Уик-энд

      Сгорая от раздирающих ее чувств, но внешне беззаботная, Саша сидела на краешке дивана, старательно изображая примерную девочку, и разговаривала с мачехой, обсуждая совместно проведенный день.       Накануне вечером, сославшись на одиночество и тоску по дому, а на самом деле жутко соскучившись по Кате — новой жене отца, — и желая провести с ней хоть какое-то время наедине, она напросилась в гости и, получив разрешение, приехала к мачехе на уик-энд.       Воскресный день они провели чудесно: ходили по магазинам, рассматривали витрины дорогих бутиков, съели по мороженому, основательно проголодавшись, заскочили в кофейню, где слопали потрясающе вкусные булочки с вишневым кремом, запив их крепким кофе с вишневым же ликёром. Затем, случайно забрели на недавно открывшуюся выставку современного искусства. Как истинные леди, с трудом сохраняя умный вид, то и дело, давясь смехом, рассматривали диковинные картины и откровенные эротические фотографии и скульптуры.       Выйдя из картинной галереи, неожиданно попали под сильный ливень, скинув туфли, словно расшалившиеся дети прыгали по лужам, хохоча и пугая редких прохожих, спешащих в укрытие. Взявшись за руки, кружились под дождем по мокрой траве газонов, ловили ртом прохладные капли, глядя в небо, вращающееся над ними. Промокшие насквозь, взбудораженные неистовым весельем, но, тем не менее, продрогшие они влетели в подъезд Катиного дома. Ее квартира находилась на последнем этаже шестнадцатиэтажной башни, построенной в середине прошлого века.       Старый лифт, натужно поскрипывая, медленно поднимался вверх. Возбужденные плясками под дождем, отжимая волосы и одежду, они переглядывались и как-то глупо хихикали, чувствуя легкое смущение за неподобающее для взрослых девушек отвязное поведение.       В узкой кабине было душно, и Катя капризно морщась, стащила с себя шелковый жакет, потяжелевший от впитавшейся в него воды, неосторожно уронила его на грязный заплеванный пол. Коротко чертыхнулась и, подняв пиджачок, небрежно скомкав его перед собой, расслабленно прислонилась к стене, запрокинула голову, тяжело дыша. Распутывая слипшиеся пряди волос, Саша коротко охнула от боли и хотела сказать что-то умное, но окинув мачеху взглядом, замерла с открытым ртом, не в силах отвести глаза от поразившей ее картины. Громко втянула воздух через нос и, опустив ресницы, жадно рассматривала обтянутую тонким хлопком грудь Кати. Оказывается та не удосужилась надеть нижнее белье под топик, коротенький и вызывающе сексуальный. Намокнув, он стал почти прозрачным и соблазнительно облепил покрытое капельками воды загорелое тело. Сквозь ткань явственно проступали отвердевшие от холода соски.        Нижний край немного задрался, обнажая полоску золотистой кожи и темную ямку пупка. Тонюсенькие лямочки из витой тесьмы едва держались на плечах, и одна из них прямо на глазах у Саши соскользнула вниз, застряв у Кати на сгибе локтя. Саша с сожалением вздохнула, огорчившись, что мокрая ткань почти намертво прилипла к коже, и каким бы сильным не было земное притяжение, топик вряд ли покинет предназначенное ему место, оголив груди Кати, дав возможность рассмотреть их в мельчайших деталях.       А полюбоваться было на что. Стать хозяйкой такой груди мечтает любая женщина, а Саше с ее тяжелыми, слишком развитыми «буферами», как она сама отзывалась о своей груди, оставалось только завидовать изяществу Кати.       Не большие и не маленькие идеально округлые, чуть вытянутые вперед с крупными темными сосками. Именно такие нравились Саше, впрочем, ей нравилось в Кате абсолютно все — от густых цвета темного шоколада волос до узких ступней с тоненькими пальчиками.       Небрежным движением Катя вернула лямочку на плечо, а Саша внезапно ощутила сильное желание дотронуться до ее мягких округлостей. Ощутить твердость сосков, погладить кончиками пальцев кожу, покрытую мелкими пупырышками озноба. А еще запустить руку под пояс Катиной юбки и нежно коснуться кружева трусиков — утром Саша подсмотрела, как Катя упаковала свою восхитительную задницу в черное кружево. Думая, что ее никто не видит, она стояла у окна, запустив узкую ладонь между бедер, прикусив нижнюю губу и едва заметно покачиваясь, ласкала себя, а потом содрогнулась, быстро перекрестила ноги и, облизав палец, грубовато рассмеялась. Схватила с кресла и ловко натянула юбку, словно стыдясь своей невинной шалости.       