***
Воскресное утро на удивление было тихим впервые за несколько месяцев. Акааши впервые смог в тишине покушать и заняться своими делами. Стрелки часов стремитильно приближались к отметке в 9 часов, а это значило лишь то, что надолго тишина не затянется. Можно было бы конечно просто включить у себя песни любимой группы, чтобы перекрыть звуки вечеринки, но Кейджи решил не упускать шанс и прогуляться без сопровождения нового трека Хабиба. На улице было жарко, но прохладный ветер не давал коже перегреться. Будто все прелести апреля собрали в один день, чтобы показать Кейджи. Маленькие птички прыгали с ветки на ветку и радостно приветствовали окружающих громким «чирик-чирик». Глубоко вдохнув свежий воздух, Акааши расплылся в расслабленной улыбке. Но парень недолго наслаждался тишиной, через пару десятков минут в голове вновь стала проигрываться какая-то глупая мелодия из тех, что обычно заедают. Сегодня музыка была намного громче обычного, отчего Акааши даже сначала показалось, что это птицы сошли с ума и стали петь на языке кринжа. «Ну вот и все. Он проснулся» — на выдохе сказал Кейджи. Парень всеми силами попытался сосредоточиться на обстановке вокруг, обстрагируясь от музыки, играющей в голове, но все было тщетно. Текст многих треков Кейджи уже выучил наизусть. Иногда студент даже подпевал, но всякий раз, когда ловил себя на этом, отчитывал за это. Когда силы и терпение кончились, Акааши решил направиться к ближайшему в баре, в надежде, что та обстановка поможет ему спастись от раздражающих звуков в голове. Это было огромной ошибкой. В баре Кейджи повстречал одного из своих однокурсников и тот, конечно же, предложил ему выпить. Изначально идея выпить не казалось такой уж ужасной, но когда минуло пять стаканов с крепким пивом, Акааши понял, что сделал то, чего не следовало. От опьянения виски сдавливало какой-то доселе неизвестной силой, голова кружилась, а ноги отказывались держать тяжелое тело. Кроме всего прочего, музыка в голове и в баре смешалась в адскую какофонию. Попросив у бармена стакан воды, Акааши залпом выпил прохладную жидкость. Парень прекрасно понимал, что ему срочно надо было вернуться домой, но то ли было у него состояние, чтобы сломя голову броситься в такое же шумное место? Звуки были везде, они его парня с ума. К счастью, его собутыльник из университета был более устойчив к алкоголю, и, соответственно, его состояние было намного лучше. Поняв, что Акааши пьян в стельку, знакомый взял его под руку и вывел из душного бара. Прохладный ветер огладил горячую кожу лица Кейджи. — Я… Я пойду дмой… — тихо пробормотал брюнет и попытался выбраться из тисков знакомого, но тот схватил его покрепче и возразил: — Нет уж, сам ты не дойдешь. Я тебя отведу. После этой фразы в глазах начало темнеть и Акааши провалился то ли в обморок, то ли в сон.***
Очнулся Акааши в светлой комнате. Небольшое помещение с довольно необычным внутренним убранством: на стенах обои с нарисованными совами и куча нелепых плакатов, небольшой стол у окна, на котором валялась кипа бумаг, серебристые шторы блекаут и огромный шкаф-купе во всю стену с зеркальными дверцами. — Акааши! Ты уже встал! — послышался весёлый голос. Совоподобный сосед подошел поближе к Кейджи и приложил ладонь к его лбу. — Жара нет. Отлично! — Каким образом я сюда попал? — спросил Кейджи. — А, ну, я вчера выкидывал мусор после моей тусы и вдруг вижу, тебя тащит какой-то парень. Естественно, я подошел и спросил что случилось. Вы, ребята, оба пьяные в стельку были. Я еще удивился, как твой друг смог дотащить тебя до нашего двора. Ну а потом я сказал ему идти домой, а тебя забрал. Я не хотел заходить к тебе без разрешения, да и в карманах копаться тоже желания не было, поэтому отвел к себе. Голова раскалывалась после вчерашнего. Кейджи сел на кровать и робко кивнул головой в знак благодарности. Бокуто снова просиял от жеста соседа и спросил: — Завтракать будешь? Я сделал сырный суп. — Да я, наверное, домой пойду. Я итак у тебя на кровати всю ночь проспал. Не хочу у тебя еще и подъедать. — попытался отказаться от приглашения позавтракать вместе Акааши. — Но я все равно приготовил на двоих, мне одному столько не съесть. А еще ты явно понравился Ибу. — Ибу? — Это моя сова. Неужели ты ее не заметил? Акааши вновь оглядел комнату. И действительно, в углу стоял небольшой шест, на котором сидела круглая птичка с глазами-блюдцами. Сова очень внимательно наблюдала за гостем, ни на секунду не отводя взора от нового человека в комнате. — Ты серьезно держишь дома сову? — Да, совы же такие классные. Ты можешь ее погладить, она не кусается. — Воздержусь. — Тогда пошли завтракать. — все также светясь от счастья, сказал Котаро. Поняв, что он попал в ловушку, из которой просто нет выхода, Акааши медленно встал, заправил кровать и направился за хозяином дома. Квартира действительно большой: две комнаты и просторная кухня с огромными окнами. Сев за черный лакированный стол, Акааши осмотрел кухню. Все было сделано по последнему слову техники, аж глаз радовался. — Бокуто, ты де недавно сюда переехал. Снимаешь эту