Знаешь, я...

      Сколько идёт уже эта вражда? Год? Три? С начала существования самой первой Альтернативной Вселенной? Если честно, никто из двоих подсчёт не вел: лишняя трата времени и сил.       Битвы не всегда являлись единственным решением их конфликта во время их «трудовых будней». А если взять тот факт, что в Анти-Пустоте, как такого понятия время, будни, выходные, да и вообще дни, не существует, можно смело заявить, что между ними держится постоянная взаимосвязь. Может, порой слабее или сильнее, но отрицать её наличие нельзя.       Их конфликт весьма логичен и обоснован: один защищает то, что хочет уничтожить второй. Всё было бы в мире и гармонии, если бы не их личная выгода в наличии друг друга.       Радужный скелет, что способен подталкивать других на создание прекрасных вещей, именуемые Альтернативные Вселенные или же Альтернативы, живёт лишь тем, что оберегает вселенные, присматривает за ними и изредка позволяет себе вносить «пару ярких пятен», что не влияют на сюжетную линию мира в целом. Небольшого роста помощник, с верной большой кистью наперевес, нуждается в нем. В мрачном и лагающем недоразумении. Еррор сам себе хозяин, как, впрочем, и Инк, но вот его цели отличаются от тех, что преследует чернильный. Еррор уничтожает. Нагло протискивая свои нити меж строк кода, все глубже и дальше, захватывая как можно больше. Стирает под ноль то, что так защищает Инк. Загвоздка в том, что оба они лицемерны.       Пусть они и не признают этого, но факт остаётся фактом. Инк оберегает вселенные, тем самым не позволяя оборваться своей собственной истории. Эррор, в свою очередь, самоликвидируется, после того, как не останется ни одной Альтернативны во всей Мультивселенной. Только оригинал. Ни единого мира более.       Но какое разумное существо будет совершать самосуд? Каждый мир нуждается в балансе. В собственном добре и зле. Каждый мир нуждается в своём чёрном и белом. Есть свет — должна быть и тень. Каждый… Они нуждается друг в друге.

***

      Он сидит и молча наблюдает за безмятежным состоянием чернокостного скелета, что лишь время от времени испускал небольшую рябь глюков, тихие помехи и еле слышный скрежет в голосе при каждом тяжёлом вздохе, пребывая в глубоким раздумье о чем-то, казалось, настолько глобальном и серьёзном, что даже пристальный взгляд со стороны творца ни грамма не ощущался.       Он прекрасно знал, что в космическом пространстве OuterTale он не один. Знал, скелет намеренно, а может и нет, сел недалеко. Знал, что Инк давно в открытую пялится на него. Но молчит. И это не может не радовать Разрушителя.       Последнее их сражение сильно вымотало обоих, истощив магию почти подчистую, оставляя силы лишь на создание порталов и телепортации на очень короткие расстояния.       Вот бы сейчас привычный откуда-то украденный синий кресло-мешок, шоколад из UnderFell и наличие лишь себя любимого. -Тебе не надоело? — холодный, подобно куску металла, голос раздался в приятной тишине, нарушая её. Инк пуст, и это выводит, злит глюка ещё больше. — Каждый раз одно и тоже. Один и тот же сценарий… Лишь точку в конце ставлю либо я, либо ты.       Каждая битва, зачастую, имела один и тот же исход: один победитель, один проигравший. Но кто кем станет при следующей встрече не знал ни один из скелетов. Да и нужно ли гадать и делать ставки? От этого пропадает всякий интерес, заставляющий магию бурлить в костях, мощным залпом отдавая в черепушку и обратно до души. Азарт, жажда победы, такое усталое, но не сдающееся существо с нахально игривой улыбкой — вот что заставляет Эррора с большей силой вовлекаться в процесс боя, утопая в нахлынувшем адреналине с головой. -Неужели тебе приносит это удовольствие? — А глюк все молчит. Ему и не нужно отвечать на столь глупый, и одновременно сложный вопрос. Художник задает его лишь только потому, чтобы поиздеваться над Эррором. Вывести его ещё сильнее. Заставить многочисленные глюки быстрее забегать по тёмным костям, подобно мелким осколкам царапая и болезненно впиваясь в тело, принося ещё больше дискомфорта.       Он преподаст ему урок, как делал это уже многое количество раз.       