующим возбуждением, и руки почти не слушаются, когда она расстегивает его рубашку. Пока она не опускает взгляд на воротник. Метки нет. Чувство такое, будто кто-то зарядил хорошенько под дых. Ужас парализует на несколько мгновений. "Альбедо" тихо смеётся, продолжая исследовать каждый сантиметр её тела, поднимая рубашку и забираясь под бельё. — В чем дело? – бормочет ей в губы, и опускает руки на её бёдра, сжимая. – Думаешь, Альбедо справился бы лучше? Он за бёдра придвигает её ближе, прижимая к своему напряженному паху. Страх подползает к глотке, и она смотрит беспомощным ягнёнком. В голове совершенно пусто, но в душе перетягиваемым канатом решается вопрос. — Думаешь, Альбедо лучше, чем я? Он выплёвывает это имя с презрением, целуя её в уголок губ и спускаясь ниже, и каждый его поцелуй на коже остается красным следом укуса. Она дышит прерывисто, всё ещё не в силах сказать ни слова, и руки её упираются в его плечи слабыми попытками оттолкнуть, но голова запрокинута назад, открывая нежную шею. "Альбедо" кусает вдоль просвечивающей вены. — Альбедо делал так хотя бы раз, м? Его шёпот обжигает кожу шеи, и по телу проходит разряд тока. Он снова целует её, – на этот раз грубее, – и она отвечает на поцелуй, сгорая от стыда и всё ещё слабо пытаясь оттолкнуть. Формально. И ей хочется, чтобы он не произносил это имя, потому что оно вгрызается в глотку символом позора, но двойник будто чует её эмоции, ухмыляясь только ярче. Воздух пропитывается возбуждением. "Альбедо" прижимает её бёдра к себе плотнее, и она заливается краской. Её собственная влага чувствуется теперь ещё острее, и ей кажется, что от этого позора она не отмоется никогда. — Чувствуешь? – спрашивает, оголяя низ её живота и вырисовывая пальцем узоры на коже. Мышцы податливо подрагивают. Чувствует. "Альбедо" улыбается с этим своим прищуром. — Скажи, Альбедо когда-нибудь брал тебя сзади? Она закрывает лицо руками от стыда и стискивает зубы. Желание в ней смешивается со здравым рассудком, который кричит, что происходящее сейчас в корне неправильно. "Альбедо" стаскивает её со стола и грубо разворачивает, прижимая к нему грудью. Дыхание перехватывает, и она чувствует себя несколько глупо, переминаясь с ноги на ногу. Быть может, стоит сказать хоть что-нибудь? — Он узнает об этом, – говорит тихо, прижимаясь щекой к деревянной поверхности, и думает про себя, что на самом деле унесёт этот день с собою в могилу. Если он не убьёт её. "Альбедо" хмыкает, сводя её кисти за спину и удерживая их одной рукой. Свободной проводит мягко по её бёдрам. — Но будет уже поздно, правда? К тому же, ты давно могла бы отбиться, если бы хотела. Она фыркает, морщась от беспомощной злобы. Он прав. "Альбедо" усмехается, спуская её штаны до середины бедра. — Ты, верно, была так занята мыслями об Альбедо, – в его голосе приторное понимание, – что совсем не заметила, как промокла. "Альбедо" расставляет её ноги чуть шире, дразняще проводя по внутренней стороне бёдер. Она закрывает глаза, когда слышит звук расстегиваемой молнии. Сдавленный писк. Его бёдра прижимают её к краю стола, и она морщится от чувства заполненности. "Альбедо" шипит на вдохе, наклоняясь над ней и упираясь в стол свободной рукой. От сжимающей тесноты перед глазами всё плывёт. Всё кончено. Она судорожно выдыхает, когда он делает первый толчок и её бёдра снова сталкиваются с углом стола. Ей освободить бы только руки... — Расскажешь Альбедо об этом? – выдыхает он, ускоряя постепенно темп. Её стоны похожи чем-то на поскуливание каждый раз, когда его бёдра врезаются в её. Колени подкашиваются, и она чувствует себя павшей совершенно, когда начинает двигаться в его ритме. Руки, сведённые за спиной, начинают затекать. Не расскажет. Конечно же нет. — Ты всё ещё считаешь, что он лучше? – это похоже на беседу с самим собой, потому что она не может проронить ни слова. Его голос сиплый и слегка дрожащий, и кроме намёков на издевку в нём можно услышать...ревность. Толчки становятся грубее, резче, и свободной рукой "Альбедо" сжимает её глотку, выгибая её тело ещё сильней. Дышать становится тяжело. — Альбедо когда-нибудь был с тобой груб? – шипит, чувствуя её пульс. Она шумно пытается вдохнуть, стоя на дрожащих ногах. Пелена слез туманит всё вокруг, а пьянящая пелена возбуждения мутнит разум. Всё тело горит, и с каждым грубым толчком узел в низу живота все ближе к тому, чтобы взорваться. — Альбедо смог бы так же? – продолжает он, сжимая её глотку сильнее. – Ты стонешь под ним так, как сейчас? Она задыхается, напряжённая до предела, и ей кажется, что на этом её жизнь кончена. Сердце колотится в ушах и горле. "Альбедо" отпускает её шею, прижимая снова к столу. Фыркает, когда в голове всплыввет лицо настоящего Альбедо – его собственное, но с этой пресловутой отстраненностью. Злость сочится вязкою желчью в желудке, и он толкается ещё грубее, вымещая будто бы злость, будто бы стараясь сделать её своей, очистить её от следов этого жалкого отродья. Она сдавленно кричит, когда узел в низу живота все-таки взрывается, разливая пульсирующее тепло по всему телу. Мышцы подрагивают, и она изгибает спину, напрягаясь всем телом, прежде чем обмякнуть, тяжело дыша. Его толчки становятся менее глубокими, и дышать он начинает прерывисто и поверхностно, сжимая кисти её рук до синяков. Он чувствует проступающий пот, и всё тело горит. Злость постепенно сходит на нет, когда он склоняется над ней, толкаясь в последний раз. — Думаешь, Альбедо лучше меня? – наклоняется над самым её ухом, шепча сбивчиво. Кусает мочку уха, отпуская её руки и поглаживая талию. Она не знает.