Этот возбуждающий момент Саша вспомнила, когда они сидели в кафе и, подозвав официанта, Катя нарочито медленным движением закинула ногу на ногу, не обращая внимания на задравшуюся юбку ослепительно улыбнулась халдею и, покачивая носком туфельки, сделала заказ. Тут же потеряла к официанту интерес и ожидая пока принесут кофе с булочками, бесстыдно кокетничала с сидящим за столиком напротив молодым человеком, шарившим по ее телу похабным взглядом.        Наблюдая за Катей, Саша прихлебывала кофе, ревновала и натужно улыбалась, невольно сжимала колени и ерзала на стуле, ощущая, как в низу живота теплеет, и намокают впившиеся в промежность шелковые стринги.        А сейчас ей смертельно хотелось нащупать пальцами скрытый невесомой тканью набухший клитор мачехи и мягко давить на него, описывая круги кончиком пальца и в благодарность услышать тихий вздох, слетевший с губ Кати и заткнуть ей рот жарким и требовательным поцелуем.       Кто бы знал, насколько это тяжело безрассудно влюбиться в свою мачеху. И долгими бессонными ночами мечтать, мечтать, мечтать… Злиться и рыдать в подушку, зная, что пока ты мечешься по постели, словно в агонии, неистово орудуя пальцами у себя между ног, отец безжалостно пользует нежное тело Кати, трахая ее во все дырки. Однажды Саша не удержалась и, послав к чертям приличия и осторожность, подкралась к неплотно закрытой двери спальни и подсматривала в щелочку за забавами отца и Кати. А они вытворяли такое…       Невольно облизнувшись, Саша, провела рукой по лицу, махнула головой, закидывая мокрые волосы за спину, и обдала Катю брызгами, та недовольно фыркнула и рассмеялась низким гортанным смехом, глядя на Сашу с какой-то странной, понимающей улыбкой, от которой девушку бросило в жар. В этот момент лифт скрипнул в последний раз, дернулся и остановился. С хриплым звоном разъехались дверцы.       Возникшая было между Катей и Сашей неопределенная, недосказанная очень хрупкая связь, быстро рассеялась не оставив следа и, оказавшись в небольшой, но уютной квартире-студии, они продолжили непринужденно болтать ни о чем, перепрыгивая с темы на тему. Без какого-либо стеснения Катя прямо в прихожей избавилась от мокрой одежды, и пронзительно голая, с озорной улыбкой, посоветовала, стоявшей столбом Саше, сделать то же самое, по-матерински объяснив, что иначе можно заработать нехорошую болезнь по женской части.       По очереди они забежали в душ. Катя еще посетовала, что душевая кабина слишком маленькая и тесная — вдвоем они вряд ли поместятся. Брошенные невзначай слова вогнали Сашу в краску, она решила, что Катя разгадала, о чем она думает, и насмехается над ней.       После водных процедур они переоделись в домашнюю одежду. Саше достался коротенький фланелевый халатик, едва прикрывающий ягодицы, а Катя выпорхнула из ванной в роскошном шелковом пеньюаре до пят, совершенно не скрывающим ее стройного гибкого тела. Мило улыбнувшись, она несколько раз крутнулась вокруг своей оси, говоря, что такую прелесть ей подарил муж. Закусив губу, Саша что-то неопределенно хмыкнула, внезапно испытав прилив зависти и лютой ненависти к отцу — он мог сколько угодно касаться тела Кати, целовать, ласкать. И этот гадкий пеньюар предназначен для его соблазнения.       Насупившись и нервно теребя поясок от халата, Саша присела на край низкого дивана, занимающего центральное место в квартире. Катя, по ходу чмокнув Сашу в макушку, запрыгнула на диван и плюхнулась рядом, с удовольствием вытянув ноги, уставшие от долгого хождения на высоких каблуках. Катя, старясь растормошить Сашу, весело смеялась, болтала о какой-то чепухе, а Саша, не понимая смысла сказанного, пыталась ей отвечать, не попадая в тему, вызывая новые приступы смеха у Кати.        