Солнца поцелуи на твоём лице

В детстве Феликс очень любил свои веснушки. Особенно когда весной в области щек и носа их становилось все больше. Бабушка говорила, что это поцелуи солнышка. Ликс и сам был с детства для родных и близких таким же, своим собственным маленьким солнышком, освещающим своими лучиками все вокруг и поднимая всем настроение своей теплой улыбкой. Но главным солнцем он был для Хан Джисона. Феликс очень любил поцелуи солнышка на своей коже, но больше чем он, их любил его старший.       Ликс был на 4 года младше своего друга, поэтому во время совершеннолетия старшего, ему было всего 16, слишком рано для появления метки. Но не рано, чтобы поглядеть на метку старшего. В 23:59 они вдвоем сидели на балконе в квартире Ликса. Рукава кофты на обеих руках Джисона были завернуты по локоть. Все знали, что метка появляется на запястье, но никто не знал, на каком именно. Ровно в 00:00 две пары глаз устремились на руки Хана, быстро перебегая взглядом от одной к другой. Руку нещадно жгло, но Джисон упорно терпел. На правом запястье красовалось огромное "БЛЯТЬ!" Ещё и с жирным таким восклицательным знаком. В ту ночь они дружно от души посмеялись с нерадивого соула Хана, который при первой встрече со своей родственной душой не додумался ляпнуть чего-то получше, чем смачное "Блять"       Спустя 4 года они сидели на том же месте и ждали заветных 12. Только вот вместо смеха были слышны громкие, частые всхлипы младшего и неразборчивые слова утешения, которые шептал ему на ушко Джисон, все крепче к себе прижимая плачущий, трясущийся комочек. На запястье Феликса: "Он страшненький такой, все тело в этих ужасных точках, боже"       С того самого момента Феликс перестал быть солнцем и скрывал его поцелуи на своем лице за множеством слоев тонального крема. С того самого момента Феликс ходит в один университет с Джисоном, продолжая ярко улыбаться всем вокруг, а ночами заливает плечо старшего слезами и говорит о собственной никчёмности, ведь соулмейту он наврятли будет нужен такой страшный. Джисон по светлым прядям его гладит и все крепче к груди прижимает. Говорит, что сам родственной душой его станет. Но ведь нельзя так, Феликс понимает. У Хана есть своя душа, свой близкий человек, который может появиться в любой момент, лишь ждет своего часу. Наутро Феликс лицо от слез умывает и прячет свои мешки под глазами, вместе с веснушками усердно тональным кремом все замазывает.       Прошло чуть меньше года. Обе семьи принимают совместное решение и едут дружно все на море, отдыхать. Ликс и Хан к ним присоединяются, собираясь взять всё от этого отдыха. Селят их в один номер в отеле. Перед выходом Феликс лицо своё мажет кремом от загара, чтобы веснушек еще больше не высыпало. Джисон на это лишь вздыхает, со спины младшего обнимая, и нежно по щеке поглаживает, слой крема стирая и любуясь, любуясь на всю ту красоту, что он прячет.        Родители сюрприз для них готовят, это сразу понятно стало, когда обоих выперли прогуляться по вечерним улицам города, достопримечательности в темноте поразглядывать. Вернувшись спустя пару часов, их в номер свой родители Феликса зовут. Там стол накрыт с разными вкусностями, а на большом экране телевизора видео, в котором Хан себя маленького узнает. Сегодня, как оказалось, юбилей. Уже 20 лет со знакомства Ликса и Джисона, а они об этом и не знали даже. Родные поздравляют с этой интересной датой, что то рассказывают и смеются над своими же историями. А потом видео включают и оба младших замирают.       На ролике Ли, совсем еще кроха, лежит в своей кроватке и ножками шевелит, ярко улыбаясь. Такой малыш, а уже весь в веснушках. К кроватке пятилетний Хани подходит и смотрит исподлобья на младшего. "Он страшненький такой, все тело в этих ужасных точках, боже. Он что, грязненький? В шоколаде испачкался? Тогда почему тетя его не умоет?" "Нет, Хани, это он просто солнышком поцелованный. Такой вот особенный"        Старшие продолжают дальше говорить. И про громкое "Блять", Феликсом крикнутое, когда Джисон спустя некоторое время снова в гости с родителями пришёл. Долго потом мама папу Ликса отчитывала и говорила не материться при ребенке, потому что "Это же пиздец, первое слово - и матом".        Но это уже неважно, потому что у маленького солнышка Феликса только что появилось свое собственное солнце, чуть постарше, которое прямо сейчас на его веснушчатых щеках свои поцелуи оставляет.