***
— Можно мне «Унесённые ветром»? — Молодой человек, ему что-нибудь безалкогольное, — Тэхён аккуратно обходит Чонгука, сидящего за барной стойкой, и садится с ним рядом. — Можно даже просто колу. — Обалдел? — Чонгук смотрит так, словно только что фундаментально разочаровался. — Ты сегодня без алкоголя. — А больше ты ничего не хочешь? — Нет, — и что-то пролетевшее в чужом голосе заставляет прекратить перепалку, заставив Чонгука покорно прошелестеть: — Ну, кола так кола, — смахивает спадающие на глаза тёмные пряди и облокачивается на стойку, пристраивая внимательный взгляд на Тэхёне. В очередной раз отмечает для себя, что не одежда красит человека, а наоборот. В обычных джинсах и светлой толстовке, немного уставший (и это заставляет Чонгука испытать лёгкий укол совести за резкое заявление, но ему и правда нужно было увидеться, потому что дальше таким образом продолжаться уже больше не может), но Тэхён всё равно выглядит красиво. Младший уверен, что даже в таком состоянии тот шёл и подбирал челюсти каждому проходящему мимо человеку: будь то парень или девушка — неважно. Сам Чонгук находится в числе этих простофиль уже давно. А что делать-то? Тэхён и личиком и телом красивый вышел. Харизматичный и уверенный в себе парень — такие нравятся многим. Чон даже сейчас сидит и залипает, как «блондинистая головная боль» рядом большими глотками хлещет воду, в конце концов оборачиваясь на мальчишку и, щурясь, наигранно грозит пальцем: — Сиди и не выпендривайся. — Да всё, угомонись, — цыкает, принимая из рук бармена свою колу. — Чонгук, прекрати язвить. О чём хотел поговорить? — Мне хочется секса. Брови Тэхёна в удивлении ползут вверх и решают пока остаться там. Он удивлённо моргает пару раз, затем понимающе хмыкает в бокал и всё-таки целиком разворачивается к Чонгуку, пристраивая один локоть на столешнице. — Я очень рад за тебя, — прочистив горло, проговаривает. — Секс — это очень хорошо. Только я не могу понять в чём, собственно, проблема? — Проблема в том, что я перестал хотеть девушек, — решает зайти немного издалека. — Оу, — теперь Тэхен прекрасно понимает, почему Юнги отправил своего младшего брата к нему. — Так это вовсе не является проблемой. — Для меня это огромная проблема! — Не вижу ничего плохого или невозможного. Найди себе парня, и дело в шляпе. — Это по-твоему настолько легко сделать? — Да. — Тэхён! — Что? Что здесь сложного? Просто подцепи какого-нибудь симпатичного паренька в клубе, а потом трахни. Ты на лицо симпатичный, тело тоже шикарное — для тебя не будет сложностью найти того, кто захочет подставить свой зад. — А ты подставлял свой? — Нет, — коротко отрезает. — Я по-твоему похож на того, кто позволит себя трахать? — Совсем нет. — Ну вот и всё. Тэхён просто промолчит. Трепать о том, что ему ужасно некомфортно, когда кто-то нависает сверху и заставляет его подчиняться, он не будет. Это сугубо между ним и его мозгом. Парень просто не чувствует себя пассивом, хотя пробовал. Дальше того, что тот гонщик с горем пополам просунул один палец, дело не пошло. Тэхёну жуть как нравится, когда ему делают минеты, когда его просят поскорее войти, и когда от его действий мечутся по кровати и хнычат. Не наоборот. И он соврёт, если скажет, что ни разу не представлял под собой именно Чонгука. Тот, к слову, снова пускает в дело свой бескостный язык: — Хён, что мне делать? У меня уже скоро руки сотрутся от ежедневной дрочки. Мне хочется другого человека в кровати. — Я же тебе говорю: раз перестали привлекать девушки, то попробуй с парнем. Кто знает, может это у тебя такой период, и ты на самом деле никакой не гей. — С этим уже всё ясно, — обречённо. — Думаю, что раз прошло четыре месяца, то вряд ли дальше что-то изменится. — Четыре месяца? — Да! И я безумно устал уже разговаривать со своим членом и умолять его встать на какую-нибудь барышню. — Найди парня, — терпеливо повторяет. — Может быть встанет, — пожимает плечами, искренне не понимая чужого беспокойства. — Да и опять же, почти всё одинаково, только вместо двух дырок будет одна. — Я не могу засунуть свой хуй в чужие дырки! Тэхён толкает язык за щёку, внимательно уставившись на профиль Чонгука, который снова отвернулся. — Подставь свою и стань пассивом. — Будешь моим активом? — (ох, он сказал это). Тэхён не думал, что когда-нибудь почувствует себя фонтанчиком, но вот только после последней фразы у него вода, кажется, льётся даже из ушей. Он пытается откашляться достаточно долго. До тех пор, пока рядом не подскакивают и не начинают услужливо стучать по спине. Только после этого блондин спокойно вздыхает, во все глаза уставившись на Чонгука, что смотрит на него немного удивлённо, со смесью непонимания и желанием ударить себя по лицу. Тэхёну сейчас просто послышалось, или над ним решили очень неудачно подшутить? Какая забавная