Письма

Рыдать в сегодняшние планы совсем не входило. Не сдержалась. Как только увидела в углу шкафа крышку тёмно-синей коробки, нахлынули такие непрошенные сейчас воспоминания. Зачем вообще полезла в этот проклятый шкаф? Лет десять не заглядывала и ещё бы столько же продержалась. Не хотела открывать крышку, не хотела доставать помятые листы, не хотела читать. Но руки словно жили сами по себе и совершенно не слушались, тянулись к забытым на многие годы строкам. Когда были ещё молоды, за плечами не лежали восемнадцать лет истории, и всё казалось таким простым, взяли в привычку писать друг другу ворох любовных писем. Хотелось выразить свою жгучую любовь, оставить на бумаге доказательство, что это не выдумка. Рената всегда писала первая. Выплёскивала чувства, писала от руки — много, крупным, старательным подчерком, смаковала каждую буковку. Иногда срывалась, и солёные капли падали прямо на только что написанные слова, размывая чернила. Оставляла как есть — в этих слезах была вся любовь. В конце — отпечаток губ. Обязательно красной помадой. Писала, даже когда проводили целые дни напролёт вместе. Рамазанова на утро обнаруживала аккуратно сложенный пополам лист где-нибудь, где точно найдёт: на инструментах, рядом с пачкой сигарет, в кармане куртки. Если находила, сразу никогда не читала. Выжидала лучший момент, когда блондинка будет отвлечена режиссёрскими делами. Уходила в рабочую комнату или запиралась в ванной, но Рената всё замечала. Особенно счастливый блеск в зелёных глазах, когда певица выходила к ней со строчками любви, оставшимися в сердце, которые только что раз за разом перечитывала. В ответ Земфира тоже находила в себе силы черкануть пару предложений. Постоянно в смешливой форме и в основном о делах бытийных: не забудь купить хлеб, покормить рыбок, выбросить мусор. После всегда были стихи. Из которых всё сразу становилось понятно и о чувствах, и о верности, и о бесконечности. Так, брюнетке было проще. Стихи — её территория, на которой ей не было равных, как заявляла сама Рената. Всегда восхваляла поэтические способности своего мятежного гения, на что та отмахивалась, просила прекратить говорить чушь. Никогда не обсуждали эту тему. Одного многозначительного взгляда актрисы и искренней улыбки до ямочек на щеках певицы хватало. Всё было понятно без слов — это любовь, и она надолго. Эти реликвенные признания в потёртой коробке носили за собой целую историю. Изначально хранившиеся до единой на Фрунзенской в один прекрасный момент могли оказаться выброшенными как какой-то мусор. Причина — крупный скандал, затянувшийся на долгие месяцы. Рамазанова, в пылу ярости уже шагала к мусорному баку, как тут же её успела перехватить подоспевшая Рената. Тогда отношения и письма удалось спасти. После такого случая решили перевезти их в квартиру к актрисе для сохранности. В ту осень 2012 года обменялись последним посланием и благополучно отложили традицию в тёмные глубины шкафа. Блондинка дрожащими руками доставала первое увиденное письмо. Разворачивала так, словно оно может рассыпаться в любой момент от одного неловкого движения. Сначала не узнала свой почерк: из года в год он приобретал всё более причудливые формы, расплываясь, становился непонятнее. Читала и плакала, плакала и читала. «Любимый мой, Гений! Пишу тебе со страшной тоской в груди. Ты так далеко от меня, а я от тебя. Хотела бы быть рядом с тобой сейчас. Ах, как я не люблю этот город ты бы знала! Петербург словно проклят злой ведьмой. Постоянно льёт дождь, грязь, мрак. Тебе бы тут понравилось. Всё, не понимаю, зачем я здесь, для кого я здесь. Скучаю по твоим глазам. Со мной сейчас такой смешной парнишка Вова. У него глаза хоть и зелёные, но так в них противно смотреть. Просто ужас, ужас! Хочу смотреть только в твои прекрасные глаза. Когда ты мне звонила сегодня утром, то я так широко улыбалась. Но ты знаешь, конечно же. Прошу, звони почаще. И обязательно скучай по мне. Сильно, сильно. Прямо как я по тебе. Приеду к тебе и заобнимаю. Мне здесь ещё шесть дней. Я умру тут, кажется. Не прощаюсь, говорю до встречи. Люблю. Люблю. Люблю. Люблю Люблю. Люблю. Твоя Рената. 03.06.2006.» Вспоминала, как писала в непригодной для жизни дешёвой гостинице на разваливающейся тумбочке. Вспоминала, как бежала в почтовое отделение и надеялась, что любовное послание дойдёт до певицы вовремя, до того, как она вернётся. Вспоминала, как получила ответную весточку от Земфиры уже на следующее утро после своего возвращения. Откопала тот самый листок. Снова зарыдала. «Несчастным котёнком бегу к тебе скорей, Своим теплом меня укутай и согрей, Ведь так достал жестокий, проклятый этот мир, Беспомощность — любимый мой кумир. Только ты так часто куда-то пропадаешь, В делах своих, как грязи, надолго утопаешь, И я сижу подолгу в дремучей тишине, Тебя хочу увидеть в своём глубоком сне. Z 10.06.2006.» Рукопись ещё хранила запах сигарет певицы. И самое главное хранила любовь. На глаза попалось другое письмо. Снова всплеск эмоций. Снова приходится прикрывать рот рукой, чтобы случайно не пустить вопль по всей квартире. «Любовь моя! На часах четыре утра, и спать совсем не хочется. Спросишь: «что же я делаю в такое время?» Смотрю на тебя. Если бы ты видела, как ты красива! Так хочется нарисовать такую мирно спящую. Люблю тебя сильно, сильно. И знаю, ты любишь меня. Проснулась сегодня от того, как ты сопела мне в шею. Или от того, что переела перед сном. Никогда не слышала, как ты храпишь. Так не люблю храпунов. Хочется им рот носками заложить. Так хочу поскорее завтрашний день. Уже не терпится показать тебе свой подарок. Пожалуй, посижу ещё немного и быстрее в кровать. Бесконечно люблю. Бесконечно целую. Твоя Рената. 25.08.2010.» Ответ любимой певицы вызывал и до сих пор вызывает волну нежности от кончиков ног до кончиков волос. «Я прекрасно слышала, как ты вставала ночью. Открываю окно, приглашаю проблемы, С утра чашка кофе запускает систему, Летние мелодии в голове звучат, Ещё часок — в желудке звери зарычат. Могу обойтись совсем без еды: Твоей улыбки достаточно, чтобы дожить до зимы. Взгляд твой пленительный, смех звенящий, Чувствую птицей себя в небе парящей. Давай проваляемся весь день в постели, Мы так давно это сделать хотели. Соседи ругаются, что сильно шумим, Но не выразив чувства, обе сгорим. Z 25.08.2010. Раньше всё казалось гораздо проще. Хмурое настроение Земфиры можно было объяснить парой-тройкой причин: не пишется песня, закончились сигареты в пачке или «Литвинова, научись закрывать входную дверь на ключ, когда уходишь на сутки из квартиры, а я не дома!». Сейчас к этим причинам добавлялись порой совершенно абсурдные, а порой разрывающие сердце. Рената не понимала, как им удаётся не перегрызть друг другу глотки из-за постоянных конфликтов на ровном месте. Желание добить свое состояние до той точки, когда захочется нарушить дни трезвости (проклятая ангина!) и выпить бутылку другую шампанского, приводит актрису к ещё одному письму. Глаза неторопливо пробегаются по строчкам, цепляясь за слова: «люблю», но женщина не успевает дочитать до конца. — Рената! Этот голос она не слышала уже целую неделю. Может, показалось? Судя по звукам, доносившимся из коридора, пришедший человек снимает верхнюю одежду, разувается, шелестя пакетами, мягко начинает продвигаться вглубь квартиры. Литвинова наспех убирает коробку, попутно засовывая в неё разложенные вокруг себя письма. До шкафа слишком далеко — закидывает под стол в надежде, что не заметит. Конечно же, заметит. Ладонями, пытается стереть дорожки слез на щеках. Делает ещё хуже. Садится в мягкое кресло, старается принять непринуждённую позу. Не выходит. — Я принесла еду и лекарства, — Земфира входит в комнату. — Уля звонила, сказала, что ты заболела. Певица выглядит хорошо. Держится спокойно, словно совсем недавно не было никакой крупной ссоры, во время которой сыпались упрёки и обвинения. Внимательно изучает блондинку. Всё замечает, всё понимает. — Решила затопить соседей снизу? Рената закрывает лицо ладонями. По подрагивающим плечам (и по тому, что знают друг друга всю жизнь) Рамазанова понимает, что режиссёр плачет, а не смеётся с её великолепной попытки пошутить. Пакеты оказываются на полу, сама Земфира у ног своей любимой. — Ну, ты чего, эй, — прижимает губы к коленям. — Я с тобой. Прости меня, пожалуйста. Прости. Я так перед тобой виновата! — Зе, я так скучала, — блондинка отнимает руки от лица, даёт насладиться голубизной взгляда. Безуспешно пытается поправить чёлку певицы, которая, как ты её не укладывай, всё равно будет норовить упасть на лоб. — Я тоже скучала. Отвратительная неделя. — Какие мы с тобой глупые, конечно. Могли бы эти дни вместе проводить, а так посмотри, что. Мой организм совсем не переносит наши ссоры. Засопливила, затемпературила, какой ужас! — Хочу тебя поцеловать. — Я же такая вся больная тут сижу! Нет, нет, заражу ещё чем-нибудь. — Значит, — Рамазанова понимается с пола и идёт к брошенным пакетам. — Будем тебя лечить. Я купила кое-что мощное, поставит на ноги в миг и побежишь скорее на свои репетиции. — Зе. Певица вскидывает голову. Открыто и ласково глядит в заплаканные и уставшие глаза. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, Литвинова.

