Фото на память

С самого раннего утра разболелась голова, глаза слезились и самочувствие оставляло желать лучшего. Видимо, та прогулка под дождём дала о себе знать. Я, конечно, не в самом лучшем физическом состоянии, но держусь изо всех сил. Идёт последняя пара, на которой, к сожалению, приходится обсуждать сознание и самосознание. Семинары у философа вообще всегда мучительно бьют по мозгам. Этот старичок умеет загрузить до потери пульса. Он пару раз хотел обратиться ко мне, но Марина, сидящая рядом, вступала в полемику с преподавателем, прикрывая мой затуманенный разум. За последние два дня мы с ней крепко сдружились, а вот с Настей разговоры вовсе перестали клеиться. Она пару раз пыталась завести речь о погоде, докладах, но её глаза, полные страха и стыда говорили о том, что она по-прежнему общается с Гришей, который прочитал ей пару нотаций об общении со мной. Уверена, что она теперь считает меня лесбухой, которую стоит опасаться, ведь ближе, чем на полтора метра, Настя теперь ко мне не подходит. — Терпи, осталось пятнадцать минут. — строго сказала Маринка. — Угу. Я периодически растекалась по столу, но раз за разом брала себя в руки и корчила очень серьёзную мину. Как только эта каторга закончилась, моему счастью не было предела, и ватные ноги с радостью понесли домой. Завтра не будет важных пар, поэтому я разрешила себе немного поболеть. Пусть кашель уймётся, и голова прояснится, а то все одногруппники и так смотрят на меня как на прокажённую. Сиплый голос, фингал и мутный взгляд — всё это добавляло моему образу необыкновенный дух пропитого бомжа! В квартире воцарился бардак, с прошлого четверга я не прикасалась к домашними делам. Однако одна таблетка парацетамола дала столько сил, что за пару часов от беспорядка не осталось и следа. Довольная собой, я улеглась на диван и включила какую-то передачу, но не смогла досмотреть её до конца. Сон подкрался незаметно и опутал всё тело. Под влиянием температуры снилось что-то невообразимое и даже карикатурное. Упитанный и невысокий старичок упорно спорил с Горшком о том, кем даровано человеку сознание. На моменте, когда шумная дискуссия должна была перерасти в драку, раздался звонок. Я мигом встала и подняла трубку стационарного телефона. — Алло? — Дашка, ты чего нам не звонишь? Мы с папой уже хотели ехать и проверять, как ты там! Рассказывай мигом, как учёба, как одногруппники? — трещала Манюня. — Да всё хорошо. Подружилась с девочками, ходила на концерт ребят… — сипела в ответ я. — Ты Мишку видела?! Вау! И как оно? — возбуждённо продолжила расспрос Маня, — А то у тебя с голосом, заболела? — Да, да… Было прикольно. Немного простыла, ничего серьёзного. — Ну, ладно. Меня Анька уже ждёт, потом позвоню и расскажешь всё. Не болей! В трубке послышались гудки. Звонкий голос Мани вызвал прилив новой волны боли, поэтому я, не колеблясь отправилась за очередной дозой сна на диван. Сегодня Агриппина Валерьевна вновь радовала своих соседей очередной порцией романсов. Я, спокойно переносившая её любовь к ним последние три недели, не выдержала. Накинув одежду, я побрела по ступенькам к её двери. Семейная пара, живущая через стенку, пару раз рассказывала мне о том, насколько бабулька невыносима и вредна для общества. Они предупреждали меня, говорили, что лучше с ней не пересекаться, ведь могу отхватить по самое не хочу. Но сегодня желание выспаться и побыть в тишине превысило концентрацию страха, поэтому я нажала на кнопку звонка. Дверь распахнулась, а за ней показалась высокая и очень стройная женщина. Она выглядела достаточно молодо, хотя по слухам ей было около шестидесяти лет. — Что Вы хотели? — окидывая меня высокомерным взглядом, сказала Агриппина