ситуация. — Хён, ты в порядке? «Конечно, блять, в порядке! Ещё что-нибудь подобное скажешь, и хён будет в самом-самом порядке!» — вертится на языке, как на карусели, но благополучно глотается, пропуская вместо себя: — Всё хорошо, — Тэхён кряхтит, пока возвращается в нормальное положение и пытается вернуть на лицо невозмутимость (что получается, кстати, из ряда вон плохо). — Ты уверен? — Конечно, — мягко улыбается и хлопает Чонгука по плечу пару раз, замечая, что щёчки у того слегка покраснели. — Не переживай. Просто поперхнулся, — просто, ага. Да ты чуть не захлебнулся! — Ну так что, хён? — не до конца уверен, что поступает правильно, но… — Что? — Ты не ответил. Ты будешь для меня активом? Ну, хотя бы разок. Говорить это конечно было довольно сложно, но бо́льшая часть уже озвучена, поэтому давать заднюю будет довольно глупо. Надо ведь в конце концов разобраться со всем. Тэхён, вон, вроде даже спать уже больше не хочет. — Господи! — Ким отпихивает от себя стакан, чтобы ненароком не пролить, а до мозга медленно доползает, что всё сейчас без глупых шуточек. — Чонгук, ты вообще понимаешь, что сейчас говоришь мне, твоему другу? — Понимаю. Поэтому и говорю. — Одно дело просто говорить, а другое дело — просить меня трахнуть тебя! — нет, и всё-таки это капец. Какая-то парочка девушек с другого конца помещения, вздёрнув брови, смотрят на ребят, но поебать. У Тэхёна в голове ураган, ему не до вызывающе одетых баб. — И что? Я не подхожу под твой вкус? — Подходишь, конечно… Но, Гук, я… — Прости, — Чонгук поджимает губы. Наверное, он всё же плохо подумал и зря послушал Юнги. — Просто я не хочу доверять кому-то свою девственность. А ты… — Что я? — снова щурится, и если младший сейчас же не заберёт свои слова обратно, то Тэхён больше отнекиваться не будет: загребёт в охапку, спрячет в своей кровати и не будет выпускать до утра, записывая на подкорку чужие стоны. — А тебе хочу. — И как давно? — Четыре месяца, — на немой взгляд со стороны отвечает сам: — Просто смелости набрался именно сейчас. Да и к тому же… Мы друзья, лучшие друзья, и… Как я должен был к тебе подойти? «Ой, хён, привет, не хочешь меня трахнуть? Я просто заебался уговаривать свой хуй встать на девушку и втихаря дрочить на твои фото», — немного краснеет. — Так это должно было выглядеть? — Всё, что происходит сейчас, выглядит максимально похоже. — Хён! — Слушаю. — Пожалуйста… Я ведь знаю, что ты тоже не относишься ко мне как к другу. Чёртов Мин Юнги! Скотина! А Тэхён-то, как святая наивность, думал, что тот отправил Чонгука с вопросами по голубой жизни из-за того, что сам натурал и нихуя не знает! А тот… Тот нарочно всё! — Мин Юнги… — шипит. — Так это правда? — глазки забавно округляются. — Прям классика, — выдыхает блондин, расслаблено поднимаясь с нагретого стула. — Лучшие друзья взяли и втюрились друг в друга — сейчас расплачусь, — вопреки словам улыбается. — Это не смешно! — А, по-моему, очень даже, — Тэхён, не переставая давить лыбу во все тридцать два, хватает Чонгука за локоть, спешно ведя его к выходу из этого душного клуба. Почему через задний выход, мелкий понимает лишь в тот момент, когда его прижимают к захлопнутой двери и не дают опомниться, целуя.***
Тэхён, ободряюще улыбаясь, смотрит на неуверенно застывшего Чонгука у двери спальни. Тот переминается с ноги на ногу пару раз, прежде чем подойти к креслу. — Чонгук, что с тобой? — Всё хорошо. А ведь и правда всё хорошо, и Чонгук вообще не знает, почему взял и застыл на пороге. Его глаза просто приклеились к кровати, а внутри всё приятно стянулось от мысли, что на ней будет происходить сегодня. Этой ночью. Совсем скоро. — Ты уверен, что всё нормально? — Всё отлично, — Тэхён наконец слышит в пока ещё тихом голосе прежнюю уверенность и расслабляется. — Просто мои мысли меня пугают, — сжато улыбается. — И что же у тебя в мыслях? — Я хочу отсосать тебе, хён. Тэхёну показалось, что на него упал потолок, иначе почему в ушах так сильно зазвенело? Он, если честно, вообще не рассчитывал на какую-то смелость со стороны Чонгука. С того разговора в клубе в общей сложности прошло чуть больше трёх недель, и этого времени парням хватило сполна, чтобы сейчас они находились в закрытой на ключ комнате. Так-то «друзья» встречались ещё несколько раз, говорили обо всём, заглядывая друг другу в глаза, и переворачивали души, но совсем скоро стало ясно, как белый лист, одно — никто из них от своих слов отказываться не собирался, и, кажется, наоборот — ребята только сильнее хотели забыть про свою дружбу, наконец позволив ей перерасти в нечто большее и давно желанное. Тэхён никого не торопил и не давил; спокойно ждал, пока Чонгук разберётся в себе, разложит мысли по полочкам и примет новый статус. Ему самому не надо ничего, чтобы начать сомневаться. Всё это время он давал именно