(не)знакомец

Господи, Лео, как ты докатился до этого? Насколько отчаялся? Сколько всего в твоем воспитании упустили родители? Мысли проносились в голове нескончаемой чередой, спутывая сознание и запирая в тупик ненависти к своим собственным действиям. С самого детства Стотчу прививали презрение к тому, что он делал сейчас, но бороться с собой не было никаких сил. Хотя, наверное, Лео просто не хотелось себе противиться. Как бы порочно и мерзко ни было то, чем он занимался, это на время приносило покой его душе. Ему было невыносимо. День за днем встречаться на парах взглядами с парнем, который всегда словно нарочно из всех свободных мест в просторных аудиториях выбирал то, что слишком близко к тому, где сидел Лео. Он никогда не изображал никакого участия, сосредотачиваясь на юридических дисциплинах. Кажется, они ему правда были интересны. А Стотч не мог думать ни о чем, когда находился в ауре его влияния. Наверное, сначала это был интерес к новому одногруппнику, который из всех остальных выделялся не только необычной внешностью, — до этого Лео не видел никого с разными глазами — но и харизмой, природной притягательностью. Черт знает, когда все пошло под откос и Стотч начал появляться на учебе лишь за тем, чтобы увидеть его, побыть рядом (но не слишком близко). Чтобы поймать на себе его улыбку, услышать грубый смех. Помечтать о том, как его волосы скользят меж длинных пальцев Стотча, как руки парня прижимают к себе его тело. Лео давно перестал ценить свою девственность. Нельзя назвать невинным человека, который каждую ночь берет вибратор и представляет, словно это не он сам трахает себя игрушкой от одиночества и тоски, а один-единственный человек дарит ему жар своего тела. Может, он не любил Эрика. Может, он просто хотел его. Боялся и желал одновременно. С каждым до боли привычным жестом укладывания в кровать и разведения ног Лео представлял его себе все жестче. Не как человека, разделявшего с ним постель, но как зверя, голодного и дикого, жадного до его слез. Юноша зажимал себе рот ладонью, но крики и не вырывались. Его игрушка была слишком маленькой и хотя бы только по этой причине не могла доставить ему удовольствия. Пустому пространству вокруг темными ночами Лео мог дарить лишь приглушенные всхлипы. Рыдания, у которых не было конкретных причин — просто горько и больно. Бесконечно одиноко. Кенни знал. Кенни знал обо всем. О том, как его друг мучается от недотраха и неразделенности своих чувств, плачет и злится. Последнее было совсем ему несвойственно. Маккормик едва успел пресечь попытки Лео начать курить. Кеннет предложил Стотчу одну интересную игру. Снять напряжение. Заняться сексом с незнакомым человеком. Но Кенни не был бы другом для Лео, если бы позволил тому мотаться по клубам, напиваясь и отдаваясь не пойми кому. Маккормик вызвался самостоятельно подобрать Стотчу любовника. Без обязательств, с защитой, самого что ни на есть достойного. Лео почему-то думалось, что Кенни наверняка знает, какой парень нужен его другу. И, о черт, сгоряча он даже дал свое согласие. Позволил Кеннету привести его в чью-то квартиру, положить на кровать, завязать себе глаза. Осознание того, какой кошмар он творит, пришло к Лео лишь тогда, когда его лишили зрения. Это безумие. Так нельзя. Беспокойство свернулось в животе, заполнило горло тревожной тошнотой. Но… Кенни, то ли заметив волнение Стотча, то ли дежурно шепнул: «Расслабься, ты точно не пожалеешь». После он сразу ушел, притворив дверь. Лео остался один хер пойми где, ожидая хер пойми кого. И тут ему стало действительно страшно. Что это будет за человек? Что он сделает с ним? Где гарантии, что все пройдет хорошо? И контролирует ли ситуацию Кенни? В самом деле, не поставит же он камеры, чтобы смотреть, как его друга трахает какой-то придурок… Чертов вуайерист. Лео с ощутимым напряжением ждал неизвестного и боялся даже вздохнуть. Все походило на неприятный сон или глупую шутку. В своей голове юноша бесконечное количество раз проклял себя за все. За то, что приехал сюда, что дрочил на человека, которого