квартиру? — поинтересовался гость. — Не, мне ее дядя подарил. Хотя я просил его оставить эту идею! — Почему? Неужели не нравится? — Нравится, даже очень. Но я хотел сам заработать на квартиру и сам сделать в ней ремонт, а тут я приехал на все готовое. Это ведь не я клеил обои с совами, а он. Да и вообще все, что ты видишь — его, а не мое. — Удивляюсь твоему отношению к такому подарку. — подняв одну бровь, сказал Кейджи. Котаро проигнорировал замечание соседа и громко произнес: — Алиса, включи мой плейлист! — Доброе утро, совенок! Включаю… — ответил железный голос и из колонки послышалась знакомая Акааши песня. Да, у Бокуто играл Хабиб со своей «Разрывной». Гость чуть не подавился угощением, которое совоподобный уже подал на стол. — Горячо? Будь осторожнее, Акааши. — тут же засуетился знакомый. — Да, спасибо. Слушай, Бокуто… — М? — Ты знаешь, кто твой соулмейт? — Соулмейт? У меня, походу, его нет. Либо он глухой. «Ой, красивая! Ой, нарядная. Вся на стиле ты. Раз-раз-разрывная» — голосила колонка. От этих слов Акааши снова подавился своей едой. — Ака-а-а-аши, опять ты подавился. Мне тебя с ложечки покормить? — шутя, предложил Бокуто. Трек Хабиба наконец закончился, и в колонке вновь заиграла какая-то дичь вроде Мэвла или Шарлотта. — Нет, я сам могу. — твердо ответил Кейджи. — Почему ты думаешь, что твой соулмейт глухой? — Ну… Я с сентября ничего не слышу. Обычно, в таких ситуациях говорят, что твой соулмейт либо умер, либо он глухой. «Боже помоги. Лучше бы я действительно был мертв или глух.» — ворчал про себя Акааши, а вслух сказал: — А вдруг он просто не привык постоянно слушать музыку? — Да ну, бред какой-то. «Кх, вот же наивный мальчишка» — хмыкнул Кейджи. — Знаешь, но ведь действительно ест люди, которые не питают особой страсти к музыке. — Нет, я все это знаю, но можно было хотя бы один раз за полгода что-то послушать. Хотя бы звуки мяукания котов. Или глупый реп. Или, может, старую музыку 90х. Хоть что-нибудь. Бокуто выглядел будто потерянным, пока перечислял то, что мог бы послушать его соулмейт. — Знаешь, я бы даже понял, если бы он перед сном включал аудиозапись молитвы или сатанинские призывы. Или слушал стихи великих поэтов. «Нет, это уже точно перебор». — отрезал Акааши. — Ну а если человек может спокойно прожить без все этого? — Всё равно это очень грустно. — Бокуто попытался улыбнуться, но, походу, физически не смог это сделать. Новый друг определенно точно надавил на его больную точку — «глухомертвый» соулмейт. В какой-то момент глупая русская музыка закончилась, и в умной колонке заиграл кей-поп. По скромным знаниям в этой сфере Акааши узнал black pink. — Ты слушаешь кей-поп? — Да, бывает иногда. У них очень классная и динамичная музыка. Под нее очень классно танцевать! _— будто ожил Котаро. — Вау. Вообще, Акааши хотел съязвить и сказать что-то в роде «А я думал, что ты слушаешь только музыку из плейлиста маленькой девочки тиктокерши», но вовремя остановился выдавив сухое «вау», слегка окрашенное будто искусственным удивлением. — Акааши, неужели тебе тоже нравится кей-поп? — Не то, чтобы нравится. Просто слышал к однокурсников. — А какая тебе музыка нравится? — у Бокуто вновь включился режим «воодушевлённые расспросы». «И что мне ответить? Если я скажу, что я ничего не слушает, то он сможет сложить 2+2 или он всё-таки не умнее своей совы? Может назвать что-то из его плейлиста? Что-то самое самое безобидное. «Все решено»? Нет, эта песня точно создана дьяволами для каминг-аутов. А может пошутить? Точно, я просто отшучусь.» — Тибетские мантры. — максимально саркастично ответил парень. — Ого. Ты буддист? По тебе не скажешь. — Прости, я случайно приклеил на голову парик и бросил футболку «я люблю Будду» в стирку. — Покажи мне потом её! — глаза Бокуто искрились таким невинным энтузиазмом, будто перед Кейджи сидел не студент и даже не старшеклассник. Ребенок. Типичный 8ми летний ребенок, который слово «рофл» и «шутка» слышал только мельком от дворовых друзей. «Господи, ему точно 22? По-моему, даже дети в детском саду не такие толстокожие.» Но в этой ребяческой наивности было какое-то очарование, которое манило Акааши. « Назовут ли меня педофилом, если я влюблюсь в эту концентрацию детскости во взрослом человеке?» — Покажу. — Ура!!! «Супер, теперь в моем гардеробе будет футболка «Я люблю Будду». Язык мой — враг мой» — разозлился на себя Кейджи. — Давай завтра тоже вместе позавтракаем? — спросил вдруг Котаро. — Тебе продукты не на кого переводить? Покорми сову. — Нет, я просто имел в виду, что с тобой классно проводить время. А еще ты пообещал показать футболку. «Со мной? Приятно? Это парень меня не перестает удивлять» — Так хочешь увидеть мою футболку? В ответ Котаро закивал головой так сильно, что, казалось, она вот-вот отвалится от резких и безжалостных движений. — Хорошо. Только давай встретимся не за завтраком, а за ужином? — Хей, хей, хей!!! Ака-а-аши, ты такой романтик, предлагаешь мне поужинать с тобой. — Вздор. Мое предложение поужинать ничем не отличается от твоего предложения позавтракать. «Наверное… Не отличается ведь?..» За долгими разговорами