Чонгуку и не сдержал в себе облегчённого вздоха, когда вчерашним вечером ему пришло сообщение, содержимое которого ясно давало понять, что младший готов. И вот сейчас тот стоит перед Тэхёном, смотрит сверху в глаза, и блондин не видит никакого сомнения в произнесённых пару секунд назад словах, поэтому тянет из губ ухмылку, понижая голос: — На колени. Чонгук вспыхивает красными щеками от этой фразы, шумно сглатывает, потому что наконец-то всё происходит на самом деле. Не во сне и не в его голове, а в реальности. Он чувствует, что от власти, исходящей кругами от старшего, у него поджимаются внутренности, суставы в коленях сводит приятной тяжестью, а член всё больше твердеет. Ох, он слишком долго мечтал очутиться между ног Тэхёна, смотреть снизу-вверх, покорно поджав невидимые уши, и от лёгкого волнения кусать губы. У него остаётся лишь небольшое смущение, которое так-то парню и не свойственно совсем, но… понять можно: Чонгук к хёну бегал за советами, считал за брата, а теперь собирается взять у него же в рот. Конечно, он будет нервничать, хотя безумно хочется полностью раскрепоститься и показать, что вообще-то он не бревно и сексом занимался. С девушками правда, но занимался ведь. Или это не считается? — Чонгук, — Тэхён нетерпеливо облокачивается локтями о колени, продолжая смотреть так, словно планирует загипнотизировать. — Мне повторить? — Да, — на выдохе шепчет, не зная, почему ему так нужен контроль. — На колени, малыш. И это всё что было нужно: пониженный, с лёгкой хрипотцой, голос любимого хёна и нежное «малыш», первый раз обращённое в сторону Чонгука. Он моргает пару раз, и, ощущая трепет от ласкового обращения, собирает немного ткань джинсов на ляжках, прежде чем больно стукнуться коленками о пол. — Осторожнее, — Тэхён поднимает голову младшего за подбородок, властно удерживая и не давая отвести взгляд. — Ты уверен? Это совсем не обязательно. Сегодня я просто хочу довести тебя до космоса перед глазами… — Я больше всего на свете хочу твой член себе в рот. Правда, Тэхён. — Ты очень напряжён, — не понять это было бы сложно. — Я не знаю, как делать правильно, но я правда хочу. — Не волнуйся за неправильность. Я помогу, если что. Делай то, что хочешь и то, что тебе кажется правильным. Но без зубов. Как зелёный сигнал светофора. Чонгук дважды облизывает пересохшие губы, прежде чем подползти к Тэхёну ближе и суметь дотянуться руками до его колен. Он немного неуверенно разводит чужие бёдра в стороны, одновременно чувствуя дрожь вдоль позвоночника. Боже, он действительно трогает сейчас тело любимого хёна… Они действительно сегодня переспят. Господь, голова кругом. Чувствуя свой стоящий под ширинкой член, который от открывшейся картины мощных бёдер дёргается снова, Чонгук понимает, что слова по типу «перегорит, не факт, что ты гей» — чушь. Он — сто процентов гей. По крайне мере ориентация «Ким Тэхён» у него точно имеется, и никаких девушек под этим всем не подразумевается. У Чонгука сейчас зудит всё тело, а руки немного начинают подрагивать. От возбуждения. Он не боится увидеть чужой член и чужую обнажённость — он боится разочаровать и сделать что-то не так. Вот ведь дурачок, а. Чтобы откинуть все мысли в последний вагон для размышлений, парню требуется время и мягкое поглаживание по волосам. Бросив мутноватый взгляд на красивое лицо, Чонгук увереннее тянется к ширинке, пару секунд пытается ухватиться за собачку, прежде чем расстёгивает. Как только виднеется отчётливый бугорок под тёмной тканью боксёров, то он облизывается. «Возбуждён. Нравится» — приятно скользит по мозгам, а руки увереннее оттягивают трусы ниже. Но Чонгук мнётся, не зная, почему не хочет ничего делать, видя, как эти дурацкие джинсы плотно обтягивают чужие ноги. Парень переводит умоляющий взгляд вверх, встречаясь с чужим, но тёмным, как лес. Тэхён усмехается, понимая немую просьбу и желание ощущать ладонями горячую кожу, поэтому немного приподнимает бёдра вверх; Чонгук с завидной скоростью тянет и штаны, и нижнее бельё вниз. Когда те оказываются где-то около коленей, то он замирает. Размер… приличный. Не маленькая пипетка, и в голову ползут навязчивые мысли по типу «Как он поместится мне в рот?» — Малыш, не смотри на него так. Куда делся весь твой пыл? Чонгук не ожидал услышать пониженный хриплый голос, поэтому слегка вздрагивает. Он ничего не отвечает: вспоминает где-то прочитанное и услышанное краем уха от девушек, что не стоит прыгать выше головы, пытаясь делать горловой. Всегда можно помочь себе рукой у основания. Что он, собственно, и делает. Тэхён шумно выдыхает, едва почувствовав обхватившую его член ладошку. Чонгук ведёт рукой вверх-вниз; быстро, пока не передумал, открывает рот и погружает внутрь головку. Не полностью. Он немного посасывает её для начала и только потом решает попробовать