Не как у нормальных людей

— Пиздец ты трахаешься, Учиха. Итачи даже не потрудился открыть глаза, лёжа на подушке и размеренно приводя в порядок дыхание. — Я думал, больше не позвонишь. После того раза, — продолжал Дейдара, выдыхая сигаретный дым в окно спальни, рядом с которым стояла кровать. Комнатка была маленькой, неопрятной, бедно обставленной, но всё равно по-своему уютной. Итачи был здесь в третий раз. Итачи не знал почему. — Я тоже, — честно признался он Дейдаре в ответ. — Ты же из тех гадов, я сразу понял, — усмешка. И больше серого дыма, больше ненавистного горького запаха сигарет. Мерзкий холодок из раскрытой оконной дверцы пускал по коже мелкие мурашки. — Из тех, у кого все чувства на ветер. Поебал и бросил. Удобно. — Удобно, — спокойно согласился Итачи, железной волей заставляя себя не делать замечаний по поводу грязного языка. Когда он впервые встретил Дейдару в баре, он ещё не знал — да и знать не хотел, — какой дьявол кроется за румяными от алкоголя щеками и обманчиво прелестной оболочкой. Но дьявол явил себя сам и, к сожалению, надевать маску больше не собирался. Надо сказать, Итачи делал исключения в практике «на один раз»: иногда, если секс был хорош до отключки мозга. Редкость, но это случалось. Будто химия с одного взгляда, вспышка, внутренний сбой гормонов и неожиданный голод к человеку, которого раньше никогда не встречал. На второй раз обычно проходило, но с Дейдарой вышло как-то не так. После первой ночи с ним Итачи вернулся домой к десяти утра обнулённым, выпотрошенным, размякшим; он был даже спокойнее, чем обычно — так ему вставило. Ещё на рассвете он умудрился заснуть в чужой спальне, а потом, очнувшись спустя пару часов, оставил крепко спящему Дейдаре свой номер на бумажке рядом с кроватью. И ушёл. Конечно, его никто не провожал. Дейдара позвонил тем же вечером. Тогда же назначил встречу и — разве не ради неё Итачи оставлял возможность связаться? Однако было что-то в голосе Дейдары… настораживающее. Иное. Даже по телефону. Интуиция не обманула. Их вторая ночь кончилась великолепным скандалом и ещё более великолепным повторным сексом, когда Итачи вновь молча захотел уйти. Он до последнего держал нейтральное лицо в ответ на брань, напускным спокойствием раздражая Дейдару сверх его лимитов. Он слушал, выслушивал и понимал, что в любой момент может встать, уйти за дверь и больше никогда не вернуться, но по неясной причине он не мог даже пошевелиться. Что-то было в горящих от злости и смущения щеках Дейдары; в его испачканном языке, сыплющем ругательствами. Что-то — в демонически растрёпанных волосах цвета выжженной солнцем травы и в грозно нахмуренных бровях. В серо-голубых, как пасмурное небо, глазах. Этот шторм… Словно проведение кармы. Итачи впервые так отчитывал за его спонтанные сексуальные связи какой-то малознакомый тип. Отчитывал так, будто знал о нём всё и имел право. Отчасти Итачи было даже забавно его слушать, но больше — скверно и горько. Ведь за маской гнева он неудачно заметил боль, которая остро мучала Дейдару. Рассмотрел сгнившую насквозь грудину и обнаружил открытую, кровоточащую рану под сердцем. Впрочем, волновать это Итачи было не должно. Ничуть. Так он себе говорил, и успокаивать растревоженный ум у него получалось запросто. Ведь как только Дейдара выпустил пар, всё опять кончилось сексом, который, к ужасу Итачи, вышел ещё лучше, чем в их первую встречу. Однако… разве лишь ради него он вернулся в третий раз, когда отчётливо понял, что парень уже не даст им легко расстаться? Дейдара продолжал нервно курить, сбрасывая пепел в старую банку из-под консервов на подоконнике. Он сидел к Итачи голой спиной, прикрывшись одеялом ниже пояса, чтобы не заморозить член. Итачи пришлось довольствоваться тонким покрывалом. — Ты скотина, — затягиваясь сигаретой, размышлял Дейдара просто и без обиняков. — Вы все скотины. Был у меня один такой — точь-в-точь твоя копия. Равнодушный, практичный, с