Не смотря на возникшее между ними легкое непонимание, беседовали они неторопливо, перебрасываясь отдельными, понятными только им, словечками и короткими фразами, обмениваясь взглядами и легкими взаимными касаниями, причем общение каким-то непостижимым образом не прерывалось даже во время молчания. Катя перевернулась на бок, полы ее сексуального неглиже распахнулись, обнажив потрясающе длинные, загорелые ноги и аккуратно подбритый лобок, с узенькой полоской темных волосков. Не обращая внимания на свою наготу, Катя оперлась на локоть и стала, как бы невзначай гладить Сашу по волосам, накручивая на палец длинные, все еще влажные рыжие локоны. А потом вдруг резко приподнялась и, обхватив девушку за голову, приникла к ней и порывисто поцеловала прямо в губы. На секунду прервавшись, глянула в распахнутые удивленные глаза Саши и углубила поцелуй, обводя контур дрожащих Сашиных губ кончиком языка.        В полном замешательстве Саша приоткрыла губы, и теплый Катин язык скользнул ей в рот, изучающе касаясь ее собственного языка. Замычав от переизбытка чувств, Саша вцепилась пальцами в прикрытые невесомой тканью плечи Кати, больно впиваясь ногтями в нежную кожу.       Девушка не поняла, что Катя улыбается в поцелуе, успокаивающе поглаживая ее по спине, скользя пальцами по позвоночнику между лопаток.       В глазах потемнело, голова у Саши закружилась, но ей хотелось, чтобы этот восхитительный поцелуй продолжался бесконечно.       Мягко отстранившись, Катя снова легла и, прищурившись, наблюдала за Сашей. Девушка жадно ловила ртом воздух, временно лишившись дара речи. Что бы она теперь ни сказала, как бы ни отреагировала, пусть бы даже промолчала — любое ее слово, взгляд или жест будут истолкованы однозначно: она не возражает. Она хочет продолжения. Страстно, до спазмов в животе, настолько мучительных, что у нее сами собой поджимались пальцы ног.       Мысли Саши беспорядочно метались, словно потерявший управление гоночный автомобиль, в то время как Катя, разглаживая невидимые складочки на покрывале, терпеливо ждала пока Саша придет в себя и примет решение. Она не сомневалась, что получит то чего хочет, и не торопилась, не желая подталкивать Сашу или давить на нее. И Саша, осознав это, почувствовала прилив благодарности. Теперь она тем более сдерживалась, чтобы не ляпнуть что-нибудь глупое и детское, не показать своей наивности и не сделать что-то обидное для Кати.       В мозгу Саши мелькали бессвязные слова, складывавшиеся в грубые символы, наподобие похабных надписей на стенах подземки. Лесбийская любовь. Да, точно, именно так ЭТО называется. И ее это возбуждает, заводит так не слабо. Дико, до дрожи во всем теле, до зубовного скрежета. Инцест. И при звуке это слова между ног становилось влажно и хотелось как можно шире развести бедра, демонстрируя Кате свою горячую истекающую смазкой промежность. Хотелось ощутить ее тонкие и чуткие пальцы, ласкающие и нежно теребящие клитор, глубоко проникающие внутрь и увидеть потемневшие от страсти глаза, услышать вздохи и жаркий, требовательный шепот.        Нет, кажется, это не совсем то — Саша точно не знала. Впрочем, слова эти именно из-за своей бессмысленности не обладали ни силой, ни воздействием. В них не было ничего, что могло бы перевесить ту удивительно нежную и чистую взаимосвязь, которая установилась между Сашей и ее мачехой. Она так давно хотела оказаться в объятиях Кати и заняться с ней любовью, исследовать ее тело, исцеловать каждую его клеточку, попробовать Катю на вкус и доставить ей неземное наслаждение. — Ну что? — хрипло спросила Катя, ненавязчиво намекая, что следующий шаг теперь за Сашей. Перекрестила в щиколотках длинные ноги, зажав между бедер ладонь, едва заметно двигая ею. Над верхней губой у Кати выступили крохотные капельки испарины. Саша с трудом удержалась, чтобы не наброситься на Катю и слизнуть соленую влагу с ее кожи. — Дальше, — еще раз проговорила Катя, хищно прищурилась, уже не стесняясь, она раскинула согнутые в коленях ноги и яростно ласкала себя, скользя пальцем вверх-вниз. Саша поняла ее полную открытость и оценила по достоинству — ей предоставили решать самой, встать и уйти под каким-то благовидным предлогом или же остаться, присоединиться к Кате и продолжить начатое. Черта с два она уйдет.       