Gory wish x2

10.1 Нат Прерывистое дыхание доставляло лишь большую боль, но Нат не мог контролировать это, когда пытался отвлечься от лицезрения новых ран, а руки утопали в кровавых лужах. Прошли минуты, часы, годы прежде, чем его голову поднял ДиМаччио и сказал успокоиться. Нату всё также потребовалось немало времени, чтобы сосредоточиться на новом объекте, но вскоре он смог поднять одну руку и убрать со своего лица чужие ладони. Он постарался звучать беззаботно, но на это не стоило надеяться, когда единственные слова были подобны мольбе: — Оставь меня. ДиМаччио не являлся спасителем, когда ещё несколько мгновений назад удерживал его тело, чтобы ничего не мешало Балтиморскому Мяснику преподать урок. Он оставил столько же синяков, сколько глубоких ран и ободранной кожи оставил Веснински-старший. ДиМаччио был его версией крепких наручников со стальной хваткой и нержавеющей силой, что помогала неподвижно удерживать конечности Ната на протяжении нескольких часов. — Ты не обработаешь раны в одиночку, — просто указал Патрик и поднял подростка, удерживая за спину и бёдра. Внимание Ната временно перешло на слабые попытки сдержать болезненные стоны от нового положения тела, но у него больше не осталось сил, чтобы хотя бы поднять руку, не говоря о полноценном протесте, где он легко бы встал на ноги и отошёл от Патрика на несколько метров. — Оставь меня, — только и повторил он в новой безуспешной попытке скрыть степень своей разобранности. — Пожалуйста, оставь меня. — Натан, — строже отозвался ДиМаччио — Это лучше, чем если бы Ромеро удерживал тебя своими ножами словно шашлык. Успокойся. Нат нахмурился и, всё же, положил одну руку на грудь Патрика, но тот не ощутил даже малейшего давления. И мужчина не стал говорить на это ещё что-то, когда по едва слышимому бормотанию «оставь меня» и мелкой дрожи было ясно, что подростка накрывала истерика после пережитых эмоций. Поэтому, несмотря на протесты, он вынес Ната наверх в гостевую комнату, чтобы потом не утруждаться сменой постельного белья, и принёс из ванной аптечку. — Ты должен убить её, — ровно начал ДиМаччио, пока закрывал ещё кровоточащие раны. — Это лишь маленькое правило для твоего выживания. Нат, кажется, готов был провалиться в обморок, отчего ему не сразу удалось понять слова и их значение. Он щурился несколько минут, но в конце концов замотал головой. — Она ничего не знает, — он тяжело сглотнул и почувствовал как новые волны боли прошлись по всему телу. — Это то же самое, если бы тебе сказали убить Балтиморского Мясника, но потом напомнили избавиться и от всей его семьи. И ты бы просто это сделал? — Да, — легко ответил ДиМаччио и положил свои ладони на щёки Ната, заставляя смотреть на себя. — Но ему и тебе приказано жить. И ты можешь сделать это сложным, а можешь просто выполнить то, что от тебя требуется. Всегда было так. И именно поэтому я тоже здесь до сих пор живой. — Она ни в чём не виновата, — всё же выдохнул Нат. Поражённо, потому что видел в словах Патрика истину. — Пока не виновата, — пожал тот плечами. — Она была близка. И такие люди всегда опасны тем, что могут в ненужное время оказаться рядом, чтобы совершить свою маленькую месть, — он убрал пропитавшуюся кровью ткань и вернулся к аптечке за ещё одним куском ткани, чтобы теперь очистить всё мокрой тряпкой, а после перекисью. — Предлагаю другой выход. Я подтвержу, что ты убил Кэрри Нортон, но продолжу за ней наблюдать. И если она прознает о Балтиморском Мяснике и клане Морияма, планируя возмездие, тогда ты убьёшь её. — Хорошо, — Нат попытался кивнуть, но вышло едва ли. В следующий миг Димаччио вновь положил ладони на щёки парня и почти успокаивающе объяснил: — Никто из них не станет хорошим человеком, существуя рядом с такими подонками. Мы тоже не станем. И Нат видел в этом самую большую правду, которую ему когда либо преподносил ДиМаччио. Даже если Нат рассчитывал когда-то сбежать от отца, он никогда не сравнился бы с людьми, что прожили своё детство в обычном доме с обычной семьёй, не зная того, как легко кого-то убить или на кого-то надавить для собственной выгоды. А с тем, сколько людей Нат уже истязал и подводил к высшей точки агонии, он давно встал в один ряд с помощниками Балтиморского Мясника. Он давно встал рядом с ДиМаччио, и теперь лишь наследовал опыт. Эта правда резко перенесла его на несколько лет вперёд, где он так же будет общаться либо с ублюдками, что могут легко убить другого, либо с потенциальными жертвами. Это стоило давно понять, но от осознания горькой действительности Нат еле сдержал новую волну дрожи. Он прикрыл глаза и постарался успокоиться. Нат никогда не был оптимистом. Он знал, что его жизнь не будет наполнена теми же вещами, что и у одноклассников. Он знал, что фигура отца будет на него давить всю жизнь. Нат в действительности волновался лишь о Ниэле, который в той же степени заслуживал лучшей жизни. И, возможно, свою первую и единственную молитву Нат потратил бы для благополучия брата и счастливого осознания того, что у него есть свобода, дом, семья и это делает его