Не проводи мне проповедь.

Коридоры сужались, с каждым новым шагом всё больше, никто не подумал взять фонарь или свечу, ну как никто, Слепому не приходилось думать о таком, он передвигался как Моисей по воде, в отличии от Гекаты, которая спотыкалась через каждые пару шагов, цепко хватая товарища за локоть при очередной запинке, наверняка царапая тощие руки. Тот лишь лениво помогал ей подняться, подбирая за шкирку, со свойственным для себя презрением усмехаясь. Он после Изнанки чувствовал себя счастливым и отдохнувшим, в отличие от неё, конечно, передвигаться на четырёх лапах намного проще, чем на своих двух. -По ощущениям, я постарела ещё на десяток. В Доме было тепло, пара открытых форточек позволяла ветру гулять по пустым коридорам, создавая жаркий сквозняк, под которым легко было простудиться, но их это не сильно волновало. Геката уже окончательно вцепилась в рукав чужого свитера, во избежании падений, разумеется, на губы наконец проступила улыбка, меланхоличная, весна всегда напоминала детство, особенно рядом со Слепым. Она и попала сюда в марте, за год до Сфинкса и Альбатроса, она помнит, что все вокруг играли в волейбол и догонялки на колясках, она не могла позволить себе ни того ни другого, поэтому оставалась стоять в стороне, неловко опираясь на свои дурацкие, деревянные костыли, слишком высокие для неё. Она как сейчас помнила день, в который первый раз встретила Черепа. Интермедия. Девять лет назад. Апрель. Она, восьмилетняя малышка с короткой мальчишеской причёской и выпирающими передними зубами, едва достаёт до ручки двери и не умеет управляться с собственными костылями. Ей нравятся рисунки чёрной ручкой на коже, обычно звёздочки, ромашки в волосах, крепкий кофе, который пьют только старшие, и крыльцо в тени, то, что на задней стороне двора, хоть на него малышне и нельзя. Она не умеет быть чем-то обеспокоенной, всё проходит мимо неё и она не стремится за это ухватится, но она плачет в подушку каждую ночь, потому что знает, что мама уже не придёт. Она плачет когда её в очередной раз задирает Рыжая, плачет, когда костыли снова прячут, плачет, когда не может подняться без чужой помощи, плачет, когда Янус говорит что вторая нога тоже гноится. Малышке никто никогда не объяснял что такое грусть, никто не говорил с ней о смерти, никто не говорил что будет так тяжело, и справляться с этим придётся одной. Она делит комнату с тремя противными девчонками, от которых пахнет чем-то сладким и не домашним, они не заплетают волосы и едят в кровати, громко топают по ночам и говорят о всякой ерунде, но никогда не заговаривают с ней. Рыжая главная, она любит стянуть с младшей одеяло ночью, или намазать лицо зубной пастой, у них доходит до драки каждый раз, каждое божье утро. Рыжая сильнее, даже пытаться выстоять глупо, но несмотря на это она каждый раз смиренно получает удар в нос, на котором образуется неровная горбинка и он перестает быть курносым. Душенька тягает за волосы их двоих, не сильно желая разбираться и искать виновную, все называют новенькую избалованной и мелкой, ей обидно, она младше их всего на год. Кажется это была середина весны, все забыли об уроках, двор был полон загорелых конопатых лиц, которые громко кричали и пинали мяч по всему полю, кто чем мог. Девочка сидела между двух близнецов с длинными носами и белокурым волосом, они разговаривали между собой, изредка наклоняясь через неё чтобы что-то переспросить. Она не поняла почему они подсели, начали дурацкий разговор про абрикосовые косточки и вишнёвые деревья, как будто ей что-то было об этом известно. Но уйти будет невежливо, да и не так часто с ней кто-то разговаривает, чтобы жаловаться. Она забыла кто из них Рекс, а кто Макс слишком быстро, они поменялись местами уже три раза, специально пытались запутать, отсутствие ноги одного из них из-за отпущенных штанов не удавалось. -Я хочу на крыльцо.-Надул губы один из близнецов, и это было первым, что она смогла услышать из всего их диалога.