Созвездие Большого Пса

Слэш
NC-17
Завершён
1003
автор
Пэйринг и персонажи:
Размер:
4 страницы, 1 часть
Метки:
Описание:
Посвящение:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
1003 Нравится 21 Отзывы 142 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
- Вот интересно, в фильмах вампиры после обращения принимают свою лучшую физическую форму, - фыркает Стайлз, полупрезрительно, но со скрытым блеском в глазах взглянув в отражении на Дерека. – А у волков так же? Парень стоит перед большим зеркалом, встроенным в дверцу объемного шкафа в лофте – если можно так назвать это подобие жилища – Дерека, а сам хозяин находится позади, склонившись над столом с разложенной на нем картой. - Что ты имеешь в виду? – сдержанно интересуется Хейл, не отрываясь от своего занятия. Стайлз хмурится своему отражению, разглядывая собственное лицо и плечи: светлая кожа, резко переходящая в чуть золотистый загар в местах, где заканчиваются рукава вечных мешковатых футболок, – и отвечает медленно, словно все еще обдумывая свой вопрос: - Ну, вот оборотни излечиваются от различных ран, так ведь? А как насчет давних… несовершенств и дефектов? Стайлз поворачивается спиной к зеркалу и делает шаг к Дереку – тот поднимает, наконец, взгляд, иронично вздернув бровь, окидывает им фигуру парня, буквально на секунду незаметно задержавшись на торсе. Стайлз только из душа – примчался прямо с тренировки, пока Скотт и остальная стая ушли на охоту: молодым волкам это полезно, а этому вот делать нечего, – и капельки воды, не успев высохнуть, блестят на коже в тусклом свете лампы. А между ними, словно маленькие темные звездочки, в трогательном – и, о, Боже, Альфа не должен даже думать такими категориями! – хаосе выделяются россыпи родинок. Внезапно палец парня упирается прямо в одну из таких – на груди под левой ключицей, и Дерек удивленно и вопросительно смотрит Стайлзу в глаза. - Привожу пример. Вот это – результат нарушения трофики, то бишь, питания кожи. И это звучит совсееем не идеально, - Стайлз ухмыляется и одновременно недовольно морщит курносый нос, протянув это «совсееем». А затем, словно в задумчивости, проводит по коже линию от одной родинки к другой, третьей, словно рисуя в детской книжке силуэт животного по заранее проставленным точкам. Например, силуэт волка. Или большого пса. Дерек мотает головой, заставляя себя оторваться от созерцания этого движения, и жест получается почти звериным, от осознания этого даже мурашки пробегают по спине вдоль позвоночника. - Так что, от этого обращение излечивает? – голос Стайлза нарушает затянувшуюся паузу, и Хейл снова поднимает взгляд, стараясь смотреть исключительно в глаза. И совсем, честно, не замечает нескольких темных точек тут же, на щеке. - А зачем от этого… излечиваться? – интересуется он, оттолкнувшись от столешницы и по обыкновению сложив руки на груди в замок. Привычная поза придает уверенности и будто помогает создать подобие щита между Дереком и полуголым парнем, который вдруг заявляет таким тоном, словно Хейл только что сморозил глупость: - Это же некрасиво, вот и все! Нет, ну ты послушай – де-фект тро-фи-ки! – звучит так, словно фраза вычитана в специальной литературе, явно не предназначавшейся для впечатлительных подростков с соответствующими комплексами. – Вот, смотри, их же много, вот тут и тут… Стайлз подходит ближе, склонив голову к плечу и открывая для обзора шею и правую ключицу – в ямке над ней темнеет две отметинки - затем поворачивается лицом к столу, опираясь на него руками и округляя спину. Дерек, затаив дыхание, замечает пару родинок вдоль выступающих позвонков и еще несколько, собравшихся в маленькое созвездие, под левой лопаткой. - Видишь?.. – говорит Стайлз, и голос его звучит глухо. – Видишь, разве это красиво? Вот у Скотта и Айзека кожа чистая – это потому, что они оборотни? Хотя, я же видел Скотта и до