унылым покерфейсом. Работал членом чуть похуже, но это не критично. Я тогда был наивным идиотом, верил во всякие сказки. Мы ездили к нему домой и трахались как животные. Он забирал меня из универа, а потом делал со мной всякое. Он был извращенец, Учиха. Но мне это нравилось. Пиздец как. Мы иногда разговаривали, он мне что-то даже про себя рассказывал. Я думал, это так круто, мне аж крышу сносило. А потом он просто нахуй исчез, — Дейдара раздражённо цыкнул и остервенело вдавил докуренную сигарету в дно банки. Лицом не повернулся — прикрыл окно, потому что сам уже весь дрожал, и остался сидеть так. — Я потом уже понял, что был для него развлечением. Может, у него было десять таких развлечений сразу. Я ничего о нём не знал. Только знал, что он тварь, каких поискать. — Именно поэтому ты снова ввязываешься в такие отношения, — издевательски хмыкнул Итачи, хотя внутри что-то сочувственно сжалось. Он не понимал этих моральных выродков, топчущих чужие чувства. Сам он обычно не задерживался с партнёрами больше трёх раз. Никогда не пытался открыться, только трахался. Чтобы сразу было понятно: дальше ничего не получится. Старался не выбирать слишком молодых и неопытных: Итачи умел быть осторожным, просчитывал, улавливал потенциал в человеке заранее. Глаза Дейдары не были наивными, так что Итачи знал: привязанности не возникнет. Но он не ожидал, что проблема может образоваться с другой стороны. Впрочем… проблема?.. — Я никуда не ввязываюсь, — Дейдара прошипел, и Итачи заметил, как напряглись мышцы на его спине. — Я просто хотел поебать твой мозг, раз не мог достучаться до того ублюдка. Что ж, довольно честно. Итачи это уважал. — Не закрытый гештальт? Мм. Довольно эксцентричный способ от него избавиться, но если помогает… — И вот какого хрена ты такой спокойный, а? — Дейдара обернулся через плечо, обрывая. Его глаза зло сверкали. — Я тебя уже пятнадцать раз с говном смешал, а тебе хоть бы что. Разве у таких как ты нет, типа, чувства собственного достоинства? — А причём тут моё достоинство? — хмыкнул Итачи, ровно встречая этот полный огня и эмоций взгляд. — Всё, что ты говоришь, касается меня максимум на десять процентов. Остальные девяносто — это твои проблемы. Не вижу смысла на них реагировать. У Дейдары от замкнутой внутри ярости дёрнулась бровь. Итачи казалось, он готов наброситься и начать его душить. Видимо, в последний момент передумал. С недовольным рыком отвернулся обратно и продолжил пялиться в окно. Вся его фигура источала напряжение. Гнев и желание отомстить. — Почему я вечно связываюсь с одним дерьмом… — пробормотал он как бы себе самому, но Итачи расслышал. И усмехнулся. Не пора ли было идти? Он сел на кровати, заставив матрас скрипнуть, и начал было откидывать покрывало, как вдруг Дейдара очнулся от своих дум. — Так, а ну стой! Итачи недоумённо вскинул бровь. Дейдара полностью развернулся к нему и теперь явно, без шуток намеревался напасть. — Чт… — Если сейчас уйдешь, я точно слечу с катушек, — без капли издёвки, пугающе серьёзно объявил Дейдара. И схватил за плечи. Повалил обратно на кровать, сам откинул покрывало и уселся сверху. Итачи продолжал удивлённо смотреть и хлопать ресницами. Дейдара наклонился, улыбаясь плотоядно, хищно, как голодная акула. Длинные волосы беспорядочно обрамляли его лицо. Губы, до сих пор красные, пухлые от поцелуев и отсосов, манили своей порочностью. — Трахни меня ещё раз, — наконец выпросил он, склоняясь к самому лицу. Опаляя горьким от ментоловых сигарет дыханием. Итачи даже не поморщился, потому что был слишком шокирован самим собой. Ведь это было решение больного человека — поддаться на провокацию и остаться. Он уже понял, что у Дейдары проблемы. Понял, что лучше не ввязываться дальше. Но… он хотел? Он правда хотел? Почему? И он действительно не мог бросить Дейдару, когда тот был настолько… в отчаянии? — Да, Учиха. Трахни меня так, чтобы я думать ни о чём не мог, кроме твоего толстого члена. Чтобы