опуститься губами чуть-чуть ниже. Кстати, почти достал до своей руки, что не может не радовать, но быстро поднимается обратно вверх, плотно сжимая губы. Пробует, экспериментирует и отвращения у себя не наблюдает, поэтому повторяет все свои предыдущие действия уже чуть более уверенней и с проявляющейся жадностью. Тэхён тяжело дышит и задней частью мозга понимает, что готов спустить только от вида Чонгука на коленях. Сейчас это было вообще без шуток. Ему теперь не нужно никакое доминирование. Дайте только Гуки и его дикие глаза — этого вполне хватит, чтобы кончить через две секунды, как эти оленьи омуты посмотрят снизу-вверх. Чёрт, заблокируйте Тэхёну возможности мыслить. Он даже сам не замечает как испускает выдох, быстро превратившийся в еле слышный стон. Чонгук внизу усмехается, потому что, блин, он вообще ещё ничего не сделал. Лишь выпустил член изо рта и решил немного подуть на розовую головку. Ему ой как льстит, что собственные неумелые действия, которые воспроизводятся по памяти из просмотренных порно, нравятся. Что от них жмурят глаза, и сжимают волосы. Тешит самолюбие и прибавляет уверенности — просто замечательно. Парень возвращает лицу серьёзность, делая из пальцев кольцо, а губами снова одним махом насаживается. Не перебарщивает. Что удивляет Тэхёна. Ведь обычно тем, кто в первый раз, хочется показать себя с самой лучшей стороны, заглотить по самое горло, но Чонгук делает всё очень аккуратно, но со скоростью черепашки. Водит рукой до середины, а остальную часть принимается облизывать. Со вкусом и просто чертовски медленно. Сверху хрипят от приятных чувств; младший же не останавливается. Он снова погружает головку в рот, принимаясь обводить по кругу внутри языком. Тэхён стискивает зубы до скрипа, впиваясь ногтями второй руки в подлокотник кресла. — Чёрт, Чонгук… — с проскакивающими нотками рыка произносит, от чего Чонгук сам стонет, посылая лёгкие вибрации. Тэхён за волосы оттаскивает его, внимательно смотря в глаза и пытаясь перевести дыхание: — Пусти слюну. Как и ожидалось, его не совсем понимают, и приподнимают брови в вопросе. Ким, шумно дыша, откидывает голову назад, произнося из такого положения почти шёпотом: — Пусти слюну на него. На мой член, — поправляется. — И попробуй заглотить больше. Чонгук кивает, хотя знает, что на него не смотрят, скапливает немного слюны во рту, чтобы потом выпустить всю на член и почти сразу заглотить половину возбуждённой плоти. — Да что ж ты делаешь-то? — уже стонет в голос, сам подаваясь бёдрами вперёд и не давая отстраниться. Чонгук закашливается от неожиданного напора со стороны, но не отступает, а как-то на инстинктах втягивает щёки. — Да, — новый стон вырывается раньше, чем парень договаривает: — Теперь, не расслабляя мышцы, начни медленно подниматься. С каждой прошедшей секундой Чонгук входит во вкус всё больше, заставляя хёна давиться слюнями и словами. Последнему делали минеты: хорошие и не очень, средние и чуть получше, но этот… Боже, он, конечно, немного неумелый и дёрганный, но старший уверен в том, что стоит младшенькому чуть-чуть потренироваться побольше, и он сам, Тэхён, будет кончать с первых секунд. У Гуки просто охуенный ротик, и от него буквально сносит крышу, поэтому Ким со своей стальной выдержкой подходит к концу раза в четыре быстрее, нежели раньше. По швам всё просто трещит… — Чонгук, я кончу тебе в рот. Тот не вырывается, а спокойно продолжает свои движения, только немного ускоряясь. Он понимает, с позором для себя, что прямота Тэхёна заставляет собственные пальчики на ногах каждый раз поджиматься. Чонгук вцепляется в чужие бёдра, тем самым показывая, что согласен. Старший усмехается (ещё бы ему отказали), крепче сжимает пальцами чужие пряди в кулаке, позволяя остаться в том положении, в котором Чон сам считает нужным. А Чонгук считает нужным ещё разок обвести языком головку, пройтись самым кончиком по уретре, и это становится для Кима грандиозным финалом. Он откидывает голову на спинку кресла, закусывает нижнюю губу до боли и кончает. У него впервые звёзды перед глазами. Чонгук покорно сглатывает всё накопившееся во рту, шальным взглядом осматривает приходящего после оргазма в себя Тэхёна и немного приподнимается с колен, которые тут же начинает жутко саднить. Натёр, наверное. Ким переводит дыхание и наконец смотрит на младшего, невинно усевшегося на полу. Дьявол. — Невероятно. Как ты умудряешься после того, что сотворил выглядеть так… — даже не может подобрать слов, чтобы описать то, как выглядит сейчас это чудо. — А что я сотворил? — Ты… Боже, это было слишком. Даже для меня. Откуда ты столько знаешь? — Я, — Чонгук краснеет густо, но упорно молчит. Ну, не скажет же он сейчас, что специально пересмотрел миллионы порно, перечитал уйму сайтов, чтобы попытаться не выглядеть совсем немощным. — Ах