Жить твоей кровью

Волчий вой может говорить о многом. Это перекличка, поиск, предупреждение противника. Олег жил в лесу уже достаточно долго, чтобы научиться различать эти звуки. Вот и сейчас волки завыли, загоняя добычу и передавая своей стае, что здесь есть, кого ловить. Оленя, может, нашли, теперь подмогу зовут. А, может, заблудшего путника. Олега не сильно тревожила чужая судьба. Облачко пара вырвалось в зимний воздух из его рта, когда он нагнулся, чтобы поднять подстреленного зайца. Поправив ружьё за спиной, он за задние лапы привязал зайца к седлу своего коня. Вороной конь продолжал невозмутимо объедать оставшиеся на кусте листья, когда волки снова завыли — он повёл ухом в сторону звука, но не проявил особого интереса. Как и хозяин.  — Пойдём, Блуд, — Олег похлопал его по боку и потянулся к поводу. Очередной вой раздался в сопровождении крика. Точно путник какой-то заблудился. Олег застыл на месте, в нерешимости глядя в ту сторону, откуда шёл звук. Это дикие леса, соваться сюда зимой — дело вовсе гиблое, о чём этот дурень думал, когда пошёл вглубь? Но что-то неприятно начало тянуть душу. Это не его дело, судьба деревенских не сильно его волновала, но почему так паршиво от мысли бросить сейчас бедолагу? Он посмотрел туда, откуда шёл звук. Надо уходить, оставить всё как есть, но ноги словно не слушались. Это не любопытство, смотреть на подобное Олег точно не хотел. Снова решив повернуть в сторону дома, его словно что-то потустороннее потянуло в обратную сторону.  — Да чтоб тебя, — выругался он, ставя ногу на стремя и запрыгивая в седло. — Но, пошёл! Подгоняя коня, который кое-как и с толикой лени пробирался через непротоптанный снег, он двигался в сторону воя. Солнце уже перешло к отступлению, через час-полтора совсем стемнеет, так что следует поторопиться, но Блуд отказывался двигаться быстрее. К счастью, через несколько минут Олег увидел среди частых деревьев стаю из трёх волков. Два хищника со светлым окрасом терзали тело, лежащее в снегу, третий — чёрный — ходил вокруг, ожидая, когда ему будет дозволено присоединиться. Из-за большого количества одежды в это время года полакомиться человеком не так просто, но на снегу уже виднелись красные пятна. Олег подъехал ближе и слез с коня. Он пытался убедить себя, что ничего не будет с этим делать, это природа, но его тянуло ближе к попавшему в волчий плен человеку. Присутствие волков вовсе его не волновало, они были для него не опаснее комара. Когда он оказался шагах в десяти, он заметил яркие рыжие волосы. Перед глазами пронеслись давно минувшие дни, когда он знал владельца таких же волос. Но это не может быть она, это было столько лет назад, она уже мертва. Тогда как? И стоит ли что-то предпринимать? Времени разбираться не было. Волк поднял запачканную кровью морду на Олега и оскалился, утробно зарычав.  — Кыш, — бросил ему Олег, быстро двигаясь к телу. Стая не спешила бросить добычу, но и Олега они явно опасались. О том, что нельзя трогать человека, живущего в лесной чаще, знала каждая дикая пасть. Это самый опасный хищник, которого даже стая не уложит. Один из волков отбежал к чёрному, но главная волчица продолжала показывать острые клыки, отказываясь отдавать пойманное. Олег уставился в её тёмные глаза, видя в них опасение и готовность отступить перед более сильным противником.  — Пошла! — крикнул он, ускоряя шаг. Волчица зарычала, но сделала несколько шагов назад.  — Давайте, пошли отсюда! — для убедительности, Олег махнул руками, отчего дальние волки отошли ещё дальше, но не ушли, всё ещё полные желания пообедать. Олег упал на колени рядом с телом. Шею прокусили, снег податливо таял под алыми ручьями. Руки тоже уже успели погрызть, до остального тела добраться пока не смогли. Олег торопливо взял лицо в руки, боясь того, что может увидеть, и убрал с него волосы. Нет, это не она. Это и не могла быть она, просто никак. Лицо бледное, губы потрескались и из уголков стекает кровь, глаза закрыты. Опоздал. Вдруг глаза распахнулись, и Олега кинуло в голубые озёра, облило водой, и сердце замерло.  — По… мо… ги, — выдавил из себя хриплыми звуками парень в его руках, испуганно вглядываясь в карие глаза.  — Кто ты? — требовательно спросил Олег, не веря в то, что видит те же самые глаза.  — Я не хочу умирать, — прошептал он из последних сил, но вопреки словам на губах появилась вялая улыбка. — Не хочу… Это безумие, они просто похожи. Мало ли людей с такими волосами и глазами на планете. А может и мало. Это могло бы объяснить, почему его что-то тянуло к этому месту. Торопливо Олег протёр снегом шею парня, пытаясь понять, насколько серьёзно потрепали его волки, но прогноз был неутешительным. Ещё до заката парень умрёт, и Олег не получит ответов.  — Хочешь жить? — спросил он, понимая, что собственный голос срывается на разгоревшихся эмоциях. Он не узнавал себя. Ослабевший путник медленно моргнул, его тело содрогнулось и вновь ослабло.  — Твоё желание, не моё, — скорее себе, чем ему, сказал Волков. Он ни за что не стал бы так делать. Он никогда не спасал умирающих, не желая втягивать их в этот мир, полный преследований, скрытности и жестокости. Ему не верилось, что он действительно делает это. Но Олег откинул полы шубы и достал из ножен охотничий нож, помедлил пару секунд, а затем сделал глубокий надрез на левой ладони. Густая тёмная кровь неохотно полилась на снег. Олег бросил нож и второй рукой открыл рот парню, чей взгляд уже перестал излучать какое-либо тепло. В голове пронеслось, что он опоздал, но Олег всё равно поднёс руку к губам и терпеливо начал ждать. Когда рана на ладони начала затягиваться, он положил руку на шею, пытаясь найти пульс, одновременно нагнулся и прислушался к дыханию. Едва ли можно было уловить признаки жизни в этом теле, но они были, а этого достаточно. Олег поднялся, подобрал нож и оглядел следящую за ними стаю. Всё ещё надеются, что он оставит их добычу и уйдёт. Он снова встретился взглядом с волчицей, и только после этого она развернулась, направляя остальных в лесную чащу. Олег же поднял рыжего путника и понёс к Блуду.  — Принимай, — сказал он, взваливая тело на седло. — Только не скидывай. Конь фыркнул, но брыкаться не стал, хотя чужих людей очень не любил. Даже когда они выезжали в деревню или город, он имел привычку резко дёргаться от детей, которые тянули руки к вороному жеребцу, столь красивому, что нельзя было пройти мимо. Ступая по протоптанному снегу, они двинулись обратно. Вернулись дотемна. Олег занёс тело в свой небольшой бревенчатый домик. Скромное, но уютное жилище было пристанищем Волкова уже пять лет. Об этом месте он узнал от жителей местной деревушки, сказали, что когда-то жил там сумасшедший старик, да помер давно. Тогда Олег решил, что это идеальное для него место — далеко от людей, никто искать не станет, беспокоить никому в голову не придёт. Раз в неделю выбирался в город, где людей побольше, чтобы получить провиант и продать мясо да шкуры. Никто в его жизнь не лез, как и задумывалось. Предварительно застелив кровать медвежьей шкурой, чтобы не перепачкать кровью, Олег положил на неё парнишку. Если не знать, можно решить, что тот мёртв уже. Отчасти это верно. В какой-то момент обращения тело умирает, не выдерживая перестройки, но это ненадолго. Скоро сердце снова забьётся в новом теле. Олег натопил снега на печи, взял обрезок ткани и принялся отмывать кровь с шеи парня. Он расстегнул пуговицы и расправил воротник, и после того, как верхний слой крови был стёрт, стало ясно, что раны уже затянулись. Только было немного необычным то, что стянулись они не до конца, оставив подобие розовых шрамов. Обычно у новообращённых все раны заживали полностью довольно быстро, не оставляя никаких следов. Что ж, дальше было только страннее. Наступило утро, Олег закончил свежевать зайцев, пойманных накануне. Почти всю ночь он провёл за этим занятием, время от времени проверяя своего гостя. В голове всё носились мысли о его схожести с ней. С той, которую он встретил в самый страшный момент своей жизни, и которая дала ему шанс жить мирно. Он потянулся, до его слуха донеслись шаги. Олег бросил на снег последнюю шкуру и выпрямился, вглядываясь в деревья. Блуд, который