мне потом век никого не хотелось. Выдери меня, как потаскух… — Заткнись, — Итачи резко схватил его за лицо и сжал челюсть в пальцах. Глаза Дейдары расширились от удивления. Итачи не знал, что именно он увидел в его выражении, но какая разница? Ему не нравилось. А когда Итачи не нравилось, его взгляд сам собой становился тёмным и опасным. — Не рот, а грязная помойка. Никто не учил манерам, хн? В нашу первую встречу ты идеально справился с ролью пай-мальчика. Было бы неплохо ещё так поиграть. Дейдара ухмыльнулся, несмотря на сдерживающие его пальцы. Поёрзал у Итачи на бёдрах, наверняка чувствуя, что они оба опять возбуждаются. — Когда ты подошёл, я знал, что только так и клюнешь… Любите вы… манеры… — Итачи отпустил его, но ненадолго. Схватив за волосы, он нагнул Дейдару на себя и сразу языком — в пошло раскрытый рот. Стон. Полная отдача. Поразительно, как легко Дейдара таял, растворялся в близости. Ему больше не было дела до своих душевных ран и до ублюдочности Итачи. Словно наркотик, он пил этот поцелуй; проникновение и удовольствие он желал как иглу в вену. Зависимый ненавидит то, что держит его в рабстве. И может, в глубине Дейдара ненавидел Итачи, но его тело было так послушно и готово к греху. Оно опьяняло раскрепощённостью своих реакций, подкупало отзывчивостью и тайно приводило в восторг. Итачи поменял их местами. Тяжело навис над Дейдарой, вдавливая голыми бёдрами в кровать, сталкиваясь с его членом. Дейдара довольно рассмеялся Итачи в губы и широко развёл ноги, призывно вскидывая таз. Он до сих пор был растянутым, мокрым, готовым, Итачи знал. Но не хватало… Размашисто откинув руку в сторону, Дейдара прочитал его мысли. Слепо нащупал на прикроватной тумбочке початую упаковку презервативов и пихнул в Итачи. Дерзкий поцелуй пришлось прервать. — Давай быстрее, — шикнул он, когда Итачи отстранился и сел себе на пятки, чтобы вытащить из упаковки новый квадратик фольги. Внутри осталось ещё три. Итачи не отреагировал на чужое нетерпение. Он отличался тем, что по жизни умел сохранять нужный себе темп: в работе, учёбе, хобби и в сексе. Никому не давал торопить и выбивать себя из колеи. — Будешь скулить, обойдешься пальцами, — отрезал он. Жёстко. Но это помогло Дейдаре заткнуться, гордо отвернув голову и недовольно скривив губы. Как бы Итачи ни был искусен в ласках руками, пальцы после члена априори остались бы в проигрыше. Гладким, знакомым движением Итачи плотно раскатал резинку по стволу. Снова двинулся вперёд, закинул ноги Дейдары себе на плечи и пристроился сзади, без прелюдий толкаясь в дрожащий, поджатый анус. Мышцы расходились гладко вокруг тяжёлой головки — даже смазка не была нужна: хватило той, что покрывала презерватив. Дейдара длинно застонал. Чувство наполненности, о котором он так просил, которого так жаждал, поглотило его с головой. Итачи грузно вздохнул в ответ, опуская от удовольствия веки. Горячо. Сколько раз он это делал — приятно было словно в первый. Особенно с такими, как Дейдара — с теми, кто привык и наслаждался анальным проникновением, полным. С теми, кто не просто хотел попробовать новенькое и не пытался тщетно угодить Итачи, чтобы удержать. Нет. Дейдара правда был приучен и обожал отдавать себя снизу. Опыт подсказывал: таких любовников где попало не сыщешь. Ведь мало того, что Дейдара потрясающе принимал весь член Итачи — его тело легко раскладывалось по любой прихоти, как у тряпичной куклы-марионетки. Гибкие, упругие мышцы тянулись, подчиняясь силе рук Итачи, и предлагали такое разнообразие вульгарных поз, что член становился твёрже от одной лишь мысли. — Кем бы ни был тот парень, который трахал тебя раньше… ему повезло, — выдохнул Итачи в ухо Дейдаре, когда вошёл целиком и наклонился. Глубоко. Дейдара пускал его так глубоко. А ещё он дрожал и был готов изойти слюнями от кайфа. Он даже не понял, что сказал ему Итачи. — Блять, какой большой… — горячо зашипел Дейдара, запрокинув голову, обнажив