ни о чём парни даже не заметили, как разобрались со своим завтраком. Это значило лишь то, что Акааши больше ничего не держало, и он мог спокойно уйти от Бокуто к себе, залезть в свою норку, заползти в свою пещеру, чтобы подумать над всем тем, что произошло вчера и сегодня утром. Но получилось бы у него это? Разве все, что связано с этим совоподобным парнем могло хотя бы на миллиметр быть близко к понятию «разумность»? Ответа Кейджи не знал. Уходя, Бокуто триста раз напомнил о завтрашнем ужине, футболке, рассказал от лица своей совы, как она будет скучать по нему, Акааши, а также Котаро вымолил у него номер мобильно. Зачем? А неизвестно. Но спорить с этим ходячим сгустком энергии было бесполезно. Не успел Акааши распрощаться с соседом и зайти к себе, как в голове заиграли… «Нет, лучше бы это был новый трек Егора Шипа. Или Крида… Но не это… Почему именно тибесткие мантры?» — недоумевал Кейджи. Бокуто на полном серьёзе сидел у себя на кухне и слышал тибетские мантры, о которых Акааши упомянул в шутку за завтраком. Это так нелепо. Так глупо. Так. по-бокутовски. Кейджи не знал есть ли такое слово, но оно определенно должно было появиться на свет вместе с Бокуто. Определенно это так и было. Акааши тяжело вздохнул, понимая, что ему придется искать проклятую футболку, твердящую о любви к Будде. Казалось, если парень не заявится на ужин именно в _этом_, то разрушит что-то внутри Бокуто, как ломается с взрослением детский хрустальный шарик веры в чудо, Деда Мороза, Зубную фею и прочее волшебство, которым кормят детей, вместо сладкого ъ каждый. Звуки мантр успокаивали. Даже очень. «Интересно, что делает Бокуто? Он точно не медитирует, это было бы слишком не по-бокутовски. Наверное, он собирает карточный домик. Или… О Боже, в если он танцует со своей совой?» — думал под звуки спокойной мелодии Ra ma da sa sa se so.. Представив перед собой кружащегося Котаро с коричнево-серой птицей в руках, Акааши не смог сдержать легкой улыбки, что неловко поползла одними лишь кончиками губ вверх, к мочкам ушей. Растекающееся по всему телу тепло остановилось в груди, чуть обжигая ребра парня. Акааши и знать не хотел причину смены своего поведения, сейчас это не так важно. Сейчас надо сходить за дурацкой футболкой. И он действительно пошёл. Нельзя сказать, что поиски ему дались легко (всё-таки, Акааши же просто придумал на ходу рандомную нелепость, которую Бокуто принял за чистую монету), но Кейджи ее нашел. Кейджи нашел эту футболку. Правда, ее еще должны были сделать, но ее же сделают. У Акааши будет футболка, которую так хочет увидеть Бокуто. К вечеру сие творение было изготовлено и доставлено, поэтому Акааши радостно покинул свой дом и пошел забирать. Принеся тканевое чудо, Кейджи первым делом развернул упаковку и посмотрел на нее критически оценивающим взглядом. Принт на ней выглядел как-то карикатурно, что-то не то. На ней, конечно, был Будда, но он выглядел не так, как должен был, как представил бы его Бокуто. Быстро сбегав в ближайший магазин рукоделия, вооружился краской, кисточкой и бесконечным вдохновением и начал творить, исправлять все косяки искусственной печати, будто эта футболка была не для того, чтобы один раз показать ее чудоковатому соседу, а чтобы выставить ее на какой-нибудь конкурс лучшего буддийского дизайна. Что удивительно, Бокуто до сих пор слушал тибетские мантры у себя дома. Сначала Акааши подумал, что тот уснул, но смска от Котаро опровергла его предположение. [Слушай, эти твои тибетские манты очень классные!!!] Усмехнувшись, от забавной ошибки, которая кардинально меняла всю суть предложения, Акааши ответил: [Спасибо, Бокуто. Но правильно пишется мантры Манты — это такое блюдо] Б: [А ты любишь манты? Они вкусные вообще??? Давай поужинаем мантами под мантры???] [О нет, я воздержусь. Тебе ещё придется искать рецепт. Приготовь то, что тебе больше всего нравится. Что ты любишь?] Б: [Я много чего люблю: омлет, кашу, супы, картошку, люблю также есть в респоранах быстрого питания, лапшу люблю. Я все люблю!!!] «Что ему на это ответить? «Какой хороший мальчик.»? Вздор» [Круто.] Б: [Скорее бы уже завтра!!!] Б: [А давай мы поужинаем в обед??? Я не хочу ждать до вечера.] [Без вариантов. Это будет тогда обед, а не ужин. А я договаривался на ужин] После этого парень по другую сторону экрана замолк. Акааши уже успел исправить все «косяки» в принте Будды и повесил футболку сохнуть, как вдруг в дверь раздался звонок, а после в нее заколотили так, будто Кейджи был преступником в бегах. Открыв дверь, Акааши увидел перед собой взбудораженного и радостно взволнованного Бокуто. Он держал перед собой телефон, на которых высвечивались цифры 19:44. — Акааши, ты говорил, что ужинают вечером. Сейчас ужин! Точнее, сейчас вечер. Давай пружинаем? Сказать, что Кейджи был в шоке — ничего не сказать. Он, конечно, предполагал, что Бокуто из тех людей, которые терпеть не могут ждать, но ведь только предполагал… — Но мы же договаривались на завтра. Мы сегодня позавтракали вместе уже. Казалось, будто торчащие, словно совиные перья, двухцветные волосы слегка опустились, подобно