Держи меня крепче

      Первые выходные декабря были прекрасным поводом собраться старым друзьям в загородном двухэтажном доме родителей Куроо с камином, какао и барбекю. И даже обещанный синоптиками снегопад ребят не смутил.       — Вечно они там обещают апокалипсис, а потом все происходит с точностью наоборот, — резюмировал Куроо, смотря из окна на медленно падающий снег, обнимая сзади Кенму за живот.       Омега нежился в объятиях мужа, блаженно прикрыв глаза и вдыхая полной грудью запах камина и аромасвечей. Он согласился на эту поездку нехотя, ведь шла уже тридцать шестая неделя беременности, а дом находился достаточно далеко от города и цивилизации, чтобы быстро добраться туда в случае чего. Но предварительная дата родов была назначена только через три недели, как раз под Новый Год, а еще очень успокаивал тот факт, что Акааши учился на врача, правда хирурга, но наличие любого медика рядом было весомым аргументом. А Куроо так воодушевленно расписывал, как свежий воздух и запах сосен пойдет ему на пользу, что Козуме сдался и не пожалел. Он чувствовал себя расслабленно и уютно вдали от города и суеты рядом с близкими друзьями в лице Бокуто и Акааши и с любимым под боком.       — Иди помоги Кейджи на кухне, а мы с Бокуто пока разведем костер, — сказал Куроо, наконец, выпуская парня из объятий, оставляя невесомый поцелуй у того на щеке.       Вечер проходил весело и непринужденно за глинтвейном для ребят и какао для Кенмы, настольными играми, смехом и приятной музыкой, которую изредка перекрикивал завывающий ветер за окном. Куроо и Бокуто чудом успели пожарить мясо на углях, а потом погода резко начала ухудшаться. Видимо, в этот раз синоптики не ошиблись. Мело так, что за окном ничего не было видно, но это никак не испортило никому настроение. Уезжать им только послезавтра ближе к вечеру, а как сказал добродушный дяденька из телевизора, утром уже все прекратится. Метель даже добавляла какого-то уюта их времяпрепровождению, ведь они были в тепле, сытые и расслабленные, поэтому не было никаких поводов для беспокойства ровно до того момента, как в доме не погас весь свет.       — Кто-то явно разозлил зиму, — проговорил Бокуто, включая фонарик на телефоне.       — Может, пробки выбило, пойдем посмотрим.       Парни удалились, чтобы узнать, в чем же дело, а омеги принялись искать еще свечи, чтобы зажечь на втором этаже, так как света камина на первом вполне хватало.       — Света нет во всем поселке, видимо, линию где-то оборвало из-за непогоды, генератор сдох, поэтому у нас вечеринка при свечах, — резюмировал Куроо, отряхиваясь от снега. — Света до утра ждать не стоит, воды тоже нет, но это не страшно, ведь у нас есть своя.       — Мне кажется, самое время идти спать, — зевнул Акааши.       — Вы идите тогда на второй этаж, а мы еще дров притащим на всякий случай, — бросил Куроо и уже хотел снова пойти сражаться со снежной бурей, но Кенма его остановил.       — Ты правда снова туда пойдешь? — улыбнулся он, застегивая куртку любимому и укутывая его получше.       — Я вернусь до того, как ты уснешь, — ответил он и вышел.       Кенма поднялся на второй этаж вслед за Кейджи, отмечая, что в этот раз лестница далась особенно тяжело, и присел на кровать в своей комнате, кладя руки на живот. Что-то было не так, но он не мог понять, что именно.       — Слушай, а есть еще одеяло? А то Бокуто утащит мое себе минут через десять.       — Да, конечно, возьми в шкафу, — сказал он, указывая рукой на предмет мебели, но снова резко схватился за живот, зажмурившись.       — С тобой все нормально? — с опаской спросил Кейджи.       — Да, — неуверенно ответил тот, поглаживая себя. — Просто малышка толкнула сильно.       — Что-то ребята долго не возвращаются, — задумчиво произнес Акааши, заходя обратно в комнату спустя минут десять к Козуме, который сидел и смотрел перед собой потерянным взглядом. — У тебя точно все нормально?       — У меня… у меня схватки, Кейджи… — прошептал Кенма, закрывая рот рукой и встречаясь с полными шока глазами друга.       — Ну и погодка, кажется, что снега выпало на всю зиму вперед, — бормотал Бокуто, скидывая ботинки.       — Электричества нет, дороги замело, связь работает через раз. Прямо комбо какое-то. Хуже быть уже не может, — рассмеялся Куроо, но через секунду стало совсем не до смеха.       — Может, — проговорил Кейджи, появляясь на лестнице. — Куроо, у нас проблема. Кенма рожает.       — Что?! — в один голос воскликнули альфы, пялясь на парня в ступоре.       — То есть как рожает? Ему же рано! Рано еще! — затараторил Куроо.       — Нужно вызвать скорую, схватки пока нечастые, может, они успеют. А еще надо успокоить Кенму.       — Но дороги замело, а метель не прекращается… — смотря в пол, пролепетал Котаро, которого такой поворот событий поразил не меньше. — Они не проедут.       — Надо хотя бы попробовать! Звони быстрее. Делайте хоть что-нибудь.       Куроо на ватных ногах поднялся на второй этаж и встал у двери их комнаты. Эмоции смешались внутри, переливаясь от чувства вины за то, что поехать сюда было его идеей, до животного страха за Кенму и малышку. Но в данной ситуации он едва ли мог представить, что сейчас чувствует сам омега, ведь он напуган еще больше, а еще испытывает боль, которую в таких условиях вряд ли можно будет облегчить. Альфа взял себя в руки, стараясь не выдавать внутреннего урагана, который был похлеще того, что на улице, и открыл дверь. Он сразу же встретился с ошалелыми заплаканными глазами омеги.       — Милый, — проговорил он, бросаясь к нему, падая на колени у кровати, чтобы обнять парня покрепче, который тут же вцепился ему в плечо и уткнулся носом в шею. — Мне так жаль.       — Больно, — простонал он, начиная рвано хватать воздух ртом.       — Дыши, главное дыши, слышишь? — говорил Куроо как можно более спокойным голосом, поглаживая омегу по голове и попутно вспоминая все вебинары, которые прослушал про роды, чтобы присутствовать в самый ответственный момент и поддержать. — Может, это тренировочные схватки, которые скоро пройдут, как будто ничего и не было. Но для этого нужно успокоиться, ладно? А иначе ты только усугубишь процесс.       — А если они настоящие? — прошептал Кенма. — Я не хочу рожать тут. Еще ведь рано! А если у ребёнка будут осложнения? А что если она…       — Кенма, послушай, — оборвал его Куроо, не дав договорить страшную фразу и беря его лицо в ладони. — Все будет хорошо. Слышишь? Я рядом. Нам просто нужно выиграть время, чтобы врачи добрались сюда. Все, что от тебя требуется, это глубоко дышать и успокоиться. Договорились?       Кенма кивнул, начиная делать глубокие вдохи и выдохи, повторяя за Куроо, а в комнате появился Акааши, глазами давая понять, что им стоит поговорить наедине. Альфа уложил Козуме на кровать, заботливо укутывая одеялом, и пообещал вернуться через пару мгновений.       — Вы дозвонились до скорой? — взволнованно спросил Куроо, спускаясь вниз к ребятам.       — Они сказали, что проезд завалило. Вызвали бригаду, чтобы расчистить снег, но на это уйдет несколько часов. Сказали, чтобы мы были готовы принимать роды сами, если что по телефону проконсультируют.       — Блять, вот дерьмо! — крикнул альфа, хватаясь за голову и пиная стул ногой.       — Куроо, успокойся, еще твоей истерики не хватало, — спокойно проговорил Акааши.       — Ты когда-нибудь принимал роды? — задал вопрос тот, пронзительно посмотрев в глаза омеге.       — Нет, но… В теории, я знаю, как это делать.       — Сейчас я рад даже этому.       — Так, нам понадобится теплая вода, полотенце и простыни, — начал перечислять задумчиво Акааши.       — Да где же тут воду взять… У нас осталось всего три литра в бутылке, — почесал затылок Бокуто.       — У нас есть куча снега за окном, кастрюли и камин.       — Акааши, ты у меня такой умный! — воскликнул Котаро.       — Иди и займись делом, пожалуйста, — серьезно ответил он, пропустив комплимент мимо ушей, а потом обратился к Тецуро. — А ты иди и будь с Кенмой. Засекай время между схватками, как только интервал станет меньше минуты — зови меня. А я пока попробую еще раз до скорой дозвониться. А еще неплохо было бы поспать, и Кенме тоже, ночь будет тяжелая….       — Но ведь есть же вероятность, что схватки не настоящие? — взмолился Куроо перед тем, как уйти.       — Вряд ли, — грустно вздохнул тот.       — Ну как ты тут? — улыбнулся Куроо, укладываясь к Кенме рядышком и убирая прядь с его лица, но улыбка тут же спала, потому что в свете свечи он увидел выражение боли и отчаяния.       — Врачи… — процедил Кенма, тяжело дыша. — Они… едут?       — Да, милый, пытаются пробраться сквозь бурю, — соврал Куроо, а сердце сжалось еще сильнее. — Попробуй поспать.       