Ночной кошмар доктора Уотсона

Знаю, что это неправильно и, по большому счету, никому не нужно. Но всё равно хочу извиниться перед всеми, кто начинал читать и комментировать этот фанфик. Девчонки, простите, я честно пытаясь взяться за продолжение много раз. Но не складывалось. Наверное, проза - действительно не моё. Хотя это не оправдание, знаю. В общем, то продолжение, которое планировалось мной изначально, я уже не смогу написать. Поэтому здесь будет сразу финал. Можете ругаться, кидаться тапками и чем потяжелее - всё заслуженно. Спасибо, что все же были рядом. Для меня это очень важно.

Нет повести счастливее на свете, Чем повесть о возлюбленном дуэте...

11 октября Сегодня я потерял единственного друга... Нет, не в этом смысле. Джон жив. Слава Богу. Хотя, уверен, мысль покончить с собой уже не раз посещала его светлую голову после моего исчезновения. Но он сильный. Он справляется. Пока справляется. Бледное лицо Шерлока в этот момент казалось почти прозрачным. Отчего на нём еще отчетливее, чем обычно, вырисовывались все мелкие морщинки, которые сейчас почему-то совсем не красили детектива. Скорее - наоборот - уродовали, превращая его из молодого интересного мужчины в изрядно потрепанного жизнью старика. И пусть волосы были по-прежнему темны и кудрявы, пусть весь его облик говорил об обратном - он еще молод! Удивительно молод! Но душа... ледяные глаза отражали сейчас не боль, не напряженную работу мозга, не чувство собственного достоинства и даже не присущее им ехидство (всем этим привычным составляющим почему-то не нашлось в них места). О нет. Сейчас они были пусты. Абсолютно. И эта пугающая пустота убивала. Возможно, уже убила все то живое, что до этой минуты было запрятано где-то в дальнем уголке его души... Закрыв страничку своего электронного дневника, предварительно сохранив внесённые изменения, детектив зажмурился, устало откинувшись на спинку дорогого, шикарного (но почему-то совсем не удобного) кожаного кресла. Руки в этот раз не были сложены домиком у его скульптурно вылепленного подбородка, а безвольно лежали на коленях - чужие, неподвижные, словно принадлежащие восковой кукле, а не живому человеку. Если бы не едва заметные колебания грудной клетки, можно было бы подумать, что он умер. Но нет. Жизнь не спешила расставаться с таким шикарным сосудом, которого хватит еще, как минимум, лет на сорок. А то и на пятьдесят. В состоянии полудрёмы Шерлок выглядел удивительно беспомощным. Хотелось тихонько подкрасться, обнять осторожно, закутать в теплый плед и всю ночь, не шевелясь - не дай Бог проснется! - охранять его хрупкий, тревожный сон. А что, если прямо сейчас взять и подойти? Чем черт не шутит? Ведь он так близко... Джон уже попытался сделать шаг в его сторону, как вдруг почувствовал, что ноги его не слушаются. Да и нет их у него. Как и рук. Потому что он весь - сгусток чистой энергии, призрак, бесплотный дух, способный только наблюдать и любить, но не прикасаться к объекту своей любви. В отличие от других. Пока эти мысли с неуловимой скоростью мелькают в голове доктора, возле кресла, в котором расположился детектив, появляется другой, вполне реальный персонаж - вездесущий злодей-консультант - Джеймс Мориарти собственной персоной. Как всегда - в безупречно сидящем костюме с иголочки и с чуть неадекватной плотоядной улыбочкой, которая в этот раз особенно уродливо кривит его тонкие губы. Приблизившись, Мориарти осторожно присаживается на спинку кресла, положив свою бледную ладонь на острую коленку детектива, который никак не среагировал на такое вопиющее нарушение личного пространства. Улыбка на лице Джима становится шире и - правда что ли? - чуточку нежнее... Рука скользит выше, уже откровенно сжимая внутреннюю сторону бедра. Никакой реакции. Словно он лапает куклу, а не живого человека. Пару минут Мориарти молча рассматривает спящего детектива, блуждая глазами то по его лицу, то по фигуре в целом, временами останавливаясь на отдельных деталях. А затем резко наклоняется и впивается требовательным поцелуем в его бледные, идеально очерченные губы. Черт! ЧЕРТ! ЧЕРТ! ЧЕРТ!!!!!!!!!! Глаза доктора застилает густая бордовая пелена. Хочется кинуться вперед и разорвать на кусочки этого гадкого ублюдка, посмевшего у него на глазах осквернить своим мерзким прикосновением его святыню. Но вместо того, чтобы рвануть к ним и воплотить свою мечту в реальность, доктор внезапно просыпается в своей постели. А рядом спокойно спит его обожаемое чудо - в уютной фланелевой пижаме, положив под голову вместо подушки собственную ладонь... Боже... Когда уже эти кошмары перестанут мучить его каждую ночь? Когда он, наконец, сможет спокойно засыпать, не думая о том, что во сне снова перенесётся в мир его оживших ужасов, мир без Шерлока, до его возвращения из мертвых. До его признания. До их первого поцелуя и первой незабываемой ночи в тот дождливый осенний день, когда они впервые согревались не только горячим чаем с ароматом жасмина, но и теплом собственных, алчущих ласки тел?.. Усмехнувшись, Джон гонит прочь непрошеные мысли. Какая разница, когда это прекратится? Пожалуй, ночные кошмары - не самая высокая цена за то беспредельное счастье, которое сейчас спокойно посапывает рядом, только руку протяни. И он протягивает, осторожно перебирая дрожащими пальцами непокорные локоны - шелковистые, спутанные и такие родные.