кошачьим ушкам. — Тем более, я сейчас занят. Готовлюсь к завтрашним парам. Я же сегодня их пропустил из-за вчерашнего инцидента. Мне надо переписать конспекты. Завтра мы с тобой обязательно поужинаем, хорошо? «Почему я успокаиваю этого навязчивого чудика?» — мелькнуло в голове Кейджи, но тот решил оставить вопрос без ответа. Зачем? Акааши уже выучил как 2×2, что все дела, связанные с Бокуто Котаро, не поддаются разъяснениям и четкими ответа. Казалось, будто рядом человеком любое разумное зерно погибало, не успевая прорасти. Нет, этот вовсе не плохо, поступки этого человека казались Акааши чудными, странными, иногда глупыми, но это было не обычное «глупый», у этого явления было даже свое название «по-бокутовски». Этот парень был таким светлым и чистым, что Акааши думал, что рано или поздно он научится светиться как светлячок. — Ладно, завтра. — заключил, будто для самого себя Котаро и попрощался с соседом. Тяжело выдохнув, Акааши закрыл дверь и плюхнулся на кровать. Он только сегодня поближе познакомился со своим соулмейтом, а ощущение было такое, словно все это: завтрак, ужин, неожиданные звонки в дверь — происходило с ним уже на протяжении месяца. — Глупость какая-то. Точнее, бокутовость… Ужас, этот чудик занял мою голову! И даже не платит аренду… Слишком много Бокуто на сегодня — устало бормотал себе под нос Кейджи. — Я думаю об этой хуманизации совы даже когда он у себя дома. Что удивительно, совоподобный сейчас ничего не слушал. Ни трендовые треки, ни мантры, ни Стрыкало, ни грустные песни американских исполнителей. Ни-че-го. Если сверяться с обновленным расписанием, то Бокуто должен был сейчас слушать мантры. Или кей-поп. Это немного тревожило Акааши, но парень решил не придавать этому особого значения. Написав ответ на соседскую смс сладких снов!!! свое обыкновенное доброй ночи., Кейджи уснул. Так крепко парень не спал, наверное, даже в детстве. Уж очень его вымотала энергия чудно́го соулмейта. Этим утром Акааши впервые проспал первую пару (вчерашний случай в доме Бокуто не считается, это было похищение или что-то в этом роде). Быстро напялив первые попавшиеся под руку брюки, мятую рубашку и такой же мятый пиджак (о боже, Кейджи точно задушил бы себя, если бы посмотрел в зеркало), парень быстро выскочил из дома под играющую в голове Глент. Кобяков. Глент. Влад Бумага. Честно, он был готов побить Бокуто за то, что он слушал такую дичь. Неужели его забанили в интернете для адекватных людей, оставив в разделе «детское»? Но надо отдать должное, мозг Акааши от омерзения к подобной музыке хотел сбежать подальше, поэтому до универа парень добрался с рекордной скоростью. Серьезно, он, наверное, мог бы даже взять медаль за какое-нибудь соревнование в беге, лишь бы больше не слышать этой жести. Как там говорят? Человек, как таракан, — ко всему привыкнуть может? Видимо, Акааши бракованный таракан, который даже после смерти не сможет мириться с такими извращениями над звуками и мелодиями (читай: с плейлистом Бокуто) Кое-как отсидев пары под нелепые треки, Кейджи направился к себе. По дороге его поймал парень, с которым он пил в воскресение в баре. Узнав банальное «Как ты?», «Где был вчера?», «Голова не болит?», однокурсник, улыбнувшись, пожелал удачи и удалился также внезапно, как и появился. Можно было бы сказать, что Акааши наконец остался наедине с собой: никто на улице не приставал, дурацкие песенки в голове не мешали жить, мысли наконец пришли в порядок и не проносились в голове с чудовищной скоростью. Ровно на 15 минут все вернулось на круги своя, во время, когда не у Акааши не было соулмейта. Но только ровно на 15 минут… Телефон в кармане завибрировал, издавая забавный ухающий звук (да, Кейджи поставил на уведомления Бокуто особый звук — крик совы, потому что этот человек в буквальном смысле является совой??? Это даже более, чем логично). Б: [Акаааааши, ты так и не сказал во сколько мы будем ужинать!] «Какой же он нетерпеливый.» — простонал про себя Кейджи. [В 6.]</i> <b>Б: [А… А давай пораньше? Я все уже приготовил. И жду тебя. Вот!!! Давай пораньше?] Парень тупо уставился на яркий дисплей, пялясь на набор пикселей разных цветов. «Он серьезно сейчас?» [Я не дома.] Нельзя было сказать, что Акааши соврал, он действительно был не дома, парень только подошел к парадной и не успел даже открыть дверь, ведущую внутрь дома. Б: [А… Тогда давай ты сразу зайдешь ко мне?] [Бокуто-сан, вам не кажется, что вы очень навязчивы?] После этого сообщения последовало долгое молчание, а после Котаро отправил глупейшую гифку с совой, которая выпучивала свои глаза и разивала клюв во всю величину. Б: [Прости! Я больше не буду!!! Только не обращайся ко мне на «вы». Это очень пугает!!!] Кейджи усмехнулся в кулак и быстро напечатал ответ. [Почему же вас это пугает, Бокуто-сан?] Б: [Ну, ты сначала обращался ко мне нормально, а теперь вот так… Будто мы чужие люди] «Вообще-то мы знакомы пару дней, не считая тех жутких месяцев, когда я знал только твои музыкальные предпочтения» — хмыкнул Акааши и зашел в парадную, оставив сообщение соседа без ответа. Когда Кейджи наконец оказался