Запись из дневника Тома Реддла 29 октября.
***
Безусловно, хотелось большего. Безысходность убивала. Я совершенно не понимал, что мне делать в данный момент, однако, единственное, что я понимал сейчас это то, что нужно было узнать об этом человеке все. Все до последней капли. Когда я увидел его первый раз в Хогвартсе, мои глаза удивленно распахнулись. Красив — с большой буквы. Темные волосы, которые мягкой волной спускались до подбородка, аристократичная бледность и глаза. Черт, эти глаза свели меня с ума сразу же. Глаза цвета смертельного заклинания. Взгляд был настолько холодным, что даже мне тогда стало немного не по себе. Однако… удручал именно тот факт, что это был портрет. Портрет, который лежал на столе в заброшенном зале третьего этажа, где находился женский туалет. Я совершенно не понимал, что он здесь делает и как он тут вообще оказался. Постоянно задавался вопросом, почему портрет не повесят к остальным, и почему он не живой. Наблюдая за остальными портретами в школе, я понимал, что все они живые. А этот, — я посмотрел на стол, — нет. От него исходила некая загадка, которую хотелось раскрыть. Наклонив голову ближе, я заметил, что краска не слезла, словно его нарисовали совсем недавно. Проведя указательным пальцем по раме, я разочарованно выдохнул. Ничего. Совершенно ничего. Ни магического отклика, никакого покалывания, совершенно пусто. Возможно, в портрете не было ничего особенного, однако я чувствовал, что тут кроется загадка, которую я точно хочу разгадать.***
В следующий раз я пришел в этот кабинет через месяц. Удивительно, но, не смотря на то, что классом уже давно никто не пользуется, пыль, которая была везде, не касалась портрета, заставляя меня задумчиво пожевать нижнюю губу. Подойдя к столу, я снова взглянул на него и выдохнул. Аккуратно приподняв его со стола, я поставил портрет на уровне своих глаз и начал всматриваться в эти зеленые очи. Возможно, в жизни они были бы еще ярче. Посмотрев по сторонам, я увидел в стене гвоздь, который был вбит в стену явно вручную. Хмыкнув, я поднял портрет и понес к стене, чтобы повесить его туда. Справившись со своим делом, я удовлетворенно улыбнулся. Рассматривая портрет, мое внимание зацепили маленькие змейки, которые были словно выгравированы на раме. Странно, но почему-то раньше я не замечал их. Взмах палочкой и вся пыль, которая была в классе, исчезла. Дышать сразу же стало легче, отчего я мгновенно вдохнул полной грудью. Подняв стул, который валялся возле стола, я присел на него. Яркие лучи пробивались в окна, заставляя меня слегка прищуриваться. Сверкнуло. Я резко посмотрел на человека, который находился на портрете. Еще раз сверкнуло. Подскочив со стула, я преодолел маленькое расстояние до портрета. Проведя своими пальцами вдоль рамы, я наткнулся на что-то железное. Отодвинув аккуратно портрет от стены, я заметил маленький железный проем, из которого торчал лист пергамента. Достав его из проема, я раскрыл его, быстро пробегая глазами по строчкам, которые вызвали во мне некую дрожь, смешанную с восторгом. Именно тогда я узнал, где находится вход в тайную комнату.***
Сколько бы раз я не спрашивал про незнакомый портрет у профессоров, те только разводили руками, говоря, что они совершенно не в курсе о не магических портретах, которые возможно находились в Хогвартсе. Профессор Слизнорт сказал, что таких тут совершенно не может быть. Решив, что нужно спуститься в тайную комнату, я вошел в женский туалет и подошел к умывальнику. В записке было сказано, что нужно сказать на парселтанге «откройся» и будет вход в тайную комнату. Поистине интересно. Честно сказать, тайная комната меня удивила. Когда я проходил по ней, я нашел комнату, в которой видимо кто-то жил давным-давно и библиотеку. Книги, которые находились здесь, были восхитительными. Я не знал, сколько дней я не спал, но темные круги под глазами приходилось скрывать косметическими чарами. Однако, даже несмотря на то, что я практически не спал, я все равно держался достойно на своем факультете. В библиотеке были разные книги, от древней истории, до самих записей великого Салазара Слизерина, которые вызвали во мне неописуемый восторг. Именно в тайной комнате, именно в этой библиотеке я нашел пожелтевший дневник некого Г.Д.С. Когда я начал читать его, я понимал, что это был точно маг, который жил в далеком прошлом, скорее всего еще во времена Салазара Слизерина. Страх вызывало лишь то, что в этом дневнике была описана жизнь этого человека и про войну, которая была в то время. Самое было странное то, что в книгах, которые есть сейчас, это совершенно не упоминается, что, несомненно, меня огорчило. Пролистав страницы дневника, я увидел странный знак, который вызвал у меня недоумение. К счастью, дальше были объяснения, что это такое. В тот самый вечер, я узнал о дарах смерти.***