Она медленно повернулась к Кате, глубоко вздохнула и, прикрыв глаза, запустила руку себе между ног, погружая палец в горячую влагу, вздохнула и протянула руку Кате. Та посмотрела на блестящий и скользкий палец, довольно усмехнулась и обхватила его губами, глубоко заглатывая и посасывая. Простонав, Саша, выдернув палец изо рта мачехи, прижалась к нему губами, и тут же продемонстрировав ей свое умение целоваться, свою жажду и сжигающее ее желание. — Умничка, — Катя оценила по достоинству поступок юной подруги, ответно целуя ее в шею, и мягко прикусила мочку, горящего огнем аккуратного ушка Саши.       Откинувшись на подушку, Катя с серьезным видом изучала Сашу, словно сомневаясь в правильности происходящего. Саша на какой-то миг подумала, что дело на этом и ограничится, внутри у нее все сжалось от охватившего страха, но она ошиблась. Катя привлекла Сашу к себе и продолжала безмятежно гладить ее по голове, зарываясь рукой в волосы и пропуская между пальцев тяжелые пряди и лишь время от времени легонько целовала Сашу то в лоб, то в щеку, то в кончик носа, то едва касалась теплыми губами ее приоткрытого рта. Причем ее ласки находили в измученной страхами душе Саши такой искренний и горячий отклик, и она уже начала наслаждаться мягкими и нежными прикосновениями рук и губ молодой женщины. Но потом Катя, словно невзначай, скользнула пальцами к обнаженному плечу Саши, а с плеча — к вырезу халатика. Расстегнула пуговицы и распахнула халат, не снимая его, и почти тут же прижала ладони к Сашиной груди, как бы ее взвешивая, наклонилась, быстро по очереди лизнула соски, и стала умело ласкать с воздушной нежностью, едва касаясь подушечками пальцев прохладной кожи. Саша легла на спину и закрыла глаза, наслаждаясь восхитительными, чуть щекочущими прикосновениями.       С улыбкой предвкушения Катя расстегнула единственную застежку на своем прозрачном пеньюаре, скинула его с себя, отправляя на пол, и приникнув всем телом к Саше, поцеловала ее, уже более страстно и откровенно, забралась под подол ее халатика и вырисовывала замысловатые узоры кончиками пальцев на подрагивающей коже ягодиц. И тогда Саша, которая ранее трахалась только с мальчишками, и не знала в точности, что должна делать, как следует себя вести в подобном случае, интуитивно потянулась к Кате, нащупала ее груди и вдруг поняла, что это даже приятнее и прекраснее, чем-то, что делает с ней Катя.       Целовали и ласкали Саше грудь и прежде, хотя вряд ли можно сравнить грубое тисканье и выкручивание сосков неопытной рукой очередного кавалера с теми ощущениями, что были столь щекочуще-острыми и изысканными. А вот сама она прикасалась к обнаженной груди другой женщины только в мечтах, никогда не ощущала в ладони ее тяжести, упругости или, наоборот — мягкости, никогда не проводила трепещущим от волнения кончиком пальца по удивительным куполообразным изгибам, напоминающим своей неповторимостью своды восточных мечетей. Самое поразительное, что, лаская грудь Кати, Саша сама испытывала такое волшебное трепетное чувство, такое непередаваемое пощипывание, словно ласкали ее.       Она как бы сама испытывала собственное прикосновение. Удивительное, поразительное ощущение! При этом самое необычное заключалось в том, что все это казалось Саше вовсе не странным, а, напротив — сказочно естественным и совершенно простым.       Саша даже не заметила, как руки Кати медленно переместились от груди к изгибу шеи, а оттуда плавно заскользили вниз, к плоскому животу. И почти сразу, не останавливаясь — к бедрам. О, эти изумительные, умелые руки, прохладные, словно весенний ветерок, обволакивающие, как вода, убаюкивающие, как чудесный сон… Вот уже не только руки, но и губы Кати скользят по телу. Ее язычок вылизывает внутреннюю поверхность бедер, подбираясь к самому чувствительному месту. Ощущения Саши столь невыносимо сладостны, что она порывается остановить Катю. Но она, толкает Сашу, вынудив ее развалиться на спине и, ухватив ее ноги за щиколотки, сгибает в коленях, разводя как только можно