был выпущен из конюшни на прогулку, фыркнул и уставился туда же. Волков и других лесных тварей Блуд не боялся, но вот когда видел оленей или лосей, ему становилось безумно любопытно завести разговор. Олег подошёл к коню и придержал его за гриву, поглаживая шею, чтобы тот резко не сорвался. Если его друг заплутает в лесу, то придётся потратить немало времени и сил, чтобы достать нового. Скрип снега становился всё ближе, пока на поляну не вышла белая кобылка. Блуд, как и Олег, удивлённо посмотрели на прибывшую. Та неторопливо двигалась в их сторону, мотая головой. Олег пошёл к ней навстречу, прислушиваясь, не идёт ли где поблизости хозяин. Но гостья была сама по себе, хотя и со сбруей и седлом. Легко перехватив повод, Олег погладил её по шее.  — Ты откуда такая красивая, а? — спросил он, оценивая снаряжение. Несмотря на то, что чисто белые красавцы высоко ценились, сбруя была самой обычной, без роскоши. Блуд тоже заинтересовался новой знакомой, но явно засмущался и слишком близко подходить не стал, остановился в нескольких шагах и попытался завязать общение. Кобыла почти не реагировала на него, зато её очень заинтересовало сено, наваленное у конюшни.  — Голодная? — Олег улыбнулся. — Пошли, покушаешь. Они обошли Блуда, который начал немного бушевать из-за незнакомки, пытаясь обратить на себя внимание.  — Да спокойнее, спокойнее, — Олег хлопнул его по боку. — Ты знаешь, сколько она тут гуляет? Может, несколько дней не ела. Снег хрен прокопаешь до травы. Дай ей поесть спокойно. Не успел он подумать, что делать с этой находкой, как из избы раздался грохот. Олег посмотрел на шкуры, которые следовало повесить сушиться, но решил, что никуда они не денутся, и поспешил вернуться в дом. Гостя он обнаружил на полу, вяло пытающегося собраться и подняться.  — Ты как упасть умудрился? — Олег торопливо подошёл к нему и помог подняться.  — Простите, — прохрипел тот, усаживаясь на кровать. Выглядел он всё ещё ужасно, вся одежда в крови, руки трясутся. Олег снова посмотрел в его глаза, которые пугающе напоминали те самые.  — Так кто же ты такой? — спросил он испуганного парня, озирающегося по сторонам.  — Сергей, — тихо ответил он, продолжая оглядывать избу. — Сергей Разумовский.  — Серёжа, значит. Разумовский, — повторил Олег, с души словно камень упал, на губах появилась улыбка, которую он скрыл, отвернувшись. — Елена Разумовская тебе кем приходится?  — Бабушка моя по отцу, — удивлённо сказал он. — Вы знаете её?  — Доводилось встречаться, — Олег решил не вываливать сразу всю историю, а постепенно посвятить его в подробности своей жизни.  — Как Вы… Вы спасли меня? Олег взял глиняный кувшин, стёр с лица улыбку и вернулся к кровати.  — Думаю, бабушка твоя не согласилась бы с тем, как я тебя спас, — сказал он, протягивая кувшин. — Пей. Сергей с жадностью вцепился в кувшин и прижался губами к краю. Запрокинув голову, он выпил всё до последней капли, а после удивлённо вытер губы и посмотрел на руку. Рука была в свежей крови. Он едва не выронил кувшин, благо, Олег успел перехватить его.  — Что это? — испуганно спросил он.  — Лекарство, — ответил Олег, понимая, что подошёл самый сложный разговор. — Пожалуйста, выслушай меня сейчас внимательно. Олег был готов к любой реакции. У новобращённых может случиться что угодно, от слёз до криков. Сам он до последнего отрицал своё обращение, пока не проснулась такая сильная жажда, что стало невыносимо. Именно поэтому Олег не любил никого обращать, за всю свою длинную жизнь он обратил троих. И вот он — четвёртый.  — Ты умирал, когда я нашёл тебя, — Олег внимательно посмотрел ему в глаза. — Тебя почти загрызли волки. Тогда я дал тебе своей крови. Понимаешь, к чему я веду?  — Ты… — глаза его округлились от удивления. — Обращённый? Вам… пир?  — Да. Так вышло, что ты очень напомнил мне свою бабушку, — поспешил объясниться Олег. — Она была необычайно добрым человеком и помогла мне, поэтому я не смог так просто оставить тебя. Если ты не приемлешь такую жизнь, я помогу тебе избавиться от неё. Один выстрел в сердце, ты даже не успеешь ничего понять, как всё закончится.  — Стой, стой, — Серёжа замотал руками. — Ты обратил меня?  — Ты в процессе обращения. Поэтому сейчас смерть будет простой.  — Я не… — он запнулся и замолчал. Олег сопереживал ему, потому что до сих пор помнил собственное обращение. Не стоило, наверное, давать ему свою кровь. Но умирать в страхе среди волков, моля о жизни, это не похоже на спокойную, достойную смерть. Может, будет лучше, если он примет её и получит пулю в сердце. Пускай этот шанс на жизнь будет данью уважения покойной Елене.  — Я не хочу умирать, — Серёжа мотнул головой в сторону. — Нет, стой… Я хочу жить. Но… Я не хочу никого убивать.  — Я никого не убиваю, — Олег нахмурился. — Нам не надо выпивать всю кровь у человека, чтобы жить. Если это не ребёнок, но детей я не трогаю. Тебе родители ничего не рассказывали?  — Я вампир, — Серёжа проигнорировал вопрос и встал, покачнулся, прислонился к стене и, держась за неё, дошёл до конца избы. — То есть я умер, но я как бы жив.  — Тебе лучше прилечь, — предложил Олег.  — Нет, подожди, у меня в голове не укладывается. Почему ты сделал это?  — Я не знаю, — признался Олег, понимая, что ему самому не раз придётся задаться этим вопросом. — Увидел знакомое лицо и… Само получилось. Я не обращаю каждого умирающего, просто, глядя на тебя...  — Я вампир, — повторил Серёжа. — Вамп… Договорить не получилось, он начал стремительно оседать на пол. Олег в мгновение ока оказался рядом и поддержал его. Тело Серёжи было без сил, слишком много энергии уходило на перестройку организма. Олег заботливо довёл его до кровати и помог лечь.  — Мне очень плохо, — честно сказал Разумовский, прикрывая глаза. — Очень.  — Это нормально, всё хорошо. Тебе надо спать.  — Меня словно… Он не договорил. Олег поглаживал его пальцами по щеке, пытаясь немного успокоить, удивляясь собственной нежности, почти родительской. Когда Разумовский закрыл глаза и, кажется, заснул, он поднялся и снова вышел на улицу. Приблудная кобыла продолжала таскать сено, пока Блуд ходил вокруг и бухтел. Неужели он правда обратил кого-то без его просьбы? Впервые он обратил человека, пожилую женщину, которая мечтала вернуться к молодой жизни любым способом. Она приютила Волкова у себя в самом начале, когда его хозяина убили, и он остался один. Старушка жила в обветшалой избе на окраине, куда Олег пробрался, надеясь, что там никто не живёт. Та предложила ему кров и еду, но вскоре Олег отплатил ей за доброту правдой, рассказав, кто он такой. Она даже не испугалась, сказала, что многого в жизни повидала, даже вампиров, и тех, кого она видела, были приличнее некоторых живых людей. Она сохранила его тайну. А потом, после одной тяжёлой ночи, полной разговоров о прошлом, она сказала, что мечтает о былом теле, молодом и здоровом. Сказала, что отправилась бы путешествовать. По молодости не могла из-за детей, а теперь старая для этого. Олег спросил, что, если ей дадут второй шанс, и она не раздумывая сказала, что всё отдала бы ради этого. Чтобы пожить ради себя. Он предложил обратить её, она согласилась. Позже он покинул эту деревню с красивой молодой девушкой, с которой они разошлись на развилке и больше не виделись. Это был первый раз, когда он обратил человека в вампира. Что-то пошло не так. Это стало ясно, когда на третий день Серёжа продолжил лежать в кровати, обливаясь потом и в бреду. Обращение уже должно было завершиться, но ему словно становилось хуже. Он отказывался пить кровь, обычная еда для него уже тоже не подходила, лишь несколько глотков травяного отвара в день — всё, на что его хватало. Здесь должна быть какая-то причина. Была поздняя ночь, за окном завывал ветер, в доме трещали угольки в печи. Олег сидел у кровати и при свете свечи читал «Мёртвые души» Гоголя, книгу, купленную в прошлую вылазку в город. Серёжа застонал во сне, Олег тут же посмотрел на него, готовый дать ему всё, что тот попросит в ту же секунду. Разумовский медленно поднялся и свесил ноги с высокой кровати, так что они даже не достали до пола.  — Как самочувствие? — поинтересовался Олег, поднимаясь с пола. Он сел рядом, выдерживая расстояние, чтобы не давить на Сергея.  — Сухо, — хриплым голосом ответил Серёжа. — Во рту всё пересохло.  — Я вечером ещё шиповника заварил, — Олег хотел уже подняться, но Серёжа взял его за плечо, останавливая. Повернувшись, он увидел до боли знакомое чувство в голубых глазах — жажду.  — Мне хочется не просто пить. Я словно… Серёжа медленно опустил взгляд с лица Олега на его шею, где ритмично билась артерия, быстро несущая кровь в мозгу. Во время жажды обостряется внимание к таким деталям, кажется, что ты начинаешь слышать кровь, и она словно зовёт тебя. И не важно, кто перед тобой — человек или другой вампир, кровь есть кровь. Некоторые не брезгуют даже животными. Разница лишь в том, что только человеческая кровь способна сполна утолить голод и дать необходимые вещества, остальное лишь краткосрочное удовлетворение.  — Я дам тебе кровь, — такое состояние не могло не радовать, ведь оно означало, что Серёжа на верном пути. Его первая жажда. Олег взял всё тот же кувшин, на дне которого было немного крови, и вернулся к Серёже. Слишком поздно он обратил внимание на то, как сильно тряслись ослабшие руки, принимающие кувшин, и через секунду тот выскочил из них, полетев на пол. Среди острых осколков растекалась красная жидкость, впитываясь в деревянный пол. Серёжа уставился на черепки полуприкрытыми глазами, тяжело дыша ртом. Запах крови захватывал его сознание, мешая думать. Не помня себя, он сполз с кровати, намереваясь собрать все пролитые капли. Олег поймал его, удерживая на кровати.  — Пей так, — сказал он, показав двумя пальцами на свою шею.  — Нет, — прошептал Серёжа, завороженно глядя на желанную кожу. — Я не могу.  — Давай, ты должен пить, — слова прозвучали просьбой, да таковой они и были. Олег не хотел, чтобы Разумовский лишился последних сил при обращении и умер такой глупой смертью.  — Я не хочу делать тебе больно, — сказал он, вопреки сказанному наклоняясь к шее.  — Мне не будет больно, поверь. Не переживай. Он уже коснулся губами кожи, но всё ещё не укусил. Волков положил руку на его голову и прижал её ближе, закрыв глаза. Когда заострившиеся клыки тронули кожу над артерией, по телу пробежал холодок. Никому раньше Олег не позволял пить свою кровь таким способом, ему не нравились чужие прикосновения к своему телу. Сейчас… Почувствовав укус, как клыки нежно вошли в кожу, он не испытал отвращения. Только радость от того, что Серёжа, наконец, пьёт. Будет сложнее, когда он впервые попробует укусить человека, не дающего на это согласие, но пока маленький шаг к этому сделан. Его губы жадно засосали кожу вместе с кровью, отчего по спине забегали мурашки. Олег выдохнул ртом.  — Молодец, — тихо сказал он, поглаживая его по голове. — Пей ещё, не бойся. Серёжа продолжал пить, пока наваждение не отступило. Тогда он остановился, сделал последние глотки и отстранился, глядя на следы содеянного. Измазанные кровью укусы быстро затянулись, прямо на глазах.  — Так лучше? — спросил Волков, повернувшись к нему лицом. В глазах Серёжи всё ещё стоял туман, он завороженно потянулся к лицу Олега. Тот отстранился, зная, к чему это может привести.  — Прости, — выдохнул Серёжа, падая лбом ему на плечо.  — Всё нормально, это естественная реакция. Возбуждение всегда сопровождает утоление голода. К тому же между создателем и обращённым особая… связь, — немного грустно закончил он, на секунду дав воспоминаниям вернуться в голову.  — Я не слишком много выпил? — Серёжа уставше привалился к стене, закрыв глаза.  — Нет. Завтра я поеду в город, восполню утраченное.  — А ты можешь… Что именно он может — осталось неизвестным. Серёжа заснул сидя. Олег коснулся его щеки пальцами — тёплая. Наконец он стал тёплым, как и полагалось. Хотя температура тела вампира значительно ниже человеческой, отчего люди говорят, что вампиры холодные, те же могут без труда отличить нормальную температуру от пониженной. С приятным чувством, что всё встаёт на круги своя, Олег вернулся к разбитой посуде на полу. Кровь, конечно, впиталась в дерево, навсегда оставаясь напоминанием о том дне, когда его новый обращённый впервые испил кровь из тела.