Быть сильным

Она всегда мечтала родиться хищницей. Тигром, волком, да пусть даже обычной лисицей - какая разница, насколько крепки твои челюсти? Какая разница, насколько велика твоя сила, когда она просто есть? Мускулистые, высокие, способные вселить ужас, лишь слегка обнажив клыки - разве не в этом вся прелесть быть плотоядным? Не дрожать от малейшего шороха, что слышится за спиной, стоит солнцу уйти за горизонт? Глупые. Глупые хищники. Выдумывают себе ворох проблем, переживают по пустякам, машут кулаками, стоит лишь скуке проникнуть в их головы. И всегда грустят из-за всякой ерунды - неважной, незначительной, бессмысленной. Да как вообще такое возможно, когда тебе не приходится бояться за собственную жизнь? Изо дня в день отгонять мутную, липкую, инстинктивную мысль: я была рождена, чтобы быть съеденной. Глупо, глупо, как же глупо. Неужели это действительно так сложно - понять, насколько проблемы жизни меркнут в сравнении с опасностью потерять саму жизнь? Кучка плачущих идиотов, не понимающих собственного счастья. Хару хлопочет над цветами - по сущей мелочи, когда Легаши неслышно присаживается рядом. От волка пахнет хлоркой и средством для мытья полов. А ещё шерстью, пропаренной жарким весенним солнцем. - Так и будешь молчать или хотя бы поздороваешься? - улыбнувшись, спрашивает Хару. - Ещё и без стука вошёл. Всё же, ты очень невоспитанный волк. Она бережно откладывает маленькие садовые ножнички для подрезки стеблей, и, обернувшись, смотрит на его реакцию. Волк ёрзает, сжимает беспокойные пальцы, потупляется взглядом. Ведёт себя так, будто Хару кинула в него не пару безобидных упрёков, а обвинила во всех бедах этого мира. - Ну чего ты? - сжалившись, говорит она. - Я же шучу. Ну, посмотри на меня. Хару подскакивает вплотную и, взявшись обеими лапами под его нижнюю челюсть, поднимает его морду вверх. - Прости, - с усилием выдавливает из себя Легаши. - Не хотел тебе мешать, и дверь... Хару качает головой в примирительной улыбке. - Всё же, ты очень неправильный хищник, - задумчиво произносит она. - Такой большой и сильный, а оправдываешься перед маленькой крольчихой из-за какого-то пустяка. Ты что, настолько меня боишься? Легаши сглатывает, теряется и снова потупляется глазами. Наконец, находит в себе силы прикоснуться к её лапкам своими. - Не боюсь, - тихо отвечает он. - Просто не хочу доставить тебе лишний дискомфорт. Его у нас и так в избытке в последнее время, верно? Легаши пытается улыбнуться, но получается плохо. Улыбка больше похожа на оскал паралетика. Хару не удерживается от заливистого смеха. - Какой же ты глупый, глупый волк... Что такое сила физическая в сравнении с силой духа? Безвыходный кулак в сравнении с уверенным словом. Плач безысходности в сравнении с горящим сердцем. Бездумная слабость в сравнении с разумной мощью. Глядя на тех, кто живёт в угрозе смерти без страха, невольно поражаешься крепости звериного духа. Какие клыки и когти способны с ним сравниться? Меркнут, исчезая в пучине искренней зависти. Тянущей, душащей зависти. Он всегда мечтал родиться травоядным. Альпакой, кроликом, да даже простой гусеницей. Какая разница, насколько ты мал в размерах, когда обладаешь настолько великой силой? Если бы он только мог хоть чуть-чуть приблизиться к ней. Взять хоть малейшую частичку, малюсенькую кроху силы травоядных. Может быть, тогда он добился бы всего, чего так сильно хочет. Принёс в этот мир справедливость, которой тот не заслуживает. Какой смысл в сильном теле, управляемым слабым духом? Словно огромный