Прекрасное и близко и далёко

Придя в себя через часа два, Антон открыл глаза. Как только его голова упала на грудь Арсения он моментально уснул, а потому и не заметил как старший их накрыл. Однако кончики пальцев начали предательски подмерзать. Температура тел вернулась в норму, а в комнате явно понизилась. Вот они, проблемы большого роста, когда приходится жертвлвать либо ногами, либо плечами. Нужно вернуться в кровать и досыпать положенные часы там, а еще лучше было бы сходить в такой желанный сейчас душ и продолжить работу. У них остались сутки. -Ты чего не спишь? - хриплый голос Арсения выбивает Антона из раздумий. Тот вздрагивает и смотрит пронзительно прямо в глаза. Даже в темноте ночи они словно светятся. Нет в них ничего холодного. В них Антон видит лишь нежность и любовь, которую до сегодняшнего разговора он никак не мог распознать. -Я тоже - почти шепотом произносит Антон глядя в эти омуты. -Что тоже? - видимо еще не до конца проснувшись спрашивает брюнет, но руками уже таким привычным жестом водит по спине младшего, кажется сам того не замечая. Это стало каким то почти машинальным жестом, от которого Антона пробивает до сих пор. -Люблю тебя. Ну, мне так кажется... - тихо выдает он. На самом деле, стоило ему лишь подумать о том, чтобы сказать это в слух, его бросало то в жар, то в холод. Он был готов написать письмо как делали это два века назад и передать через десяток людей, отводя от себя подозрение. Он боялся той неловкости, которая будет присутствовать во время признаний. Однако сейчас все по другому. Да, его сердце быть может и начало биться чаще, но уж точно не от слов, а от того, на сколько Арсений красивый. Страха нету совершенно. Нету такого чувства, что нужно вскочить и начать наяривать круги по комнате параллельно теребя браслеты. Зато есть какое-то... умиротворение что-ли? Когда понимаешь, все так как должно быть. Всё стоит на своих местах. Возможно, они поторопились. Возможно, сделали что-то неправильно. Возможно, следовало для начала сесть и поговорить, а не трахаться на первой попавшейся поверхности. Но не будем забывать, в каком мире они живут. Люди спят вместе не зная имен и не запоминая даже внешности друг друга. Люди не спят с друг другом после десятка лет прожитых вместе в любви и гармонии. И все это для кого-то по своему правильно. Да и к тому же. Правила нужны, чтобы их нарушать, не так ли? И плевать они оба хотели, что сказал бы на это любой другой человек. Конкретно сейчас, они чувствуют себя спокойно как никогда. В голове не тревожат те проблемы и заботы, которые снова лягут на плечи, стоит вылезти из их мирка. Они наконец чувствуют себя полностью защищёнными. Они возможно впервые, чувствуют себя счастливыми. Это совсем другой уровень счастья; не тот, когда ты чувствуешь эйфорию после оргазма; не тот, когда ты чудом выживший возвращаешься в семью; не тот, когда ты спустя несколько лет, впервые видишь старого близкого человека. Это совсем другое. Не сказать, что оно в десятки раз лучше, конечно нет. Но оно особенное. Ты понимаешь, так безгранично счастлив как сейчас, ты не будешь ни с кем. И парни настолько рады, что для них это взаимно. Горькая правда жизни так и нашептывает, что не долго это продлится. Но пока они живы, пока у них есть эта возможность, они будут наслаждаться друг другом. Арсений лишь крепче прижимает к себе парня за талию, зарываясь носом в копне пшеничных волос. Антон блаженно закрывает глаза, готовый разрыдаться как девочка, от того обилия эмоций, который бушует в нем. -Антон Андреевич - прямо в волосы бурчит брюнет заставляя мальчика поежиться и издать тихий смешок. После мычания куда то в шею Попов продолжает. -Я приношу свои извинения, что не спросил у вас раньше, но не хотите ли вы стать моим?