ты проказник, — Тэхён скалится. — Смотрел, как другие трахаются, да? — Чтобы бревном не быть! — сидит пунцовый весь на пятках, то и дело обводя языком губы. — Хм, и многому научился? В какой позе ты хочешь? — немного разыгрывается. — Я… в той, которую ты выберешь, — чёрт бы побрал эту тэхёнову откровенность и отсутствие стыда за слова! Чонгуку неловко. — У окна? — Ч-что? У какого окна? — Шучу я, малыш, — у Чонгука от этого хриплого «малыш» мурашки постоянно бегают. — Но я хочу, чтобы ты ещё кое-что сделал, — младший на это хмурится, а Тэхён прячет обмякший член, надевая обратно брюки. — Разденься. Непонимания в чужих глазах всё больше. — А ты? — А я буду смотреть. Чонгук чувствует, что у него узел в животе стягивается всё туже и туже. На него будут смотреть эти глаза, пока он будет раздеваться. Вот же Ким Тэхён! И не может ведь не вставить свои пять копеек. Нет бы, как в дораме: повалить на кровать, нежно поцеловать… Чонгук, конечно, и сам постарался, заварив кашу с минетом, но он ведь не рассчитывал, что старший кинет ему ответочку. Но. Он нагло соврёт, если скажет, что против. Целиком и полностью, руками и ногами за. — Только не торопись, — Тэхён опускается обратно в кресло, грациозно сложив ногу на ногу. — Медленно и со вкусом снимай одежду. Точно так же, как делал мне минет. Чонгук чувствует, что его по новой щёки вспыхивают краской. Предатели! Парень жалеет сейчас сотню раз, что из всех вещей в гардеробе выбрал именно рубашку и джинсы. Это ведь столько пуговиц придётся расстегивать… — Я попросил не торопиться, а не замереть истуканом, — мягко подталкивает к действиям, щуря глаза и закусывая губу. Божечки, Чонгуку это кажется слишком сексуальным. Он вытирает вспотевшие ладошки о ткань джинсов, медленно пристраивая пальцы на верхней пуговице. Руки немного дрожат, но не от страха. Всё так же: трясутся от возбуждения и Тэхёна, сидящего в каком-то жалком метре и выглядящего как-то слишком. По мере того, как оголяется кожа на груди, Чонгук чувствует заползающий холод и всё никак не проходящее смущение. Он матерится про себя, ругая за эту тупую застенчивость. Сейчас! Уже после того, как проглотил сперму своего Кима! Внутри него что-то начинает задыхаться от смеха. Когда же все пуговицы наконец становятся расстёгнутыми, то Тэхён поднимается с места, медленно-медленно подходя к младшему, что неуверенно застывает на месте, держа края рубашки вместе и не позволяя ей раскрыться. — Не останавливайся, — видит по чонгуковым глазам, что всё нормально и никто не перебарщивает. Да и к тому же, у Чона на лбу написано, что ему самому всё прекрасно нравится. Как бы там ни было, но он спал с девушками, и далеко не первый раз светится обнажённым телом. А тот факт, что два друга детства сейчас собираются заняться взрослыми вещами, прибавляет слишком много перца. — Не обращай на меня внимания и раздевайся. Полностью, — последнее слово произносит уже на самое ухо, вызывая новый табун мурашек под чужой кожей. Чонгук дёргается немного, сглатывает, но спускает рубашку с плеч, вскоре позволяя той опасть на пол. Руки тянутся к ремню в джинсах, а Тэхён заходит за его спину. И это… как-то напрягает. Очень сильно, но парень старается не акцентировать внимание. Он быстро расправляется с ремнём и пуговицей, начиная стягивать с себя вещь. Доходит до колен, чуть наклоняется, чтобы перешагнуть, но упирается задницей в чужой пах. Ох, чёрт! Ладонь на спине не даёт подняться, молча намекая продолжать. И Чонгук слушается. Уже гораздо быстрее он избавляется от джинсов, стягивает носки и остаётся в одних боксёрах. Покрылся краской? Определённо, да. Когда он поднимается в полный рост, то едва не кричит от того, что видит Тэхёна перед собой. И кто учил так бесшумно передвигаться-то?! Чонгук, беспокойно дыша, смотрит в чужие глаза, находит в них своё отражение и как-то подсознательно тянется пальцами под резинку чёрного нижнего белья. Трусы вскоре тоже оказываются вместе с остальными вещами, а если быть конкретнее, то аккуратно сложенными на столе. Тэхён постарался. Правда, не совсем понятно зачем, но, наверное, в этом был какой-то смысл. Когда старший, прикусив нижнюю губу, начинает ходить вокруг обнажённого паренька, то Чонгук окончательно теряет нить понимания чужих действий. Что Тэхён делает? А тот едва не задыхается. Он успел подумать, что смотреть за тем, как люди раздеваются теперь входит в его любимые вещи. Это выглядит… Очень. Тэхёну действительно понравилось наблюдать за неуверенными, но сосредоточенными движениями мелкого, когда тот стягивал с себя вещи одну за другой. Раньше он никогда не просил партнёров раздеваться самостоятельно — всегда сам срывал одежду, а в этот раз как-то неожиданно захотелось. И, видимо, не зря. Такая практика действительно принесла удовольствие, и, если судить по