Валерьевна. — Здравствуйте. Извините пожалуйста, не могли бы Вы занести граммофон в квартиру. К сожалению, музыка доносится ко мне через окна, и я никак не могу уснуть. — чувствуя холод, нёсшийся от её глаз, блеяла я. — Милочка, а Вам бы не помешало поменьше пить и побольше работать, может быть, и спать бы стали крепче, и к хорошей музыке бы приобщились. Конечно, выглядела я не лучшим образом, но такое обращение уже казалось конкретным перебором. Придержав дверь рукой, я уставилась на женщину и заметила, что она лишь недовольно фыркнула и подготовила новую порцию изысканных и колких слов. — Агриппина Валерьевна, я к Вам не за советами пришла. И вообще не понимаю, почему Вы позволяете себе такие высказывания. Ваша чудесная музыка давно донимает меня, но только сегодня я решилась высказаться по этому поводу. — заложенный нос не давал покоя, и я через раз задыхалась, пока занималась ораторским искусством, — Моя больная голова хочет только тишины, и, пока до Вас не долетела очередная доза микробов, лучше сходите и занесите граммофон внутрь. — Ладно, деточка. Хамства Вам, безусловно, не занимать, но моё добродушие сегодня на Вашей стороне. — бормотала раскрасневшаяся женщина, закрывая перед моим носом дверь. Довольная своей небольшой победой, я вернулась в квартиру и продолжила процесс восстановления здоровья. Однако кашель, раздирающий глотку, не давал покоя. Пришлось встать и отправиться на поиски лекарств. В наспех собранной аптечке валялся парацетамол, активированный уголь, ношпа и градусник. К сожалению, я не рассчитывала на то, что окажусь в плену болезни так скоро, поэтому хотела докупить всё необходимое позже. С тяжёлым вздохом я закинула в рот ещё одну таблетку парацетамола и поставила греться чайник. Я, откровенно говоря, болею редко. А если вирус и поразит мой организм, то несомненно перекинется на отца и сестру. Они у меня нюни, поэтому, забывая о своей горячке, я зачастую верчусь около них. Но сейчас я была одна, заботиться было не о ком и отвлечься от болезни было не на что. Тёплая вода и чай ненадолго уняли кашель, теперь можно было попробовать уснуть. Лихорадочную дрёму развеял странный звон. Кто-то бесконечно и беспорядочно жал на кнопку и призывал меня открыть дверь. — Ну, милочка. Это никуда не годится, я приняла Ваше замечание, но теперь Вы мешаете нам с Марципаном. Не могли бы Вы не сотрясать дом своим хрипением. — гневно вещала Агриппина Валерьевна, держа на руках толстого рыжего кота. — Простите, я постараюсь перестать. — выжимая из себя последние силы, говорила я. — Вот молодёжь пошла! У тебя небось и лекарств нет. — ворчала она, но в голосе теперь слышались нотки заботы и сочувствия. — Не отходи далеко от двери, сейчас вернусь. Женщина вошла в квартиру с небольшим пакетом, в котором теснились палетки таблеток. Приказав мне лечь, она сходила на кухню и принесла стакан воды. — Пей. — подсовывая мне в подмышку градусник, приказным тоном говорила Агриппина Валерьевна, — Мама с папой далеко живут? Может им позвонить? — Не надо. Все нормально, не стоит беспокоиться. Я отлежусь и завтра уже в норму приду. — чувствуя неловкость от заботы, которую оказывала вредная бабулька, ответила я, — Не задерживайтесь, идите поскорее к себе. — Ах, тридцать восемь и девять! Нужно скорую вызвать, как тебя зовут то? — посматривая на телефон, стоящий в коридоре, суетилась женщина. — Дарья, но не нужно скорой. Я нормально себя чувствую, простыла немного, ничего серьёзного. Агриппина Валерьевна продолжила давать мне горькие лекарства, причитая о том, как безответственно ведут себя нынче люди. Вскоре боль и ломота отступили, я продолжила уговаривать бабульку уйти к себе, но она сидела рядом и не отступала. Вновь