дома, он снова проверил уведомления на телефоне. «+12 смс? Он там от своего Егора Шипа с ума сошел?» Бокуто действительно отправил ему 12 сообщений, содержание которого сводилось к «Знаешь, мы действительно недавно познакомились, но мне с тобой так легко. Кажется, будто мы всю жизнь знакомы. Прости, если тебе это неприятно». Это было бы забавно, если бы не было правдой. Акааши сам чувствовал лёгкость в общении с этим совоподобным чудиком. Любой нормальный человек, оказавшись после пьянки в чужой квартире, наверное, не стал бы с ним завтракать и уж тем более давать свой номер, а после покупать футболку на заказ с идиотским принтом. Но Бокуто своей светлой аурой захватывал в ловушку любого, кто оказался в радиусе 5 км. Его дом, его голос, его порой неспешные шутки, да и он сам был пропитан чем-то таким уютным, по-своему домашним… каким-то бокутовским… Тяжело выдохнув, парень напялил футболку с самодельным Буддой и вышел из квартиры. Дверь, ведущая в дом к Бокуто, будто бы притягивала Акааши. Говорила: — Проходи, там уютно. Однажды тебе уже понравилось, сейчас будет также. Парень осторожно поднял руку и зажал дверной звонок. Прошло минут 15 с того момента, как Акааши позвонил в дверь. Хозяин квартиры явно не торопился отворять дверь пришедшему гостю, что было до дрожи в коленках страшно и безумно удивительно. Смиренно подождав еще 2 минуты, а после вновь зажав указательным пальцем звонок, Акааши уже хотел развернуться и уйти, как замок со скрежетом провернулся и хозяин открыл в вход в свою квартиру. На пороге стоял мокрый Бокуто с полотенцем на бедрах, держищимся на одном лишь слове божьем. — Акааши, это ты? — радостно ленивая улыбка расползлась по мокрому лицу Котаро и тот одним лишь жестом пригласил знакомого к себе. — Прости, что не открыл сразу. Я был в душе. Что ж, это был удар ниже пояса. Сильный такой, безжалостный. Не то, чтобы Акааши был из тех, кто засматривается на полуголых людей, пялясь по 100 часов, но на Бокуто он залип. Залип конкретно. Изучая каждый сантиметр оголенной кожи соулмейта взглядом, Кейджи даже не сразу понял, что уже можно зайти. Выходить в таком виде вообще законно??? Он был бы рад, если бы Бокуто вышел ещё чуть-чуть попозже, но в халате. Какой у него, интересно, был халат? Кейджи подозревал, что это был махровый халат персикового цвета. Ему бы пошло. Чертовски пошло. Кейджи медленно заполз в уже знакомую ему квартиру, будто как-то отрешенно, отвлеченно от всего происходящего. Мысли кое-как собирались в некое подобие паззла, пытались казаться собранными, но не были такими и в помине. — Классная футболка, кстати, Акааши!!! Я именно такой ее себе и представлял! — радостно подметил Бокуто, словно не замечая ту бурю эмоций, которую он же сам и вызвал своим непотребным видом. Или… Он реально не замечал? — Спасибо. — тускло ответил на комплимент Акааши. Котаро ухмыльнулся, будто маленький ребенок, которому дали любимую конфетку и, подмигнув, удалился в другую комнату. Подмигнув? Он серьезно так сделал? Акааши уже не мог адекватно разделять реальность и свои фантазии, потому и не понял действильно ли произошло это или нет. Кейджи подошел к стулу, одиноко стоящим возле стола и устало плюхнулся на него. В мыслях был самый настоящий бардак, здравый разум утопал в хаосе и агонии от одного лишь движения мышцей лица. Уму не постижимо. Нет, Акааши ни в коем случае нельзя было назвать маленьким девственником, который краснел от одного непристойного слова «жопа» или что-то в этом роде. За свой 21 год жизни он повидал многое, но почему-то такие жесты от Бокуто казались очень интимными, будто он не должен был этого видеть. Хозяин квартиры наконец вышел из своей комнате в дурацкой кофте с совой, глаза которой были больше, чем она сама. — Не заскучал, Акааши? — Нет, совсем нет. Не стоит беспокоиться об этом. — сбивчиво начал парень. — Голоден??? Если нет, то мы можем отложить ненадолго ужин и поиграть в приставку. — У тебя есть приставка? — О, да. С разными классными игрушками. Играл в мортуху??? — Мор. Что? — Мортал Комбат. — А. Я про нее только слышал. Акааши медленно отходил от своих не самых приличных мыслей и плавно погружался в приятный диалог с соседом, словно в бассейн с мягкими кубиками. Комфортно. — Тогда это отличный повод познакомиться с этой чудной игрой! Пойдем ко мне в комнату. Акааши, казалось, был в самом настоящем астрале, события хаотично сменяли друг друга. Буквально только что парень стоял у входной двери, зажимая звонок, как оказался в светлой кухне, а после он сидел в уже знакомой комнате на кровати Бокуто и рубился в любимую игрушку своего соулмейта. Бокуто постоянно его побеждал с воодушевленными возгласами «А я сегодня в ударе, Акааааши!!!». Но спустя некоторое время Кейджи приноровился и одержал первую победу, и в этот момент Бо заглянул ему прямо в глаза. Боже, эти глаза. Золотисто-янтарные. Такие чистые и красивые. Они напомнили Кейджи молнию. Такие же искристые и яркие. Время остановилось, и Акааши залип, завяз, словно в болоте, утонул безвозвратно. Снова. Как там это чувство называется, когда влюбляешься? Бабочки