- он не добавляет слова «парнем», так как оно здесь просто неуместно. Арсений предлагает что-то более близкое и родное чем просто стать любовниками. -А вы, Арсений Сергеевич, станете моим? - поднимая голову спрашивает Антон. На голове гнездо, синяки под глазами, губы истерзаны, но в глазах смешинки и словно сердечки. -Стану - вот так просто отвечает брюнет пожимая плечами. Сейчас он готов отправиться на поиски всех цветов мира, что еще остались цвести, и приподнести их Антону. Найти сахар, который закончился еще в 2023 году во время войны. Он готов горы свернуть, лишь бы этот мальчик всегда улыбался вот так. Антон лишь мягко усмехается и жмурится словно от солнечного света. В уголках глаз появляются паутинки морщинок, но это только прибавляет шарма. Немного приподнимаясь он совсем невесомо касается своими губами чужих, нежно сминая их. В поцелуе нету страсти, они не используют язык и не углубляют его. Но в поцелуе есть столько любви и нежности, что переполняет обоих. Столько невысказанных вслух слов. Столько просьб и надежд, что голова кружится от всего этого. Аккуратно сминая верхнюю губу, теперь точно его Антона, Арсений лишь сильнее прижимает его к себе проходясь пальцами по голой спине. Разрывая поцелуй он перетягивает того на себя и сжимает до хруста костей, как мягкую игрушку. Младший мягко смеется, а потом поднявшись начинает покрывать поцелуями все лицо. Веки, губы, щеки, нос, лоб, все до чего может дотянуться. Брюнет на это лишь жмурится и согласно подставляет лицо под чужие родные губы. -Если ты умрешь, я тебя убью - предупреждает Антон между касаниями не останавливаясь. -Не дождешься - усмехается брюнет постукивая пальцами по спине Тоши. На дворе ночь. Весь бункер погружен во тьму и мрак. Многие спят, а некоторые тихо смотрят в потолок, от страха приближающихся событий. На улице смерть и ужас. К ним уже собираются выходить Северные и вероятно заканчивают последние приготовления. Через несколько часов снова начнется суматоха. В воздухе буквально витает напряжение. И только в котельной, пыльной, темной и без двери, царит спокойствие. Там своя атмосфера. Там в воздухе пахнет любовью и недавним сексом. Там каждой клеточкой тела ощущается нежность двух парней на А. они обязательно вернутся к людям, будут заводить толпу и помогать, делать непосильную работу. А пока... пока они наслаждаются друг другом, понимая: вот оно. -Нам бы в душ и спать по нормальному... - зевая излагает Антон, но вопреки словам голову не поднимает. Слушает такое спокойное сердцебиение и буквально засыпает на ходу. -Угу - соглашается Арсений, и усилием воли приподнимается на одном локте так, что младший попросту скатывается с него. Садясь на кровати, он чувствует как неприятно пощипывает спина, видимо Антон нечаянно поцарапал. Парень с пшеничными волосами переворачивается на спину и уж было пытается сесть, как вдруг резко шипит и падает обратно. -Ты чего? - зевая спрашивает Арсений слегка разминая шею. -Да не.- отмахивается Антон и снова старается сесть. Пару секунд он и правда сидит, а потом болезненные ощущение становятся сильнее, поэтому он валится на бок за спину Арса. -Блять, ну Тош... - с волнением и сожалением говорит Арсений положив руку на чужой бок. До него может и не сразу, но дошло, почему тот мучается. -Иди, дай мне пять минут и я к тебе - веселым голосом сквозь зубы просит Антон с надеждой. -Нихуя - качает головой брюнет, и надевая джинсы на голове тело встает. Антон лежит в позе креветки: притянув к себе колени и морщится. Арс чувствует укол вины: знал же, нужно его еще подготовить, да и с ударами наверное перебощил. Присаживаясь на корточки возле кровати, он рукой касается волос парнишки заставляя обратить на себя внимание. Зеленые глаза смотрят куда угодно, но только не в глаза. Конкретно сейчас Антон себя чувствует дико смущенно, и почему то жалко. Не очень хочется сейчас показывать слабость, потому что сам просил. Да и знает, сейчас Арсений себя обвинит. -На руки пойдешь? - спрашивает брюнет заранее зная ответ. Антон все еще слишком гордый. Без ног останется, на руках ползти будет. -Иди в пизду - ворчит парень вызывая легкую улыбку на