уж точно не заботит его существование, что дома перед этим богомерзким занятием оделся как настоящая потаскуха: короткие шорты, рубашка и серые чулки. И сейчас он лежал на боку, выставив едва прикрытую тканью задницу напоказ. Что ж, вероятно, он заслужил всего этого. Его наверняка сейчас грубо отымеют куда только можно, а плакать он будет лишь от счастья, потому что хотя бы будет что вспомнить, представляя совсем другого человека. Дверь слышимо приоткрылась, и Лео замер то ли от страха, то ли от предвкушения. Может, хоть сегодня из него вытрахают весь стресс, что копился в нем столько времени. Но кто это? Тихие шаги, на грани ощутимости. Кровать мягко прогнулась, и Лео почувствовал Его близость. От него исходило тепло и незнакомый, терпкий аромат мужского одеколона. Это был кто-то чужой… Долгие десятки секунд Он не предпринимал ничего. Может, любовался? Конечно, залюбуешься, когда какой-то шлюховатый парень оделся так соблазнительно, сам лег в постель и теперь ждет. С выставленной полуобнаженной задницей. Лео ставил на то, что начнут именно с нее. Но почему-то Он не спешил приступать, заставляя юношу томиться неизвестностью. Его руки чуть ниже плеча невесомо коснулись то ли пальцами, то ли губами. Он повел чуть ниже, вновь прикасаясь. Его ладонь (широкая…) скользнула по хрупкой руке поверх рубашки. Погладила мягко, почти бережно. Лео напрягся. И в следующую секунду его словно окатило ледяной водой, когда горячая, такая, словно и впрямь можно обжечься, рука накрыла его собственную. Их пальцы переплелись. Юноша шумно выдохнул, сглотнув, и плавно скользнул уже руками их обоих к своим шортам, но Он осторожно высвободился. Лео ничего не понимал. Его не хотят? Не хотят раздеть и… сделать то, ради чего они сюда пришли?.. Стотч думал, что его тело просто возьмут. Он не понравился незнакомцу? Но вопреки опасениям Лео, чужие губы коснулись. Поначалу едва ощутимо, но ближе и теплее с каждым поцелуем. Лео дышал прерывисто, невольно сводя ноги. Их, обнаженных, еще не коснулись чужие пальцы. Длинные и цепкие, прикосновений которых юноша сейчас вожделел. Когда шею обдало жаром от чужого дыхания и влажного поцелуя, стон невольно сорвался с губ Лео. Его любовник словно… усмехнулся? Стотч едва это услышал, почувствовал, а, может, не придал значения, сосредотачиваясь на другом. Чужая рука погладила его талию так мягко, словно Он не верил, что это Лео сейчас лежит перед ним, что его можно касаться. Можно. — Пожалуйста… — жалобно шепнул юноша, чуть обернувшись. — Коснись меня… Его выдох после этих слов словили чужие губы. Он вздрогнул всем телом и робко, с трепетом ответил на поцелуй. Прикосновения незнакомца стали совсем легкими, его пальцы на грани ощутимости скользили по животу, не решаясь задать рубашку или расстегнуть хотя бы одну пуговицу. Язык любовника был горячим и влажным, ласкал негрубо и чувственно. Щеки Лео залило румянцем. Он подался вперед — вернее, назад — навстречу прикосновениям и поцелуям, что дарил этот парень, прижимался к нему спиной и бедрами. Это ощущение собственной хрупкости и беззащитности, податливости в умелых руках сносило крышу. Поцелуи становились глубже; Лео тихо постанывал, разводил ноги, не отдавая себе в том отчет. Рука прошлась выше, к груди, и бережно ее огладила. Юноша чувствовал ее тепло и дыхание Его на своих губах. Он тянулся за новыми поцелуями, в которых ему не отказывали. Наверное, удостоверившись, что погладил все, что только мог, Он накрыл своей ладонью бедро Лео, и тот вновь вздрогнул, отдавая всего себя Его воле, отрываясь от обветренных губ и укладываясь обратно на подушку. Он слышал Его шумное дыхание совсем рядом. Чувствовал, как рука скользила по голой коже, раскаляя ее одним прикосновением, трогала ягодицы и снова опускалась по ноге к линии чулка. О, как Лео сейчас хотелось снять и один, и второй, чтобы эта ладонь гладила все его ноги. Горячие губы вновь прижались к его шее. Целовали медленно, сладко, с упоением и нежностью. Оставляли влажные следы на бледной коже. Лео ощущал себя полностью в Его