я отключилась от реальности, чувствуя при этом, как сухая рука периодически дотрагивалась до моего лба. — Даша, просыпайся. Нужно выпить лекарства, —говорил заботливый голос. Поднявшись с постели, я увидела тонкую фигуру в фартуке, которая поднесла мне тарелку с овсянкой. Женщина выглядела необычайно сказочно. Седые волосы были собраны в пучок, на переносице красовалась изысканная оправа, а от блёклых глаз, так и веяло добротой. — Бабушка? — потирая глаза я поудобнее усаживалась на край кровати. — Кхм… Дарья, это я — Агриппина Валерьевна, лихорадка не прошла? — смутившись, продолжила женщина. Я опомнилась и судорожно принялась извиняться. За раз опустошив тарелку со сладкой кашей и наглотавшись таблеток, я почувствовала, что самочувствие улучшилось, а голова больше не беспокоила, только кашель напоминал о наличии простуды. — Дашенька, я пойду, вечером принесу пирог. Если будет плохо, позвони. — собираясь уходить проговорила женщина. — Спасибо Вам большое! Прошу прощения за беспокойство. В этот момент женщина улыбнулась и отмахнулась. Квартира опустела, воцарилась тишина. Долгий отдых дал заряд сил, но, вспомнив об очередном пропущенном дне учёбы, я решила направить их на подготовку доклада и чтение литературы. По правде говоря, я не особо увлекаюсь учёбой. У меня на всё свои планы, а для их реализации нужен английский, именно поэтому я так усердно зазубриваю слова и пишу небольшие эссе. Вот и сейчас я сижу над сочинением на тему «Отличительные черты английского юмора». Шекспир, Уайльд, Диккенс — отличные ребята, их тексты читаются с удовольствием и интересом. Наконец, работа окончена, глаза и голова молят об отдыхе, и я покорно усаживаюсь на диван. Агриппина Валерьевна, как и обещала, пришла ближе к шести вечера. В руках у неё красовался свежеиспечённый капустный пирог, который своим ароматом вызывал обильное слюноотделение. Она сейчас совсем не казалась зловредной бабкой, наоборот, она дарила мне ту заботу, в которой я давно нуждалась. — Дарья, как ты себя чувствуешь? Температура поднималась? — отрезая кусок пирога, спрашивала женщина. — Всё хорошо, мне стало намного лучше. — не отрывая глаз от пирога, ответила ей я, — Агриппина Валерьевна, это просто объедение! В чём Ваш секрет? Я сколько не пыталась, никогда ничего подобного не получалось. Она самодовольно улыбнулась и принялась рассказывать все свои хитрости. Разговор плавно плыл от темы к теме, я объяснила ей происхождение своего синяка, рассказала о папе, Манюне и учёбе. Женщина внимательно слушала мою болтовню и иногда задавала вопросы, охала, ахала. Откровения лились из моих уст сами собой, почему-то именно ей мне захотелось рассказать о том, что давно тревожило и тяготило. Моё доверие, в свою очередь, раскрепостило и старушку. Я узнала её историю. Детство Агриппины Валерьевны прошло в годы войны, после победы же она попала в Санкт-Петербург, где жила с бабушкой. Во время обучения в школе она решила стать учительницей русского языка. Будучи упорной и трудолюбивой девушкой, она сразу же после практики попала в хорошее учебное заведение, где и встретила своего будущего мужа. Сергей был молодым учителем физики, который попал сюда также, с помощью рекомендаций. Они сразу же понравились друг другу, завязался служебный роман, быстро переросший в женитьбу и семейную жизнь. Счастливый брак омрачало только то, что у них не получалось завести детей. — Детей нам Боженька не дал, но Серёжа не бросил меня. Мы прожили вместе тридцать пять чудесных лет. — отводя взгляд, проговорила она, — Два года назад Серёжа умер, и я осталась совсем одна. Только вот летом нашла Марципана на улице, смышлёный котик оказался, со мной спит, готовит, телевизор