губах. Пролежав еще пару секнд он жмурится, матерится и ворчит, но кое как встает. Ноги совсем не держат, все тело болит настолько сильно, словно его на мине подбросило или танком переехало, не меньше. -Если так будет каждый раз, мы больше не будем трахаться - грозится он и пытается нагнуться за трусами, но тут же выпрямляется с шипением. Арсений берет все в свои руки. Помогает Антону одеться несмотря на то, куда его посылают. Перекидывает руку через плечо и поддерживает под талию, помогая передвигаться. Шастун прячет лицо в сгибе их рук, но идет. Конечно, он понимал, что такое будет. Но вчера оба этого хотели, получилось очень приятно, так что сейчас можно и потерпеть. Каждый шаг даётся с трудом, и хочется идти расставляя ноги как можно шире. Арсений все понимает и морщится каждый раз, когда Антон засусывает себе губу. Нет-нет, не подумайте. Ему вовсе не противно или неловко. Он и памперсы у того менял и не боялся (Хотя памперсов не было, он стирал пеленки не боясь испачкать руки). Просто сейчас он понимает, что именно из-за него, Антону больно. Хотя тот упорно делает вид, что это не так. Заходя в душевые, они без лишних вопросов и слов идут в дальнюю вместе. Ну, а кто чего не видел уже? Включив свет Арсений ужаснулся: вся шея и верхняя часть груди была покрыта синими и красными пятнами. В некоторых местах отчётливо виднелись зубы, а в сгибе кажется и вовсе, капелька запекшейся крови. -Ты чего? - слегка склонив голову на бок спрашивает Антон, пока не замечает свое отражение в зеркале позади Арсения. -А... - понимает он с интересом разглядывая себя. Вместо ожидаемых обид или каких-либо упреков, он одними пальцами касается засоса над сердцем, и его губ трогает легкая улыбка. -Я так больше не буду... - произносит Арсений опуская глаза. -Будешь.- уверенно говорит младший, намекая что совсем не против. Конечно, многие скажут: что засосы это как-то по детски или не серьезно. Глупое желание доказать кому-то, что человек принадлежит тебе. Но Антон этого не чувствует. Он помнит, что Попов с детства любил кусаться. А как известно, укусы это одно из сильнейших проявлений любви. Да и что таить, ночью Антон с ума сходил от покалывающих ощущений, так что... -Ну это же ни в какие ворота... - все так же с извиняющимся тоном произносит Арсений слегка присогнувшись и рассматривая ближе. -Да забей - просит Антон продолжая смотреть в зеркало. Заходя в душевую Арсений то и дело прячет глаза. Не от неловкости голых тел, а скорее от стыда, сколько физической боли причинил. Намыливая мочалку он осторожно проходился по всем участкам тела юноши, стоя под струями воды. Антон же смотрел на это все с умилением и такой щемящей нежностью. Помимо красно-синей шеи, на бедрах и талии были четкие синяки в форме пальцев. А когда Антон повернулся спиной Арс и вовсе отпрянул. Вся задница была в ссадинах от количества ударов, а про ее цвет я вообще молчу. -Тош... - слегка громче шепота произносит Попов перебивая шум воды, и младший изворачиваясь смотрит на место трагедии. -Пизде-еец- изрекает Антон с явной усмешкой в голосе глядя на кровоподтеки. -Я... мне очень стыдно, правда Антон... Я перестарался, я... мне как будто голову снесло, не знаю, что произошло - начал оправдываться брюнет смотря в зеленые глаза с видом побитого щенка. -Арс...- начинает было Шастун, но его перебивают. -Я больше не прикоснусь к тебе... это слишком. Давай ты в ответ так же сделаешь я не знаю, может утюгом руку придёшь в ответ- начинает перебирать варианты голубоглазый, бегая взглядом от одного поврежденного участка кожи к другому. На Антона действительно нет живого места. Так ещё и боль внутри. Комбо Арсюш! Молодец. -Сюш. - зовет Антон, понимая какой эффект это воспроизведет, и остается прав. Брюнет резко поднимает свои глаза и не смотря на прилипшую челку смотрит так внимательно, чуть сдвинув брови к переносице. Антон звал его так, когда был совсем маленьким. Да и что таить, так он позволял себя