укуса, так что не знаю, влияет ли обращение, а, Дерек? А, я еще хотел спросить, пока ты готов отвечать – ты же готов, потому что ты не бьешь меня сегодня, и я… Стайлз вдруг резко затихает, оборвав себя на полуслове, когда пальцы Дерека прижимаются подушечками к четырем родинкам покрупнее, там, под лопаткой. - Дерек?.. Голос парня становится вдруг тихим и неуверенным, каким не бывал, даже когда Хейл угрожал ему когтями и клыками. Стайлз резко разворачивается, оказываясь лицом к лицу с оборотнем и встретив его будто чуть рассеянный взгляд . - Дерек, все нормально? – нахмурившись, спрашивает парень, нервно облизнув губы. - В созвездии Большого Пса есть четыре крупных звезды и четыре помельче. Тебе не хватает двух маленьких родинок, чтобы завершить рисунок, но не переживай, они появятся, - ровным голосом отвечает Дерек, и это самая длинная фраза, которую от него слышал Стайлз когда-либо. Он не успевает как следует удивиться и придумать остроумный ответ, потому что Хейл делает маленький шаг вперед и, опираясь руками в стол по обе стороны от парня, накрывает его губы своими, прижимается коротко, сухо – даже поцелуем назвать сложно, и щетина царапает кожу, не делая прикосновение более нежным. Через секунду Дерек чуть отстраняется – впрочем, всего на пару сантиметров, рассматривает с предельно близкого расстояния родинку на щеке парня – и тут же значительно аккуратнее и с каким-то внезапным благоговением целует ее. - Что за… Дерек?! Что ты делаешь? – Стайлз пытается убрать из голоса внезапную дрожь, но безуспешно. - Ты идиот, Стилински, - отвечает Хейл, припадая ртом к родинкам в ложбинке ключицы. Руки его по-прежнему отрезают пути к отступлению, и Стайлз уже не настолько глуп, чтобы сомневаться в их силе. – Ты отмечен судьбой. Так говорят легенды. – К родинке сразу над левым соском кончик языка прикасается осторожно, обведя ее по кругу, и парень резко и шумно выдыхает, непроизвольно закидывая голову. – От этого не стоит избавляться. Дыхание опаляет влажную после душа кожу, губы слегка касаются ее, собирая единичные оставшиеся капли, почти вслепую находят новые и новые крапинки. Света не хватает: Стайлз стоит спиной к единственной лампе, а из окна льется тусклое лунное свечение, отчего бледная кожа парня кажется голубоватой. Дерек легко прикусывает ее на плече, а потом возвращается к губам, целует сразу властно и глубоко, переместив широкие ладони на ягодицы Стайлза – тот дергается, но тут же затихает и вдруг сам цепляется пальцами за футболку оборотня, прижимается к нему всем телом и отвечает, наконец, на поцелуй, тут же как будто обмякая в руках, только продолжая судорожно сминать темную ткань в ладонях. Они целуются долго и упоенно, словно так давно и должно было быть, жадно, и Дерек уже не уверен, что затаенное его влечение было таким уж не взаимным. Невозможный, надоедливый, по-глупому нахальный школьник - о, боги! – разве можно было позволить себе даже думать об этом всерьез? Разве что темной, совершенно безлунной ночью, когда на изнанке опущенных век то и дело возникают яркие, пестрые сцены, и в центре их всегда разговорчивый, до дрожи раздражающий Стилински. И его чертовы родинки, на которые Дерек реагирует, словно на сладчайший, тонкий запах добычи – их хочется касаться, пробовать на вкус, хочется присвоить себе их обладателя, всего, без остатка, чтобы иметь возможность предаваться своему сумасшествию в любую минуту. Дерек подталкивает и усаживает парня на столешницу - карта под ним мнется, но это сейчас совершенно неважно - опрокидывает его на спину, разводит бедра, устроившись между ними. Замирает на пару секунд, окидывая взглядом великолепно сложенное, хоть пока еще подростково-тонкостанное тело Стайлза. Тот задыхается, кусает губы, смотрит в ответ с вызовом: все удивление прошло, и теперь осталось лишь ответное желание. Что же, думает Дерек, для