взлохмаченному и раскрасневшемуся Чонгуку, то не только Киму всё понравилось. Младшему было неудобно, да. Но от этого неудобства собственные действия и чужой взгляд не приносили никакого отвращения или желания прекратить. Здесь было по-другому — хотелось продолжать. — Ты готовился? — Да. Я всё делал. — Отлично, — мурлычет на ухо, опуская ладони на впалый животик. Парень вздрагивает от прикосновения и оборачивается, внимательно смотря на стоящего сзади Тэхёна. Тот руками ведёт от живота ниже, задевает пальцем пупок и вскоре достигает паховой зоны. Чонгук поражается самому себе, потому что не дёргается и не прыгает в сторону, наоборот — спокойно позволяет оглаживать своё тело, и Киму буквально сносит крышу от чужой покорности. Он невесомо водит пальцами вокруг чужого члена, и когда взволнованный и немного смущённый своей наготой Чонгук опускает взгляд, принимаясь внимательно следить за чужими действиями, то старший касается подушечкой большого пальца чувствительной до ужаса головки. Чон едва ли сдерживает себя, чтобы не завизжать в голос, а Тэхён, будто издеваясь, начинает размазывать предэякулят. — Тэ, — скулит, хватаясь за накаченные руки. Ноги становятся ватными и совершенно перестают держать тело в вертикальном положении. Ему хочется ощутить спиной прохладные простыни, но его не отпускают, водя носом где-то за ухом и всё продолжая лениво надрачивать. — Тэхён, я упаду сейчас, — почти беззвучно шелестит, вжимаясь ягодицами в пах. Ищет опору. — Сходи, пожалуйста, в ванную. Там в шкафчике лежит смазка и защита. Принеси, — произнесённое не похоже на приказ, но и на просьбу особо не смахивает. — Ты издеваешься? — шипит сквозь плотно сжатые зубы, а Тэхён резко убирает руки. Чонгук едва не валится на пол, но умудряется устоять, схватившись рукой за спинку кресла. Тэхён аккуратно подталкивает его рукой в сторону ванны, мол, это же не сложно. Младший вздыхает, постукивает себя по щекам, чувствуя как они горят, и мягко ступает к двери. Ему неловко. Очень сильно. Его будто нарочно заставляет щеголять голым по комнате. Ким, кстати, этого даже не будет отрицать. Его глазам до слюней во рту нравится смотреть как младший тихонько идёт вперёд, а мышцы на ногах плавно перекатываются от каждого шага; как ягодицы немного сжимаются, а икры напрягаются. Боже, Чонгук может довести до греха только своим видом и безропотностью. Ему даже не обязательно стонать или что-то говорить, достаточно будет только присутствия. Когда парень наконец отыскивает нужные вещи на полках, то тихонько высовывает голову из-за двери, тут же округляя глаза — в комнате темнота. Он непонимающе хмурится, сжимая в руках пакетик с бутылочкой, и пытается нашарить рукой на стене выключатель хотя бы для того, чтобы включить подсветку над кроватью. Чонгук визжит в голос, когда его резко перехватывают за запястье, опрокидывая точно на середину постели. Тэхён быстро щёлкает по ночнику, погружая комнату в интимный полумрак, и плюхается на младшего. Тот лежит, моргает глазами, тяжело при этом дыша. — Чёртов Ким Тэхён! Ты меня до инфаркта довести хочешь?! У нависающего старшего просто нет желания сейчас отвечать. Он безумно хочет Чонгука. Просто безумно. Слишком сильно, поэтому решает, что держать в руках себя не особо-то и нужно. Признаться, Тэхён хотел сначала попросить младшего помочь раздеться, но когда тот скрылся в ванной, то блондин понял, что попросту не выдержит. У него член, заново вставший по стойке смирно, мог бы спокойно порвать джинсы, потяни он время ещё чуть-чуть. И без этого слишком долго возились, играя друг другу на нервах. У обоих опасно трещит терпение, готовое лопнуть в любую секунду. И оно лопается. Чонгук сам впивается в чужие губы, закидывает руки Тэхёну на плечи, как можно крепче прижимая к себе, и врывается языком в чужой рот. Остервенело вылизывает ровные ряды зубов, собственнически кусает за нижнюю губу, но вести ему долго, опять же, не позволяют. Тэхён перехватывает инициативу на себя, сжимая пальцами чонгукову талию и совершенно не заботясь о возможных синяках. Хочется облизать младшего с ног до головы, искусать всего, оставить жгучие метки на каждом миллиметре кожи и показать насколько тот желанный. Он не отказывает себе, спешно отрываясь от чужих губ и переходя на шею. Тэхён жадно кусает кожу у основания, замирает, стоит услышать сдавленный стон, а после запрокидывает за волосы голову Чонгука, открывая ещё больший доступ. Тот же еле держит себя в узде. Он сорвано дышит от каждого поцелуя, укуса или шёпота грязных слов. Его едва ли не выгибает в обратную сторону от тэхёновых рук на своём теле, а Ким всё продолжает гладить и сжимать крепко (особенно бёдра). Чонгук так-то может похвастаться шикарным телосложением: подтянутый торс, пышные ягодицы, не сильные, но заметные очертания мышц. Он всегда