шею, острый кадык. — Ещё, Итачи… — О? — низко выдал Итачи, медленно отстраняя бёдра, чтобы сразу вернуться обратно. Мелкие толчки в самой глубине задницы не давали Дейдаре прийти в себя. — Ты вспомнил моё имя? — Не… ёб твою ж… не обольщайся, — Дейдара прошептал, закатывая глаза и уплывая прямо под Итачи. И правда как наркоман, словивший свой блаженный приход от заветной дозы. Итачи не возражал. Наоборот. Он дал ему пару секунд насладиться, распробовать всё целиком и лишь после — сделал первый грубый толчок. Сильно. Дейдара громко всхлипнул. Схватился за плечи, больно впившись пальцами. Чуткий. Итачи довольно замычал: раскованное поведение партнёра всегда возбуждало и подхлёстывало его. Хотелось стараться. Не столько ради своего удовольствия, сколько ради сладкого превосходства над этим беспомощным, дрожащим, размякшим от ощущений телом. Схватившись за лодыжки Дейдары, Итачи полностью задрал его ноги и засадил по самое не хочу. Угол был идеальным. Дейдара высоко взвыл, роняя руки на постель и отчаянно собирая в кулаки сбитую простынь. Итачи продолжил трахать с паузами, размашисто и далеко. Дейдара то вскрикивал, то уязвимо задыхался, пытаясь что-то сказать: Итачи улавливал спутанные, мутные обрывки от «блять», «пиздец», «как хорошо» и «ещё-ещё». Итачи мог ещё. Он удвоил старания, но только чтобы у Дейдары от злости поехала крыша, когда Итачи наигрался и резко из него вышел. — Эй! — он распахнул свои пронзительные, светлые глаза, глядя обиженно и возмущённо. — Какого хрена?! — Хочу другую позу, — сказал Итачи просто, поправляя презерватив. А потом бесцеремонно перевернул Дейдару на живот, задницей кверху, лицом в подушку. — Ах ты… — Теперь можешь кричать. Итачи не дал слишком протрезветь. Удобно устроившись сзади, он проник в Дейдару и после двух пробных толчков задал отчаянный, удушливо быстрый темп. Сразу. Член скользил в растянутой, беспомощно пульсирующей дырке. Дейдара высоко заскулил, крепко вжавшись носом в подушку, оттягивая бёдра назад, отдаваясь Итачи, но что это? Он хотел спрятаться? Сдержаться и наоборот не кричать, чтобы не подкармливать эго Итачи? Какая безвкусная глупость. Опрометчиво ложная стратегия. Намотав длинные волосы Дейдары на кулак, Итачи резко потянул их на себя, заставив вынырнуть и открыться. — Ай-я! — Дейдара вскликнул от боли, но тут же захлебнулся стоном. Опять. Итачи входил в него безжалостно, отточено. Хмурясь от наслаждения, но ещё не позволяя себе тонуть и погружаться с головой; заставлял себя помнить о просьбе Дейдары. Затрахать до потери памяти. Почему вообще Итачи было это нужно? Может, чтобы беспризорный щенок стал шёлковым, как ручная собачка? Может, просто было его жаль? У Итачи не хватало сил думать серьёзно. Слух уже заливали бесстыдные крики Дейдары. Он пытался стиснуть челюсти и приглушить себя, позлить Итачи, но не мог выиграть войну с собой — сдавался, терпел поражение. Шипел мучительно, стискивая в пальцах простынь; а его напряжённое тело дрожало, дрожало — так великолепно дрожало. — Ита-ах! Блять! Итачи замер внутри. Отпустил волосы и обхватил ладонью шею Дейдары. Вновь запрокинул голову навстречу себе, нашёл чужой поплывший взгляд. Дейдара шумно сопел, пытаясь взять максимум от этой передышки; все его конечности казались неустойчивыми, даже на мягком матрасе. — Нравится мой член, м? — приподнял бровь Итачи, повелительно и насмешливо глядя сверху вниз, в перевёрнутое лицо Дейдары. Дейдара лишь надменно молчал, сжимая зубы, не удостаивая чётким ответом. — Нравится? — повторил он громче, делая резкий глубокий толчок. Глаза Дейдары закатились. Это и был его ответ. — Ведёшь себя как шлюха, — выплюнул Итачи. Дейдара опять заскулил. Итачи не мог поверить, что он ловит кайф от этих унижений. Что они оба ловят. На крючке. Странная игра. Но Итачи не хотел, чтобы она кончалась. Напоследок сдавив Дейдаре горло, заставив на миг потерять дыхание, Итачи отпустил его и вновь — за волосы. Лицом