Golden

Мчались века, мчались тысячелетия он всё сидел на троне своём. Великий, молчаливый, немногословный, одинокий... Выбрал путь себе, сам, вопреки лживой убеждённости Убеждённости братьев своих. Они не обманули Это был его выбор. Его судьба, с которою он был на ты, кусачая но не лживая Каждый раз повторяющая проклятое "А если"! — "Зачем оставил?" — Не мог иначе. — "Её спросил?" — Было не нужно. Только рану в сердце углубил. — "А ведь пошла бы!" — Не имел я право, долг не позволял. — "Долг? Это без сожаления всякого бросить в руках тирана?!" Железносердечный Пусть будет так, пусть ненавидят его, смертные и боги, даже братья свои, но долг превыше всего, но как же болело от эха. Железносердечный Железносердечный — "Зачем же лгал, тогда, в утробе отца!" — Не лгал я! Искренне любил! — "Искренне любя, отдал на растерзание ехидне в сияющих доспехах?" — Лучше так, лучше так, не место ей в тьме моей... — "Веришь ли ты словам своим, негоже лгать, даже себе самому, повелителю мира подземного, владыке бескорыстному." — Не место её золотому сиянию, не место со мной. Сто раз повторяемая ложь треклятая правдою станет, говорил один оратор Земной. Может быть так, может для смертных но не для богов, жаль не для богов. Любовь их жила, чувствовал он даже спустя тысячу лет. Чувствовал через краткие взоры брошенные ею тайно, не прошла любовь не могла пройти. Взоры боли, взоры укора, взор преданной любви. На её - "Зачем ты бросил". Не было ответа и не могло быть. — "Не можешь вытерпеть судьбу свою, только попроси, верну время вспять". — Не надо, выбор будет то же самый. Не слова лились из уст его, а яд, цепи которого связывали повелителя к трону своему. — Моё проклятие, моя ноша, моя кара за содеянное. Только оставалось ему, каждую ночь устало, видеть один и тот же сон, где черноволосый юноша, в переулках времён бегает за своей золотой богиней.