-Пошли попросим посидеть с ними, и её возьмём, она же девчонка, разрешат!. -Я не хочу получить по шее от старших, к тому же там Хромой, идите без меня. -Трусишка Рекс. Сказал близнец по-доброму, без упрёка, видимо парень, о котором они говорили был злым, подумалось тогда. Близнец, который Макс, ей нравился, потому что у него тоже не было одной ноги, у неё скоро не будет и второй, но они пока на равных, поэтому рядом с ним не так стыдно находиться. -Пусть идёт сама, попросит за нас и мы придём. -Решил Рекс. -Ты же хочешь дружить с нами? -Дружелюбно улыбнулся второй, едва ощутимо подталкивая её в сторону крыльца. Девочка неуверенно поднялась с места ведясь на провокацию, сразу об этом жалея, сесть обратно уже не получится, слишком позорно, но идти на крыльцо к трём огромным Черепистам, мягко говоря, не сильно хотелось. Будет хорошо, если они вообще поймут, что она девчонка, а не поколотят за наглость как только увидят. Руки схватились за уродливые костыли, и она не торопясь направилась к крыльцу, близнецы негромко её подбадривали, сейчас бы не упасть в грязь лицом, во всех смыслах. Крыльцо было побитым и потёртым, полностью из рисованным цветными мелками и красками, место памяти, как сказала бы её мать. Чем ближе она была, тем виднее становились чужие лица, они не обращали на неё внимания, скорее всего просто не видели, или не хотели видеть, как все остальные. Когда до пункта назначения осталось всего пару шагов, девочка испуганно замерла, там были не просто Череписты, там был и сам Череп, за месяц пребывания в Доме, она слышала о нём слишком много, все им безусловно восхищались, но никто не решился бы связаться, и завязать беседу о погоде. От страха и поспешного поворота она запнулась ещё здоровой ногой об деревянный имплант, заваливаясь на локоть, радуясь что упала на здоровую ногу. Ситуация была позорной, даже с её нерасторопностью. Все трое уставились на неё моментальное переглядываясь, словно решая как отреагировать. Череп не торопясь и не дожидаясь пока друзья проанализируют ситуацию, спустился вниз по ступенькам, и протянул ей огромную мозолистую ладонь, прекрасно зная, что она до неё не дотянется, при всём желании. К издевательствам ей не привыкать, хоть и захотелось заплакать, но она лишь потянулась за костылём, чтобы попытаться подняться на ноги, никто не препятствовал. Локоть был безнадёжно ободран, кровь смешалась с пылью, стоит пойти к Янусу пока не поздно. Череп довольно улыбнулся, совершенно не обиженный на то, что его жест проигнорировали, он хлопнул в ладоши и поднял её за подмышки к себе на руки, как дикую зверушку, собираясь похвастаться ею товарищам, костыли остались на земле. Седого она тоже знала, про него много интересного можно было услышать от девочек, все говорили, что он колдун, Рекс говорил, что священник. Самый крупный парень был Хромым, судя по тому, что говорили близнецы. Он и открыл рот первым. -Не говори, что ты хочешь спустить пацана вниз по лестнице. -Это девчонка, придурок.-Закатил глаза Седой, приставляя пальцы к вискам, так, словно его очень сильно утомляла чужая компания.-Оставь её, Череп, совсем зелёная. -Я собирался отвести Гекату к Янусу, она поранилась.-Просто пояснил парень, удобнее устроив чужое тело, видимо по привычному выставляя остальных дураками.-Отдашь ей свои детские костыли, об эти она когда-нибудь убьётся. -Я не Геката! -Удивлённо запротестовала девочка, лениво пытаясь освободиться из хватки, предполагая, что её с кем-то перепутали.-Мне ничего не нужно. Слова вылетели быстрее, чем она подумала, произносить их совсем не хотелось, трудно было вспомнить, кто в последний раз пытался о ней позаботиться. Даже если это издёвка, пусть она длится подольше. -Он дал тебе кличку, глупая.-Фыркнул Хромой, наклонившись к её лицу чтобы разглядеть, взгляд у него был мерзким, у её брата в точности такой же.-Правда девчонка, симпотная, просто выглядит как оборванка. -Можешь смело сказать ему отвалить.-Усмехнулся Череп, глядя на надутую девичью гримасу прежде, чем они вошли в дом.