Твоя главная сила

      Тот же год. Шотландия. Замок Хогвартс.

      Гарри не знал, почему вдруг решил вернуть разум и душу Темному Лорду, но он чувствовал, что это будет правильно. Правильнее, чем война. Да, пусть ему придется терпеть его части души в себе, снова жертвовать собой, но бессмысленной и жестокой бойни можно будет избежать.       Крестраж, который он забрал из дома Мраксов, подсказал местонахождения других частей. Когда Гарри задал ему вопрос:       «— Почему ты так отличаешься от Дневника? Тот бы и слушать меня не стал, сразу бы попытался меня убить.»       Крестраж объяснил это тем, что Поттер, а соответственно и Темный Лорд, еще не пробудил на тот момент воспоминания и Дневник его просто не знал, не помнил никак иначе, как своего врага.       И вот, когда начался учебный год, Гарри стал думать над тем, как ему быть. Один, пусть и с помощью Осколка души, он не сможет достать оставшиеся крестражи незамеченным. Внимание ненужных личностей ему ни к чему. Ему нужен был кто-то, на кого подумают в последнюю очередь, умный и хитрый. И желательно с враждующего факультета.       Рон и Гермиона отпадали сразу же. Поттер не хотел их втягивать в такие опасные приключения, да и те сразу же расскажут все Дамблдору, как узнают, что гриффиндорец хочет спасти Волдеморта. Тем более, друзья так и не простили его после того случая с пытками Сириуса. Возможно, это было и к лучшему.       «— Присмотрись к наследнику Малфоев. Ему будет выгодно помогать тебе. Волдеморт щедро отблагодарит его семью за оказанную помощь.»       «— И как ты себе это представляешь? Он меня даже слушать не будет, просто пошлет в далекое пешее или проклянет чем-нибудь заковыристым. Ты уже забыл, как он мне нос сломал? Между прочим по твоей вине.»       «— Прижми его к стенке, я думаю, это ему понравится.»       «— Очень смешно. Поумнее не мог ничего придумать?»       «— Гарри, только слепой не заметит, как он смотрит на тебя.»       Поттер раздраженно закатил глаза, громко фыркнув. Но пожалел об этом. Профессор Снейп тут же вперился в него своим орлиным взглядом, призывая заткнуться. Был урок ЗОТИ и бывший преподаватель Зельеварения наверняка очень радовался тому, что наконец стал профессором того предмета, о котором мечтал всю жизнь. Обсуждаемый же ими слизеринец по удачному стечению обстоятельств сидел рядом и исподтишка наблюдал за Поттером.        Они проходили инферналов, но Гарри не особо вникал в тему, так как уже знал о них благодаря воспоминаниям Гарольда.       Незаметно для себя, он вновь начал погружаться в не свое прошлое, безболезненно, но с чувством подбегающей к горлу тошноты, от которой непрошенные слезы сами по себе текли по щекам, а дышать было с каждой секундой становилось все труднее.        Крестраж пытался привести его в чувство, дозваться, но все было бесполезно.       «Гарольд стоял в Зале Пророчеств, держа в вытянутой вперед руке одно из них, внимательно слушая и запоминая произносимые строки:       Грядет тот, у кого хватит могущества изменить прошлое и повлиять на будущее… Рожденный в двух временных отрезках, не принадлежащий ни к одному из них… И падет первый Темный Лорд от его руки, а второй отметит его как равного себе… Дарованный Смертью, не знающий всей своей силы… Тот, кто достаточно могущественен, чтобы изменить будущее и настоящее, чтобы обмануть и победить Серого Кардинала, родится в двух временных отрезках, не принадлежа ни к одному из них…       Как только прозвучало последнее слово, Гарольд разбил стеклянный шар.       — Пусть оно не достанется никому.       Дверь открылась и Певерелл побежал.»       