Пятнадцать минут

      "Задержусь, начинайте без меня" — приходит сообщение в беседу телеграма, и ребята одновременно вздыхают. В канал летит кружочек улыбающегося Дипинса, который неловко сообщает, что стрим переносится на полчаса, максимум час. На самом деле же оставалась вероятность, что Коля вообще не успеет сегодня.       — Ну, давай минут сорок и без него запустим реально, — Жожо кусает щеку изнутри и смотрит задумчиво в потолок. Они оба валялись на его кровати, уставшие, потому что Сережа решил, что будет отличной идеей поймать Дипинса и обнять настолько крепко, чтобы точно треснули все кости. Что остается Ване, кроме как спасать свою жизнь?       — Так долго наедине с тобой я не выдержу, — парень смеется тихо и смотрит на друга, ожидая глупую и пошлую шутку.       — Это потому что трудно сдерживаться рядом со мной? — Сережа не заставляет долго ждать, смеется сам же и перекатывается на бок. Упирается на локоть и чуть нависает над парнем, рассматривая. Ваня как котенок. Или щенок. В любом случае Жожо давно не встречал парней с настолько... аккуратной внешностью.       Он невольно сравнивал себя с ним. Куда более крупный нос, широкие брови, круглое лицо. О последнем он думал чаще нужного, так и не понимая, почему у него нет ярко выраженных скул или челюсти, при том, что полным он явно не был.       Но, на удивление, Ване он не завидовал. Только любовался и удивлялся. Как и сейчас, когда тот поднял на него растерянный взгляд и выгнул одну бровь.       — Ванечка, а почему ты такой хоро-оший? Даже твои глазки цвета.. А какого они цвета? — Жожо наклоняется ниже специально, нависая. Отросшие кудри касаются чужого лица, и в этот же момент Ваня перекатывается быстро и встает с кровати.       — Нахуй иди. Карие они. Или медовые. Кто-то говорил, что на солнце карамельные, я не ебу в общем, — почему так происходило всегда? Ваня понимает, что это шутки и стеб, и все равно реагирует на них, отвечает. Хотя очень трудно было молчать в ответ, Жожо просто такой человек... Дипинс даже не знал, как выразить эту мысль. Они словно чувствовали друг друга на ином уровне. На все шутки какая-то безнаказанность была, даже на самые жесткие. Хотя, последнее скорее относилось только к Ване: ему до сих пор было стыдно за прошлый стрим, где Жожо гнали с места и оскорбляли. Вроде, так каждый стрим, у них нормально было друг друга слать нахуй. Но Дипинс ощущал, что в тот раз было иначе. Он попытался исправиться еще на стриме, держал Серёжу и касался чаще, показывая, что он не думает на самом деле так, как говорит.       — Вань, а Вань, — Жожо специально кривит лицо, улыбается, закусив верхнюю губу, и смотрит исподлобья. А значит, можно ждать еще штук десять шуток.       — Хуянь. Ну что?       — Давай тик токи с нами посмотрим? Иди на коленочки, — Жожо хлопает пару раз по собственному бедру, приглашая, и все-таки улыбается нормально. Парень неуверенно мнется, но после возвращается на кровать и садится осторожно рядом.       — Вруби лучше что-нибудь интересное, — фыркает и заинтересованно наклоняется ниже, чтобы заглянуть в яркий экран телефона.       — Мы договорились на коленочки, — по-детски вредно произносит Сережа и быстро хватает друга за плечи. Секунда, руки спускаются ниже, чтобы крепко сжать узкую талию, и он уже затаскивает его на свои колени и обнимает поперек груди.       — Что за пидорство, ну Серег, — Ваня на удивление даже не дергается, он обреченно морщится и хнычет обиженно. Это все утомляло, да и смешно было лишь первые разы.       Не встречать сопротивление было удивительно. От этого даже сам Сережа замер, одними лишь кончиками пальцев касаясь ткани толстовки. Он не держал больше и не прижимал к себе парня, но все еще чувствовал его вес на своих ногах. Словно не веря до конца, он опускает руки обратно, касаясь живота через толстую ткань.       