смотрит. Хоть какая-то компания. Заходи как-нибудь, познакомишься с ним. На сердце было тяжело. Конечно, эти сплетники только и могут за спиной шептаться, а подойти и поговорить с Агриппиной Валерьевной трусят. А она одна, совсем одна. — Обязательно приду! Не хотите завтра чай попить? Я свой торт попробую испечь! — пристально вглядываясь в её печальное лицо, нетерпеливо осыпала я её своими предложениями. — Дашенька, ты ещё болеешь. Я сама завтра принесу нам что-нибудь вкусненького. На такой тёплой ноте мы и расстались до следующего дня. Совесть беспрестанно колола: «Могла бы сегодня и сходить на учёбу, вдруг пропустишь что-то важное». Однако мозг вступал с ней в полемику и побеждал, так как задача — выздороветь, сейчас стояла в приоритете. В занятии всем и ничем прошёл световой день и ближе к пяти вечера раздалось пиликанье домофона. — Кто? — Свои, открывай! — говорил мужской голос по ту сторону. Я мигом положила трубку домофона, глупые подростки часто ломятся в тёплые подъезды, чтобы попить пива, но я не поведусь на этот развод. Пиликанье раздалось снова. — Дашка, это Андрей и Миша, открывай давай. — Ой, сейчас. По телу прошлись мурашки. Было до жути интересно по какому поводу они решили так внезапно нагрянуть. Предварительно посмотрев в глазок, я приоткрыла дверь и показались две уже прекрасно знакомые рожицы. — Дашка, мы к тебе за помощью. — скидывая ботинки на пол, затараторил Андрей, — Куда можно приземлиться? — Туда, на диван. Миша, ты тоже проходи. В этот раз видеть их мне было особенно радостно. Я с удовольствием села между парнями на немного узкий, как это сейчас выяснилось, диван и схватила листок из рук Андрея. — Это? На английский? — удивилась я. — Ага, нас попросили попробовать что-то на английском бахнуть, но наша белиберда не подходит. Сможешь помочь? — Пара дней, пара ночей и что-нибудь придумаю. Время терпит? — Конечно, хоть всю неделю пиши, главное, чтобы получилось так, как тут! — стал невероятно довольным Андрей. — А ты чего сипишь, заболела? — включился в разговор, молчавший до этого Михаил. — Да так, немного простыла. Фигня! — я постаралась откашляться и устранить хрипоту. — Надо было мандаринов купить, не знали, что к больной приедем. — пытался подколоть меня Андрейка. Наша чудесная беседа оборвалась звонком в дверь. — Ну, у тебя гости. Мы пойдём, в среду заскочим к тебе. — суетливо начал собираться Князь, подхватывая за локоть Мишу. — Горшенёв! — воскликнула старушка, едва не выронив из рук пакет с конфетами. — Агриппина Валерьевна? — тихо проронил Михаил. Мы с Андреем переглянулись, не совсем понимая то, как двое этих человек могли быть связаны. Неопрятный и слегка нелепо выглядевший парень явно контрастировал на фоне изящной старушки. — Дарья, ты что общаешься с этим наглецом?! — вспыхнула Агриппина Валерьевна. — Вообще-то мы с Дашкой приятельствуем. — вступился было Князь, но был заткнут кратким жестом руки. — Агриппина Валерьевна, вы зря так. Я уже за ум взялся, вырос…- решительно ответил на обвинения Миша. — Горшенёв, нельзя взяться за то, чего у тебя и в помине нет! — буйствовала бабушка, — Дарья, я не ожидала от тебя такого. Мне пришлось увести её на кухню и накапать корвалол. Постепенно краска с её лица начала сходить, и я поманила на кухню парней, которым запретила втихаря сбегать с поля боя. — Миша у Вас учился, да? — мирно разливая кипяток по чашкам и стараясь развеять нависшую в атмосфере напряжённость, говорила я. — Он не учился, он балбесничал! — окутывал пожилую учительницу гнев. — Агриппина Валерьевна, уже десять лет прошло, не будьте такой предвзятой. Я Вам сначала тоже не понравилась! — уверяла её я, пока парни молча хлюпали чаем, — Миша повзрослел, помудрел. Вон