Очнулся Поттер лежа на холодном каменном полу класса, а над ним склонялся Снейп, с поднятой палочкой. Рядом с ним стоял Драко Малфой, бледнее обычного, с сильно распахнутыми глазами от страха.       «— Когда ты падал, Малфой попытался тебя поймать.» — В голове раздался уже привычный шипящий голос, отчего-то холодный и злой.       Снейп с непроницаемым выражением лица убрал палочку и помог Поттеру подняться. Быстро метнув взгляд в сторону Драко, он проговорил:       — Мистер Поттер, вы освобождены от уроков. Я предупрежу профессора Макгонагалл. Мистер Малфой, проводите мистера Поттера к мадам Помфри.       — Но, профессор…       — Не спорьте, мистер Малфой. Ступайте.       « — Северус увидел все, что ты вспомнил. В том числе и твои мысли на этот счет… Я скрыл воспоминания обо мне.»       «— Будем надеяться, что он не побежит к Дамблдору…»       Гарри шатаясь вышел из класса, не видя, как Снейп остановил Малфоя.       — Помоги ему. Выслушай. И веди себя нормально. Без фокусов, Драко.       Слизеринец резко кивнул, вырывая руку из крепкой хватки профессора.       Поттер ни в какое Больничное крыло идти не собирался, поэтому он свернул в сторону туалета Плаксы Миртл. Малфой тихо следовал за ним, не отставая. Закрыв дверь в как обычно затопленный туалет и подойдя к одной из раковин, Гарри плеснул в лицо ледяной водой, пытаясь прийти в себя.       Закрутив кран, он небрежно осел на мокрый пол, не обращая внимания на то, что брюки тут же намокли. Прикрыв глаза, Гарри тяжело вздохнул, взъерошивая волосы.       — Что с тобой происходит в последнее время, Поттер? Перестал общаться с заучкой и Уизелом, ходишь всегда один, витаешь в облаках. Сам на себя не похож.       Драко нерешительно помялся на месте, осторожно подошел поближе и, наморщив нос, медленно сел с ровной спиной.       — Тебя Снейп надоумил, или ты сам решил со мной поговорить?       Гарри пронзительно посмотрел на Малфоя из-под сползших на кончик носа очков, чем-то напоминая Дамблдора. Драко непроизвольно вздрогнул. Ощерившись, он со злостью в голосе произнес:       — А какая разница, Поттер? Тебе нужно выговориться. Лучше расскажи все. Секреты Золотого мальчика я не буду разбалтывать, уж больно много чести.       Гриффиндорец словно надломился, опустив голову вниз, пряча глаза. Почувствовав подступающие слезы и непрошенную истерику, он с силой прикусил губу.       «Почему именно сейчас? Почему не после смерти Сириуса, почему не после того, как появились первые воспоминания Певерелла? Почему не в одиночестве, а именно здесь, перед Малфоем?»       Закрыв ладонями лицо, он на грани слышимости проговорил:       — Вся моя жизнь была ложью. Я устал, Драко. Устал сражаться, устал жертвовать собой ради… А ради кого? Ради людей, которые в любой удобный для них момент просто бросают меня? Или для этого дрянного Всеобщего Блага? Дамблдор мной помыкает как хочет, вешает лапшу на уши и заставляет делать то, что я не хочу… Единственный человек, кто всегда был со мной и никогда не ждал от меня Геройства, оценивая как обычного подростка — это Волдеморт. Он всегда честен со мной, в отличие от Великой Светлой Стороны.       Гарри не видел, просто не мог видеть, как глаза Драко в ужасе расширились, а лицо будто заострилось еще больше. Слизеринец не этого ожидал, когда решил все же последовать совету крестного. Он не ожидал увидеть сломанного Героя Магического Мира. Тот всегда дерзко и смело смотрел проблемам в лицо, гордо поднимая подбородок. Это был человек чести, отожествление Героя с большой буквы, на которого хотелось ровняться всегда и всем без исключения. Что с ним стало за такой короткий промежуток времени? Неужели на него так сильно повлияло предательство друзей? Лучше бы он кричал, швырялся заклинаниями во все стороны, разгромил весь туалет. Малфой почувствовал непонятный отклик в своей душе; лед тронулся. И Драко принял решение, наверное единственное верное за всю свою недолгую жизнь.       — Расскажи мне, Гарри. Я знаю, что я не тот человек, кому ты бы хотел открыться… Но позволь выслушать тебя.       — Все началось в прошлом учебном году…       Драко не перебивая слушал исповедь Героя (а Героя ли?). Его сердце сжималось от жалости и понимания. У Малфоя никогда не было друзей, только приспешники, что всегда искали выгоду от знакомства с ним. Воспитанный на историях о Мальчике-который-выжил, он мечтал с ним подружиться еще в самом раннем детстве, представляя, как они будут вместе летать на метлах, проказничать и веселиться. Но реальность оказалась жестока. Тот отказался от протянутой руки, выбрав отбросов общества. И Малфой разозлился. Его обида, что с каждым годом как будто только усиливалась, двигая его на всякие необдуманные поступки. Но в этом году стало уже не до этого. Угроза нависла над его семьей, и Драко не знал что ему делать. Он хотел, до жути хотел дружить с Гарри, но он не мог рисковать жизнями родителей. Не мог и поступиться к Поттеру. Лишь наблюдать издалека, мечтая о другом, лучшем будущем. Без войны. Без жертв. Без боли. Да, возможно он был влюблен в гриффиндорца, но когда-то давно в детстве. И эта влюбленность давно переросла в глубокое, светлое сопереживание и моральную, отдаленную поддержку. Это не любовь.       Хриплым от испытываемых чувств и долгого молчания голосом, Малфой спросил:       — Что ты намерен делать теперь, когда вспомнил о своей прошлой жизни?        — Я вспомнил еще не все, но достаточно, чтобы окончательно разочароваться в Дамблдоре и захотеть помочь Волдеморту, изменить его.       — Одного не могу понять… Когда и почему именно друзья перестали с тобой общаться? Ладно Уизел, но Грейнджер…       Поттер грустно улыбнулся, вновь пряча глаза.       — Мы не общаемся после смерти Сириуса. Они обиделись на меня… Наверное из-за того, что я не захотел их взять с собой в Министерство.       Драко резко хмыкнул, едко и надменно произнося:       — Теперь ты понял, что дружить с такими людьми не следует? Они предадут в любой момент. Обидеться из-за того, что ты не захотел рисковать их жизнями… Прости, Поттер, но они полностью оправдали свои звания Предателя Крови и Грязнокровки.       Гарри даже не стал спорить. Драко был прав. Да и гриффиндорец понимал все сказанное сам. Знал это. Но менее обидно и грустно от этого не становилось.       На протяжении всего этого разговора Крестраж тактично молчал.       Драко резко поднялся с мокрого пола, подходя вплотную к Гарри и навис над ним, протягивая руку.       — Поттер. Я прощаю тебя и предлагаю сотрудничество. Дружбу ты пока что не заслужил.       Гриффиндорец удивленно посмотрел на слизеринца, нерешительно пожимая чужую ладонь.       — Малфой. А я прощаю тебя за то, что ты был такой задницей на протяжении пяти лет учебы.       Они оба улыбнулись, открыто и по-детски. Драко помог встать ему, вновь становясь серьезным:       — Что от меня требуется?       Ловя чувство дежавю, Гарри озорно усмехнулся:       — Всего лишь проникнуть в сейф Беллатрисы Лейстрендж и забрать чашу Пенелопы Пуффендуй.       Драко притворно ужаснулся, распахивая глаза шире:       — А слежку за Темным Лордом ты не хочешь?       — Хочу конечно. Спрашиваешь еще.       Хоть Драко и понимал весь риск, но он сделал выбор. Осознанный, а не навязанный обществом и отцом.