Фотографирую закат

Школьные будни превратились в бесконечные разговоры у выпускников о приближающихся экзаменах. А у остальных в нытьё о том, что они устали и хотят поскорее летние каникулы. – Ты куда поступать собираешься? – Этот вопрос звучит чаще, чем как дела, поэтому хочется хорошенько треснуть сборником ЕГЭ по голове, но, приходится отвлечься от сборища букв, чтобы посмотреть на другое сборище. Одноклассники все вопросительно смотрят на Ваню, будто он до этого не отвечал на этот вопрос (по ощущениям парня отвечал он раз 16, раз 13 просто проигнорировал). Они конечно хорошие ребята, но порой такие дубины. – Не знаю. – Решает не вдаваться в подробности Ваня. Ему не особо сейчас хочется говорить, поэтому он принимает решение сбежать из кабинета в туалет. Там хоть спокойнее будет, чем в классе. Игнорируя достаточно выразительные взгляды в свою сторону, он выходит, почти сразу же находя себе новое приключение в виде преподавателя английского языка. У неё принципов будет больше, чем у всего населения, которое было воспитано во времена СССР, поэтому, общаясь с ней, ты ходишь по очень тонкому льду. – Вот. Отлично. Вас я и искала. Иван, не могли бы Вы посмотреть за 10 классом, пока я буду на собрании учителей? А то там есть один приколист. – Слово «приколист» само по себе вызывает достаточно странные чувства, но, услышав его из уст учительницы английского, хочется залезть под душ и смыть это чувство стыда. – По звонку пойдёшь в их кабинет. И, не дожидаясь даже согласия Вани, она разворачивается, чтобы наорать на пробегающих мимо пятиклассников. «Откуда у мелочи столько сил?», – думает Ваня, проходя мимо маленьких монстров и почти сталкиваясь с ними. Это бы точно случилось, потому что дети достают ему максимум до пупка, но у них есть невероятная функция – ор тираннозавра, которому наступили на ножку. Своеобразное уведомление о их присутствии. Доходя до кабинета, он понимает, что лучше подождать звонка. Проводить время с ними больше, чем в 5 минут, желания нет, особенно после слов о «приколисте». Тем более что у Вани есть предположение, о ком идёт речь, и, ему точно не хочется иметь дело с ходячей машиной по производству прямых, как параллельные линии, подкатов. Автор этих подкатов по итогу, как и параллельные линии, не встречается с теми, кому адресованы они. – Прикинь, Жожо в 8-ом классе начал шутить над девчонкой в 7-ом, а она ему. – Продолжение истории теряется в школьном звонке. Ваня тяжело вздыхает, прежде чем открыть двери в класс. Оттуда доносились достаточно громкие крики. Открыв неотъемлемый и интерактивный предмет интерьера, он увидел, как кудрявый парень держал другого парня (не кудрявого, с прямыми волосами, уложенными таким образом, что они стояли), который кричал, вырываясь. – Да отпусти ты меня! Сейчас учитель придёт! Ну, отпусти! – Парень, что с прямыми волосами, резко дёрнулся назад, а потом вперёд, тем самым, добиваясь долгожданной свободы. Не медля ни секунды, он побежал вперёд, к задним партам, чтобы занять себе место и не попадаться лишний раз в руки кудрявого. Тот, в свою очередь, обратил внимание на вошедшего Ваню. – Кабинетом ошибся или ты ко мне? У меня на тебя ещё есть силы. – Играя бровями, заговорил тот самый Серёжа Жожо. Главный «приколист» 10 класса, за которым нужно следить, чтобы он не свёл с ума кого-нибудь из одноклассников, либо школьного персонала. Пара «горячих» техничек и поварих уже сбежали со своих рабочих мест. Дипинс посмотрел на Жожо так, будто перед ним был не кудрявый парень подросток, а тот самый странный тип из парка, который ходит в бежевом плаще, резко распахивает его перед тобой, чтобы продемонстрировать чудо эволюции. Но, признаться честно, были мысли о том, что вот таких типов эволюция не касалась в некоторых аспектах. Какой здравомыслящий человек, любящий показывать своё тело, не будет просить за это определённую награду с тремя или четырьмя ноликами на конце? – Меня Ваша учительница попросила посмотреть за