в животе? О нет, бабочками это сложно назвать. В животе Акааши определенно летали самые настоящие птицы. Совы, если быть точнее. — Акааши, ты тут? — Бокуто несколько раз щелкнул пальцами перед глазами парня, возвращая его в реальность. «Лучше бы меня тут не было» промелькнуло в голове у Кейджи. — Да, я в порядке, Бокуто-са… Бокуто. — Ты проголодался что ли? Давай я разогрею ужин? Бокуто выглядел очень обеспокоенным, будто с Акааши случилось действительно что-то очень серьезное. И, черт возьми, это «серьезное» ведь действительно случилось! Кейджи влюбился в Бокуто. Влюбился. Акааши смаковал это слово в голове, будто оно было какой-то доселе неизвестной ему сладостью. Жуть. Коротко кивнув, Кейджи отвлекся от мыслей и встал с кровати. Бокуто, подумав, что с парнем все в порядке, улетел на кухню с довольной улыбкой. Через мгновение из соседнего помещения донесся звук включения микроволновки. Акааши медленно, словно нашумевшая детская игрушка — слайм, выплыл из спальни и вернулся обратно в кухню. Плюхнувшись на полюбившийся стул, Кейджи вновь посмотрел на Бокуто, колдующего возле стола. Обворожительный. По идее, он должен был бы испугаться своих мыслей, но Акааши старательно задвигал страх в самый дальний ящик. Сейчас не время. Дома испугается, дома покричит, дома подумает, а сейчас этому всему нет место, места хватает только для Бокуто. Он занимал собой все пространство в голове Акааши, затмевая собой любые, не касающиеся его самого, мысли. Походу, Кейджи снова выпал из реальности, потому что он даже не заметил, как перед ним оказалась тарелка с источающим тонкий аромат кушаньем. Это кушанье было похоже на большие и неаккуратные пельмени. — Это… — вопросительно начал Акааши. — Манты. Прости, они получились неровными, но в следующий раз я постараюсь. «Он серьезно нашел рецепт и приготовил манты?» Акааши никогда не доводилось пробовать манты, он лишь мельком слышал о существовании такого блюда, так что впервые он попробует не обычные манты, подающиеся в столовых-забегаловках, а манты Бокуто. Это, если честно, звучит как отдельное произведение искусства. — Не надо переделывать. Мне так нравится больше. Сказать, что блюдо было необычным — ничего не сказать. Либо Бокуто перепутал пропорции, либо же просто высыпал всю банку с перцем в начинку. Нет, это, конечно, можно было есть, но вкусовые рецепторы бились в агонии и молили о помощи всякий раз, когда «лакомство» попадало на язык. — Бокуто, ты перец с мясом перепутал? — кашляя, спросил Акааши. — Нет, я всегда добавляю столько приправ. Тебе остро??? Налить молока??? — Если это спасёт мой бедный рот, то да. Налей пожалуйста. Котаро суетливо вскочил со своего места и налил другу большой стакан молока. — Прости. — стыдливо произнес Бокуто, подавая охлаждающий напиток. — Ничего страшного. Ты же не знал. — Если тебе слишком остро, то можешь не есть. «Не есть? О нет, мой милый друг. Я съем все до последней крошки, потому что это приготовил ты. Съем и больше не поморщусь.» — Я доем. Спасибо за ужин, Бокуто. Ужинали парни, как ни странно, под тибетские мантры, которые включил сам хозяин квартиры, чтобы прочувствовать «особый вайб», о котором талдычил Котаро. Это было так странно, но Кейджи все нравилось. Он был более, чем доволен. Когда манты закончились, мантры были переслушаны по 500 раз, а дзен достугнут, Акааши нужно было уходить к себе. В дом, где он определенно точно не уснет, ибо будет прокручивать в голове все события сегодняшнего вечера. Нехотя перевалившись через порог чужого дома, Акааши попрощался, а Бокуто сказал, перед тем, как закрыть дверь: — Если хочешь, то ты можешь звать меня «Бокуто-сан». Ну… если тебе так удобнее и все такое. Я правда не возражаю. Просто ты в переписке так резко изменил стиль, что я испугался. — Хорошо, Бокуто-сан. До свидания. — А у нас будет свидание? — как обычно глупо пошутил Котаро и подмигнул Кейджи. Брюнет в ступоре уставился на соседа и даже не подобрал нужных слов, чтобы ответить, и, лишь хмыкнув в ответ то ли от смеха, то ли от смущения, ушел к себе.***
Прошло два месяца в регулярных вечерних посиделках дома у Бокуто и глупых утренних переписках в соцсетях. И Акааши это нравилось, ему нравилось быть вместе с Бокуто, нравились его шутки, нравилась его музыка, которую тот слушал, когда Кейджи не было рядом. Ему нравился Бокуто Котаро. Нет, даже не так. Нравиться может кто угодно, но для того, чтобы правильно описать чувства Акааши к своему соулмейту подойдет слово люблю. Именно. Кейджи очень сильно любил этого человека с глазами цвета меда и причудливой прической. Любил так, как никогда ранее еще не любил. Сегодня Акааши решил пригласить Бокуто пообедать у него. Наверное, это был самый ответственный день за всю жизнь Кейджи, он так не нервничал даже перед сессиями и экзаменами. Стрелка быстро бежала к отметке в 13 часов — времени, когда ОН должен прийти. Вообще, Акааши никогда не сомневался в своих кулинарных способностях, но все равно сделал все по строгим рецептам, не дав себе даже малейшего права на импровизацию. Звонок в дверь. ОН пришел. Кейджи на ватных от