Прекрасное и близко и далёко

Мина… Антон недолго смотрит на свою левую ногу, и понимает что попал. За секунду в голове уже появляются картинки, как его разрывает на несколько тысяч маленьких кусочков, а заодно цепляет Арсения. Он никогда раньше не обезвреживал бомбы, да даже в глаза не видел настоящие, и понятия не имеет как с ними работать. Что нужно делать? Как? В голове мыслей тысячи, но зацепиться не получается. Он рвано выдыхает, начиная глубже дышать, и поднимает испуганные глаза на Арсения. -Арс…- зовет он, в то время как тот и так глаз не сводит. Чувствует, как к горлу подкатывает паника. И ничего поделать не может. Арсений сам в такой ситуации впервые. Ему самому до одури страшно за Антона. А младший повторяет и повторяет имя как мантру, словно заклинание какое. Шаста начинает потряхивать, как стиральную машинку, нижняя губа начинает дрожать, и в горле появляется ком. Он не то что слово выдавить, он моргнуть не может. -Ёжик, тише- зовет его Арсений, протягивая руку. –Не шевелись только- просит он, а у самого рот не закрывается от ужаса. Антон хватается за руку, крепко переплетая их пальцы. Если выживет, тогда уже подумает, как Арс его назвал. -Арс мне страшно- шепотом произносит Антон, боясь даже голову опустить, чтобы лишний раз не смотреть. -Понимаю. Мне тоже ёжик…- рвано кивает он, и сильно жмурится.-Тош, я сейчас придумаю, ты только не двигайся.- почти умоляет он, сильнее сжимая чужую руку. Антон начинает глубже дышать, и сам старается не поддаваться истерике. Сейчас нужен трезвый разум. Он еще жив, значит, есть шанс. Один к миллиону, но есть. В голове он открывает сотни книжек, которые когда либо прочел, и пытается вспомнить. Вспомнить хоть что-то блять, что сейчас поможет. Секунды кажется вечностью, но Антон не шевелится, и с немым криком смотрит на Арсения, осознавая, что он тут не помощник. Кажется их зрительная связь, сейчас куда крепче той, как они держатся за руки. Арсений смотрит в зеленые глаза, в которых с каждой секундой появляется больше влаги, и ничего поделать не может. У самого сердце на куски распадается, не может, не верит. Ну не так же должно все кончиться. В нагрудном кармане Арсения шипит рация, и он словно в прострации нажимает на нее, сжимая губы в тонкую полосу. -Вы блять за ручки решили подержаться?!- обрушивается гнев Эмира, но Арсений его перебивает, коротким словом из четырех букв. «Мина»- звучит из рации, и теперь глаза троих парней по ту сторону округляются. -Стоять на месте и не рыпаться- приказывает Антон, запрещая подходить к ним ближе, чем сейчас есть. Голос дрожит, но старается из последних сил держаться. Еще пару минут проходит в молчании, которое хочется прервать. Хочется кричать, убежать, спрятаться в чужих руках, укрыться от всего. Но даже обнять, чтобы успокоиться, сейчас запрещено. -Я не уйду.- сразу предупреждает брюнет качая головой. Если сказать по-другому, то эта фраза гласит: «Мы либо вместе победим, либо вместе умрем, мы команда». И Антон благодарно кивает. Он понимает, что нужно палками и камнями забросать его, но заставить уйти. Прогнать, чтоб он жил. А сам руку опустить не может. Поэтому до крови кусает губу и низко опускает голову. -Арс прости…- шепчет он, пялясь на свою пятку, что стоит на механизме. -Нихуя себе инициатива. Иди нахуй Шаст, я с тобой прощаться не собираюсь- оживает Арсений, выходя из транса и смаргивая слезы. -Арсений.- твердо говорит Антон, и на пол падает первая капля соленой воды из глаз. -Я тебе блять всё сказал! Давай не будем. Нам много есть, что друг другу сказать, но момент не подходящий.- Арсений начинает оглядываться по сторонам, словно что-то может натолкнуть его на мысль. Ищет, щурится, вглядывается в каждый камешек и ничего. В голове сквозняк. Ну должен же быть шанс! -Сука, не будет больше момента!- не выдерживая, срывается на крик Антон, и пытается одернуть руку, но хватка усиливается, и уже причиняет боль. -Я сказал. Успокойся.- со злостью шипит Арсений, смотря на полные слез глаза. Он сам больше всего сейчас хочет кинуться на шею, расцеловались лицо, попросить за все прощения. Но понимает, что в детстве Антон тоже иногда заигрывался. И всегда справлялись. И сейчас тоже справятся. Прорвутся, пройдут всё, переживут, преодолеют вместе. От этого Антон сильнее жмурится. -Солнышко мое, ёжик мой, Тош..