в подушку — специально. Членом вглубь — сурово. Такая круглая, тугая, гостеприимная задница — он был создан, чтобы его трахали. Его тело было сделано, выточено для жёсткого, безудержного секса, ничего похожего на который Итачи не помнил. Он вообще не помнил себя таким. Диким, почти жестоким. Не помнил, чтобы так закипала кровь в жилах, даже если он пытался сохранить привычный равнодушный фасад. Нет, внутри кипело. От каждого толчка в Дейдару — плеск лавы под кожей. Как вино в переполненном бокале. Брызгалось, лилось за края, жгло самые кости. Остро, болезненно, мучительно. Хотелось сгореть. Так хотелось… В любопытстве Итачи вновь вытащил Дейдару за волосы из обслюнявленной наволочки, заставил благодарно хлебнуть раскрытым ртом спёртый воздух. Его глаза слезились, щёки ярко алели, и всё его лицо выражало полнейшую отстранённость от реальности, непонимание, растерянность. — Ма-а, посмотри на себя, грязнуля, — наклонившись, грубым шёпотом в ухо выпалил Итачи. — Ты хочешь кончить? Дейдара страдальчески зажмурился, и сквозь всё его тело пробежала крупная судорога. — П-пожа… Жуткая, тёмная сторона в Итачи никак не хотела уходить. Напротив, она укреплялась и желала править бал. Итачи вынул член из Дейдары и рухнул на спину рядом, глядя на его разрушенное почти в ноль тело. — Сюда, — сказал он резко, встретившись с полупустым, непонимающим взглядом Дейдары. Теперь его не хватало на открытые возражения. Итачи усмехнулся, поглаживая себя в презервативе и терпеливо ожидая, пока до Дейдары дойдёт. В качестве подсказки — похлопал себя по бедру и выгнул бровь. Дейдара, тяжело дыша, забрался на него сверху, едва шевеля конечностями. — Для того, кто хочет кончить, ты такой ленивый. Даже не будешь ругаться? — дразнил Итачи, когда Дейдара, дрожа от желания, разбитый и плохо соображающий, направлял в себя его член. Взгляд Дейдары был убийственно колким. Серьёзным. Но он ничего не говорил, просто дышал, дышал. Когда его задница вновь поглотила весь член, пуская в тело с другого угла, он опять до боли впился пальцами в плечи Итачи и весь сожмурился. — Ч-чёрт… В неожиданном порыве мягкости Итачи коснулся ладонью его щеки и погладил вверх до виска, до волос, чувствуя горячий пот у потемневших корней. Дейдара едва мог двигаться, его не держали руки. — Ты чувствительный, — прошептал Итачи, большим пальцем другой руки погладив Дейдару по губам, не дав ему до крови прикусить нижнюю. — Даже хрупкий… так легко сломать тебя… В глазах Дейдары мелькнуло что-то, похожее на страх, но быстро сменилось простой уязвимостью. — Итачи… — Двигайся, — сказал он. Приказал он. Дейдара пытался сделать всё, на что был способен. Перестроившись и оперевшись на подсогнутые сзади колени Итачи, он отклонился корпусом дальше, чтобы найти нужный угол. Приподнялся. И опустился. Хрипло застонал, виляя задницей, смакуя ощущение. Его темп нарастал очень медленно, осторожно. Он не принимал — впитывал в себя член Итачи, будто в трансе, не давая самому себе очнуться. Он пробовал его, чувствовал его всем собой. Обожал каждый сантиметр, заполняющий пустое пространство меж шёлковых стенок внутри. Итачи гладил его подтянутый торс: вдоль твёрдых мышц на животе, поднимаясь к острым соскам, влажно размазывая выступивший пот по горячей коже. Гладко и скользко, и грязно, и так идеально. Итачи ни с кем не доходил до таких гипнотических состояний. Ни с кем так не отпускал себя под конец. Понимая, что с них обоих уже хватит этих пыточных игр, Итачи опустил обе руки на бёдра Дейдары. Сам — упёрся пятками в матрас и впервые дёрнул таз навстречу. Дыхание Дейдары поражённо оборвалось в глотке. Он не застонал, будто исчерпал себя до края, но Итачи знал, где искать запасные резервы. Оторвав от постели задницу, толкнулся в него ещё, ещё. Быстрей, резче. Отчаянно. Грубо. И в комнате стало жарко, как в аду. — Ах-х!.. Дейдаре больше негде было прятаться. Никаких подушек и простыней — некуда уткнуться, не