Будущее

      Как бывший капитан десятого отряда Синсэнгуми, Саноске Харада повидал немало сражений, но... Это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас. Это была не битва. Это была бойня: беспощадная и кровавая.       У него не было выбора. Он мог лишь смотреть, как его товарищи один за другим падали замертво, будто были хрупкими куклами из ткани, а не сильными воинами. Сказать, что они были в меньшинстве, значит ничего не сказать: враги продолжали наступать на них, как неудержимая штормовая волна, смывающая любого, кто окажется на её пути.       Саноске мог биться часами, не останавливаясь даже для того, чтобы перевести дух. Его копье Су-Яри находилось в беспрерывном движении. Он чувствовал пот — скользкий и холодный — на шее, на груди, стекающий по контурам мускулистой спины. Силы были на пределе.       Убив очередного солдата, Саноске ещё раз огляделся. Он потерял Шинпачи в самый разгар битвы, и, хотя закаленные самураи обычно могли выстоять в одиночку против полчища врагов, эта битва была слишком ожесточенной и тяжелой.       Покинув Синсэнгуми, они без слов поклялись, что найдут причину, чтобы сражаться. И хотя они знали друг друга много лет, Саноске все еще не мог понять, к чему на самом деле стремился его товарищ. Ясно как день, что причина, по которой он сражался, отличалась от его собственных тусклых идеалов.       Краткий миг, когда мужчина оторвал свое внимание от битвы, едва не стал для него роковым. Саноске чудом успел увернулся от кончика лезвия, рассекший воздух так близко, что едва не задел живот. Дело было плохо — нескончаемая масса солдат толкала его назад, все дальше в гущу леса.       Между тем, Ширануи Кё, приняв наблюдательную позицию на высоком дереве, смотрел сверху за этой бесполезной битвой. Он редко сочувствовал людям и их жалким сражениям, но, будучи демоном честным, даже он мог оценить несправедливость бойни, развернувшейся перед его глазами. В лицезрении этого сумасшествия приятного было мало. И хотя демон считал Синсэнгуми сворой тупых сторожевых псов, по крайней мере, они сражались с неким подобием чести.       Мысли Ширануи безжалостно разбились и разлетелись, словно осколки стекла, когда кто-то прорвался сквозь кусты, растущие под деревом, на котором он расположился. Блеск медно-красных волос и свист копья, рассекающий воздух, сказали ему все, что он должен был знать. Брови демона взлетели вверх, когда Харада Саноске явился перед ним во всем своём наглом и привлекательном великолепии.       Из всех людей на свете, этот человек всегда нервировал Ширануи больше остальных. Демона раздражал не только факт, что капитан десятого отряда Синсэнгуми был достойным противником. Его раздражала вечная снисходительная улыбка, будто приклеенная к его лицу. Ширануи не раз ловил себя на том, что в равной степени злился и сбивался с толку от искренности этой улыбки. Рыжеволосый воин, казалось, нес свое сердце, приколотое к груди, чтобы кто-нибудь мог прикоснуться и разрушить его. Это безмерно расстраивало Ширануи. Глупые люди…       Однако, в данный момент на губах Сано не было ни тени, ни намёка на улыбку. Стало ясно, что он ведет проигрышную битву, когда очередная порция солдат окружили его со всех сторон. Однако Хараду это не смутило, он выпрямил спину и удобней перехватил свое копье, будто готовясь к своей последней битве.       В голове будто раздался щелчок. Ширануи не понимал, что заставило его принять такое решение: он вытащил револьвер из-за пояса и позволил себе упасть на землю.       — Вот так сюрприз... А я уже подумал, что придется далеко ехать ради хорошего боя.       Саноске не должен был удивляться, ведь Ширануи всегда появлялся рядом при самых необычных обстоятельствах. Но даже так, он не мог подавить растерянность, отразившуюся на его лице.       — Ширануи Кё.       Демон, стоявший перед ним вальяжно и уверенно, усмехнулся, а в лиловых глазах читался вызов. Саноске отвлёкся лишь на мгновение, и вражеский солдат, воспользовавшись этой возможностью, внезапно бросился сзади. Оглушительный выстрел из револьвера взорвал воздух. Солдат упал на землю, не успев издать предсмертный крик, а Саноске досадно отметил, что подрастерял форму.       — Я дважды спас твою задницу, Харада Саноске. Вы, псы Синсэнгуми, действительно ни на что не годитесь, да? — демон насмешливо и криво ухмыльнулся.       В словах Ширануи не было ни зла, ни ненависти — только раздражение. И все же они ни могли не вызвать улыбку на лице Саноске. Воля к победе вновь захлестнула мужчину вместе с неожиданным появлением демона и атакой вражеских солдат.       — Полагаю, перемирие? — усмехнулся Харада и, раскрутив копье, удобно перехватил его.       Ширануи в ответ только саркастически рассмеялся и кивнул. И вот они оказались спиной к спине, сражаясь с полчищами солдат на поляне. И если Саноске находил борьбу с Ширануи освобождением, то борьба вместе с ним была из другой лиги.       Они казались парой дуэльных орудий — одно продолжение другого. Время от времени их спины соприкасались, и Саноске чувствовал, как учащенно бьется сердце другого мужчины. Каким-то образом его успокаивала мысль, что даже демон может запыхаться.       Вскоре они были окружены бездыханными телами и, казалось, вокруг не осталось ни одной живой души. Наконец Саноске без сил опустил копье — так, что казалось навсегда. Все его измотанное тело протестовало против него, но Харада собрал крупицы оставшихся сил и, не без усилия, выпрямился, глядя на Ширануи:       — Мне нужно найти моего товарища, Шинпачи.       Ширануи кивнул без ехидных комментариев и последовал за ним.       Всё вокруг казалось слишком мирным по сравнению с тем, что было пару минут назад, когда они шли через лес. Саноске использовал это время, чтобы понаблюдать за своим новым временным спутником. Ширануи очаровал его с тех пор, как он впервые увидел демона, и всякий раз, когда их пути пересекались, итог был один и тот же — драка. Но битвы с ним отличались от тех, с которыми ему приходилось регулярно иметь дело. Это было не столько выживание, сколько… веселье.       Ширануи внезапно повернул голову, столкнувшись с Харадой взглядами:       — На что уставился?       Возможно, это был адреналин, как следствие предыдущей битвы, но Саноске почти мгновенно, честно ответил:       — На тебя, очевидно.       Явно не ожидав такого ответа, темноволосый демон усмехнулся и отвернулся, продолжая путь.       — Ты ушел из Синсэнгуми, верно? Что произошло? — первым нарушил тишину Ширануи, когда молчание стало неловким.       Саноске не смог найти в себе силы солгать.       — Наши пути разошлись, вот и все, — не вдаваясь в подробности ответил он и пожал плечами. Однако для его спутника это было недостаточно убедительно.       — Если ты больше не сражаешься за них, то за что ты сейчас сражаешься? Неужели вся эта чепуха про знамя искренности — просто куча дерьма?       Харада слишком быстро отвел взгляд, отчего это выглядело неестественно и неловко. Его лицо предательски вспыхнуло, кончики ушей покраснели и будто плавились, как свечки. Причина, по которой он сражался, всегда была одна и та же, но говорить о ней всегда было стыдно.       — Что такое? Скажи мне! — потребовал Ширануи, шокированный такой реакцией.       «Ну и черт с ним», — подумал Саноске, мысленно приготовившись к насмешкам.       — Я борюсь за будущее, Ширануи. Конечно, я борюсь и за свою страну, и за то, во что верю, но... Когда все это закончится, я хочу простой жизни. Хочу устроиться с супругой и детьми в небольшом доме, жить в мире и согласии, — выпалил Харада и замолчал, ожидая ехидных комментариев. Уши мужчины все еще были теплыми, когда он посмотрел на Ширануи, но демон не смеялся. Напротив, он выглядел задумчивым и серьёзным. Что-то тут не так.       — Всегда знал, что ты слабак, — наконец выдал он и вызвал смех у Саноске. А ведь на мгновение он подумал, что все не так уж и плохо.       Но тут сквозь деревья прорвались солдаты, нарушив хрупкое спокойствие, которое было редким явлением в нынешние времена. Только на этот раз их глаза маниакально светились на зеленом фоне леса.       «Расэцу», — подумал Саноске, приготовив оружие. Началась новая схватка.       Демоны-фальшивки окружили их слишком быстро, не говоря уже об их численном превосходстве. Саноске замахивался, парировал и сражался, но всякий раз, когда сбивал расэцу с ног, тот снова вставал с маниакально-обезумевшим смехом и дикими горящими глазами.       Возможно, из-за хаоса вокруг или огромного количества, с которой расэцу наступали на них со всех сторон, Саноске не почувствовал, как за его спиной появился очередной обращенный солдат, пока не стало слишком поздно.       Звук стали, рассекающей плоть, и болезненный вздох, сопроводивший влажный хрип, вывели Ширануи из боевой ярости, в которой он пребывал, пока расправлялся с расэцу. До этого мгновения он не задумывался о подобном исходе битвы, пока человек, прикрывавший его спину, не упал на колени. Именно тогда он увидел широко распахнутые удивленные глаза Харады — лезвие катаны насквозь пронзило его живот.       До этого момента Ширануи никогда не испытывал одновременно и жар, и холод. Он никогда не слышал, чтобы собственное сердце стучало так громко, заглушая все прочие звуки. Последнее, что помнил демон это то, как обрёл демонический облик. Его волосы окрасились в серебристо-белый, его глаза сверкали яростными жёлтыми искрами в темноте, а на лбу выросли рога, разорвав смуглую кожу. Ширануи свирепо убивал отвратительных фальшивок — без колебаний, не отдавая себе отчёта в действиях. У этих гребаных паразитов не было ни единого шанса, ведь демоном овладела первобытная ярость.       Когда вокруг воцарилась тишина, Ширануи буквально подлетел к Саноске, падая на колени перед ним. В разгар битвы Харада сумел дойти до ближайшего дерева и прислониться к нему, дрожащими пальцами сжимая лезвие, пронзившее его живот. Ширануи знал, что обратного пути нет. Тусклые глаза и слабая осанка — он много раз видел это состояние у других воинов. Люди такие слабые и... такие хрупкие. Он беспомощно присел рядом с Харадой, бок о бок, не зная, что делать. Демон ненавидел беспомощность, он презирал её.       — Ты умираешь, — сказал он голосом совершенно спокойным, не выдающим ничего из того, что он чувствовал сейчас внутри.       Саноске слабо улыбнулся, его губы уже побледнели от прикосновений приближающейся смерти.       — Похоже на то... — прохрипел он и тут же подавился: кровью, желчью или слезами, которых Ширануи не видел.       Только прерывистое дыхание Харады нарушало оглушающую тишину леса. Очередной вдох отнял у мужчины слишком много усилий.       — Я… — влажное удушье вновь подкатило к горлу, мешая достаточно громко выговаривать слова, — Я сражался с честью?       Неведомая сила все ещё сдерживала голос Ширануи, не позволяя ему дрогнуть, сорваться, или, напротив, исчезнуть.       — Да, — едва смог выдавить из себя демон.       Рыжеволосый самурай, наконец, позволил себе расслабиться, и, прислонившись к дереву, удовлетворенно выдохнул. Он тихо рассмеялся, насколько позволяли оставшиеся силы, но звук вышел хриплым и слабым. Когда он посмотрел в глаза демона, его собственные бредили от боли. Лицо Ширануи расплывалось и теряло чёткие грани и контуры.       — Будущее… о котором я говорил… — голос мужчины оборвался в очередном приступе кашля, и Ширануи наклонился ближе, чтобы услышать, возможно, последние слова Саноске.       — Было бы интересно, если бы в нем участвовал ты, Ширануи… — почти серьёзно, почти задумчиво прошептал мужчина, прежде, чем испустить последний вздох жизни из приоткрытых губ.       Когда свет в этих золотых глазах потускнел, сдержанность Ширануи рухнула будто карточный домик. Он кивнул, с усилием сглотнув тяжёлый и давящий ком, прежде чем наклониться ближе и прижаться губами к холодному лбу воина:       — И какое прекрасное будущее могло бы быть, Сано.       Что-то сжалось и тут же разбилось в его груди, освободив демона от сдерживающих цепей, позволяя всему миру увидеть его обнаженную душу, которую он так бережно скрывал до этой минуты. Возможно, даже от самого себя.