Спальня в тайной комнате была забросана разными исписанными листами на старо-английском языке, который иногда менялся со старо-французским. Некоторые слова были написаны странными буквами, в виде закорючек и длинных линий, а старо-английский который перемешивался со старо-французским, вызывал мигрень. Единственное, что меня тогда порадовало, это письмо, которое предназначалось Т.М.С. «mon cher, вы не представляете как без вас мне тяжко. С каждым днем мне — запись размыта. На улицах происходят ужасные вещи — запись размыта — я надеюсь, что вы в скором времени вернетесь. С любовью, ваш Гарольд Слизерин.» Тогда мне еле удалось прочитать имя. Гарольд Слизерин… был потомком самого Слизерина? Но тогда кто такой же Т.М.С, которому Гарольд писал столь странное письмо? Вопросы, вопросы, вопросы которые вскружили мне голову. Я совершенно не понимал абсолютно ничего. «mon prefere, вы не представляете, как я скучаю по вам. По вашим прекрасным зеленым глазам, по вашим шелковистым волосам, по вашим нежным губам. Мне хочется бросить все и вернуться с Франции к вам, в родную Англию. Но, к сожалению, этого сейчас произойти не может. Дела, которые связывают меня с магической Францией, заставляют меня сдерживаться. Harold, mon amour, потерпи еще немного, в скором времени я буду рядом. Навеки ваш, Томас Слизерин.» Письмо выпало из моих рук, и я осел на пол. Безумным взглядом я рассматривал каждое письмо, и в некоторые моменты мне казалось, что я вторгаюсь во что-то очень личное. Одно я понял точно, что Гарольд Слизерин и Томас Слизерин видимо были не кровными родственниками, а… супругами? Множество мыслей путались у меня в голове. Доказательство того, что Слизерины были супругами, оказалось во втором ящике. Фотографии. Множество фотографий, которые заставили меня захрипеть. Догадка, поразившая меня, выбила из колеи. Гарольд Слизерин и есть тот мужчина с портрета, который сейчас висит в заброшенном кабинете. Томас Слизерин был отдаленно похож на меня самого, однако глаза намного глубже, а волосы были по плечи. Бессмысленно. Я совершенно не понимал, что происходило между двумя этими магами, и что было в их время. Мне хотелось разгадать загадку. Хотелось узнать, что скрывают в себе эти письма, записи в дневнике и для чего нужны были дары смерти. Решив разобрать письма, я и не думал, что все будет так. 1245 год — дата первого письма Гарольда. Множество писем, на протяжении долгих двух лет. Видимо Томас действительно не мог попасть из Франции в Англию. Но, — тогда меня озарила догадка, что они все же встречались, но Слизерину приходилось возвращаться обратно во Францию. Разобрав последние письма, я понял, что письмо Гарольда с 1247 года стало заключительным, по неизвестным причинам. «mon cher, это конец. Мы совершенно не справляемся. — запись размыта — истреблена. Если со мной что-то случится, — запись размыта — je t'aime. Будь счастлив. Навеки твой, Гарольд Слизерин.» Как тогда я понял, это было последнее письмо Томасу, на которое он так и не ответил. Разочарование. Полное разочарование и опустошение настигло меня в тот момент. В последнем ящике был еще один дневник, который как оказался, являлся собственностью Томаса Слизерина. И всего лишь одна запись. Запись, которая заставила дрожать мое тело. Запись, которая полностью убедила меня в том, что Томас Слизерин был дико влюблен в Гарольда. До безумия влюблен. Мне стало дурно от осознания того, что в 1247 году, Гарольд Слизерин был заживо сожжен в центре Магической Англии. «За колдовские глаза» — пишет Томас Слизерин. «Мой портрет находится в библиотеке тайной комнаты. descendant du grand Serpentard, прошу, найди портрет Гарольда и повесь их рядом в тайной комнате. Скорее всего, в далеком будущем эта история исчезнет в небытие, однако… Harold, mon amour, je me vengerai. Томас Слизерин 1247 год.» Откинув от себя дневник, я несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул. Портрет Томаса Слизерина я тогда нашел быстро. Такой же портрет, как и у Гарольда. Точь в точь. Перенести портрет Гарольда мне не составило труда. И сейчас, я смотрю на оба портрета и понимаю, что, несмотря на все, что было в то время и их проблемы, они были счастливы. Определенно счастливы. 31 декабря, конец записи.***
Я держал в руках свой дневник, который был со мной с самого начала Хогвартса и понимал, что нужно отпустить прошлое. Особенно ту историю с портретами, которая перевернула мою жизнь. И сейчас, сидя на лавочке в маггловском районе Англии, а именно в Литлл-Уингинге, я понимал, что возможно, у меня бы все сложилось по другому. Положив дневник в карман мантии, я посмотрел на небо и вздохнул. Прошло уже почти семь лет с момента окончания Хогвартса, но я совершенно не могу отпустить все это. Каждый раз вечером я перечитываю дневник уже миллионный раз. Иногда мне так и хочется запустить в дневник адским пламенем, чтобы все сгорело навсегда, но не могу. Выдохнув, я открыл глаза и замер. — Bonjour, меня зовут Гарри Поттер. — напротив меня стоял мальчишка лет двенадцати, который говорил с сильным французским акцентом. И те самые колдовские зеленые глаза, которые снятся мне по ночам.