какой уже большой! У него и карьера, и семья. — Ай! Вот его одноклассник, Сашенька Балунов — совсем другое дело. Прилежный, начитанный и грамотный мальчик. — сверля взглядом Мишу, запричитала бабушка. — А Саня вообще-то с нами в группе играет. — вставил своё слово Андрей. — Ужас! — воскликнула Агриппина Валерьевна, но сменила тон и приготовилась задать интересовавшие её вопросы, — Михаил, а как Татьяна Ивановна поживает? Женщина, успокоившись, начала расспрашивать Мишу о друзьях, о семье, о жизни. Я беспрестанно внимала их воспоминания и рассказы, ведь было невероятно интересно узнавать всю подноготную сурового панка. На удивление, бабулька даже одобрила музыку парней, которую я, по её просьбе, включила. — Мальчики, вам стоит немного подучить правила русского языка, вот тут склонение было неправильно выбрано, а тут окончание нечётко пропето, поэтому непонятно грамотно ли вы пишите или нет. — Агриппина Валерьевна, не в этом суть! Сама песня то хорошо вышла. — спорил с ней Андрей. — А ну-ка, все выпрямитесь и смотрите в камеру! — не упуская чудесный момент для фотографии, говорила я. Старушка мигом пригладила волосы и уставилась в объектив с серьёзным лицом, Миша и Андрей тоже сели смирно, изобразив серьёзные мины. — Что вы все как на поминках. Проснулись, улыбнулись! — кривлялась, настраивая кадр, я. Модели немного расслабились, и у меня получилось запечатлеть их во всей красе. Я одобрительно кивнула головой. Андрей сразу же встал и подошёл ко мне, попросив осмотреть аппарат. Пока я рассказывала ему о характеристиках и производстве своего инструмента, Агриппина Валерьевна стала собираться домой и о чём-то шептала Михаилу. Видимо, утренние таблетки заканчивали своё действие, и температура вновь начала подбивать моё боевое самочувствие. Андрей, завидев книги на английском языке, попросил меня прочитать пару абзацев. Пока я читала, горло успело пересохнуть и из груди вырвался громкий кашель. — Вижу тебе не очень хорошо. Ну, мы пойдём. Выздоравливай скорее! — сказал Князь, потягивая за руку Мишу. — Пока. Захлопните дверь, хорошо? Силы покидали меня. Пока парни обувались, я доволокла себя до кровати и упала на неё. Горячка и слабость не дали возможности выпить таблетки. Истошно стараясь зарыться в холодную подушку, я ничего не слышала и не видела. Кажется, пришёл сон, но он был безумным и неприятным. Чёрные мохнатые руки рвались к моей шее и давили на неё. Кто-то начал меня тормошить и будить, мои попытки вырваться из крепкой хватки не увенчивались успехом. — Даша, выпей. Не открывая глаз, я поднялась и подставила ладонь. На неё упала таблетка, которую я мигом закинула в рот. Агриппина Валерьевна, наверное, тоже простыла. Её голос сейчас звучал более грубым и глухим. — Идите домой, я уже практически не болею. — вновь укладываясь на постель, бормотала я. Внезапно я оказалась под одеялом, которое старушка не слишком аккуратно накинула сверху. Постепенно становилось легче, но сон в голову по-прежнему не шёл. — Агриппина Валерьевна, а Вы всё-таки зря так ругали мальчиков. Они хорошие… — прерываясь на зевоту, шептала я, — Странные, конечно, но и мы с Вами со своими тараканами. Женщина молчала, обременять её пустой болтовней не хотелось, поэтому я лежала, уперев взгляд в стену. Не заметив то, как сознание ушло в состояние полного отдыха, моё тело продолжало крутиться и вертеться. Ему мешало и одеяло, и подушка, и сырые волосы. Лишь, когда лицо уткнулось во что-то мягкое и тёплое, получилось полностью расслабиться. Яркие лучи солнца просочились сквозь неплотно закрытые шторы и игриво прыгали по глазам. Сколько не морщись от них не отделаться, поэтому пришлось проснуться. Сделав глубокий вдох, расправивший