власти, мысли в голове путались, легкие стоны срывались с губ. Он так хотел бы, чтобы их сейчас тоже не обделили вниманием. От прикосновения языка к ушной раковине Лео немного сжался, но поглаживания на бедрах и ласки быстро его успокоили. Он прошелся по чувствительной коже, обтягивающей хрящ. Зубы сомкнулись на нем — Лео был готов поклясться, что еще немного и он не выдержит. Ладонь скользнула от бедра к животу, плавно задирая белую рубашку и касаясь живота. Лео обожгли касания, и он втянул, напряг живот, замерев. Его расслабляли поцелуи в щеку и в кончик носа. Происходящее все больше походило на сон. Ему казалось, что невозможно быть таким ласковым в его ситуации. Это должен быть кто-то, кто любит Лео. Любит настолько, что гладит его вместо того, чтобы просто взять. Он краснел. Это ведь невозможно, кто… кому могло прийти в голову подобное? Тепло чужого тела пропало со спины; юноша почувствовал, как его переворачивают животом кверху. Он лежал, боясь даже вздохнуть, и волновался — что теперь? А когда можно будет снять повязку и увидеть Его?.. С каждой секундой становилось немного холоднее. Полы рубашки упали вдоль его талии, и он остался полуобнаженным. Парень — или все же мужчина? — бережно обхватил его под поясницей и прижался губами к ключицам. Его поцелуи горели огнем на всем теле Лео выше пояса. Он томно вздыхал, сжимал в пальцах простынь, боясь лишний раз прикоснуться к Нему. Уже не опасаясь, а благоговея перед ним как перед неприкосновеннын, он хотел подчиниться Ему. Отдаться весь такому властному и в то же время нежному. Лео почувствовал холод, когда прикосновения прекратились и его любовник словно бы отстранился. Шум одежды — он раздевался. Снимал тоже, очевидно, рубашку, расстегивал ширинку. Лео сглотнул. Он несмело протянул ногу и коснулся подушечкой ступни чужого стояка. Щеки его заалели. Он был крупным и невероятно возбужденным. Лео поверить не мог, что способен завести кого-то настолько сильно. Его ступню, что несмело массировала эрегированный член, мягко обхватили, и юноша совсем смутился. Чужие ладони мучительно медленно проскользили по всей ноге, поверх чулка; слегка оттянув ткань, чтобы оголить колено. Он оставил невесомый поцелуй на коже. Затем бережно уложил Лео обратно, нависая над ним. Язык чертил петли на его теле, не обходя соски, пупок, ключицы. Кожу слабо засосало прямо внизу живота, над линией шорт — еще один поцелуй. А уже через секунду — в приоткрытые влажные губы. Лео целовался однажды, но никогда не переживал такого напора, страсти, никого он так не обнимал за шею, притягивая к себе еще ближе. Кончики чужих волос слабо щекотали его руки. Мужчина прижимался к нему стоящим членом, устроившись между раздвинутых ног. Он подхватывал Лео под колени и терся о его шорты. Юноша не мог бы чувствовать себя более желанным. Поцелуй окончился с негромким чмоком. Крепкие руки взяли его запястья и… эти губы прижались к ним. С таким ощутимым обожанием они касались то одной, то другой ладони, ласкали бледные пальцы, с такой нежностью Он терся щекой, покрытой легкой щетиной, о его ладонь… Лео готов был заплакать. Его возбуждение сменялось приступами умиления и желанием узнать, кто же перед ним. Так хорошо, так приятно… Со Стотчем такого еще никогда не было. Следующими были колени. Послышались звуки, и мужчина, очевидно, улегшись, приблизился к бедрам юноши. Он целовал их, засасывал чувствительную тонкую кожу, водил языком, и Лео, беспомощно выгибая спину, постанывал, умоляя не мучить его. Его ладони, словно успев нагреться и стать еще горячее, скользнули от коленей вниз, поглаживая возбужденный член Стотча через шорты. Он сглотнул и послушно подставился, мелко дрожа от желания. Чертов Кенни, выполнил свое обещание. Где он Его нашел? Как мог знать?.. Ладонь неожиданно крепко сжала его между ног, и юноша застонал, даже приподнявшись на локтях, на что словил еще один горячий поцелуй. Они вместе, вдвоем часто дышали и пытались стать ближе друг к другу. Одна рука ласково огладила спину под рубашкой — она спала на локти с