такого возраста восприимчивость к экспериментам вполне нормальна. Потому что не похоже, чтобы Стилински его, Хейла, боялся. - Так тебе нравится? – спрашивает он, ухмыльнувшись совершенно неприличным образом и облизнув губы широким жестом. – Я – нравлюсь? Черт, будто и так не понятно. Дерек издает вполне натуральный рык, в ответ на который Стайлз только еще более довольно улыбается и – специально, ей-Богу! – выгибается, сжимая бедра Хейла своими. Дерек думает, что парень давно заслужил хорошую трепку. Дерек думает: ничего прекраснее и эротичнее он в жизни не видел, чем когда Стилински нарочито медленно пальцами обеих рук проводит по своей шее вниз, по плечам, груди, животу, не пропуская ни единой родинки, словно на пианино играет, пересчитывая их подушечками, а затем одну ладонь кладет на свой пах, а вторую – тонкую, длиннопалую – прижимает к красноречиво выпирающей ширинке на джинсах Дерека. - Думал, ты никогда не признаешь, - почти шепотом роняет Стайлз, глядя в упор, и глаза его лихорадочно блестят в желтом свете лампы. Они тоже темно-шоколадные, как и родинки, только в более светлую крапинку, окруженные длинными пушистыми ресницами, слишком длинными и слишком пушистыми, чтобы не казаться слегка девчачьими – и Дерек подозревает, что по этому поводу у парня тоже должны быть совершенно глупые комплексы, раз уж он переживает насчет абсолютно восхитительных в глазах самого Дерека родинок. Наконец, одного созерцания становится мало, горячая ладонь давит на член неумело, но от этого даже более чувствительно, и Хейл притягивает Стайлза за бедра ближе, вжимается пахом, накрывает парня сверху своим телом, думая, что слишком тяжелый, но почти теряя эту мысль за шумом крови в ушах. Запах – чистый, свежий, молодой – пьянит не хуже виски, и Дерек впивается губами в шею Стайлза, где она переходит в плечо, и чувствует ртом вибрацию, когда парень протяжно стонет, даже не думая сдерживаться. Это восхитительно, потрясающе, невинно и откровенно в равной степени. Дерек одной рукой заводит скрещенные запястья Стилински за голову, прижимая к столешнице и не давая свободы, а другой касается, где может, проводит пальцами с нажимом по ребрам, одновременно беспорядочно покрывая поцелуями-укусами ключицы и грудь партнера – тот только снова стонет и, выгибаясь навстречу, повторяет имя оборотня, словно заклинание какое-то. - Лежи, - коротко приказывает Хейл, и подросток впервые слушается с первого раза, затихает, открывает глаза и смотрит, жадно ловя каждое движение. Дерек глядит в ответ, ловко стягивая и отбрасывая свою футболку, уже влажную от пота, затем расстегивает джинсы, позволяя им упасть на пол. Стайлз откровенно и восхищенно разглядывает, похабно облизывая распухшие от поцелуев губы, и пальцы Дерека чуть не разрывают застежку его штанов, стремясь как можно быстрее убрать лишнюю теперь преграду. - Я никогда… - вдруг подает голос Стилински, и звучит он внезапно нерешительно и почти неслышно за грохотом пульса в голове. Дерек поднимает взгляд, замирая на мгновение, положив широкую ладонь на полутвердый член парня. - Никогда не… с парнем? – уточняет Хейл, и Стайлз мучительно краснеет, отчего становится еще более привлекательным. - Вообще никогда не… Смущенные недомолвки звучат сейчас довольно нелепо, но Дерек сдерживает ухмылку, стараясь не испугать парня еще больше, а затем нарочно медленно облизывает губы и становится на колени между разведенных бедер. - Ну, тогда мне нужно быть… нежным? – иронично спрашивает Дерек и накрывает член ртом. Следующие несколько минут напрочь выпадают из жизни Стайлза, и одновременно врезаются в память навсегда. Горячий, влажный язык Хейла выписывает невообразимые узоры на возбужденной плоти, словно метит своими неведомыми знаками, и тело парня – словно натянутая струна, которая дрожит на все более высоких частотах. Руками хочется судорожно вцепиться