больные лёгкие, я приподнялась. Возле меня лежало какое-то крупное тело, мирно изредка посапывающее. От неожиданности я взвизгнула и принялась осматривать загадочный объект. Тело приподнялось и, хлопая глазами, как сонный кот, принялось смотреть на меня. — Выспалась? — проговорил Михаил, почёсывая затылок. — А где Агриппина Валерьевна? — взволнованно принялась вспоминать вчерашний вечер я. — Она ещё вчера попросила за тобой присмотреть, у неё сердце побаливает из-за того, что ночью не спала, вот и… — Ты тут всю ночь был?! — натягивая на себя одеяло, прервала я его рассказ. — Ага. Не бойся, я только на краю прилёг, чтобы ты не грохнулась. А так, Анфиса на работе, а делать мне всё равно дома ничего. — как ни в чём не бывало говорил Миша. — Опять неудобства доставила! Давай я тебя покормлю и домой отправлю. — чувствовала я, как румянец окутывает мои щёки. — Подожди. Как ты себя чувствуешь? — не спуская с меня глаз, спрашивал парень, — Всю ночь стонала и вертелась. Михаил сел поближе и потрогал тыльной стороной руки мой лоб. Чувствуя странные покалывания в районе живота и груди, я попыталась слезть с кровати и уйти, но не успела. Молодой человек тихонько взял меня за руку и остановил. — Чего себя так странно ведёшь? Если тебе уж так неудобно со мной сидеть, я сейчас уйду. — его голос звучал немного раздражённым. — Нет, нет. Всё в порядке. Просто голова ещё побаливает. — пыталась оправдаться я, — Пойдём завтракать? На кухне мы молча ели остатки разогретой каши. Почему-то на даче начать разговор с Михаилом мне было намного проще, а сейчас будто голос пропал, не получалось выдавить из себя ни звука. — Я могу ещё с тобой посидеть, если хочешь. Фиска, наверное, будет отсыпаться весь день, я ей пока не нужен. — облизывая ложку, сделал заманчивое предложение парень. — Хочу. — кратко ответила я. Мы уселись на диван и включили телек. На экране появился яркий «MTV», который сейчас транслировал передачу «Музыкальное чтиво». Периодически я слышала искромётные отзывы Миши о той или иной песне. Не со всеми из них я могла однозначно согласиться, но в целом наши мнения сходились. — Ну, эта пидорасня уже к нам из-за рубежа летит. Куда это годится? — ворчал Миша, смотря на разодетого в розовый и блестящий топ, блондина. — А может он и не гей вовсе, образ такой. — вступилась за необычного артиста я. — Дашка, ну какой нормальный мужик так будет наряжаться даже для образа? — наступая, продолжал спорить Михаил.  — А не ты ли говорил, что надо ходить, так как нравится, чтобы себя не растерять… — используя его же слова против него, сказала я, — Вот если мне можно ходить в балахонах, почему ему нельзя нацепить топик? — Кхм. Ну, ты то другое дело. — начал было сдавать позиции молодой человек. — А вот и нет. Тебе бы стоило более прогрессивные взгляды в себе развивать, а то будешь вредничать, как Агриппина Валерьевна, — тыкнула я его под бок, желая вызвать у него смех, но он уже сам собой рассмеялся и потрепал меня по волосам. — Дарья, а ты молодец. Вот поэтому ты мне и нравишься. Сердце заклокотало в груди, это прикосновение и слова сейчас ощущались совсем по-другому. Наши взгляды встретились, его глаза горели искрами добра и тепла и пленяли меня. «Совсем сошла с ума? Нравишься ты ему просто как человек, не придумывай. Да и у него уже есть жена-красавица, которая превосходит тебя по всем параметрам. Думаешь он бы посмотрел на тебя, как на девушку?» Внутренний голос был прав, я хочу жить в сказке, но увы не могу. Больше я старалась не смотреть на него, чтобы не развивать в себе симпатию, которая никогда не встретит взаимности. Миша побыл со мной до обеда, а потом я осталась одна. Вновь погруженная в самокопание и тоску.