- ласково и нежно зовёт Арсений меняя голос. Панику и крики он предотвратил, осталось убрать слезы. И так всегда. Сначала нужно хорошенько так рыкнуть, а потом успокоить уже проще будет. -Посмотри на меня- просит он, ослабляя хватку, чтоб случайно не сломать тому руку. В ответ он получает качание низко опущенной головой в отрицательном жесте. -Тош пожалуйста… - предпринимает он ещё попытку шепотом, и наклоняясь, невесомо целует костяшки пальцев Антона. Того словно током прошибает, и он резко открывает глаза. -Я сделаю все, что хочешь. Книгу напишу, отсосу, станцую перед всеми, что угодно- перечисляет он, вновь задевая губами руку, не разрывая зрительного контакта. -Но пожалуйста, давай мы вытрем слёзки, и подумаем, ладно?- он смотрит с надеждой в зелёные глаза полные слез. Антон слабо кивает, и встряхивает головой, убирая влагу. Рация снова противно шипит, и Попов спешит поднести ее поближе. -Арс, есть два варианта- заявляет Глеб уверенно. -Слушаю.- кивает его словам Арсений, уверенный в том, что его сейчас видят. -Ты смотришь сейчас, что это за модель, говоришь мне год, описываешь как выглядит. Отсюда как раз, два варианта. Либо она осталась после войны, и не представляет угрозы, либо её поставили недавно. Если второе, то будем думать дальше. Сейчас пусть Антон не шевелится, а ты изучи ее.- звучит четкий инструктаж, и Арсений весь собирается. Он несмело отпускает руку Антона, заглядывая в глаза, и получив кивок в ответ, присаживается на корточки. Почти прижавшись к земле, он вытирает нос, достает фонарь, и светит на взрывное устройство. -Включи- просит он, не поднимая головы. Слышит лязг замков и звук липучки, а после шипение рации. -Выглядит, как будто от круга отрезали четверть.- начинает Арсений, затылком чувствуя рацию над головой. -Мон-100?- доноситься вопрос. Арсений извивается, смотрит по разным сторонам данной штуковины, и не находит никаких надписей. -Я ебу? Ничего не написано.- негромко и нервно отвечает он, шмыгая носом. -Так... В разрезе на ребре есть разделение? Как будто одна треть из другого материала.- собирая мысли спрашивает Глеб, игнорируя тон. Арсений почти ложится на землю, но разделения не замечает. -Нету- если выберется, обязательно изучит базовые знания о всех взрывных устройствах кроме гранаты. -А по середине мины, и собственно разреза, есть как будто трубка? Или просто угол?- тараторит юноша, но Арсений разбирает несмотря на помехи, и вглядывается. -Я не могу посмотреть, нога- нервничая говорит он, пытаясь подсветить. Однако не выходит, конкретно эта часть не просматривается никак. -Сука- выдыхает Глеб. Слышно по голосу, что он в смятении. -По идее, это муляж, но чтоб убедиться, нужно точно знать наличие трубки там. -Нельзя как то заменить ногу Антона и какой-то камень?- предлагает Арсений, и начинает искать. -Нет, нужен точно такой же вес - это раз. Время замены должно быть менее одной сотой секунды - это два. -То есть только путем проверки?- спрашивает Антон, потирая пальцами подбородок. -К сожалению…- тихо произносит Глеб. Даже по голосу из рации, можно понять, что ему больно. Он боится, и молится, чтоб все его знания оказались верны. Арсений на негнущихся ногах поднимается и долго смотрит на мину. Сердце колотится и вот-вот выпрыгнет из груди. Руки трясутся, поэтому он сжимает их в кулаки, дабы хоть как то унять дрожь. Пару секунд, стоит молча, что-то решая, а потом кивает Антону на рацию. Тот без слов понимает. Утирает нос, и подносит рацию ближе. -Ребят, спасибо- говорит он, и выключает рацию, роняя ее на пол. Он больше не слышит ничего. Ребята что-то там говорят, но есть лишь голубые глаза перед лицом. Есть трясущиеся руки Арсения, которые он медленно протягивает, и слабая, успокаивающая улыбка на губах. Антон больше не плачет. Он улыбается уголками губ, и так же в ответ протягивает руки. Арсений делает короткий шаг, и прижимает к себе Антона за талию. Младший льнет ближе, пряча лицо в чужой ключице. Он вдыхает аромат мужчины, и понимает, что возможно это последний раз. Понимает, что он столько времени потерял без Арсения, просто потому что отказался его понять. А тот же всегда рядом был. Первая разбитая коленка, первая книжка, первая песня, прозвище. Арсений рядом, когда жизнь Антона в опасности, и рядом, когда тот возможно сейчас взорвется. Шансы равны. Пятьдесят на пятьдесят. -Все будет хорошо - шепчет Арсений, поглаживая юношу по спине. Его самого трясет, хочется поменяться с ним местами и заставить бежать без оглядки так далеко, как он только смог бы. -Уходи- из последних сил просит Антон, но противореча своим словам, оставляет невесомый поцелуй на шее, роняя последнюю слезу в ложбинку на ключице. -Конечно- кивает Арсений, и рывком тянет младшего на себя. Словно в замедленной съёмке, он сгибает ногу, чтобы хоть как то смягчить падение. Хотя какой смысл? Слышит щелчок бомбы, и чувствует как лопатки соприкасаются с землёй. Сверху валится Антон, и они сжимают друг друга до хруста костей, ожидая. Секунда. Две. Пять. Бах. Одновременно взорвались два человека, но совсем не от бомбы или взрывной волны. От эмоций, что сейчас мешают вздохнуть. Арсений открывает рот, отчаянно глотая воздух, а по щекам сами по себе стекают две мужские слезы. Он сильнее, стискивает Антона, который кажется сейчас задохнется. А сам Антон, как припадочный начинает хохотать, куда то в грудь старшему, продолжая того слюнявить. Старший смотрит наверх, на небо которое затянуто тучами, но понимает, что сейчас рад. Искренне рад. -Чего ты смеешься?