волнения ногах подплыл к входной двери и открыл ее, впуская самого желанного гостя в его жизни. — Акааааши!!! Рад тебя видеть!!! — как всегда громкий и яркий, подобно солнцу, Бокуто зашел на порог, хлопая хозяина квартиры по плечу. Последний месяц Котаро много раз касался Кейджи. Вероятно, Бо был просто очень тактильным. — Привет. — мягко ответил Акааши, улыбаясь одними лишь глазами. Бокуто, словно ребенок, изучал каждый уголок квартиры соседа, рассматривал причудливые обои с черно-синими узорами, заглянул на светлую кухню и, учуяв тонкий аромат готового обеда, просиял, казалось, еще сильнее просиял. — Акааши, тут так вкусно пахнет!!! Уже не терпится попробовать!!! — Присаживайся, я сейчас тебе положу. Бокуто вяло ковырялся в тарелке, изредка как-то виновато поглядывая на Акааши. Вроде бы еще совсем недавно этот парень был полон сил и энергии, а сейчас обмяк, словно намокшая губка. — Тебе не нравится? — взволнованно поинтересовался Кейджи. В своей голове парень уже придумал 1000 и одну причину почему его еда не пришлась по вкусу Котаро. Но тот лишь тихо сидел, потупив взгляд в тарелку. — Акааши, люди же могут влюбиться не в своего соулмейта? Влюбиться? Он влюбился? От этих слов у Акааши в горле застрял огромный шершавый ком, мешающий дышать и уж тем более говорить. Парень бросил вопросительный взгляд на собеседника, в надежде что тот разъяснит ему ситуацию. Так все и произошло. — Нет, ну, мой соулмейт же… умер? Поэтому, думаю, я могу влюбиться в кого-нибудь другого… Но я не умер! Вот я, милый Котаро! Прямо перед тобой!!! Руки Акааши слегка затряслись, выдавая страх. Парень отложил вилку и вновь взглянул на Бокуто, съедая его глазами то ли от любопытства, то ли от страха за свое бедное сердечко. — А у этого человека разве тоже нет соулмейта? Бокуто почернел, словно туча, и грустно вздохнув, ответил: — Он не говорил о нём. Наверное, он тоже умер… Ревность и возмущение смешались в груди Кейджи в самый настоящий коктейль Молотова и он слегка повысил тон, отчаянно стараясь не потерять самообладания. — Да кто тебе сказал, что твой и его соулмейты умерли? Не говори глупостей! Ты не можешь быть в этом уверенным! В кухне тяжелым куском горной породы повисло молчание, накаляя обстановку до невероятной температуры. — Да как мне не говорить глупости???? В чем я могу быть уверен???? Все нормальные люди слышат, а я нет. Я ничего не слышу, Акааши! Я честно пытался смириться со своей судьбой и стать монахом без монастыря. Но не вышло!!! Я влюбился, понимаешь? По уши влюбился. Но да, ты прав, у него наверняка есть соулмейт, и они счастливы. Но почему же он ничего не рассказывает мне о нем???!!! Почему же я сам не спрашиваю? Да потому что я ревную. Я знаю, что я третий лишний в его жизни, но я ревную! Акааши, расскажешь мне о своем соулмейте?! — Причём зде… — только начал Кейджи, но тут же осекся. К сожалению, этой ошибки хватило, чтобы Бокуто встал из-за стола и удалился из квартиры, оставив Акааши наедине со своими мыслями.***
. Прошла уже неделя с ссоры в доме Акааши. Все это время Бокуто не написал другу малюсенькой точки, не ответил ни на один звонок и даже проигнорировал все письма с извинениями, которыми сосед завалил его почтовый ящик. Чувство вины поселилось в груди Кейджи маленьким монстриком и питалось его жизненными силами, мешая спать, нормально питаться и учиться. Акааши прекрасно понимал, что в этой ситуации виноват лишь он один. Это он скрывал от Бокуто то, что он является его соулмейтом. Это он заставил Бокуто испытать горечь потери любимого человека. Это он не смог совладать со своей ревностью и нагрубил травмированному возлюбленному. И он был именно тем человеком, который до сих пор продолжал играть в прятки от чувств Котаро. Почему он это делал? Ответ ясен, как день. Акааши боялся. Боялся до дрожи в коленках, что ранит Бокуто, сказав, что он его соулмейтом. Забавно вышло. Хотел уберечь, но причинил столько боли, что, наверное, до конца жизни не сможет загладить своей вины. Но страшнее всего было позвонить в чертову дверь напротив. Так страшно, что от одной лишь мысли колени сводило судорогой, а пальцы нервно теребили край одежды. Невозможно. И в то же время хотелось вновь заглянуть в родные глаза цвета мёда, посмеяться над очередной глупой шуткой, засмотреться на улыбку, что по праву могла бы занять место на небосводе вместо солнца и освещать всем людям путь. Серьезно, этот человек был невероятным. Акааши во что бы то ни стало должен был пойти и признаться ему во всем. А также как следует извиниться.прим.а: читать под bright eyes poison oak