Ваня выдыхает. Смотрит вниз, на крупные ладони, и живот невольно поджимается, ускользая от касания. Можно легко слезть, отойти, да и вообще съебаться в туалет на полчаса, чтобы не было неловких шуток. Но он остается, смотрит дальше на руки, которые Жожо повел ниже. Он задирает осторожно толстовку и совсем мягко касается голой кожи ровно над резинкой спортивных штанов.       — Ты ведь не... не серьезно? — У Вани сбивается дыхание от волнения. Он чуть поворачивает голову, в надежде увидеть лицо друга, но тот уже с другой стороны касался его шеи губами, — Сереж, — Ваня жмурится и закрывает вдруг лицо руками, чувствуя, как накатывает смущение, — все, харе, — все же дергается. Напрягается всем телом, собирается встать, но его дергают назад с силой, заставляя вжаться лопатками в широкую грудь.       У Сережи горячее дыхание, касания губ ощущаются словно ожоги, и Дипинс тянет руку к шее, трет нежную кожу и сразу получает поцелуй в пальцы.       В теле дрожь, руки трясутся от волнения — и это у обоих ребят. Жожо слишком неуверенно оглаживает талию, словно все еще ждет, когда Ваня одумается. Не просто попытается уйти, а наорет и ударит наконец.       Губы скользят вверх по шее, к острой челюсти, чтобы оставить там влажный поцелуй и улыбнуться в висок. Ведет носом по волосам, улыбается легко и позволяет себе опустить руки на стройные бедра. Ваня худой и угловатый местами, но это лишь добавляло некой изящности: плавные линии переходили в резкие, а после снова сменялись округлыми. Ну как такое может быть, да еще и совсем рядом, прямо в его руках. Сережа прикусывает нежное место на загривке и ловит чужую дрожь. А у Вани мурашки от этого по всему телу, он цепляется за Жожо, пальцы сжимают крепко его руки, но не чтобы убрать их. Просто держаться хоть за что-то.       Сережа дотягивается до коленей, сжимает их и тянет в стороны. А сам упирает взгляд в шею Вани, ждет реакции. Ну же. Это их собственный Рубикон и они переходят его в тот момент, когда Ваня послушно отводит одну ногу в сторону, позволяя подхватить себя под коленом. Жожо тянет его ногу вверх, заставляя чуть поднять ее. Просто так, чтобы почувствовать до конца смирение, убедиться, что он не заставляет. Второй рукой он касается внутренней стороны бедра, гладит осторожно и ласково, чувствуя, как отзываются сразу: Ваня дышит рвано, сильнее вжимается в него и совсем опускает голову. Сережа уверен, что тот еще и глаза закрыл, чтобы не видеть. Он ведь даже с шуток смущался, отводил взгляд и отворачивался. Все его эмоции всегда видны, читаются легко и это было... Прекрасно. Жожо любил искренних людей, и ему нравилось то, как вел себя Ваня, особенно сейчас.       — Можно? — короткий вопрос на выдохе, еле слышный, потому что Жожо проглотил окончание. Но Ваня его понял и так, кивнул неуверенно, а после еще пару раз, уже для самого себя. Он смотрел на то, как пальцы друга оттягивают резинку штанов и быстро скользят под нее. Ноги дергаются невольно, хочется сдвинуть и притянуть к себе колени, потому что стыдно.       Телефон рядом тихо вибрирует, и Ваня видит фотографию Коли на экране. Надо взять трубку. Это может быть что-то важное и... Он откидывает голову на плечо Сережи, выпуская первый стон. Тихий и удивленный. Парень прикрывает глаза, пытаясь сосредоточиться на своих мыслях, а не на чужой руке. А тот одними пальцами вел по очертаниям поднимающегося члена через ткань белья и еле сдерживался, чтобы не повалить такого податливого парня на кровать.       Ваня наконец нащупывает телефон и поднимает трубку, — Да, Коль?       — Вань, — отозвались на том конце, — че, вы не начали еще? Меня врачи отпустили, уже в такси. Минут через пятнадцать-двадцать буду на месте.       — Да... Да, хорошо, ждем, — Ваня буквально выдавливает из себя эти слова, и чудом его голос не дрожит. Он сбрасывает первый, откидывает телефон подальше. Пятнадцать минут. Всего пятнадцать минут.       Жожо понимает его мысли, тянет штаны вниз, сразу вместе с бельем. Они собираются складками у коленей и это заставляет Дипинса покраснеть сильнее обычного. Он трет щеки, прогоняя смущение, но словно издеваясь, Жожо снова тянет его ноги в стороны. Правда, в этот раз ничего не выходит, мешает не снятая до конца одежда, и он плюет на это. Пусть остается так.       