ледокол с экипажем маленькой шлюпки, пущенный на покорение севера. Легаши сидит на лавочке в пришкольном парке и смотрит на тяжёлые свинцовые тучи, лениво плывущие в небе. Последние солнечные просветы уверенно исчезают за плотной серой дымкой. Ветер крепчает, начиная беспорядочно трепать его короткую шерсть. Хару появляется внезапно. Нагло использует его колено как опору и, подпрыгнув, устраивается рядом. - Ты чего сидишь здесь совсем один? - спрашивает она, обеспокоенно заглядывая в его мордочку. - Дождь скоро начнётся. Простудишься же! - Не простужусь, - спокойно отвечает Легаши. - Лучше скажи мне, Хару, - он поворачивается к ней мордой, и крольчиха видит в его глазах недюжинную озадаченность. - Как хищнику стать таким же сильным, как травоядные? Хару хмурится. - Ты что, уже простудился? - строго спрашивает она. - Глупый волк. Теперь таскать тебе молоко с мёдом. Совсем о здоровье не думаешь. Она растегивает свой дутый рюкзак и достает из него большой вязаный шарф из овечьей шерсти. - На вот, примерь, - Хару поднимается на нижние лапы и объвязывает подарок вокруг его шеи. - Думала подарить позже. Испортил весь сюрприз! Легаши осторожно касается шарфа и смотрит в её тёмные глаза - с такой благодарностью и нежностью, что становится неловко. - Ну чего уставился? - смущённо спрашивает Хару. - Ничего такого. Просто подумала, что весной может быть прохладно. И ты опять влипнешь в какие-нибудь неприятности из-за сопливого носа. Глупый волк! Выпалив последние слова, она спрыгивает с лавочки и требовательно дёргает его за штанину. - Пошли, пока дождь не начался. Или пока ты совсем не спятил. Сильным, как травоядные. Скажешь же! Едва ли она считала себя сильной. Как листок, сорванный с родного дерева резким порывом ветра и теперь парящий неизвестно куда. Не в силах хоть как-нибудь сменить направление к неизбежному падению. То ли дело само дерево - крепкое, высокое, способное пережить любой, даже самый жуткий ураган. Безропотно стоять на своём, впившись в землю нерушимыми, могучими корнями. Вот что значит быть сильным - быть стойким деревом, а не беззащитным листком. Чтобы ни один ураган не отправил тебя туда, откуда ты никогда не вернёшься. По пустому школьному коридору разносится противный хруст, кажется, сломанной челюсти, и Хару, подбирая подол платья, жмётся к стенке. Закатное солнце высвечивает отчётливые силуэты двух бойцов, что налетают друг на друга, обнажив клыки и когти. Гепард и волк. Кляйн - задира-третьегодка и Легаши - её Легаши. Могучие лапы - верхние и нижние - рассекают воздух со скоростью молнии. Жуткий рык и кровь, что течёт с их морд, заставляют Хару трепетать всем существом. Глупые, глупые хищники. Опять устроили бойню из-за сущего пустяка. И ни один не хочет уступить. - Хватит! - Хару почти не слышит собственного голоса. - Хватит! Иначе напишу на вас обоих жалобу! И... и вас исключат из школы! Противники замирают, схватив друг друга за воротники. Легаши медленно поворачивает к ней морду. В глазах непонимающая ошарашенность. - Хару? Крольчиха крепко обхватывает свой рюкзак обеими лапами, прижимая его к груди, словно надёжную защиту. - Глупые хищники! - продолжает она. - Есть сила и нет мозгов! Немедленно прекратите! Гепард и волк неожиданно послушно выпускают друг друга из яростной хватки. - Ещё раз посмеешь поднять на меня лапу - и ты покойник, серый, - вкрадчиво, скрежеча клыками шипит Кляйн. - И твоя кроличья подстилка тебе не поможет. Легаши свирепеет и снова хочет пуститься в бой, но в конец осмелевшая Хару