Смертные Враги: Чёрный Карнавал

      — Грегори сказал что нам стоит пожить вместе с моей семьёй и кланом в катакомбах, так будет безопаснее для всех — Рудольф ждёт Тони остановившись на подоконнике их комнаты.       — Без проблем, я с ним согласен, — блондин запрыгивает к открытому окну и берёт вампира за руку, — полетели. Полюбившаяся невесомость снова забирает парней, а ночной ветер раздувает их одежду и волосы, их пальцы на руках крепко сплетены. Вспоминаются первые дни их дружбы, тринадцатилетние они, летающие над крышами отеля и могучими деревьями. Томпсон давно заметил что чем больше они взрослеют, тем меньше у них времени на подобные развлечения. Эх, в некоторых аспектах взросление — хреновая штука. Парни делают круги, петли в округе, разминаясь и совсем забыв зачем они вылетели.       — Я себя чувствую гораздо лучше, — Секвиллбекк делится чувствами начиная разговор, — знаешь, будто из меня выдувает весь мусор.       — У меня тоже, это замечательно, — смертный держит руки растопыренными позволяя ласковым потокам ветра их обволакивать, — а нам разве не надо ничего с собой брать из отеля? — Томпсон поинтересовался взглянув на вампира.       — Ну, большинство моих вещей уже находятся в катакомбах, поэтому я не особо волнуюсь, а что?       — Просто я ничего не взял с собой, — давно он так безответственно себя не чувствовал, — и не знаю во что переодеться. Выслушав, Рудольф издаёт смешок.       — Почему-то мне кажется что лучше тебе спать уже в выходной одежде, так как сердце подсказывает что времени переодеться у тебя не будет — его волосы в пучке растрёпывает ветер. Тишина, а гладь воды на большом озере словно зеркало, отражает Луну и абсолютно все звёзды. Мир вокруг заснул и под покровом темноты наблюдается наиболее приятная атмосфера чем днём, всё кажется спокойным и нетронутым, и если захочешь сбежать — беги, никто не увидит. Арка знакомых катакомб освещается старыми фонарями, тёплым светом будто приглашая внутрь. Парни тихо приземляются и осторожно открывают ворота которые из-за своей долгой жизни противно заскрипели. Снова взявшись за руки они полетели вниз вдоль лестницы, мимо тусклых факелов. И почти приблизившись к главному входу, они заметили слабый свет с абсолютной тишиной.       — Мам? Анна? — брюнет окликает и входит туда, осматриваясь по сторонам и никого не видит. Но вдруг из-за угла быстро вылетает сестра, подлетая к брату и приставляет указательный палец к чужим губам.       — Тихо! — дерзком шёпотом выпаливает она и приземляется рядом с ними, — Все уже давно по гробам легли, вам тоже надо на боковую! Но Секвиллбекк сводит брови к переносице пару раз моргнув.       — В смысле по гробам легли? Сейчас же ночь — и пытается понять.       — Ты серьёзно? На часах скоро пять и вот вот рассвет, ты, глупый! — вампирша продолжает показывать характер, — Тони, ты тоже иди спать, если уж и живёшь с нами то пора приспосабливаться к новым графику. Те переглядываются, и молча направились к гробу Рудольфа что находился в правом крыле вдоль по коридору. И тут оказалось просторно, только гробов не особо много.       — Спал когда нибудь в настоящем гробу? — брюнет пролетает мимо смертного к своему гробу ловко открывая крышку.       — А по мне не видно что нет? — немного дерзко отвечает блондин краем глаз рассматривая тёмную древесину.       — Не стоит так дерзить, Тони, это просто вопрос, — и разворачивается всем телом к смертному который уже стоит достаточно близко, — и да, до твоего приезда я сменил свой гроб, и он довольно просторный, не хочешь вместе заснуть? Сначала на лице Тони читается непонимание, мол, гробы разве не рассчитаны на одно тело?       — Понятно что будет не так мягко как в постели, но всё же…одному уже засыпать не хочется — Рудольф чешет затылок и смотрит на парня. Тот вздыхает улыбаясь, и целует вампира в губы, вместе положив ладони на талию.       — Ну, по крайней мере будем в тесноте да в обнимку — и подмигивает ему. Не долго после, оба лежат на боках вплотную к друг другу, Рудольф прижал лицо Тони к груди при этом обвив его одной ногой, а тот обнял вечно холодную талию.       — Только не закрывай нас, а то у меня моя клаустрофобия разыграется — стесняющие просит голубоглазый, зарываясь лицом в чужую грудь, на что Рудольф целует его макушку, погладив по ней рукой.       — Не волнуйся, малыш, не закрою — бархатно посмеялся вампир. Спустя некоторое время попыток заснуть, Томпсон немного поворочался.       — Ты спишь? — это был Рудольф что тоже никак не мог расслабиться, тупо всматриваясь в стенку гроба.       — Нет, что-то не получается, — смертный признаётся, снова повертев головой, потерев щекой об холодную грудь, — а ты чего не спишь?       — Не знаю, вроде в голове ничего такого нет, а душе тревожно по непонятной причине. Слушая парня Томпсон полностью понимает его состояние, после осознаёт что с ним творится тоже самое. Это как с паранойей. Вроде ты понимаешь что ты совершенно один дома, а мозг тебе нашёптывает «закрой окно получше, вместе со шторами» или «обернись, а то тебя что-то схватит». Вот так и сейчас, они вроде себя хорошо чувствуют, но где-то в глубине души их что-то волнует.       — Я не знаю что конкретно меня волнует, но что-то явно мне не даёт покоя, — вампир вздыхает прижав к себе партнёра чуть сильнее, — я как будто хочу что-то сказать но не понимаю что именно. Тёплые смертные руки держат холодное тело в одной позе уже пол часа. Томпсон терпеливо выслушивает брюнета, решаясь пробубнить ему вопрос.       — Руди, можешь пожалуйста сказать мне что происходило с тобой в нашей комнате? — сначала он не ожидал ответа, но вскоре Секвиллбекк облизнул губы.       — Я плакал, — это было первое что он сказал перед паузой, — очень долго и горько, что становилось физически больно. Днями я пытался спать, но в итоге просто лежал на измотанной постели и смотрел на занавески сквозь которые просачивались лучи. Летал по комнате, пытался себя успокоить, но позже кричал как одержимый в подушку, ты уже понял по моему голосу.       — Угу, — устало мямлит блондин, — а что потом, или это всё?       — Нет, точнее, не очень, — исправил вампир, — за день до того как ты постучал ко мне, я просто лежал на постели пока ты меня не вытянул, смотрел в потолок часами, и в мою голову лезла мысль про то чтобы я ушёл с ним, туда… Но брюнета вдруг прерывает дерзкая реакция Томпсона.       — Чтоб больше никогда так не думал! — он повышает голос посмотрев в чужие глаза которые сейчас чутка испуганы, — Ты меня понял? Если тебя бы не стало, я буду ненавидеть весь этот мир от земли до неба, понимаешь ты меня или нет? — оборвался блондин потрусив партнёра в объятиях. Тот не знает что на это сказать, но после слабо кивает.       — Прости, — уже успел пожалеть Тони, приходя в исходное положение, спрятав лицо в вечно холодной груди, — я просто ненавижу когда ты так о себе говоришь. Ты заслуживаешь жить, ты должен жить, не только ради меня.       — Мой отец тоже заслуживал жить и… — Рудольф хочет высказать но его вновь перебивают.       — Мы сейчас говорим о тебе, Рудольф, я говорю именно про твою жизнь, и если по честному, то сейчас мне уже очень не комфортно тебя одного оставлять, а то вдруг надумаешь да сделаешь — и да, волнение и вправду сейчас берёт своё. Когда замечаешь такие признаки в людях, особенно в тех кто наиболее дороги к тебе, становится жутко их оставлять одних и быть рядом двадцать четыре на семь, дабы…остановить. Сам Секвиллбекк молчит переваривая чужие слова.       «Моё состояние сейчас такое…запущенное. Кажется что так легкомысленно я смогу поступить в любой момент из-за моего растрёпанного психического состояния. Неспокойно ли мне из-за того что сердце всё ещё кровоточит от семейной потери? Видимо да. А кто говорил что раны быстро заживают? Томпсон заново сжимает парня поудобнее располагая лицо в его груди, Рудольф пах свежим ночным воздухом, не только духами, и это сочетание всегда успокаивает его, толкая подсознание на мысль о том что любимый человек рядом и всё так как и должно быть. Тёплые руки держат вампира за лопатки, слыша глухое биение мёртвого сердца. Позже в пшеничные волосы зарываются руки, нежно перебирая локоны. Секвиллбекк упирается в его макушку губами иногда целуя. По смертному телу пробежали мурашки. Блондин сейчас желает только об одной вещи: чтобы Рудольф снова стал счастливым. Хочется увидеть ту клыкастую, милую улыбку и сверкающие глазки-бусинки. Он много раз говорил это брюнету, но видимо тот забывает, что каждый раз когда Рудольфу больно, больно становится и Тони.       «Я искренне надеюсь что ты увидишь хороший сон этой ночью…» Томпсон держит глаза еле открытыми, сонно рассуждая в уме. Мысли идут медленно и кажется что он вот-вот провалится в сон. На макушке попрежнему осыпаются мимолётные поцелуи вампира а тонкие пальцы хоть и замедлили действия, но не прекращали их, может это вынуждает мыслям замедлится а телу расслабится? Скорее всего.       — Я тебя люблю, — неожиданно промямлил вампир обнимая парня одной рукой за шею, — прости что я тебе последнее время это так редко говорю. И снова поцеловал в макушку, сжав смертного крепче в объятиях. Какой же он милый!       — Не извиняйся, — Тони немного подвигался и поднялся выше к бледной мордашке, — всё равно поступки говорят громче. А ты этих поступков совершил дофига — после он поддаётся ближе и нежно целует холодные губы. Он почувствовал как чужое сердце дрогнуло. Чуть отстранившись Томпсон осматривает румяное лицо, которое вскоре само поддаётся к нему, смело припав к его губам. Внезапно поняв что сна уже ни в одному глазу, блондин ловким движением перемещается с бока наверх, нависнув над Рудольфом располагаясь между ног.       — Кому-то спать перехотелось? — Руди игриво улыбается и начинает гладить сильные плечи парня что смотрит на него с бесповоротно влюблёнными глазами. Тони никак не отвечает на в шутку заданный вопрос, а заходит руку под кофту вампира и гладит вечно холодную талию, вскоре припадая и к шее, трепетно и страстно целуя, что любимое тело под ним вздрагивает от мурашек.       — Тони, — тихо выдавил Рудольф, чувствуя будто тает под ним, даже не в силах поднять руки и обнять его плечи, — я так скучал по этому. На бледной коже румянец замечается сразу, и сейчас бессмертный ощущает как лицо пульсирует от жара. Поцелуи начали смешиваться с неким облизыванием, если это так можно назвать. Тёплый язык быстро теребит в стороны по уже мокрой коже, что вынуждает Секвиллбекка издать подавленный и дрожащий стон.       — Блять… Аххх~ — вампир вытягивает очередной стон, тихо выругавшись. Блондин любяще массирует его талию, иногда переходя выше на грудь, затем ниже на бедро. Его тело вздрагивает и выгибается. Брови сдвигаются к переносице и открывается рот из-за новых стонов что жаждут вырваться наружу.       — Т-Тони… — лихорадочным тоном зовёт брюнет, лежа будто прибитым ко дну гроба, поддаваясь каждому движению и каждому поцелую.       — Тшшш, тихо малыш, — сквозь закрытые глаза он чувствует горячее дыхание у лица, — всё хорошо, расслабься — затем смертный пробирается той же рукой в угольные волосы распуская потрёпанный пучок. Отпустив его губы Тони посмотрел на залитую краской мордашку пройдясь по горячей щеке указательным пальцем, вздохнув.       — Рудольф…ты такой красивый…ты самый красивый парень на этом белом свете…я люблю тебя…я люблю тебя до смерти — Тони потрепал распущенные волосы партнёра, снова поддаваясь вниз, накрыв бледные губы новым, жарким поцелуем.       «О звёзды… Тони… Тони…» Вампир стонет в уме когда в лёгких осталось ничтожно мало воздуха. Между ног давно стало тесно, и сердце кричит свои приказы чтобы всё-таки найти силы и сорвать с любимого парня одежду, заполнить несколько часов несравнимым ни с чем наслаждением. Но мозг трубит что нет, сейчас не лучшее время.       «Руди… Руди…» Томпсону так хочется совершить очередной грех с любимым телом, услышать больше сладких стонов, двигаться в унисон с бешеным биением сердца. А логика держит за горло диктуя что стоит повременить. Но поцелуи никто не думал прекращать.       — Малыш? — Рудольф отпускает опухшие губы, не спеша раскрывая слипшиеся глаза, — Давай…не сейчас, хорошо?       — Да, конечно, — быстро кивнул смертный, чмокнув его в уголок губ, — только тогда когда скажешь.       — Можешь кстати лечь на меня и заснуть вот так, — брюнет тяжело поднимает руки потягиваясь до чужой спины, — давай, я тебя выдержу. Блондин сначала бросает на него неуверенный взгляд, но после понижается на локти соприкоснувшись своей грудью с чужой.       — Ты уверен? Просто я довольно тяжёлый, и…       — Тони, перестань, давай спать уже, — вампир цокает обнимая Томпсона за плечи, пальцами пробираясь в светлые локоны, — нам стоит хоть чуть чуть выспаться. Тони мило спрятал лицо в его шее, слабо поцеловав, от чего вампир улыбается.       — Я тоже тебя люблю — Рудольф нежно теребит его волосы, и второй рукой гладит его спину. Рай на земле всё же существует, и это в объятиях этого бессмертного, который любит его как никто другой. Он самый лучший, самый…самый, чёрт! И пусть кто-то попробует ещё раз заставить его выплеснуть слёзы, всё, в тряпки того!       «Мне кажется или ты становишься теплее?..» Его дыхание нежно щекочет шею Руди что потихоньку засыпает, замедляя массаж на его макушке. И через некоторое время вампир посапывает, некоторые его воронье-чёрные локоны распластались рандомными узорами. От них шёл приятный запах хвои и свежести, они мягкие и шелковистые. Так и хочется зарыть в них пальцы. Сознание постепенно проваливается в темноту, а тело ощущается тяжёлым, что предвещает хороший сон, возможно лучший сон который Тони когда-то получал. Раньше он ненавидел лежать и засыпать, не перенося и минуты уединения с собственными мыслями, вскоре засыпая с новыми переживаниями. А сейчас…будто подобного он и никогда не испытывал, фокусируя внимание на момент здесь и сейчас, рядом с любимым вампиром.