Свят вечер

Дилюк, вернувшись с кладбища совершенно разбитым, обнаружил кучу неразобранной документации по поставкам одуванчикового вина во все части материка. Перед Рождеством каждый торговец стремился закупить как можно больше и по любой цене. Но Дилюку не было дела до гребаного вина и глупого рождества. Ему все равно было не с кем праздновать, он не уберег ни единого близкого человека. Ни любимого отца, ни любимого брата. Он остался совершенно один, подступая к старости с мечом в руках и белой меховой накидкой на плечах. Ничерта он не отпустил, никого и никогда он не отпустит, как бы не убеждал себя и не старался. Глупый, глупый Люк. Поставки в чайные павильоны, в рестораны, кафе, таверны забегаловки… С каждым заполненным документом его все сильнее клонило в сон, и он не смог с этим бороться. Однако он быстро проснулся от колочения в дверь, и когда незваные гости скинули свои капюшоны… — О, Боги… — Дилюк будто прирос к месту, где стоял. — Не так нужно приветствовать свою семью, сынок. — старик с несколькими ярко-красными прядями улыбнулся и кивнул на мужчину рядом. У того глаза светились звездным голубым, но возле шеи выглядывал уродливый шрам, который и послужил причиной тому, что Кэйа оставил Дилюка одного. — Архонты… Отец, Кэйа! Как же я по вам скучал! — Дилюк, недолго думая крепко обнял обоих и не посчитал нужным сдерживать рыдания. Эти двое точно не осудят. — Ох, Люк, ты совсем не изменился. — Кэйа поглаживал содрогающееся плечо и утыкался в шею. Когда трогательная сцена подошла к концу, Дилюк наконец впустил родных в дом. Праздничный стол к Сочельнику, подготовленный Аделиндой, уже был накрыт, и вся семья присела за него. — Вы разговаривали друг с другом… Там? Крепус по-доброму засмеялся. — Конечно, сынок. Я в курсе и вашей ссоры… — И наших чувств друг другу. — Кэйа, счастливо улыбаясь, попробовал пшеничной каши с фруктами. — И что ты думаешь, отец? — Конечно, я не одобряю то, что ты бросился на родного человека с мечом. Я и сам… Не безгрешен, и разве тебе хватило бы смелости напасть на меня за связь с Фатуи? Дилюк помотал головой и опустил взгляд. — Я был убит. То, что ты ушел… — Я понимаю, Дилюк. Но ведь это твоя семья. — Ты прав. Ты как всегда прав, папа. — Дилюк улыбается, роняя еще пару слез. — Мастер Крепус рад был видеть меня позже, чем рассчитывал. — Кэйа, я ведь просил тебя называть меня хотя бы отцом, — мужчина треплет обоих сыновей по волосам. — Знали бы вы, как я был рад, когда узнал, что мои мальчики поняли, как сильно друг друга любят. Пусть даже не как братьев. Главное, чтобы вы были счастливы и не бросали друг друга, верно? — Но я ведь… Не смог защитить Кэйю, я не успел- — Это не твоя вина, Люк. Все хорошо. Раньше или позже, я бы все равно встретился с твоим отцом. — Я так рад вас видеть. Спасибо, что пришли. Кэйа… Я так люблю тебя. Прошу, останься до рассвета. Кэйа кивает, и его глаза вспыхивают бирюзовым и желтым светом. Барбатос и Моракс, кто же еще мог это устроить. Дилюк болтает с отцом о делах винокурни, о своей жизни, о рыцарях, о рецептах вина и том, как сильно скучает. После полуночи Крепус удаляется и Дилюк с Кэйей остаются наедине. Рагнвиндр младший берет смуглую руку и чувствует холод, напоминающий о том, что брат мертв. — Я так скучал, солнце мое. Эта ночь, наверное, благословение. Если смерть отца я кое-как смог принять, то твою… Никогда, наверное. — Люк, ты бы знал, как я сам рад тебя видеть. Мне жаль, что тебе так плохо из-за меня. Но, знаешь, если это тебя успокоит… Свою смерть я принял спокойно. Мне было не больно, мне было не страшно. Я беспокоился только о тебе. — Кэйа нежно обнимает любимого, и гладит ледяными руками по спине. — Я так люблю тебя. — Спасибо, что пришел. Разреши в последний раз расцеловать тебя. Кэйа снова кивает и Дилюк прикладывается губами по всему лицу, шее, шраму, каждой костяшке пальцев. Говорит, как бесконечно любит и благодарит за то, что пришел. Дилюк обнимает Кэйю и ложится в кровать, почти без боли осознавая, что проснется один. Кэйа спокоен, Кэйа любим. Кэйа все так же любит его. Крепус гордится сыновьями и смиренно ждет, когда Дилюк окажется рядом с ним. Тогда на небесах вновь воссоединится потерянная семья, и старый отец вновь потреплет любимых мальчиков, один из которых так и остался подростком, по мягким волосам.