-Сильно болит?. Дом, мартовская ночь. На их этаже расстилалась знакомая палатка, принадлежащая Стервятнику, сквозь её очертания можно было разглядеть четыре силуэта, которые шевелили одними лишь руками, видимо играли в карты, или распивали настойку. Можно было не стараться говорить шёпотом, Табаки лепетал так громко, что все вокруг него совершенно точно хмурились от боли в ушах. Слепой уселся на подоконник, скрестив тощие ноги в крест, сигарету он нашёл прямо у себя за ухом, меж сальных волос, зажигалку пришлось предоставлять Гекате, которой после путешествия даже курить не хотелось. После третьего раза Изнанка становится привычной, но выматывает так же сильно как в первый, она переоценила свои способности когда пообещала Слепцу, составить ему компанию во всех делах. -Остаёшься?. Вопрос повисает в воздухе, изуродованный рот Слепого освещает сигаретный огонёк, он пытается вылизать ранки, которые щиплят от капсулы, безуспешно. Она могла бы сделать вид что не поняла о чём он, перевести тему, или ответить вопросом на вопрос, но почему-то ей не захотелось. -Нет, уйду в Наружность. -А Муфаса?. -Тоже. Слепой глухо хмыкает и качает головой из стороны в сторону, про Альбатроса не спрашивает, знает, что тот мечется, ненавидит Изнанку также сильно как Наружность. Пепел от чужой сигареты падает прямо на её ботинки, отступать уже поздно, всё равно останется серый след. Он продолжает пугать её своей гримасой, словно знает, чем закончится для неё уход из Дома, но она решила всё для себя как только услышала мнение Стервятника, он не мог лгать, это уже не Рекс, который действует на пару со своим неугомонным братом-близнецом Максом, и она уже не пахнет наружностью, и имеет право голоса, не меньше, чем все остальные, Дом больше над ней не смеётся. На самом деле она привыкла думать, что Альбатрос уйдет с ними, не давала надежде умирать, отрицая все другие исходы, не стягивая с глаз розовые очки. -Пошли выпьем?.-Просит она, отчего-то чувствуя себя не в своей тарелке, чувство тревоги ударяет под дых. -Не пойду, и ты не ходи, иди спать. Едва слышно ударяет об стекло затылком Слепой, и слезает, не торопясь направляется в противоположную от нужной сторону, в сторону их комнаты, Гекате кажется что он хочет пойти с ней, но он заворачивает в учительский туалет, заставляя её стыдливо отвернуться. Почему-то решение ослушаться Слепца и пойти к Кролику кажется правильным, она сваливает это на то, что будить Ящериц не хочется, но сама прекрасно знает, что возвращаться обратно просто-напросто страшно. Такое уже было, это или интуиция, или Дом пытается что-то сказать, опасается, что глупая Ящерица проигнорирует его наставление, и поэтому нагоняет страху, но не даёт прямых подсказок. В Кофейнике два крысёнка, сидят прямо у барной стойки, что-то бурно обсуждая, не замечая хозяина «заведения», который бросал на них полные скепсиса взгляды протирая мутные бокалы, что было совершено точно бесполезно. Чёрный сидит у ближнего к двери столика, смотрит невидящим взглядом в кружку. Геката вежливо кивает головой на бутылку с коньяком, и усаживается напротив старого знакомого. Через секунду перед ней появляется две рюмки, девушка с недоумением выгибает бровь, но когда Кролик занимает третий стул, опрокидывая в себя стопку, она просто глухо смеётся. -Очередной, тяжёлый, кроличий день?. -Собачий.-Огрызается Чёрный, вытирая тонкие губы рукавом почти чистой, голубой кофты, которая смотрится на нём почти нелепо. -Понимаю вас, ребята.-Кивнула девушка, приподняв бокал чтобы чокнуться, и наконец залить в себя согревающее, она бы попросила что-то из настоек Дока, но для галлюцинаций слишком устала.-За ваше здоровье, и за здоровье всех трусливых щенков. Чёрный хотел что-то сказать, практически открыл рот, но проглотил слова, сжав губы в ещё более тонкую линию, так сильно, что они побелели. На что спрашивается, здесь обижаться, и правда ведь бегут как крысы с корабля. Хотя даже те не сбегают, разве они могут пропустить такое веселье?. Только вот хмурая физиономия Ральфа говорила о том, что повеселиться никто не сможет, он их всех запрёт, до рассвета, воспитатель только лишь сделал вид, что откинул эту идею, для неё и Слепого, который тоже почувствовал обман. -Ты специально каждый раз меня ищешь, чтобы докопаться?.