Развязать ленточку

      Этот Новый Год проходил совсем не так, как Ся Яо надеялся. Начнем с того, что он остался без вкусной — действительно вкусной — еды, теплых обнимашек и целебного сонного массажа, от которого он растекался лужицей (не в том смысле, как пишут порно-сайты, пф!) и милых, на грани фола, дружеских подколок. А все потому, что кое-кто — имя этого му…чудака стояло в контракте, подписанном Ся Яо при поступлении в школу телохранителей и разглашению не подлежало — слишком правильный и благовоспитанный. И сдержанный, закаленный годами службы в спецназе и последующей работой в очень специфической сфере охранного бизнеса.       Ся Яо собирался раскрутить его на целительный секс вместо — или после — целебного массажа (смотри выше), но Юань Цзун (упс!) свалил из Пекина куда-то на северо-восток на целый месяц, бросив своего практически родственника развлекаться в компании матушки и безмозглой птицы, если точнее, двух безмозглых птиц, воркующих друг с другом как сладкая парочка.       Первый день прошел терпимо. Тетушка Ли готовила, конечно, не так хорошо, как кое-кто, кого нельзя называть, но ее еда частично восполнила недостаток калорий, образовавшийся в молодом цветущем организме Ся Яо на почве нервных переживаний — по поводу покупки подарков, праздничного украшения дома (в основном этим занималась мама, но нервы почему-то барахлили у Ся Яо), а также воображаемого присутствия отсутствующего, к сожалению, Юань Цзуна. Отсутствующего в тот самый момент, когда он был так необходим!       Встреча с друзьями в этот вечер не заладилась, и Ся Яо вернулся домой вскоре после наступления Нового Года. Недостаточно пьяный, чтобы немедленно завалиться в кровать, и не такой трезвый, как ему бы хотелось. Алкоголь туманил голову ровно настолько, чтобы можно было расслабиться и в уютном одиночестве предаться маленьким праздничным удовольствиям. Раз уж Юань Цзун, по вине которого все это произошло, был совершенно недоступен.       Все было хорошо, если бы не птицы. Глупые птицы и их глупые разговоры ни о чем. «Я тебя люблююююю», щебетала одна. «Еще, еще, сильнее», вторила вторая. Где только они набрались этой пошлости? И так снова и снова. Сколько можно?       Ся Яо выскочил на балкон в одном белье и с единственным желанием прибить этих мерзких птиц — и попал в захват. Его прижали к стене тем же приемом, который они отрабатывали несколько недель — руки над головой и ноги на ширине плеч — вполне знакомо, и даже чужое колено между ног не вызывало дискомфорта. И почему чужое? После стольких часов совместных тренировок он мог безошибочно определить, как ощущается тело наставника.       — Почему ты дома, а не с друзьями на какой-нибудь вечеринке? — невозмутимо, с ленивым любопытством поинтересовался Юань Цзун.       — А почему ты здесь, на моем балконе, а не с родственниками, которых ты так давно не видел и которым должен был сейчас дарить подарки и говорить теплые слова? Или ты боишься, что меня опять могут похитить и пришел покараулить мой мирный сон?       Ся Яо не был уверен, что у них потом будет время на разговоры, поэтому решил высказаться сразу. Кажется, получилось. По крайней мере, Юань Цзун перестал прожигать его фирменным, пробирающим до костей взглядом, и улыбнулся. Его улыбка напоминала новогоднюю лампочку — такая же яркая и волшебно-притягательная.       — Я вспомнил, что забыл отдать тебе новогодний подарок. — Юань Цзун скользнул взглядом по губам Ся Яо. — Примешь его? Извини, что с опозданием.       Поцелуй начался с легкого касания губ и почти сразу перерос в бесстыдную борьбу языков за то, какой проникнет глубже. В этот поцелуй хотелось падать, как в бездонный омут, долго и с наслаждением, зная, что на финише ждет неизбежный конец.       Это был их первый поцелуй. Настоящий. Без дураков. Без оправданий и провокаций. Откровенный, наполненный лишь желанием двух взрослых людей подарить друг другу как можно больше счастья и наслаждения. Как та поездка к Желтой реке на ревущем от возбуждения мотоцикле, как их первый спарринг, бездарно проебаный Ся Яо в свое удовольствие, как первый корень лотоса, добытый в мутной воде пруда.       Ся Яо так часто представлял себе этот поцелуй, что почти уверился, что они целовались уже тысячу раз. Так и было, но в воображении. В действительности все оказалось еще хуже. Сколько бы не длилось соприкосновение их губ, сплетение языков, одно на двоих дыхание, когда-нибудь это должно было закончиться и одного раза будет мало. Мало… мало… мало…       Ся Яо почувствовал, что его руки свободны — хороший шанс, чтобы начать диктовать, наконец, свои условия. И пусть Юань Цзун не думает, что его можно подкупить одним жалким — ладно, очень горячим — поцелуем. Не подкупить, размазать по стенке. Неважно.       Глаза напротив, совершенно черные от неприкрытого желания, в темноте новогодней ночи сверкали алмазной крошкой, колено сдвинулось и уперлось Ся Яо прямо в пах — болезненно-приятно напоминая, как глупо они теряют время, которого и так немного.       Вцепившись в плечи Юань Цзуна, Ся Яо оторвался от стены, с трудом концентрируясь на том, чтобы сделать несколько шагов на дрожащих ногах, и толкнул их к двери, ведущей в комнату.       — Приглашаешь войти? — невнятно рассмеялся Юань Цзун и провел ладонью по спине Ся Яо, задержался на пояснице, чтобы забраться внутрь, под резинку белья. — Я уже не уйду. Пока не прогонишь. Да и потом…       У Ся Яо поджались пальцы от огромного как луна на небе предвкушения — не только на эту ночь, но и на всю оставшуюся жизнь.       — А ты думал обломать меня в очередной раз? Только не на Новый Год. Свой подарок я хочу целиком. Считай, мы только развязали ленточку.       «Я тебя люблююююю», раздалось с балкона. Это была майна Ся Яо. Предательница!       «Еще, еще, сильнее», отозвался ее сосед. Может быть, эти птицы и не такие глупые?