в темные волосы, притягивая чудесные ласкающие губы ближе, но в бездействии, покорности есть своя настолько одуряющая прелесть, что Стайлз из последних сил заставляет себя не менять положение. Щетина Дерека щекотно касается кожи, делая ощущения еще острее, и Стилински точно никогда не мог подумать, что первый в его жизни минет будет…таким. Описать это не получилось бы даже в полном сознании, а уж момент, когда горячий, чуть шершавый язык в последний раз широко проезжается по члену вверх, чтобы завершить движение круговым касанием кончика вокруг головки – этот момент достоин лишь громкого протяжного стона и отчаянной, бессвязной мольбы о большем. Дерек с утробным рыком отрывается от влажной, до миллиметра вылизанной плоти и тут же наваливается на Стайлза, целуя губы, делясь чуть солоноватым привкусом, опустив руку и настойчиво надавив пальцами на вход. Стайлз, все еще в полубессознательном состоянии, не сразу соображает, полностью расслабленный, и палец легко входит внутрь, замирая на несколько секунд. Глаза парня расширяются, но внутренний жар и желание уже слишком сильны, чтобы отступить сейчас. Так что Дерек просто ждет несколько секунд, всматриваясь в лицо партнера, вновь отмечая с какой-то неуместной в эту минуту нежностью знакомую досконально карту родинок. - Красиво, - выдыхает он, одним слитным движением вынимая палец и тут же надавливая на вход членом. Разница в размере колоссальная, но ждать больше совершенно нет сил. Дерек прижимает бедра Стайлза к своим бокам, склоняется и со всей возможной лаской покрывает поцелуями его лицо. - Пожалуйста, Стайлз, давай, расслабься… Черт, звучит намного более умоляюще, чем вообще положено звучать словам Альфы. Только это внезапно оказывается неважным, особенно когда Стайлз вдруг слушается, расслабляется и впускает Дерека сразу почти полностью, тут же кривится от боли и дискомфорта, но Хейла захлестывает такая благодарность, что он теперь с удвоенной страстью целует влажно шею, ключицы, плечи – насколько может дотянуться, и, спустя пару секунд, Стайлз сам легонько двигается навстречу. Дерек со стоном толкается вперед, затем назад и снова вперед, входя до основания, выстанывая имя партнера тому в плечо и сжимая судорожно его ягодицы – до синяков, наверное. С каждой секундой все легче двигаясь, то набирая, то снижая темп, Дерек вбивается в податливое тело, откидывается назад, чтобы видеть – Стайлз закрывает глаза уже от наслаждения, прикусывает губу, опускает руку и принимается ласкать сам себя - и вот это уже точно самая возбуждающая картина в мире. Стайлз кончает спустя несколько минут – а может, часов, потому что время отсчитывается в ушах очень быстро, бешеным ритмом пульса, - и Дерек, глядя на тяжело дышащего парня, почти сразу следует за ним, окунаясь с головой в невообразимо яркую вспышку оргазма. *** - Ты не ответил на мой вопрос, - заявляет Стайлз спустя полчаса, когда повторно принимает душ, но уже в компании Дерека. Он вертится и жмется к оборотню, видимо, все еще под воздействием гормонов, будь они неладны, и Хейл сомневается, стоит ли отключить его, чтобы все забыл, или просто выгнать. Потому что Альфе волчьей стаи абсолютно точно не положено сходить с ума от созвездия Большого Пса – мать твою, он не может уже даже думать об этом менее сопливо! - на спине подростка. А уж чтобы этот болтливый подросток знал о такой слабости… - Эй, ты слышишь? – Стайлз лениво трется спиной о намыленную грудь Дерека. – Так обращение привело бы меня в идеальную форму? Дерек, сжав зубы, косится на парня: - Мне казалось, мы выяснили, что я думаю по поводу твоих… дефектов. И признавать это не так сложно, как казалось. Стайлз поворачивается и совершенно дьявольски улыбается: - Да? Ну, что же, у меня точно найдется для тебя еще несколько вещей, которыми я недоволен…
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.