-Стонет Черный, наблюдая за тем как его ушастый друг упрыгивает за стойку. -Когда-то, я хотела задать тебе тот же вопрос, Спортсмен. -Пора уже забыть об этом, ты так хочешь моих извинений?. -Ты бы хотел, чтобы Слепой и Сфинкс, извинились?. Вопросом на вопрос не кроют, но с Черным любые правила общения бесполезны. Он молчит, крыть нечем, уголок чужих губ дёргается в чём-то похожем на усмешку, и он чокается с её стаканом, поворачиваясь в сторону в конец обезумевших крысят. -Они взяли нож Белобрюха, им и прирежут, точно тебе говорю.-Послышалось сбоку, и Геката невольно придвинулась ближе, осушая вторую стопку.-Это всё Соломон, он и станет следующим Вожаком, вот увидишь. -Лучше уж Мертвец, он в землю их двоих закопает, если они Рыжего грохнут.-Отвечает Сумах, его паскудную морду тяжело забыть. -Они не найдут его. -Уже нашли, он в Учительском толчке прячется, Крошка проболтался. Геката слезает со стула опрокидывая бутылку так, что она соскальзывает вниз с громким звоном, Чёрный поднимается следом, наверняка пострадал от осколков. Кролик ошарашенно наблюдал за картиной, как ребёнок в цирке, она же смотрела на Крысят невидящим взглядом, стеклянным, и они поняли свой косяк моментально, бледнея на глазах. Дверь наружу оказалась запертой, не открылась после удара плечом, удара спиной, и удара имплантом. Всё это слишком напоминало Выпуск, запертая дверь, из-за которой всё заканчивается, всё хорошее. По щекам пробегает пара горячих слёз, и она почти сдаётся, ненавидя себя за слезы и за то что она вообще сюда пришла. -Не ной, что-нибудь придумаю.-Отпихивает её Чёрный от двери, в сторону из столика, как тряпичную куклу.-Считай извинения. Геката беспомощно садиться на стул, прикусив губу и заломив руки за спину, наблюдая за тем, как Кролик на пару с Вожаком пытаются открыть дверь, даже таким громилам, выбить дубовую дверь не легко, это бесполезно. -Мы её не закрывали.-Опасливо поднял обе руки вверх Сумах, который не в первый раз переходил дорогу Ящерицам, выставляя самого себя красным платком для быков. -Мне плевать, если они его прирежут, я вам проходу не дам. Руки бесстыдно трясутся и их приходится спрятать в карман кардигана, уголок губ дёргается и у рыданий появляется звук, громкий, громче чем стоило бы, но Крыс это не сильно успокаивает, скорее наоборот. Они подходят к выходу, чтобы подсобить и спасти собственные разноцветные шкуры. Она ненавидела себя, понимала, что Рыжий может умереть, а она просто не сможет помочь. В ночи блеснул лунный свет, тут рядом окно, которое ведёт к лестничному пролёту, но сил чтобы перелезть туда просто не хватит. Это ещё больше напоминает выпуск, звон разбитого стекла прошлых лет, практически начал звучать в голове. Дверь слетела с петель, ударяясь прямо об стену, Чёрный сам от себя такого не ожидая, присвистнул, как ни в чём не бывало возвращаясь за столик. Кролик сокрушительно вздохнул оглядев нанесённый ущерб, и вышел наружу, чтобы попробовать исправить ситуацию, Крысята собирались кинуться за ней, но Геката лишь отмахнулась, от истерики не осталось и следа. -Если что, кричи погромче.-Не нужно было думать, чтобы понять кто это сказал, в любом случае, чужие слова остались проигнорированными. У двери в туалет валяется жёлтый резак, в точности такой же как и пару тройку лет назад, к горлу подступает тошнота, но она все равно подбирает его, крепко сжимая в потных ладонях, такой же жёлтый как и тогда, совсем новый, все это идёт к новому убийству на её совести. Дверь открывается с неуместным и громким скрипом. Соломон и Фитиль стоят у кабинки, помещение освещает только свет от их фонарика, по лицам видно, что поиски не увенчались успехом, правда смотрят они теперь уже на неё, наверняка она тоже выглядит пугающе, не лучше Слепого. Почти у ног покоится собственный амулет, который был подарен Рыжему около недели назад, блядство. -Посоревнуемся, кто кого?.-Слабо ухмыляется Геката, вспоминая, что лицо у неё всё ещё в слезах.