следил за своим телом, редко когда переедал и половину своей жизни проводил в работе. И если бы ему полгода назад сказали о том, что его лучший друг будет давиться своим возбуждением, оглаживая ягодицы младшего и кусая соски, то Чонгук бы тому человеку вмазал. Но сейчас он сам подаётся навстречу ласковым рукам, горячему языку и властному голосу. — Тэхён, — загнанно хрипит, стоит старшему сжать между пальцев горошину правого соска. — Молчи, — рычит в висок. — Просто молчи. У Тэхёна здравые мысли на соплях держатся. Ему хочется Чонгука просто до ломки в костях. Тот слишком отзывчивый, слишком податливый и чересчур чувствительный. С ним столько всего хочется сотворить. — Пожалуйста… — Что? — не понимает с чего вдруг «пожалуйста», поэтому поднимается, непонимающе хмурясь. — Позволь мне увидеть твоё тело. Пожалуйста, — Чонгук рыпается, пытаясь высвободить руки и освободить свои сосочки от ужасно приятной стимуляции. Перед глазами всё кружиться начинает. — Чонгук. — Т-тэ, пожалуйста, — моргает, а по щекам внезапно скатываются слёзы. Чёрт, он ещё и заплакал. У Тэхёна сейчас с катушек слетит всё: и мозги, и член. — Пожалуйста… Тэхён не знает почему, но позволяет себя перевернуть на спину и кое-как забраться сверху. Чонгук шмыгает носом и счастливо улыбается, пока усаживается на чужих бёдрах, нарочно проезжаясь по стоящему колом члену. На шипение младший не обращает внимание — он голодно облизывается, осматривая чёткие кубики пресса под руками. Тэхён — ходячий фетиш. Чонгук так решает для себя, спешно вытирая слёзы. Ему хочется вцепиться сейчас в Кима и не позволять тому что-то делать, пока сам вдоволь не налюбуется. Это просто жизненно необходимо. Наклоняется к животу хёна и обводит языком первый кубик, после жадно присасываясь к коже. Тэхён где-то наверху шумно выдыхает, впутывая пальцы в непослушные волосы (за такое короткое время этот жест вошёл в привычку и выходить не собирается), и притягивает чуть ближе, заставляя носом уткнуться в гладкую кожу. Чонгук вообще планировал вылизать весь живот, но вздрагивает, когда чувствует чужие пальцы на своей ягодице, и только больше сжимается, стоит тем коснуться девственного входа. Он поднимает мутный взгляд, внимательно смотря на сосредоточенного Тэхёна, что тянет из губ ухмылку. В одно движение тот меняет себя и Чонгука местами, в очередной раз перехватывая инициативу. Младший возмущённо возится и пыхтит, пытаясь выкатиться на другую половину огромной кровати. — Тише. Чонгук, я обещаю тебе, что в следующий раз позволю вести и делать всё, что захочется, но сейчас… У меня больше нет сил выносить твои пытки. Я слишком сильно хочу тебя. Чонгук самодовольно хмыкает, переставая ёрзать и удобно укладываясь под Тэхёном. Он позволяет тому расположиться между своих разведённых ног и жадно укусить чуть выше ключицы. — Можно подумать, что ты нарочно выводил меня, — поднимает потемневшие глаза, ненавязчиво гладя чужое бедро. В ответ невинно пожимают плечами, и смотрят своими самыми честными на свете глазками, мол, что ты такое говоришь. — Чертёнок, — рыкает на ухо, сильнее сжимая бока и дёргая Чонгука выше. Тот легко смеётся, но с огромным желанием впускает язык Тэхёна себе в рот. Последний вслепую шарит по кровати, пытаясь найти эту никчёмную бутылочку смазки. Удовлетворённо выдыхает в чужой рот, когда пальцы дотрагиваются до крышки, с щелчком открывая. Чонгук вздрагивает от этого звука, уговаривая перерасти свой появляющийся страх в навязчивую идею. Это получается сделать только в тот момент, когда одного изящного тэхёнова пальца в себе становится как-то маловато, и он принимается нетерпеливо елозить, комкая простынь. Тэхён хмыкает в чужую грудь, которую целовал и кусал до этого. Он обхватывает второй рукой ногу Чонгука под коленом, и аккуратно начинает проталкивать второй палец. Младший жалобно стонет от распирающего чувства, вцепляясь пальцами в кожу на плечах блондина и откидывая голову на подушки. Тэхён целует в шею, по линии подбородка, снова припадает к губам, пока растягивает двумя пальцами. А вот с третьим он наконец находит простату. Чонгук мгновенно забывает про лёгкую боль и стонет слишком высоко. Ощущения, которые он сейчас испытывает, можно прировнять к чему-то запредельному и лишающего рассудка. — Т-тэ, что это? — задыхаясь от переизбытка удовольствия, наконец произносит. — Приятно, — не вопрос, и не утверждение. Что-то среднее, произнесённое с такой ухмылкой на губах, что Чонгук жмурит глаза. Тэхён же словно нарочно начинает массировать комочек нервов, вытаскивать и вставлять пальцы исключительно так, чтобы каждый раз попадать по простате. — Боже, боже, боже! — Чонгуку слишком хорошо. Парень наверняка до боли стукает пяткой Тэхёна по бедру, но совсем не обращает внимания. Его почти раскладывает от чрезмерно приятных