Вами, пока её нет. – Ваня решил проигнорировать подкат и направился в сторону учительского стола, но, Серёжа не хотел так просто отпускать парня, поэтому уселся прямо на стол. – О, сочувствую. – Сказал шёпотом тот самый парень, к которому до этого приставал Жожо. Ему ли не знать, о чём он говорит. – Встань. – Дипинс держит дистанцию и смотрит на Сергея устало. Ему бы обратно в класс на урок, а в идеале домой, но обратно в класс было бы неплохо. Жожо какое-то время смотрит на парня слишком пристально, по-дурацки закусывая губу, а потом встаёт, из-за чего заставляет Ваню дёрнуться. Отскочив назад, он выставил руки перед собой, уже готовясь защищаться, но Жожо только смеётся, уходя в сторону. – Да я на своё место иду. – Забавно нахмурив брови, говорит Серёжа и действительно садится за парту. В классе от такого даже повисает тишина. Обычно остановить поток приставаний от парня почти невозможно, а тут он достаточно легко сдался. Ваня бы оценил столь великодушный жест со стороны Жожо, может, даже сказал бы ему спасибо, но он находился в таком глубоком состоянии осознания произошедшего, что его хватило только сесть на стул. Он явно не привык к подкатам в свою сторону в реал лайф. Обычно были тонкие намёки, но Ваня всегда съезжал с темы, только бы не было сильно неловко. А тут тебе в лоб прилетает такой неоднозначный намёк от парня, хоть и в шутку, но прилетает. Ещё и перед всем классом, где половина взглядов направлена в Вашу сторону. Спрятавшись за собственными волосами, Дипинс залип на вид за окном. Ему особо не было дела до того, что будут делать ребята. Вид за окном казался более привлекательным, чем заполненный класс. Он состоял из людей с десятками историй , различными характерами и какими-то чертами, которые в своём сочетании дают ту самую уникальную личность, позволяя делить одноклассников на отдельные лица. Вы можете быть похожи, но это не позволяет Вам быть неповторимыми. Картинка за окном была по-весеннему тёплой. Солнечные лучи попадают в класс через приоткрытые жалюзи. Тёплый ветерок, с тем самым ароматом весны и яркое бездонное голубое небо с пушистыми, как хвосты у белок, облаками. Дети за окном что-то весело кричат, играя на площадке. Звонкие голоса и смех сливаются в одно целое, вливаясь в уши и становясь своеобразным напоминанием о беззаботных временах начальных классов. Когда в день было всего три урока, домашние задания были не такими большими и сложными, а игры казались очень интересными и весёлыми. Колени не хрустели, спина не болела, шея не затекала. Побегать – пожалуйста. Попрыгать – без проблем. Присесть, упасть, сделать кувырок, подраться с кем-то за конфету или лопаточку в песочнице – вот она, детская радость и беззаботность. Любовь можно было показать через передачу своей любимой игрушки. Поцелуй в щёчку – максимум взрослости, которую Вы можете проявить. Вместе с этими мыслями в голову ворвался Жожо. Он уже лежал на полу, в проходе, а сосед по парте материл его на всех языках, которых мог. Ваня встал с учительского места и подошёл к неподвижно лежащему Сергею. В голове в этот момент крутилась только одна мысль: «Дураков Бог бережёт. Дураков Бог бережёт». И, действительно, парень лежал, глядя в потолок и сложа руки на груди. – Ты как? – Неуверенно подойдя чуть ближе, спросил Дипинс. – Был бы ты тут, рядом со мной, было бы лучше. – Ваня только глаза закатил, протягивая руку, чтобы помочь встать, и, стоило Жожо выпрямиться, как он схватился за кудрявую голову, прикрыв глаза. – Так, кажется хорошо приложился, пошли. – Парень пошёл к выходу из класса и, остановившись, обернулся. – Мы пошли к медсестре, это если вдруг вернётся ваша учительница. – Класс кивнул, продолжив заниматься своими делами. А Ваня тихонько закрыл дверь. Жожо стоял рядом, слегка покачиваясь из стороны в сторону и тупо улыбаясь. – Ты чего лыбу давишь? – Решил спросить Дипинс, начиная идти. – Я рад, что Ванюша беспокоится обо мне. – Поднеся палец к губам и начиняя его