Быстрый бег глюков и роящихся в голове мыслей о предстоящем избиении остановил подавший очередной звук светлый скелет, поднимаясь на босые ноги, которые приятно щекотала невысокая трава, что редкими островками прорывалась сквозь холодные глыбы парящие в космосе. Шаги неспеша удалялись, но, к сожалению, привычного булькающего звука открывающегося партала так и не донеслось, давая Эррору понять, что его «собеседник» лишь в очередной раз подошёл к недалеко растущему дереву, одна сторона которого была исчиркана либо красками, либо следами костей, вырисовывая что-то похожее на столбцы. — В нашей «игре» лидирует-… — но художника перебивает грубый усталый глючный голос. — Мы перестали заниматься этой херней уже давно. Но ты, как обычно, забыл.       Память, не самая сильная стороны Инка. Правильней будет сказать, одна из слабых. На этот случай его вторым верным компаньоном стал приятного бежевого цвета шарф, где-то просто испачканного краской, где-то либо на спех, либо акуратно выведены некоторые фразы или предложения о чем-то важном. О том, о чем Инк никогда не должен забывать. Конечно, среди важной информации, на счёт тех же Альтернатив, могли затесаться глупые заметки о том, что лучше маскироваться, когда путешествуешь по мирам или какие прекрасные цветы бывают в Вотэрфолле.       Прошерстив концы своего шарфа, и не найдя записи об подобном уговоре с присвоением очков каждому за победу, скелет принял это со спокойной душой. Принял бы, если бы она у того была.       Но Инк прекрасно знал, что Эррор не любит ложь и не стал бы врать, как минимум, находясь в данной вселенной, куда тот приходил отдохнуть и восстановить свои силы после очередного сражения. И угораздило его открыть как-то портал именно тогда, когда Инк решил на последок ударить глюка кистью, заваливая того на один из островов. С того дня спокойное месте, в которое захаживал глюк помимо своей Анти-Пустоты, перестало быть таковым, ведь теперь Защитник Альтернатив мог намного быстрее отыскать его. — Давно перестали… Стоит закрасить, чтобы ни у кого не возникло недопониманий… Но если сбросится временная линия, то их память…       И снова. Снова он безэмоционально бубнит себе под «нос» очередные факты, которые знают большинство из «семейства Сансов» и их аналогичные копии, с которыми так старательно расправлялся чернокостный. Слишком много ненужной нервотрепки. Хочется просто закрыть глазницы, абстрагироваться от бубнежа где-то рядом; от тихого шелест травы и листвы, что мгновенно пропадал в атмосфере, почти не в силах добраться до ушей жителей; от этого яркого запаха чернил, обволакивающего, казалось, не только художника, давно отошедшего от дерева, но и самого разрушителя, как-то странно отгоняя у того огромную свору разных мыслей, предоставляя обладателю полную и приятную пустоту в черепной коробке.       Привычное ничто. Так знакое не только Эррору, но и Инку. Но если первый спокойно, на сколько позволяла нарушенная психика, принимал белое пространство Пустоты, то вот Инк наоборот, всеми силами старался избавиться от давящего ощущения одиночества и пустого вакуума.       Запах усиливается, готовый вот-вот заполнить пустое пространство под одеждой, меж самых мелких косточек, забираясь в самые потаенные уголки сознания. И это вызывает двоякое чувство у скелета: с одной стороны он готов утопать в нем, в странном, но таком приятном, еле ощутимом; с другой же слишком яркая ассоциация стягивает душу такими плотным нитями, словно оковы, не позволяя душе лишний раз подать такой явный факт жизни как биение. И это выводит. Заставляет недовольно морщиться и открыть глазницы… Секунда. Два. Слишком близко. Слишком неожиданно.       Выпадая из подвисшего состояния перезагрузки, Эррор одним лишь движением палец подзывает синие нити, вербуя нарушителя своего покоя и провокатора недозволительно близкой дистанции в такой же синий кокон, подвешивая его на расстоянии хотя бы метров двух, нервный рывком усаживая свое тело. -Что, черт возьми, ты делаешь?! Совсем страх потерял вместе со своими дурацкими красками?!       