Кенма улегся у Куроо на коленях, а тот одной рукой перебирал его волосы, а второй держал за руку. Он чувствовал, как тело омеги подрагивает и сжимается под натиском схваток, каждый раз засекая интервалы, которые сейчас составляли около пяти минут. Тецуро лишь перемещал руку на живот, поглаживая мягкими движениями, пытаясь скрыть то, как дрожали его руки и как бешено билось сердце, разрываясь от каждого стона любимого. Надо было отдать Козуме должное, он держался достойно, не закатывал истерики, не сыпал проклятиями, изредка жалобно поскуливая в одеяло, сжимая руку Куроо сильно-сильно и начиная ёрзать на кровати. Иногда он все-таки проваливался в сон, так как была уже глубокая ночь, а тело и сознание требовало отдыха, хоть малейшего тайм-аута от этой мучительной боли. Куроо и сам не заметил, как начал проваливаться в сон под вой метели за окном и полумрак комнаты. Из сонного царства его вывел Кенма, который резко вскочил на ноги, метнулся в угол комнаты и склонился над так удачно стоявшим там мусорным ведром, опустошая желудок.       — Вот, держи, — Куроо заботливо протянул омеге стакан с водой, гладя по спине. — Давай, поднимайся осторожно, тебе надо прилечь.       Поднять Кенму с пола оказалось тяжелой задачей, так как тот еле стоял на дрожащих ногах, а потом…       — Куроо, кажется, воды отходят, — пролепетал тот, глядя вниз на стремительно растекающуюся лужу под собой.       — Вот черт, — тихо выругался Куроо, прекрасно зная, что после отхождения вод процесс пойдет быстрее и болезненнее. — Садись, я тебя переодену.       Сменив белье и штаны омеги на сухие, альфа бросился вниз.       — Акааши, Акааши проснись, — тряс Куроо за плечо парня, который свернулся калачиком на диване с телефоном в руке. — У него воды отошли, что делать?       — Нужно его осмотреть, — поморщился Кейджи, но резко так и завис на месте, а глаза стали в два раза больше, потому что со второго этажа донесся истошный крик.       — Кенма, что? — крикнул Куроо, залетая в комнату.       — Больно, очень больно, — корчился тот, начиная плакать. — Верните все обратно, как было!       — Кенма, мне нужно проверить раскрытие, — мягко сказал Кейджи.       — Нет! — крикнул он, сводя ноги и мотая головой. — Я дождусь врачей.       — У нас нет времени больше ждать, — продолжал Акааши.       — Милый, послушай его. Все будет хорошо, я держу тебя, слышишь? — вмешался Куроо, видя, что моральное состояние омеги оставляло желать лучшего. Он сел на кровати, укладывая Кенму себе на грудь, обнимая его сзади и целуя в висок. Акааши сел на пол, придвинулся ближе и хотел раздвинуть ему ноги, но комната снова наполнилась криками, которые в тишине дома просто оглушали.       — А можно как-то аккуратнее? — кинул Куроо.       — Я ничего не делал, я его даже не трогал, — немного растерялся Акааши, но потом продолжил начатое. — Черт, раскрытие полное…       — Что? Что он сказал? — пытался вникнуть омега в слова, которые в одно ухо влетали, в другое вылетали, потому что сейчас разум полностью окутала боль.       — Ты главное не волнуйся, я рядом, — промямлил Куроо, понимая, что сейчас будет происходить. А больше всего пугала неизвестность того, как все пройдет, не будет ли осложнений, справится ли Кенма… А главное, справится ли Куроо? Голова после бессонной ночи шла кругом, на руках был Кенма, который опять жалобно взвыл, больно вцепляясь пальцами в колено мужа. И все, что ему оставалось — это целовать его шею и прижимать к себе сильнее. — Ты только держись, — только и смог сказать он, проклиная курсы подготовки к родам, которые морально его ни черта не подготовили.       Акааши перенес на второй этаж все необходимое, потому что Бокуто ни в какую не хотел подниматься туда и вообще как-либо в этом участвовать, поэтому сидел внизу, заткнув уши руками, чтобы не слышать криков, от которых волосы становились дыбом. Однако, все, что ему было поручено до этого, он сделал.       — Сейчас будем тужиться, — резюмировал Акааши, подстилая еще одну простынь. — Давай, толкай его прямо на меня.       