плеч, открывая еще боле откровенный вид. Лео надеялся, что достаточно соблазнителен. Он бесстыдно стонал сквозь поцелуй от мучения, закидывал ногу на Его плечо, обхватывал Его шею обеими и слепо оглаживал лицо, но явственно чувствовал одну только легкую щетинку. Он не мог Его узнать. Было так интересно… Лео послушно приподнял таз, помогая снять шорты. А под ними не было ничего — зачем? Мужчина беззвучно усмехнулся и отвесил ему звонкий шлепок по заднице. Юноша вскрикнул, но сейчас не было для него ничего приятнее, чем эта слабая жгучая боль. Он потянулся тазом к Нему, и, поняв его желание, Он ударил еще раз. Лео прикусил согнутый указательный палец, силясь не застонать в голос. За двумя шлепками последовали нежные поцелуи и прикосновения ладони. Он не имел желания сделать больно. Мужчина опустился, позволяя держать ноги на своих плечах. От прикосновения горячего языка по коже Лео побежали мурашки. Он громко ахнул, и пальцы на ногах его невольно поджались. Погладив бедра, Он взял его в рот легко и быстро, а у Лео перед глазами все поплыло. Губы застыли в немом крике, и он всхлипнул бессильно, все же вцепившись пальцами в чужие волосы. Мягкие… Ноги дрожали, Он удерживал их и не прекращал свои ласки даже на мгновение, хотя Лео вертелся, не находил себе места, комкал простыню и сжимал Его волосы. А Ему словно совсем не было больно, он наслаждался тем, какое удовольствие доставлял своему любовнику. Он действовал так умело и в то же время словно нетерпеливо. Лео уже думал, что может угадывать его чувства — настолько близки они стали. И очевидно, Он придерживался того же мнения. Лео не мог этого долго вынести. Его языка, Его губ, Его горячей ласки и собственной дрожи. Он кончил ему в рот и даже не смутился. Это все Его вина. Его… Еще один поцелуй с горьковатым привкусом, но Лео был так опьянен своим любовником, что не замечал этого и даже не хотел. Он увлеченно целовался, тянулся к Нему руками, ногами, обхватывал его всего и притягивал к себе ближе. Высокий, сильный и так обжигающе горячий. Слышимо разрывалась упаковка презерватива, выдавливалась из тюбика прозрачная смазка. — Ты уже приготовился? — усмехнулся Он, шепнув, ощупывая его изнутри тремя пальцами. Так свободно, и Лео даже не пискнул, не напрягся. Он давно был готов. Давно мечтал об этом. Дело оставалось за главным. Мужчина заговорил в полный голос. — Я хочу, чтобы ты смотрел мне в глаза, когда это произойдет. Лео не успел узнать этот голос, самый любимый, самый желанный, самый красивый и бархатный, с чувственной хрипотцой, не успел запаниковать — повязки больше не было, а из полумрака комнаты на него хищно смотрели знакомые глаза. По щеке Лео непроизвольно сбежала одинокая слеза, и, прежде чем он успел что-то сказать, Он толкнулся в него весь, заполнил его, так просто взял себе. Ноги юноши крупно дернулись, и он, совсем беспомощно вскрикнув, забрызгал свой живот спермой. Явно не ожидая такой реакции, Он нахмурился. Но они смотрели друг на друга все это время. Лео закрыл рот ладонью и заплакал. — Малыш? Что случилось? — Его лицо, такое знакомое, родное, выразительное, оказалось прямо перед лицом юноши. Он не верил своим глазам. Хотел поверить больше всего на свете, но просто не мог. Всхлипы вырывались из груди. — Я сделал тебе больно? Почему ты пла… Лео заставил его замолчать. Так стиснул в объятиях его шею, так напористо поцеловал, глубоко, страстно, влажно, жмурясь, пытаясь заставить слезы перестать течь. Оторвавшись от губ, прижался теперь к щекам, к носу, лбу, скулам, подбородку. Обхватил ладонями его голову, всхлипывая, выглядя таким жалким и беззащитным сейчас. — Эрик… Эрик, боже, э-это ты, это правда ты?.. Эрик… — Лео расплакался вновь, прижался к чужому плечу, мертвой хваткой цепляясь за Него. Ну конечно. Вот почему ему было так хорошо, почему он подсознательно к нему тянулся… но как он мог его не узнать? Эрик, уже не удивленный, мягко, снисходительно улыбнулся и обхватил Лео, прижимая к себе. — Я, малыш. Я. Не плачь, — он гладил его волосы, бережно целовал в висок. Лео трясся в