хватает его за хвост. Её рюкзак с тихим хлопком падает на пол. - Легаши, нет! Гепард, выразительно хмыкнув, разворачивается и быстрым шагом удаляется прочь. Легаши бессильно опускается на колени, лишь стоит тому скрыться за поворотом. - Зачем? - тихо спрашивает он. - Я мог бы его уложить. Мог бы тебя защитить. Хару с силой толкает его в могучую спину. - Защитить от чего?! - гневно отвечает крольчиха. - От злого языка и пошлых мыслей?! Набив ему морду? Глупый, глупый волк! Легаши выглядит разбитым, подавленным, абсолютно растерянным. И Хару, сжалившись, меняет гнев на милость. Она снимает с шеи свой белоснежный платок, осторожно вытирает с его морды кровавые подтёки. - Ну что ты, в самом деле, - мягко говорит она. - Назвал он меня волчьей шлюхой, и что с того? Мы ведь оба знаем, что это не так. Легаши опускает свои могучие лапы на колени, до хруста сжимает ошкрябанные костяшки. - Мне... неприятно, - шепчет он. - Нет, не так. Меня это бесит. Какое право они имеют тебя оскорблять? Неожиданно Хару улыбается. В её глазах ни капли злобы, ни капли обиды. - А мне - всё равно, - отвечает она как ни в чём не бывало. - Своих отношений нет - вот и лезут в наши. Или тоже хотят переспать с маленькой милой крольчихой. А ты сразу за кулаки. Брось. Хару ныряет под его тяжёлую лапу, напрягается всем своим хрупким тельцем, будто и впрямь надеется помочь ему подняться. - Пошли, Легаши. Тебе нужно умыться. Пока кровь на шерсти не засохла. Как одна маленькая крольчиха способна остановить драку двух свирепых хищников всего парой правильных слов. Как одна маленькая крольчиха способна не желать мучительных страданий тому, кто её оскорбил. Как одна маленькая крольчиха способна не бояться того, кто некогда едва ли не пустил её на клыки. Обнимать его, приникать к нему всем телом, любить его. Так и он не способен даже представить, насколько сильной нужно быть для всего этого. Беззлобное понимание мира, выкованное в огне его несправедливости. Душа, закалённая множеством ужасных шрамов. Не такая, как у него, нет. Душа травоядного, маленького, беззащитного, без крепких мышц и острых клыков. Какое право он вообще имеет жаловаться на жизнь, когда ни раза, ни единого раза не видел её слёз? Как глупый волк, рассказывающий о своих бедах торговцу пальцами с черного рынка. Глупый, глупый волк. Они сидят на крыше общежития и смотрят на звездопад, что бередит чёрное небо яркими белоснежными искрами. Словно шустрые бейсбольные мячи, подаваемые лапой невидимого небесного питчера. Вокруг - друзья, наперебой обсуждающие удивительное представление космоса. Легаши осторожно сжимает её маленькую лапку в своей, и крольчиха покорно придвигается ближе, так, что касается щекой его жёсткого бицепса. - Говорят, - тихо начинает волк. - Что если загадать желание на падающую звезду, то оно непременно сбудется. Хару поднимает глаза и смотрит на него с недоверчивым интересом. - Да? - удивлённо произносит она. - Тогда стоит этим воспользоваться. Есть у меня одна мечта. Легаши улыбается. Мягко обнимает её за плечо, прижимая к себе. - Если бы всё было так просто, - скептично откликается он. - Но почему бы и нет. У меня тоже есть одно заветное желание. Они закрывают глаза, в уверенности в том, что думают о разном. И открывают их снова спустя всего одно произнесённое про себя предложение. Одну мечту, тайно терзающую обоих. "Я хочу стать таким же сильным как та, что находится в моих объятиях". "Я хочу стать такой же сильной как тот, что держит меня в них". - "Когда-нибудь. Когда-нибудь..."