Кенма не понимал, что он делает. Он будто выпадал из реальности, переставая слышать голос Акааши, который пытался давать какие-то указания, и шепот Куроо над ухом со словами поддержки, какими только можно было придумать. Он жадно хватал воздух, который был будто раскаленным и обжигал легкие, хрипел, пытался вытолкнуть ребенка изо всех сил, которых осталось не так много, но тело горело огнем, дрожало, не слушалось. Мокрое и холодное полотенце легло на лоб, даря секундное облегчение, но тут же становясь горячим. В эти секунды перерывов между потугами, когда сознание возвращалось, Кенма хватался за Куроо мертвой хваткой, будто за спасательный круг в этом океане боли, боясь, что потеряет рассудок окончательно.       — Держи меня крепче, — простонал он, чувствуя, как родные руки обхватывают его тело, а ладонь накрывает живот.       — Давай, ты большой молодец, осталось совсем немного, помоги нашей малышке родиться, — шептал Куроо со слезами на глазах.       — Кенма, давай, я вижу ее головку, — кричал Кейджи.       А Кенму будто выключили. Он чувствовал, как содрогается тело, в попытках родить голову целиком, он чувствовал все каждой клеткой тела, но не мог ничего сделать, будто оцепенев и поддавшись боли полностью. В какой-то момент он думал, что умирает, видя черноту перед глазами, но возвращался обратно на зов Куроо.       — Помоги мне, — взмолился тот от отчаяния. — Помоги…       — Куроо, дави на живот, — скомандовал Кейджи, видя, что Козуме просто выключается на глазах. Нужно было что-то делать и срочно, потому что если ребёнок не родится в ближайшие пару минут, то…       — Кенма, она так задохнуться может! — крикнул он в надежде, что это замотивирует омегу сделать над собой последнее, но такое важное усилие.       Это сработало. В голове будто что-то щелкнуло, давая команду собрать все свои силы в кулак и покончить уже с этими мучениями для себя и для их малышки. Кенма напряг каждую мышцу, каждую клеточку, но снова оказался заложником адской боли, однако не переставал стараться. Мысль о том, что дочь может умереть из-за того, что он сделал не все, что мог, не давала сдаться. Кенма в последний раз набрал полные легкие воздуха, издавая страшный крик и, наконец, замолчал, обмякнув в руках Куроо, чувствуя долгожданную свободу и тяжело дыша. Тишина давила на уши, и только бешеный стук сердца Кенмы заглушал ее.       — Почему она не плачет? — прохрипел тот, приподнимаясь и пытаясь увидеть дочь, но рухнул обратно Куроо на грудь. — Почему она не плачет? — срывая голос, кричал Кенма, но в следующую секунду расплакался от младенческого голоска, который тихо вырывался из уст малышки одновременно с пробивающимися сквозь шторы первыми лучами только что взошедшего солнца.       — Поздравляю, вы стали родителями, — проговорил Акааши, переводя, наконец, дух и умывая дрожащими руками личико девочки тёплой водой, заворачивая ее в махровое полотенце и кладя на живот Кенме, который не мог перестать плакать от переизбытка чувств и слов любви, льющихся нескончаемым потоком из уст счастливого Куроо.       Когда в комнате послышалось сопение новоиспечённого папы, который отрубился почти сразу, и маленького комочка счастья, завёрнутого в несколько одеял, Акааши и Куроо, наконец, смогли спуститься на первый этаж и выдохнуть с облегчением. Когда снег перестал падать, а электронные часы замигали, показывая чуть больше девяти утра, давая понять, что теперь электричество в доме есть, два уставших парня упали на стулья в столовой.       — Кофе? — спросил Куроо, глядя на Акааши из-под растрепанной челки.       — Коньяка, — ответил тот, пялясь в одну точку и страшно завидуя Бокуто, который храпел на диване, как ни в чем не бывало.       — Да, пожалуй.       Куроо вышел на крыльцо, вдыхая морозный воздух, и смотря на чистое небо, пытаясь запомнить каждый атрибут этого дня. Дня, который никогда теперь не забудут в этой семье. Дня, когда на свет появилась его дочь. Дня, когда Кенма совершил подвиг, выдержав это все до конца. Он подпалил сигарету и затянулся дымом, ища расслабления.       — Дай сюда, — сказал Акааши, выхватывая Винстон, и делая глубокую затяжку.       — Ты куришь? — усмехнулся Куроо.       — После такого я готов выкурить всю пачку целиком.       — Спасибо, Акааши, — проговорил Тецуро, кладя другу руку на плечо. — Ты герой.       — Ты тоже неплохо держался.       — Правда? Наверное… Только вот руки до сих пор трясутся.       Разговор прервал звук сирены скорой помощи, заставившей парней вздрогнуть и обернуться на машину, подъезжающую к воротам.       — Наконец-то, — закатил глаза Акааши.       — Главное — вовремя, — съязвил Куроо, выдыхая окончательно.