Тянет руку к лицу, собираясь облизать быстро ладонь, но замирает. Секунда на раздумья и он подносит пальцы к губам Дипинса. А вот ему уже не нужно время на размышления, он знает, что его почти нет. Горячим языком проходится по пальцам, широкими мазками по ладони, пока слюны не будет достаточно. А дальше парень гнется. Вытягивается весь в чужих руках, шипит сквозь сомкнутые зубы и мысли о времени, наконец, покидают его голову.       Сережа касается головки подушечками пальцев, давит и массирует. Буквально пару секунд, подразнить и размазать первые выступившие капли смазки. Обхватывает все же полностью член и медленно ведет вниз, отчего парень на его коленях ерзает нетерпеливо и снова вцепляется в его руку.       Вверх-вниз, пару раз совсем медленно, чтобы посмотреть, как краснеет головка. А после он вовсе убирает руку от члена, гладит яйца, перекатывая их в руке. Ему сейчас хотелось больше другого.       Второй рукой он давил на поджимающийся живот Вани, поднимался выше, касаясь шершавыми пальцами нежной кожи на груди. Сильно мешала толстовка, и он подхватывает край снизу и тянет, задирает до конца, открывая вид на розовые соски.       — Держи ее, — Сережа сам не замечает, как спотыкается на каждом слоге. Ваня на автомате хватает край толстовки и держит у самого подбородка, чтобы другу было удобнее. Как же это все было странно для него. Даже эта чертова толстовка. Почему не снять, почему он должен сам ее держать, открывать вид на свое тело — это было неловко.       Жожо сжимает несильно один сосок, но трет грубо, пока не затвердеет в его пальцах. Не собирается возвращать руку на член, выжидает нужного.       А долго ждать не пришлось, Ваня дергается от всех ощущений, пытается убрать руку парня от своей груди, но в итоге сдается. Стонет мягко, еле слышно. Если это именно то, чего хотел Жожо, то он даст. Ему не сложно, только бы он продолжил уже начатое. Касания становятся совсем смелыми, не такими нежными. Член сжимают крепко, рукой двигают грубовато, и слюны явно не хватало. Жожо умело держал границу, не позволяя полностью сосредоточиться на неприятных ощущениях. Да, удовольствие мешалось с легкой болью, которая именно сейчас ничего не портила, а лишь добавляла эмоций.       Ваня ерзал, гнулся в спине и подставлялся под широкие ладони, отпустив толстовку обратно: та все равно не закрыла живот, оставшись складками чуть ниже груди. Жожо отрывался, только чтобы сжать его бедра, когда он их вскидывал, потому что парень начинал мешаться. Ему тоже было нелегко сейчас, джинсы давили на собственный член, а вес Дипинса уже не казался таким маленьким. Он почти болезненно проезжался бедрами по его паху, заставляя Сережу сжимать зубы и тихо в ответ выдыхать в его шею.       Скулеж совсем жалобный, со всхлипом постыдным, когда Ваня последний раз вскидывает бедра и сжимает руку друга на своем члене. А пальцы на ногах поджимаются, и только чудом он сдерживает совсем громкий стон. Горячее семя стекает по пальцам обоих, пачкает бедра, и пару капель попадает даже на живот Вани. Он сглатывает вязкую слюну и расслабляется полностью, становясь еще тяжелее. Его шею покрывают поцелуями, нежными и ласковыми, словно успокаивая после всего. Он подставляется лениво, шевелиться нет сил. Неловко пытается потереться щекой о кудряшки, но выходит плохо. Сережа смеется. Он толкает его в бок, заставляя открыть глаза и сдвинуться с места.       Салфеток рядом нет и Ваня стирает, что может, рукой, и неловко натягивает штаны. Скрыться в ванной, да побыстрее бы. На душ времени нет, но он успевает хоть немного привести себя в порядок и умыться. Стоит у двери, слушает шум воды на кухне. А в дверь уже стучат, это наверняка Коля и сейчас надо будет начинать стрим.       Парень смотрит в последний раз в зеркало, убедиться, что весь румянец сошел с лица, и выходит из ванной.