Акааши медленно встал с кровати и потянулся к мобильнику. Пусто. Набрав в поисковике одну из любимых групп, которую слушал лет в 15-16, включил подходящий трек. «Poison oak, some boyhood bravery». Черные беспроводные наушники оказались в ухе, и парень услышал знакомую мелодию. «When the telephone was a tin can on a string» Тяжелый вздох. Текст песни парень мог бы повторить даже во сне, но молчал. Еще не время. «And I fell asleep with you still talking to me You said you weren’t afraid to die» На ватных ногах Акааши подошел к входной двери. и вышел на лестничную площадку. Звонок в дверь. Сердце в тот момент точно пропустило парочку ударов. «In polaroids you were dressed in women’s clothes» Бокуто наконец открыл дверь. На лице читались усталость и огромное удивление. «Were you made ashamed, why’d you lock them in a drawer?». Акааши с трудом сделал глоток свежего воздуха. Земля уходила из-под ног. Бокуто слышал то, что он слушал. Он слышал… — Well, I don’t think that I ever loved you more — дрожащим голосом пропел Акааши. Теплые руки Бокуто оказались в руках Кейджи. «Than when you turned away,» — when you slammed the door. — продолжил брюнет. Руки обоих дрожали, словно у подростков, первый раз признающихся в чувствах. Они слышали. Бокуто слышал душу Акааши, а он слышал его. Холодные руки брюнета легли на плечи возлюбленного, притягивая парня к себе. Сбитое дыхание, мокрые от слез глаза и довольные улыбки… И музыка, тянущаяся, словно мед. музыка, дополняющая эту атмосферу. Музыка, что свела их. Она все это время сопровождала их. Жанр был не важен, исполнители тоже, какими бы они глупыми порой не были. Важно лишь то, что именно музыка помогла встретить друг друга, обрести маленькое счастье на планете Земля. Акааши уткнулся своим лбом в лоб Бокуто, вдыхая его запах. Кейджи прижимался к любимому телу, словно без этого он бы просто не смог жить, не смог сделать очередной вздох. Вздох. Акааши сам не заметил, как поцеловал Бокуто. Так смущающе, но так правильно. Будто все и должно было так закончиться. Покусанные губы Котаро слегка царапали нежную кожу Кейджи, но это было так приятно. Правая рука Акааши плавно переместилась со спины любимого и робко прикоснулась к волосам, таким чертовски мягким на ощупь. Медленно пятясь назад, влюбленные зашли в квартиру Бокуто, ни на секунду не разрывая трепетной близости. Вдох. Акааши оказался на мягкой кровати Котаро. Горячее дыхание нависшего над ним парня обжигало кожу, подобно жару от печи. Мокрый язык Бокуто коснулся тонкой шеи, спускаясь к ключице и оставляя парочку засосов. Один за другим. По телу Акааши пробежали мурашки, и Котаро вновь вернулся к налитым кровью от долгих поцелуев губам Кейджи. Еще поцелуй. И еще. Жадно наслаждаясь присутствием друг друга, словно в последний раз, парням все же пришлось прервать очередной поцелуй. Воздух предательски покинул лёгкие и вынудил их отстраниться друг от друга. Приторно. — You’re the yellow bird that I’ve been waiting for. — прошептал Кейджи. Казалось, что все это во сне. Казалось, будто Кейджи сейчас откроет глаза и окажется в своей кровати, словно старуха у разбитого корыта. Но приятный сон все не заканчивался, солнечные лучи никак не хотели будить Акааши. А, может, и не могли. Не могли потому, что все это было взаправду. Каждое касание Бокуто, каждый взгляд его медовых глаз, каждая его улыбка, заставляющая Акааши чувствовать себя невероятно комфортно, да и сам Бокуто, целовавший его несколькими минутами ранее — все это не плод очередной мокрой фантазии Кейджи, а самая реальная реальность. Невероятно. Акааши был уверен, что именно вот так выглядит счастье. И накак иначе.Ourlives — Blurry eyes
Парни сидели в квартире Бокуто на светлом диване друг напротив друга, крепко держась за руки, словно их в любую секунду могут разлучить. Пальцы переплетались друг с другом, образовывая крепкий замок. Слишком близко, слишком хорошо, слишком тепло в обществе друг друга, слишком слишком. Слова были лишними, хотя оба многое хотели обсудить. Но не сейчас, точно не сейчас. Может, завтра или после завтра. Сейчас хочется восполнить недельное отсутствие друг друга. Уютно. Обстановка вокруг напоминала какой-то момент из романтичного фильма. Только ты и он. Такой теплый, любимый и родной. Не хватало пледа и какао с зефиром, но ни один из них не был готов покинуть диван, чтобы принести какой-то плед и уж тем более пойти готовить какао. Это было бы неправильно. Сейчас они нуждались только друг в друге. Музыка в наушниках Акааши продолжала играть, но она не мешала. Это было так естественно, будто так и надо, будто эта музыка исходила не из холодного прибора, а из самих глубин души Кейджи, несла с собой его чувства, его переживания. Приторно-сладко. Бокуто робко дотронулся до щеки любимого, словно боялся, что тот сейчас испарится, исчезнет. Но этого не произошло. Ещё один робкий поцелуй. Хочется большего, но не сейчас. Легких касаний своими губами чужих вполне хватало. Тепло. В объятиях Бокуто так тепло, что рефлекторно хочется заснуть, словно ты оказался в любимой кровати. — Я тебя люблю, Акааши. — шёпотом произнес Котаро. — И я тебя люблю, Бокуто. — также шёпотом ответил Кейджи. — Тогда, может?.. — Да. Оба прекрасно знали о чем идет речь, об прекрасно знали ответ. Чистая формальность, не более. Кейджи мягко улыбнулся в поцелуй, шепча: — Я правда тебя очень сильно люблю.***
Через месяц Акааши съехал со своей квартиры в его новый дом, в их с Бокуто дом. Удивительно, но такая, поначалу, нелепая история вышла в самую настоящую сказку. Как там говорят? «Стерпится — слюбится»? Действительно ведь слюбилось…