ощущений, которые вдруг резко прекращаются. — Тэ-э… Опомниться не получается. Почти сразу пальцы исчезают, а Тэхён закидывает ноги младшего себе на поясницу, принимаясь медленно и аккуратно входить. Чонгук как-то инстинктивно сцепляет стопы и скулит от одной только головки внутри. Пальцы пальцами, но член гораздо больше. Чонгук не смог его заглотить полностью и теперь начинает паниковать, думая, что его разорвёт. — Малыш, тихо, — шепчет в ухо, сцеловывая выступающие слёзы. — Чуть-чуть потерпи. — Тэхён, выйди, — мотает головой, потому что это действительно больно. Три пальца хоть и свободно двигались внутри, но они слишком сильно отличаются от члена. — Стой, Тэхён! Тэхён глубоко целует, когда входит резко и одним толчком на всю длину. Чонгук неосознанно вымещает всю боль, ощутимо кусая чужие губы. Старший не противится. Успокаивающе гладит по ногам и животу, терпеливо ожидая, пока младший сможет привыкнуть. И только минут через семь Чонгук поворачивает голову в сторону, тем самым разрывая ленивый поцелуй. Он шмыгает носом, молчаливо намекая продолжать. Тэхён улыбается и наконец-то делает долгожданный первый толчок. Чонгук на это сильно сжимается, за что на ухо шипят: — Расслабься. Чон пытается, но получается, конечно же, не сразу. Однако, вскоре Тэхёну удаётся двигаться гораздо свободнее, расставив руки по бокам от тела под собой. Его толчки вскоре вообще становятся резкими и рваными, а из Чонгука то и дело вырываются крики. Иногда от боли, но почти всегда от точных попаданий туда, куда нужно. Тэхён вообще в какой-то момент полностью выходит, в одно мгновение переворачивая Чонгука на живот и подтягивая за бёдра к себе ближе. — Тэхён! — чувствует себя слишком раскрытым, но все мысли вышибает из сознания, когда его заполняют одним движением. Остаётся лишь высоко простонать, уткнувшись лбом в сцепленные ладони и закусив губу до боли. И кто просил так быстро находить эту простату? Чонгук срывает голос от невероятных ощущений, а когда толчки становится всё быстрее, то он вовсе забывает своё имя. Ему давят на спину, заставляя коснуться грудью кровати. Выполняет беспрекословно, предоставляется ещё больший обзор на самое сокровенное, а Тэхён со скрежетом зубов наблюдает за исчезающим членом внутри. Краешки ануса плотно обхватывают плоть, и ему хочется просто сорваться. Однако в этот раз он позволяет себе лишь отвесить пару шлепков, а потом тут же сжать пальцами покрасневшую ягодицу. Чонгук под ним не знает куда деться. Сорвано хрипит и жмурит глаза, ощущая, что ещё чуть-чуть, и он подойдёт к концу. Кстати, чувство было не обманчивое. Когда Тэхён одну руку кладёт на член, то Чонгук заламывает брови, элементарно желая поцеловаться. Ему дико хорошо. Просто дико. Поэтому после парочки ленивых движений чужой ладони по собственному стволу и быстрого (из-за не совсем пригодного положения для поцелуев) чмока в губы, он протяжно стонет: — Тэхё-ёна… — и пачкает чужую ладонь. Он обязательно потом постыдится. Но сейчас на то, чтобы краснеть просто не остаётся никаких сил. Чонгук обессиленно вздыхает, готовый в любой момент упасть на кровать, но Тэхён попросту не отпускает: крепко держит за бёдра, вплотную прижимается и совершает последние для себя толчки. Чон еле-еле шевелится, пытаясь изо всех сил удержать полностью обмякшее тело и дать хёну тоже закончить. Тот долго ждать не заставляет: совсем скоро гортанно стонет, до боли впивается пальцами в чужие бёдра и наконец изливается. Задерживается совсем на чуть-чуть внутри, наслаждаясь теплом, а потом аккуратно выходит. Завязывает презерватив, выкидывая в мусорку около рабочего стола (попадает, кстати), и укладывается рядом с Чонгуком, свалившегося носом в подушки. Младший лежит с закрытыми глазами, его грудь тяжело вздымается, а руки нервно ищут родные ладони. Тэхён тепло улыбается, сплетая пальцы, и крепко-крепко обнимает. Прижимает к себе, поглаживая свободной от захвата рукой Чонгука по голове, и утыкается носом в потную шею. Чон ёрзает по постели, разворачиваясь лицом к своему человеку. Ненадолго прикрывает веки, но когда снова их разлепляет, то улыбается, выглядя при этом самым счастливым: — Хён, я надеюсь, что ты не забыл про защиту. Тэхён мягко целует в раскрасневшиеся и опухшие губы. — Во-первых, я полностью здоров. А во-вторых, я не забыл. Отдыхай. — Я грязный весь, — безумно хочется очутиться под водой и смыть всё с себя, чтобы потом вымотано уснуть в родных объятиях. Но Чонгук, вопреки всему, жмётся старшему под бок, тычась носом в единственную отметку, которую успел поставить на накаченном теле. — Чуть позже сходим в душ. — Хорошо, — снова закрывает глаза, закидывая на Тэхёна ногу и обнимая руками. — И не забудь, что пообещал мне, — шмыгает носом. — В следующий раз я буду вести. Тэхён усмехается. Он-то свои слова сдерживает всегда.