***

На утро проснулась совершенно счастливая. Туман из головы ушёл, горло не беспокоило, нос по ощущениям не заложен. Чем таким волшебным её вчера лечила Рамазанова, что она сейчас чувствовала себя гораздо лучше? Актриса решила списать нынешнее состояние на то, что любимый человек просто был рядом и все болезни отступали. Услышала, как на кухне Земфира недовольно ругается на кофемашину — улыбнулась. Взгляд упал на тетрадный лист, аккуратно сложенный и оставленный на соседней подушке. Хоть и догадывалась, что обнаружит, когда развернёт его, всё равно не могла успокоить бешено бьющееся сердце в груди. «Слова мои тонут в банальности прозы, Но чувства внутри истошно вопят, Рот открываю — на глазах слёзы, Высказываться мне, как всегда, запретят. Ты сама знаешь, как иногда бывает непросто, Верёвку с мылом хочется в гости позвать, За жалость к себе — поднимем разом тосты, На праздник печали позовём твою мать. Причина, по которой меня лихорадит, Учёными выяснена давно была, — Твой смех озорной, просто беспощаден, Внутри у меня вся боль умерла. Ты в голове моей застряла на века вперёд, А я в твоей, надеюсь, не на полчаса, И пусть меня волна любви сожрёт, И выплюнет на Крымские берега. Z 22.01.2022» Так воскресала давно забытая традиция.