за что держаться. Итачи двигался в нём как в последний раз. Финальный рывок. Дейдаре осталось лишь беспомощно нависнуть над ним сверху, царапая плечи, закатывая глаза и больше ничего не понимая, ни на что не реагируя. Когда он начал кончать, Итачи показалось, что его сломало. Это был долгий, мучительно яркий оргазм. Без прикосновений к члену. Без предупреждений. Он просто настиг, накрыл Дейдару как из ниоткуда, лишив остатка кислорода в лёгких и послушания перегруженных мышц. Дейдара даже не кричал, пока финальная волна не отступила — воздух вновь ворвался ему в грудь, и он начал жадно, хрипло задыхаться. Прижав его трясущееся тело к себе за лопатки, Итачи ткнулся носом в сырую от пота с волос шею и кончил следом от двух жёстких толчков. Его раскидало на кусочки, и он не знал, как ему теперь отпустить. Этот жар. Эту тяжесть. Рваное, почти испуганное дыхание себе на ухо и щекотные, готовые залезть в нос и в рот прядки волос. Этот дрожащий голос и запах горячего пота. — Оф-фициально… лучший трах в моей жизни, — просипел Дейдара. И мешком скатился с Итачи, выпустив из себя его член. Рухнул на другую половину постели. Итачи хотел согласиться, но внезапно растерял все слова. Почему? Почему с Дейдарой было так? И почему он уже чувствовал, что внутри крошится воля и формируется страшная, опасная, вредная зависимость? Всего третий раз. Итачи знал заранее, что будет четвёртый. Даже пятый. Дейдара побьёт рекорд. Но что ещё Дейдара сделает? Такой, как он, был способен на многие страшные вещи. Особенно если Итачи уже зацепило. — Учиха… Может ты и скотина. Но не пропадай из поля зрения, окей? — М, — Итачи не знал, почему у Дейдары вдруг появились силы говорить, а у него — пропали подчистую. — Ещё хочу, — будто в бреду шепнул Дейдара. Итачи повернулся, шокировано на него уставившись. Тот слабо хмыкнул. — Не сейчас. Вообще. — М, — снова расслабился Итачи, глядя в потолок. Дейдара больше ничего не сказал. Однако через минуту Итачи почувствовал, как он пытается перелезть через него к прикроватной тумбочке, чтобы найти брошенную туда пачку сигарет. Итачи схватил его за запястье, не давая. — Не кури, — сказал просто. — Хах? — Дейдара слабо выгнул бровь. — Я не люблю запах сигарет. — О, ну конечно. Тело зверя, душа ангела, — Дейдара издевательски рассмеялся, но неожиданно послушался, бросая затею. — Ладно, без разницы. Потом пойду заварю кофе. — Пьешь кофе после секса? — усмехнулся Итачи плоско. — Я пью кофе вместо курева. Типа, помогает. Хотя уже год пытаюсь бросить и без толку. Итачи задумчиво поджал губы. Он бы хотел, чтобы Дейдара бросил. Чтобы от него больше никогда не пахло горьким, едким дымом. И чтобы никогда в будущем ему не пришлось мёрзнуть под тонким покрывалом, пока Дейдара курит в открытое окно. — Если пытаешься, значит бросишь, — выдал он, просто чтобы что-то сказать. А может и не просто. — М? Не-а. Пытаться мало. — Мало ничего не делать. — О, кстати, — Дейдара неожиданно шлёпнул его тыльной стороной ладони по груди, небрежно откинув руку в сторону. — Говорят, отсосы помогают бросить. Заменяешь сигарету членом и красавчик. Итачи обречённо вздохнул. Что? Что у них могло быть общего? И почему он всё ещё лежал здесь, слушал и не мог преодолеть желание остаться? — И что ты хочешь? Использовать мой член? — Я не против, — Итачи услышал в его словах ухмылку. — Только тогда тебе придётся со мной задержаться. — Придётся… — пробормотал Итачи. А Дейдара вдруг добавил, плохо пряча ещё не выстраданную в глубине обиду: — Но ты знаешь, я уже через это проходил. Можешь трахаться с другими и со мной. Похуй. Итачи усмехнулся. Дейдаре было настолько не «похуй», что он слышал это в каждой букве. И всё же почему-то ответил, чтобы не питать ничьих смутных надежд: — Ладно. — Хн. Скотина. Итачи это заслуживал. Может, больше, чем хотел бы себе признаться. И всё же тайная мысль о том, чтобы задержаться с Дейдарой, помогла ему почувствовать себя чуть лучше.