называть только матери. А Антона сколько пытался переучить, не получалось. Тот сначала в силу возраста не мог выговаривать все буквы в полном имени, а потом это прозвище стало чем то особенным. Особенно после пропажи родителей. Арсений никому не позволял называть себя Сеней и любые производные. Все, что начиналось с «А» он терпел, некоторые даже нравились. Но про эту форму имени он забыл ровно в тот момент, как их с Антоном отношения закончились в той машине. Да и маленький Тоша с возрастом перестал так его называть. Неловко что-ли как то было. Но он помнил. Прерасно помнил. А Арсений любил прозвище только из-за Антона. Другие и не пытались его так назвать, да и он бы не позволил. -Успокойся пожалуйста... Я тебе втащу, если ты больше не прикоснёшься ко мне. Я не фарфоровая кукла и не маленький мальчик. Я просил, ты хотел. Все нормально. - заверяет его Шастун смотря с лаской. Вместо ответа старший отводит глаза, начиная закапывать себя еще больше. Вместо какого либо вразумительного разговора Антон тянется вперед, и несмотря на воду льющуюся сверху целует. Целует так нежно и трепетно, словно боится сделать лишнее движение и спугнуть. Целует вкладывая всю любовь и поддержку. Арсений пару секунд стоит столбом никак не отвечая, а после, в очередной раз поддаётся. Тянется вперед обхватывая руками лицо и прижимается телом. Антон кладет руки на плечи, и когда воздух в легких совсем заканчивается отстраняется. Но не спешит убирать руки. Оставляет еще один невесомый поцелуй на губах и прижимается к телу. -Если мы постоим так еще пару минут, в моей голове будут планы на второй заход - предупреждает Арсений касаясь спины лишь кончиками пальцев. В ответ слышит мягкий, тихий смех, что приятно щекочет шею и разливается мурашками по всему телу. -Как только так сразу - соглашается Антон наконец отлипая. И в какой момент они стали такими сентиментальными? Заново намилыв мочалку, Арсений с трепетом смывает с Антона все следы, не давая тому воли. А тот лишь благодарно улыбается и изредка шепчет что-то. На самом деле слова не нужны. Антон все видит в действиях. И впервые понимает: его любят. Действительно любят так, как он всегда хотел почувствовать. Это не материнская любовь, не братская. Это нечно другое, в разы сильнее. Вот эти плавные движения Арсения, чтобы ненароком не поцарапать бледную кожу еще сильнее, вызывают непонятное ощущение. Ты всем нутром чуешь эти изменения. Не только в нем, но и в самом себе. В животе словно бабочки летают, щекоча своими крылышками внутренности, от чего хочется смеяться до слезинок в глазах. Хотя какие там бабочки... Там орлы и ястребы, не меньше. На подкорке сознания Антон боялся. Конечно, куда без этого? Боялся, что если они все же переспят, не смотря на то, кто будет активом, то Арсений уйдет. Ну, у всех же было, когда думаешь, что влюбился, а получив желаемое интерес пропадает мгновенно. Так вот этого Антон опасался, причем не только со стороны Арса, но и своей. Однако, как показало: Арсений получил наверное даже больше о чем мог подумать, и не ушел посреди ночи по тихой грусти. И сейчас так нежно отмывает следы с обоих тел, что у Антона невольно собирается слеза в уголке глаз. Слеза от насколько сильных чувств к человеку напротив. Поднимая голову наверх и подставляя лицо струям воды, он смывает это все. Арсений никогда не узнает, что Антон плакал в душе. Антон никогда не узнает, что Арсений тоже. Потому что родное. Потому что их. Выходя, Антон себя чувствовал заметно лучше, но до отметки хорошо еще далеко. Арсений укутал его в первое попавшееся полотелце как маленького, и за ручку повел в комнату. Пробирались тихо словно мыши, с подозрением, что и так пол ночи спать не давали. Как объяснять будут, не знают, но что-то сымпровизируют. Младший лег на бок, а Арс обнял со спины прижимая к себе. Зарываясь носом в чистые, еще влажные пшеничные волосы, он твердо понял. Никакой подвал ему не страшен. Выживет. Потому что есть ради чего.