широко. Устраивается между ними и, подтянувшись на локтях, нежно прикусывая кожу живота, рисует пальцем извилистую дорожку от пупка, до набухших половых губ. Приподняв голову, улыбается, глядя прямо в глаза Саше, и запускает палец в истекающее соком влагалище. Медленно толкает его глубже, еще глубже и плавно поглаживает подушечкой большого пальца выступивший из своего укрытия набухший клитор. Саша ерзает по софе, прогибается, приподнимает задницу, норовя насадиться глубже на палец Кати. Девушке не хватает контакта и, поняв ее нетерпение Катя втискивает и вращает в горячей влажной дырочке два пальца, заставляя Сашу охать и стонать.        Пятки согнутых в коленях ног скользят по шелковому покрывалу, Саша привстает и вновь падает на спину. Скулит, как побитый щенок, а Катя с нежной улыбкой накручивает и накручивает пальцами. Изредка нежно прижимается открытым ртом к животу и бедрам Саши, жарко выдыхая и щекоча липкую влажную кожу кончиком языка. Измученная, взмокшая, Саша только еле слышно постанывала, пока, преступив последнюю грань, за которой уже ничего не было, она не начала стонать громче, перестав замечать что-либо вокруг. Потом вдруг закричала, уже не владея собой и не сдерживая ошеломляющее удовольствие, которое причинял ей язычок Кати, словно змейка скользивший и извивавшийся вокруг клитора, ныряющий в распаленное лоно и, наконец, Саша, содрогнувшись в последний раз, исторгла финальный сладостный стон и распростерлась в полном изнеможении.       Поглаживая судорожно подергивающееся тело Саши, убрав с ее разгоряченного лица влажные волосы, Катя нежно прильнула к ее приоткрытым губам. И обняв ее за талию, улеглась рядом. — Скажи, — язык Саши заплетался, но она должна спросить сейчас, пока еще ее разум затуманен и достаточно храбрости, — ты лесбиянка? — произнесла она едва слышно и плотно зажмурив веки. — О, боже, нет! — воскликнула Катя и рассмеялась тихим горловым смехом.— Конечно нет! Это всего лишь секс, милая. И неважно с кем ты трахаешься с девушкой или мужчиной. Главное — удовольствие, которое получаешь ты и можешь подарить своему партнеру. Лишь бы тебе было приятно и он не испытывал никаких комплексов, — она с нежностью потерлась лбом о щеку Саши. — А ты такая вкусная, сладкая. Ты так давно этого хочешь, что я не смогла удержаться от искушения. — Ооооо, — единственное, что смогла выдавить из себя Саша. — Запомни милая, ничто из того, что совершается с нежностью, искренностью и с любовью, не может быть дурным. Дурна лишь грубость, жестокость и бессердечность. И она снова поцеловала Сашу, а та обхватила ее за голову и спину, с жаром прижимая к себе. — Я тоже хочу сделать тебе приятное, — хрипло прошептала она. — Не торопись, — Катя чмокнула ее в кончик носа, — у нас впереди целая ночь. Блаженно вздохнув, Саша вытянулась во весь рост, закидывая руки за голову. — Укройся, а то простудишься, ты вся такая мокрая и липкая. Катя скатилась с софы и достала из бельевого шкафа необъятную махровую простынь, заботливо укутала Сашу. Подсунув себе под спину пару вышитых подушек, спросила с плутовской улыбкой, глядя на задремывающую девушку: — Хочешь посмотреть, как я буду ласкать себя. Не дожидаясь ответа, Катя потянулась к прикроватной тумбочке и вынула из ящичка внушительного размера искусственный член черного цвета. Поднесла его ко рту и облизала, словно у нее в руке был самый вкусный на свете пломбир. Прикусила губу и провела устрашающе огромной головкой «игрушки» между ног, раздвигая нежные розовые складочки, и вдруг резко воткнула член в себя, коротко ахнув, и запрокидывая голову, прогнулась в пояснице. Саша, вытаращив глаза села и причмокивая в такт, наблюдала, как черный блестящий ствол то ныряет на всю длину, то выскальзывает наружу, с ласкающим слух характерным хлюпаньем, а прозрачные капельки смазки стекают по ягодицам Кати и оставляют влажные пятна на кремовом покрывале. ***** Уик-энд выдался на славу, так что в понедельник днем, когда Саша собиралась на вокзал, ни она, ни Катя не сомневались, что Саша приедет в следующие выходные, а также и в остальные уик-энды — до самого конца учебного года.