Одно дело, когда твой враг приближается к тебе, когда между вами идёт яростный бой, казалось бы, не на жизнь, а на смерть, но когда это радужная морда с его белыми угнетающими зрачками буквально в нескольких десятков сантиметров — уже совсем другое. -Я краски не теряю, — без каких либо эмоций выдал художник, не сводя с глюка взгляд. — Ты никак не реагировал на то, что я звал тебя. Я думал, ты уснул. — Ага. Черта с два я усну, когда рядом со мной ты, радужный придурок!       Наконец поднимая свое тело с земли, более четко и сильнее ощущая новую волну глюков от возникшего напряжения, Разрушитель старался хоть немного сбавить обороты, дабы колкие глюки не приносили такой боли.       Но это пустое, даже скорее безжизненное, лицо…       Хватит с него. Все, хватит! Посидели, «поболтали», можно и домой. Тихо цокая и на автомате проклиная художника, Еррор взмахом руки открыл в пространстве один из своих порталов, покрытого помехами похожими на те, что были у самого его владельца, лишь на мгновение замирая и обрывая свои нити, позволяя художнику, вовремя выставившего ноги, приземлиться обратно на твердую почву. Портал с тихим белым шумом закрылся, скрывая своего обладателя в Анти-Пустоте.       И вот художник снова один. Лишь он и космическое пространство с парящими островами. Ему тоже следует возвращаться в Дудл-Сферу и привести себя в более надлежащий для Хранителя Альтернатив вид… И не забыть пополнить краски.       Молча, подобно керамической кукле, вынимая из-за спины большую кисть — верную подружку Бруми — делая размашистый мазок чернил по земле, создавая себе дверь в «незабываемо прекрасный мир», что, подобно глубокому омуту, поглотила своего создателя, скрывая его существование, оставляя лишь еле заметные следы его присутствия.       Незабываемо прекрасный мир, скрытый от посторонних глаз. Если одни жаждут выкинуть какую-то пакость, то, некоторые персоны, одним взмахом своих прекрасных пальчиком почистили бы так удобно расположенные в одном месте миры. Дудл-Сфера представляет собой огромное светлое ничто, усеянное множеством парящих в воздухе листов пергамента, не задумывающихся о том, что на них может кто-то покуситься. На вид хрупкие листы таили в себе целые вселенные: с прекрасным для всех концом; с интересным сюжетным поворотом; загадочными персонажами, сильно отличающимися от оригинала; с мрачным прошлым каждого живого в ней существа; с насилием, запахом праха, кровью и криками, которые были слышны лишь внутри самой вселенной, но не за её пределами. Помимо важных частиц Сферы, рядом мирно парили небольшие островки с самой различной флорой, подстать палитре мира и двери, ведущей в неё. Самые известные и более проработанные миры, в которых успел побывать Инк, приобретали свою дверь, благодаря которой Хранитель с лёгкостью мог попасть в нужную ему Альтернативу или же, как сейчас, приютиться возле одной из дверей, ведущей в мир с нейтральным исходом событий, постепенно пополняя эмоциями свои флаконы из-под краски.       Хорошо, когда не приходится скакать подобно горному козлу по мирам, лишний раз мелкая перед непонимающими жителями; хорошо, когда ты можешь спокойно сесть рядом, вздремнуть, а колбы наполняется самостоятельно. Магия, не иначе!       Вздремнуть… Неплохая идея, если честно. Вот только валяться на травянистом острове — такое себе. Чувствуя, что глазницы вот-вот да закроются, художник дожидается последней заполняемой эмоции и, поднимаясь на ноги, не сильно беспокоясь о растрепанном внешнем виде, но рука автоматически проходит по ремню, проходящему через плечо и грудину, удостоверившись, что все флаконы на месте. Инк колеблется лишь мгновение, прокрутив в голове, стоит ли ему принять их сейчас или лучше после сна. Мысленно соглашаюсь с последним вариантом, ловким движение перемещаясь на другой остров, дверь которого почти ничем не отличалась от оригинальной вселенной, что находилась поодаль ото всех. Отличие можно было заметить лишь подойдя ближе: оттенки фиолетовой двери имели тонкие, еле заметные вкрапления голубого, как и голубой платок, что висел на одной из ветки хвойного дерева, до названия которого Инку сейчас все равно.       