счастливым. — Не станем, — подтвердил Нат. 10.2 Ниэль Звон, что казалось медленно, но верно убивал один из его органов чувств, прекратился через несколько минут, когда из комнат, что находились в коридоре, где стоял Ниэль, выбежали все присутствующие. За своим учащённым сердцебиением он даже не сразу заметил как, вопреки общей панике, в коридоре появилась фигура Рико, который без тени сомнения смог определить источник возникшего шума. Ниэль тотчас замер в ожидании чего-то, наблюдая за острым взглядом угольных глаз. Его словно медленно смаковали, силясь уличить новую горчинку в знакомом вкусе, и одновременно нарочито размеренным шагом подходили всё ближе, запугивая попавшуюся под руку жертву. — Как смело, — усмехнулся Рико, ударив кулаком стену рядом с головой Ниэля, а после разместил вторую руку с другой стороны для большего давления. — Это что? Первый бунт? Ниэль проглотил возможные вопросы и острые комментарии того, что даже Рико уверен в том, что этот бунт был не единственным проявлением несогласия и отличного мнения. — Последний, — незамедлительно подчеркнул Морияма и продолжил: — Продолжай быть послушным мальчиком или тебя ждут не только каникулы дома, но и долгие часы на нижнем этаже Гнезда. — Он не сможет играть, — указал Ниэль. — Второй номер выйдет на поле и с переломом, если потребуется, — со сталью отметил Рико, — Что, кстати, касается и тебя. Игра на первом месте, но ты вылетишь отсюда в ту же секунду, когда проявишь непослушание. — И ты готов ради этого пожертвовать результатами тренировок? — Для кого ты играешь, Ниэль? — с вызовом уточнил Рико. — Ты играешь для моей семьи. Ты играешь для меня, а следовательно должен выполнять все условия игры. — Это безответственно! — горячо произнёс он. Ниэль с ответным вызовом смотрел на мелкого ублюдка, но в следующую секунду в глазах потемнело от резкой затрещины, в которую Рико вложил всю свою силу. Его суровый взгляд от чужого инакомыслия пронзал всё существо подростка, пока Ниэль пытался вновь сфокусироваться. Его щека, что пылала от удара, вновь обрела чувствительность только после нескольких долгих секунд, но Веснински не думал об этом, когда Рико всё так же продолжал над ним нависать, держа руки недалеко от головы. — Сейчас я сделаю тебе скидку, но будь готов к более строгим урокам, когда вновь решишь сомневаться во мне. Ниэль промолчал на это бахвальское высказывание, но не смог сдержать презрительного взгляда, когда Морияма, наконец, отошёл от него и направился дальше по коридору. Он также позволил себе судорожно выдохнуть, когда его фигура исчезла из поля зрения, после чего незамедлительно скрылся в своей комнате. Это должен был быть лишь очередной блядский вечер заучивания японской лексики и грамматики! Как он в итоге напоролся на прямое предупреждение от Мориямы? Нет, Ниэль это прекрасно знал. Он знал, что не мог после увиденной картинки с ножом в руке горделивого японца оставить всё на самотёк, но было ли в этом разумное звено? Оставлять Кевина с Рико, зная, что ему потом придётся потратить полвечера на обработку ран, можно было лишь с полной уверенностью в том, что это будут мелкие царапины и не более. Да, Рико не умел так же искусно обращаться с ножом, но именно поэтому мог ненароком задеть не те артерии, что привели бы Кевина к скорой смерти или вынужденной госпитализации. Господи. Теперь Ниэль ясно видел кривую результатов тренировок Кевина, когда тот играл на поле и подчас слишком много бормотал о дополнительной практике из-за плохого прицела или силы броска. Ниэль не мог наблюдать за угасающим талантом Дэя, когда уже неосознанно сравнивал его в каких-то мелочах с братом. Он приехал сюда играть в экси и выигрывать, но не идти по головам ради победы и мнимого спокойствия. — Ты не слышал пожарную сигнализацию? — с сомнением уточнил вошедший Кевин. Ниэль резко повернулся в сторону подростка, словно мог спрятать за своей спиной все мысли и созревшие планы. Он неуверенно повёл плечом и указал на стол с ещё открытыми учебниками и тетрадями, рассчитывая, что данный жест всё объяснит. От него, тем не менее, всё равно ждали каких-то слов, но Ниэль спросил по-японски: — Ты смотрел теперешний матч? — Сегодняшний матч, — поправил Кевин. — Конечно. Ты тоже должен это сделать. — Мы только вчера смотрели новую запись игры Троянцев! — возмутился Ниэль. Он ещё не успел в достаточной мере проанализировать прошлый матч, чтобы хвататься за новый без каких-то выученных якорей. Кевин на это пожал плечами, но, всё же, подсказал: — Ты тратишь на это слишком много времени. Сконцентрируйся на той позиции, на которой играешь сам. Этого достаточно для начала пока нет сформированной команды и не нужно ориентироваться на возможности других игроков. Ниэль поражённо выдохнул, лишь в очередной раз убедившись, что, несмотря на свою зацикленность, Кевин отдаёт всего себя спорту. И это только подтвердило, что в следующий раз при вопиющем поведении Рико, Ниэль вновь воспользуется подручными средствами и жёсткими словами для того, чтобы не видеть нож, занесённый над фигурой Дэя.