-Вас покалечу я, или убьёт Альбатрос, что лучше?. Звук сзади заставляет вздрогнуть, она надеется, что Рыжему хватило ума не подавать признаков жизни. Две бледные руки ложатся на плечи Крыс, обвивая их длинными пальцами, и Геката несдержанно усмехается, чёртов Слепец не мог этого знать, просто он трактовал намёки Дома куда лучше неё. -Отведу их к Ральфу.-Неопределённо кивает Слепой, отдав ей чужой фонарик, подталкивая посиневших от страха Фитиля и Соломона к выходу, наверняка оставляя синяки своими когтями.-Позаботься о главной Крысе, не спеши. Когда шаги затихают, она делает несколько редких движений вперёд, направляя свет на самую дальнюю кабинку, из-под которой выглядывали белые кеды, носитель которых уже поднялся с пола. Чувствовала что он здесь. -Не смотри на меня, идём на крыльцо. Совсем тихо просит Рыжий, ждёт пока яркий свет сменит свою цель, Геката как ни странно слушается, и он моментально следует за ней, изредка касаясь пальцами чужой спины чтобы поторопить, поглаживая по торчащему позвоночнику. Между ними полная тишина, последний звук, который удаётся услышать, тихая песня Старой Птицы на втором этаже, под такую хочется свернуться калачиком и сладко засопеть, навечно. На улице прохладно, слышится недовольное чириканье птиц, которых потревожил скрип сгнивших ступенек, и жужжание потревоженного улья ос, которые появились тут совсем недавно, но сразу стали частью старого Дома. Рыжий настаивает на включенном фонарике всё тем же сломанным шёпотом, он зажигает сигарету, но ни разу к ней не прикасается, оставляя тлеть на ветру. Луна со звёздами настолько яркие что она может пересчитать чужие веснушки, и только сейчас вспомнить о том, что в Самую Длинную, Дом лучше не покидать. Но прохладный ветер неожиданно подхватывает её прядь, в успокаивающем жесте перекладывая с плеча на плечо, и она перестаёт бояться, усаживаясь плечом к плечу с сегодняшней жертвой. -Ты потерял.-Едва слышно произносит она, положив амулет на чужое колено, не повышает тон, потому что боится сломать и без того хрупкую атмосферу. -Не терял.-Отрицает Рыжий и запускает пятерню в едва отросшие рыжие волосы, которые сейчас светились ярче неба, как золотое руно.-Хотел оставить на видном месте, чтобы точно нашли, если бы я умер в нём, ты бы расстроилась. Внутри что-то обрывается, и после этого что-то, остаётся тепло, Геката смотрит на чужое лицо, полное разочарования, которое видно не глядя в глаза. Хочется сказать так много, но она не умеет говорить, никогда не умела. Он умеет, но боится своих слов как огня, поэтому молчание снова затягивается, на этот раз мучительное. Рыжий по привычному горбатился, сводил брови на переносице и проводил языком по сухим губам, в последнее время он был таким всегда, почему-то долгожданного облегчения не наступило. Она не так хорошо его знала до этой заварушки в стае Крыс, о чем слишком жалела. -Странно смотришь на меня.-Сообщил Вожак, всё-таки удостоив её вниманием, его голова склонилась на бок, а на губах появилась лёгкая улыбка, он подцепил очки чтобы стянуть их с переносицы, показывая ангельские глаза. -Почему странно?.-Усмехается Геката, чувствуя очередной удар под дых, который распространяется по всему телу и останавливается где-то в горле, действуя как настойка. -Потому что такого взгляда у тебя я ещё не видел. -У тебя такой же. -Я знаю. Смеётся он совсем близко, чужой смех щекочет слух и она машет головой из стороны в сторону, чтобы поскорее сбросить странное наваждение, но не успевает. Она ожидала, что он будет целовать её так, как делает всё остальное, забавляясь и пытаясь поддеть. Но дело было в том, что целовал её не Вожак Крыс, а Рыжий, тот который постоянно снимал перед ней очки и не хотел расстроить. Прикосновение к губам было едва ощутимым, практически невесомым, руки на затылке ощущались сильнее. Он оставил по два тяжёлых поцелуя в уголках губ, и хотел продолжить, двигаясь непозволительно близко, разрешая и дальше, смотреть в свои томные глаза. Но скрип половиц оповестил о том, что они больше не одни, поэтому пришлось неохотно отодвинуться друг от друга, расставаясь с теплом, которое как теперь уже точно выяснила Геката, было вызвано не весной. -Мне не надо быть зрячим, чтобы понять, чем вы тут занимались.