Спокойно проворачивая ручку двери и даже не осматриваясь, незваный гость ступил на приятного голубо-зеленого оттенка пол, поднимая голову лишь тогда, когда взгляд зацепил подошедшие не аккуратно завязанные кроссовки.       Он прекрасно знал их обладателя.       Прекрасно знал, как этот самый обладатель не рад его появлению.       Прекрасно знал, что Папайрус, недовольно, даже с отвращением, смотрит на него, но молчит и пропускает внутрь дома. — Если ты к брату, то он придёт лишь через час, не меньше, — негромко звучит над головой хриплый голос старшего брата его товарища. — Если я узнаю, что за время моего отсутствия, что-то случилось с домом или вселенной…       Если бы не пустая оболочка, Инк бы, как минимум, стал бы заговаривать ему зубы и оправдываться, но не сейчас. Не в данный момент. Он не настолько глупый, чтобы самолично нарушать естественный ход вещей, потому, он молча смотрит на Папайруса и лишь после того, как тот воспользовался короткими путем, так же молча поднялся к Блу в комнату, отставляя Бруми к стенке, вешая на спинку небольшого кресла свои краски, в наглую располагаясь на кровати хозяина комнаты, зная, что тот даже возражать не станет: после нескольких таких визитов бедному гвардейцу пришлось смириться.       Он не злился на такие выходки, нет! Блу всегда с понимание относился к Инку в такие моменты, так как прекрасно знал, что тому приходится не сладко после некоторых встреч с Эррором.       Вот и в этот раз он спокойно отнесется к мирно спящему художнику, что прижимает подушку товарища к себе, дабы хоть немного ощутить тепло, позволяющее расслабиться. Прям как тогда…       Бесконечное пространство успокаивало, одаривая приятной тишиной, заставляя каждую клеточку тела сдать свои позиции под таким приятным натиском, даруя долгожданное расслабление. Инк лишь молча наблюдает за безмятежным течение времени во вселенной, изредка ловя себя на мысли, что пора бы и делом заняться, но… — Еррор, я ухожу. Если вздумаешь вновь затронуть какую либо вселённую, я не посмотрю на то, что ты такое же творение Создателя… Еррор?       Он опускает взгляд на лежащее недалеко глючное существо, что так забавно морщилось, будто тому снилось что-то не очень приятное. Снилось ли? Да и спит ли он вообще?       Пускай Еррор мало чего сделает в таком состоянии, но, как никак, именно он приносит столько хлопот Хранителю, что тихо ступает по земле, сокращая дистанцию и, наклоняясь почти до состояния прямого угла, с еле заметной ноткой заинтересованности начинает рассматривает хмурое лицо. Тёмные кости, покрытые множеством глюков с не уступающим им таким же количеством надписей «ERROR». Синий шарф, с аккуратным узлом прекрасно дополнял одежду в черно-синей палитре, с гармонирующими жёлтыми, если не золотыми, вставками. А красный свитер, что еле заметно облегал кости, полностью завершает этот образ. На удивление, такая палитра прекрасно подходила глюку, делая его особенным, врезающимся в память. Как и его скулы, а точнее синие полосы на них. Такие аккуратные и манящие, чем-то напоминающие тонкие следы от слез.       Взгляд белых зрачков долго рассматривает данное зрелище, интуитивно подталкивая художника ближе, маня к себе с большей силой и давая уловить ещё одну важную деталь.       Настолько важную каждому живому существу… Деталь, которой у Инка не было.       Он слышит тихие, немного беспокойное биение души где-то там, под одеждой, под защитой рёбер. Лёгкая песнь жизнь привлекает внимание все больше и больше, подводя любопытного скелета недопустимо близко. Он может её коснуться.       Он может почувствовать желанное биение и жар, что душа дарует телу.       Жар, который исходит от тёмных костей, почти что опаляя. Он может…       Он мог, если был бы более аккуратнее.       Он мог, если бы смог наладить отношения с Эррором.       Он мог, если бы сейчас не висел в заточении синих нитей, призванные рычащим на него Эррором. Он мог бы…       Лёгкое касание к плечам чего-то мягкого отгоняет последние крупицы памяти, передавая художника в руки царство Морфея, пока вернувшийся не так давно Блу поправляет плед и тихо покидает комнату в надежде, что его приятель сможет полностью восстановить силы и отдохнуть.