его руках, а он все еще был в нем, внутри. Ему стоило его успокоить. Стоило только юноше унять рвущиеся из горла всхлипы, последовал толчок. Мягкий, но глубокий, до самого упора, до этого пошлого звука между двумя телами. Лео застонал, откинул голову назад, беспомощно шепнул: «Эрик», и широко развел ноги. Картман заботливо подхватил их и закинул на свои плечи, толкаясь снова. Он притянул юношу к себе так близко, навис над ним, целуя с прежней нежностью. Лео коснулся пальцами его волос, зарылся в них, слабо сжимая, второй рукой удерживаясь за плечо. Бесконечные слезы сменились громкими, ничем не заглушаемыми стонами каждые несколько секунд. Эрик не отрывался от его тела ни на секунду, целовал шею, плечи, держал его за талию и гладил ослабевшие ноги. Тело Лео дрожало от поцелуев, от движений, от нежного хриплого голоса Картмана у самого уха. Он двигался все быстрее, юноша стонал и выкрикивал его имя, изгибал спину, подставляясь под непрекращающиеся поцелуи. Эрик ласкал его без устали, по виску стекали капельки пота, мышцы немного болели. Лео был на грани. Он никогда даже представить себе не мог подобного. Ни в одной фантазии возлюбленный не был таким. Он зверь, но такой заботливый, доводящий до беспамятства своей властью и жаром. Его поцелуи медленно сводили Лео с ума. Он сжимал его руку в своей, придавливал его к кровати, тихо рычал. Юноша мог кончить только от одного этого звука. Оргазм показался ему чем-то настолько нестерпимым, сильным и мозговыносящим, что он вскрикнул. Эрик укусил его в плечо, зная, что так делать, наверное, не надо, и незамедлительно кончил. Перед глазами — темнота. Ничего. Сердце колотится где-то в горле. Дыхания нет совсем, оно сбитое, тяжелое, частое. Хочется пить и спать. И больше ничего.

***

— И о чем ты только думал? — с легким укором в голосе спрашивал Эрик, лаская светлые волосы. Лео, укрытый покрывалом, лежал на его груди, весь мокрый и расслабленный. — Переспать с незнакомым человеком? Ты серьезно? — А что я… — сгорая со стыда, Лео прятался на груди Картмана, обнимая его. — И вообще, это из-за тебя! — Из-за меня, значит? — он ядовито, но беззлобно улыбнулся. — Из-за тебя, — повторил Лео обижено, поглаживая чужое плечо. — Ты вообще меня не замечал никогда, а я что, виноват, что… я тебя… Чтобы ему не пришлось стыдиться еще сильнее, Эрик поцеловал его в губы. — Я всегда полагал, что тебе не интересен. Ты вроде с Кенни постоянно тусовался. — Что?.. — Лео, подобно ребенку, помотал головой. — Н-нет-нет, все не так! Я… — Ну-ну, — Эрик прижал его к себе и поцеловал в макушку. Юноша прикрыл глаза и доверился ему. Все тело еще мелко подрагивало, а Картман остывал, но все еще был горячим. — Ну а если бы это был не я? — Но ведь это ты, — Лео невинно улыбнулся и нащупал руку молодого человека. Сжал ее в своей. — Я… никогда не думал, что ты такой нежный… — в животе у него все скрутило от воспоминаний о том, как ласково его гладили эти руки. Он так о них мечтал еще недавно. — Где мы, Эрик? — У меня дома. Картман довольно мурлыкнул, и в следующее мгновение Лео оказался приподнятым над полом, зажатый в его объятиях. Юноша инстинктивно обхватил шею руками, пока его бережно несли куда-то по квартире. Они зашли на просторную кухню, и Эрик опустил его на стол, после чего незамедлительно обнял. — Ты думал, тебя Кенни на съемную квартиру отведет? — Кенни… — Лео любовался обнаженным телом Эрика и мечтательно улыбался. — Скажи ему спасибо. Если бы не он, лежал бы ты сейчас… — Замолчи, замолчи… — Лео закрыл лицо руками. — Мне так стыдно… — Правда, что ли? — Эрик довольно улыбнулся. И эта улыбка не сулила для Лео ничего… плохого. Потому что то, что она сулила, было просто прекрасно в его ситуации. — Сейчас ты испытаешь такой сильный стыд, малыш, что позабудешь о том, что было. Он наклонился вперед, заставляя Лео прогнуться под ним и лечь на стол. Щеки его покраснели, но он тоже улыбнулся. — Эрик, нет, — он игриво свел ноги, дразня его. — Эрик, да, — прямо на ушко, томным сиплым голосом и прямо следом — полным наслаждения стоном.