Пиршество

- Эстебан? Колиньяр… - Ричард Окделл как резко приподнялся на постели, так же рухнул обратно, как остро заточенной косой подкошенный. Перед глазами все вновь поплыло, как тогда, в тронном зале, когда он польстил себе надеждой, что уже бредит, и то, что он оказался оруженосцем убийцы своего отца, всего лишь дурной кошмарный сон, порожденный заражением крови. Это было то, что он мог вспомнить последним. Где он очутился впоследствии, несложно было догадаться по соседним, ныне пустующим лазаретным кроватям. А вот как здесь оказался его второй по значимости худший кошмар, и, главное, зачем?.. Стоит и улыбается, сволочь, этой своей исполненной превосходства… дико обольстительной улыбочкой! Так, это он бредит дальше. Спокойно. – Чего тебе? - Надо же, уже очнулся. – усмехнулся Эстебан, нахально усаживаясь сбоку, причем безо всякого позволения, не говоря о приглашении. – Как раз вовремя, яство с праздничного стола еще не успело остыть, а я уйти отсюда. - Ты за этим сюда пришел? – откровенно не поверил Ричард. - Я так думал, не ожидая застать тебя в сознании столь скоро. – вальяжно закинул тот ногу на ногу, обхватывая руками колено и явно не собираясь в ближайшем будущем туда, откуда пришел. Еще и носком парадно отполированной туфли стал игриво покачивать, паршивец. – Мне кажется, или ты совсем не рад меня видеть? - Ты уже дважды не ответил на мой вопрос, любезно позволь мне не отвечать в первый. - Я пришел извиниться. – потряс его Эстебан, вдруг посерьезневший прямо у него на глазах, и тут же опять принявшийся привычно злословить. – В надежде, что мне не придется делать этого хотя бы сей же миг и портить себе аппетит. - Извиниться? – пораженно переспросил Ричард, мысленно возвращаясь к выводу о том, что он бредит дальше и больше. - Я был абсолютно уверен, что это твоих рук дело, все эти свинские проказы, буквально выражаясь. Что ты так хочешь нагадить нам всем. Я и не скрывал этого, как ты помнишь. - Помню, не сомневайся. А что, наконец с точностью выяснилось, кто это был? Я, представь себе, был уверен, что это ты. Устроил все с целью опорочить меня. Тебе видней, за что ты меня так невзлюбил, особенно после того, как я… Ричард Окделл осекся и не договорил. Нескромно напоминать человеку, даже такому заносчивому гаду, как Эстебан Колиньяр, что тот обязан ему жизнью. Однако он и без этого его прекрасно понял, и договорил вместо него, не без неприязни вместо признательности. Благодарности от него он никогда не дождется, и не больно-то она ему надобна. - Поэтому и невзлюбил. Думаешь, очень приятно оказаться в вечном долгу перед таким, как ты? - Сыном предателя? - Ты сам это сказал, Окделл. - Ну и кто же это был, раз не ты и не я? - Угадаешь, кто на сей раз вылакал столько вина, до абсолютно скотского состояния, что сам на себя благополучно и донес, бахвалясь своими подвигами? - Быть того не может! Хотя… С другой стороны это ведь было настолько очевидно… - ...что поразительно, как никто не сообразил этого раньше. К слову о раньше: чем никогда, лучше позже – спасибо, что спас мне жизнь. - Не благодари. Теперь бы я этого ни за что в жизни не сделал. - Считай, что я тебе поверил, если тебе так легче. - Станет еще лучше, когда ты вернешься к пирующим. - Зачем бы это? Все, чего я хочу, уже есть здесь. С этими словами Эстебан, как сперва показалось Ричарду, потянулся вперед и протянул руку для того, чтобы взять, что он там ему принес поесть или выпить, или и то, и другое. Вместо чего Колиньяр, с плавной грациозностью блестящего фехтовальщика, склонился к его лицу, одновременно подсунув одну руку под шею, а другую, всей раскрытой ладонью, к нему на грудь, прямо на сердце, и поцеловал! В губы! Так, что не ответить на поцелуй было невозможно… Вновь пошла кругом голова, окружающий мир зыбко зашатался, и… - Эй, Окделл! Стоило пошутить, как вовремя я не успел уйти… Позвать лекаря? Ты как? Эстебан Колиньяр и в самом деле сидел рядом с ним, и даже его рука, если так можно сказать, продолжала лежать у него на груди, тогда как другая упиралась в постель, а лицо было так близко склоненным к его лицу, что чувствовалось нежное тепло дыхания… - Это оказался… - с трудом вначале, еле выговорил Ричард имя настоящей свиньи в конце, чувствуя себя как в дым пьяный. Он был готов поклясться, что не из-за дурного самочувствия, а из-за поцелуя с Эстебаном… которого на самом деле не было… - Ничего себе, мои поздравления с великолепной догадкой, я был совершенно уверен, что это ты! – неприкрыто восхитился его заклятый враг номер два, и, наверное, прежде всего поэтому Ричард Окделл решился на то, о чем ему предстояло сожалеть до конца своих дней, не жалея об этом ни единого дня. Лицо Эстебана было столь близко, что даже в его ослабленном болезнью состоянии не составило труда дотянуться губами до его губ, в коротком, но от того не менее жарком и страстном поцелуе. На который самым поразительным образом незамедлительно последовал предельно откровенный ответ. - Я брежу. – словно извиняясь, произнес Ричард, не зная, что хуже, очнуться, и опять узнать, что на самом деле не было ничего, или полностью наоборот. - Не больше меня. – улыбнулся ему Эстебан Колиньяр улыбкой, какой у него прежде не видел никто и никогда, прежде, чем неистово поцеловал его сам. И мир еще раз скрылся за таинственно бликующей водной пеленою. Потому что почему еще было не раздумывая кидаться спасать от смерти исключительно мало симпатичного тебе человека.