- не скрывая улыбку спрашивает он, наклоняясь и заглядывая в чужое лицо. -Мы такие ебланы Арс…- шепчет он улыбаясь во все тридцать два.- Это ж Сережа с Димой ставили- качает он головой. –Специально, чтоб к нам не подходили близко…- договаривает Антон, и мысленно их проклинает, что они даже не показали ему. В ответ слышит смех старшего, от чего его качает на чужой груди. -Боже- рвано выдыхает Арсений закрывая глаза рукой и надавливая.-Шаст, я тебя когда-нибудь точно убью…- кивает он своим словам. -Ты мне желание пообещал- вспоминает Антон продолжая улыбаться, не отрывая взгляда от старшего. Арсений красивый. У него легкая щетина, острые скулы. На щеке россыпь родинок, ровный контур губ. Пусть у него мешки под глазами, но это и делает его таким… таким… у него длинные черные ресницы, паутинки морщинок около глаз, когда он улыбается. А еще когда он улыбается, у него виден ряд ровных зубов, и небольшие клыки. -А ты как девчонка- говорит Арсений, отводя от темы желаний. -А сам то!- хлопает его Антон по груди, и переворачивается на спину, оказываясь рядом. -Ты просто тяжелый- оправдывается он, не в силах перестать улыбаться. -А ты вредный- фыркает Антон. -Соглашусь- кивает Арсений садясь. Он ладонью утирает глаза и щеки, и подбирая рацию с пола сообщает ребятам, что все хорошо и они выдвигаются. Поднимает Антона протягивая ему руку, борется с желанием пнуть эту штуковину, которая заставила их так нервничать. Понимает, что хромать не хочется, поэтому держится подальше. Они без разговоров возвращают так сказать рабочий настрой и идут дальше. Теперь смотрят в оба не отвлекаясь. Не разговаривают, и стараются идти больше по зданиям, нежели по пустырю. До Северных можно дойти за ночь. И на нервах они шли быстрее, поэтому спустя три часа, оказались в зоне Северных. Все так же молча, они замедлились, положили руки на автоматы, и стали прятаться за каждым столбом и блоком. Они не говорили, поэтому было время отойти, понять и принять то, что случилось. Арсений не бросил. Он был готов умереть вместе с ним, и даже слова не сказал. Пытался успокоить, и заставлял верить в лучшее. Несмотря на то, что он после этого успел несколько раз послать в пешее эротическое, у Антона внутри все замирает. Шаст поглядывает на него, и совсем не понимает. Ни мотивов, ни того, чего хочет Попов в итоге. Но его устраивает. И он понимает, что на месте старшего, тоже не сдвинулся бы с места. От этого он еще сильнее загоняется. Понимает, что так не должно быть. Оправдывает себя тем, что они в детстве были так же вдвоем против целого мира. Но они уже не дети. И то, что творится внутри Антона, стоит ему посмотреть на брюнета, не поддается объяснению. Похоже на болезнь какую. И он путается в себе, хочет поговорить об этом, но как начать? Как сказать в чем проблема? Даже сформулировать не удается. У него ничего не болит, он в Арсении уверен, даже на душе спокойнее. Не может же он сказать: "Я когда смотрю на тебя, тепло, когда ты касаешься на меня, живот крутит, будто цветочками блевать начну. А когда не видишь, я лыбу давлю как придурок. Подскажи Арсюш, что это?" -Тох, видишь то здание?- шепотом спрашивает Арсений, коснувшись руки младшего и вырывая из мыслей. Русоволосый в ответ коротко кивает и щурится. Там в некоторых окнах свет.- Так вот нам туда- и Попов указывает рукой в совершенно другую сторону. -Арс…- хмурится Антон, сводя брови к переносице. -Поверь, если хотим сразу на костер, можем через главный зайти. Если планируем успеть поболтать с ними, нам туда- указывает он подбородком. Шаст закусывает губу, понимая, что сейчас им нужно перебежать почти пустое поле, прямо под их носом. -Ползком?- спрашивает Антон, пытаясь высмотреть, есть ли там смотрящие или нет. -Пф. Давай кто быстрее- усмехается брюнет. Пару секунд в ступоре. (Серьезно? Их вообще ничему жизнь не учит?) И два парня на А срываются с места, пытаясь обогнать друг друга. У Рустама наверное инфаркт сейчас случится.