кусать, заговорил Жожо. От такого зрелища Ваня окончательно выпал и пошёл чуть быстрее, чтобы эти кудри ходячие не успевали за ним. На коридоре почти никого не было, только из кабинетов доносился галдёж детей. Кто-то вечно распахивал двери, а потом их закрывал, кто-то громко слушал музыку, а кто-то вот шёл по коридору к медсестре, потому что не может сидеть спокойно на месте. –И где таких только делают? – Бурчал Дипинс, сворачивая к медпункту. – Ого, уже интересуешься мной. Могу познакомить с семьёй моей. – Ваня широко раскрыл дверь и в пригласительном жесте махнул рукой, прерывая все попытки подкатить к себе, но Жожо бы не был собой, если бы не подкатил. – Ого, Вы такой галантный, мне это очень нравится. – Ударив куда-то между лопаток, Дипинс протолкнул кудрявого вперёд. – Ай, ну мне же больно. Медсестра сидела на своём месте, залипая в телефон, и, когда парни зашли, она быстро отложила его в сторону. Сделав максимально заинтересованный вид, она показала им на кушетку, чтобы они присели: – Что случилось? – Он упал и ударился головой, теперь качается из стороны в сторону. – Ваня всё это время смотрел на Жожо, который, кажется, держался из последних сил бодрячком. Медсестра кивнула и теперь уже обратилась к Серёже: – Как ты себя чувствуешь? – Голова немного болит и кружится, а ещё в ушах звенит. – Медсестра покачала головой и, посмотрев на календарь с белочками, полезла за какими-то бумажками. – Я сейчас напишу тебе справку, чтоб тебя домой отпустили. А ты, – обращаясь к Дипинсу, сказала она: – Проведи его до дома. Хотя, ему бы в больницу, чтобы убедиться, что всё будет нормально. – Подумав ещё немного, она всё же написала справки и отдала парням. – Спасибо. – Хором сказали они и вышли из медпункта. Ваня шёл теперь рядом, не пытался обогнать. Поддерживал, когда Серёжу начинало колбасить из стороны в сторону. – Подожди, вещи заберу свои, потом твои, и проведу тебя до дома. – Жожо ничего не ответил, только кивнул и пошёл хвостом за Ваней. От вида такого спокойного парня внутри что-то ёкнуло. Захотелось его пожалеть и побыть рядом, чтобы поддержать. Лёгкое сотрясение это не шутки, нужно относиться к такому серьёзно, но, что-то подсказывало, что Жожо не станет. Разобравшись с учителями и вещами, Дипинс вышел на улицу вместе с Серёжей, и их сразу же обнял майский ветерок. Тёмные кудряшки на голове зашевелились, будто приветствуя русую чёлку, спадающую на лоб и машущую в ответ. Ваня усмехнулся и погладил чужие кудряшки. Серёжа неловко улыбнулся и зашагал в сторону своего дома. Говорить совсем ничего не хотелось. Да и почему-то, в компании Вани, в этом не было необходимости. В тишине было вполне комфортно. Машины гудели, сигналили, люди разговаривали на фоне, птицы пели. Все вокруг говорили, кроме этих двоих. Им было достаточно взглядов в сторону друг друга, лёгких улыбок и неловких столкновений пальцами рук, когда кто-то неожиданно сильно размахивался. Они тогда резко отнимали их в стороны и неловко переглядывались, будто пытаясь понять, что чувствует каждый из них. Увидеть отвращение – было главным страхом, поэтому они каждый раз с замиранием сердца смотрели друг на друга и, увидев такое же волнение, как у себя, расслаблялись. Вдруг Жожо остановился и внимательно посмотрел на заброшенную стройку. Немного подумав, он кивнул в её сторону и свернул. – Эй, а как же твоя голова? – Взволнованно поинтересовался Дипинс, равняясь с Жожо. – Рядом с тобой она не болит. – Ваня резко покраснел и, слегка ударив по плечу Серёжу, отвернулся от него, недовольно что-то бурча про то, что он придурок. Это не было чем-то резким и злобным, скорее по-детски забавным и невинным. Усмехнувшись, Жожо полез наверх, вспоминая, как летними вечерами он зависал здесь, глядя на закат. Обычно он был один, но теперь ему есть, кому показать эту красоту. Добравшись до последнего построенного этажа под открытым небом, парень уселся прямо на бетонный пол, ближе к краю. Ваня на это посмотрел с осуждением, но, стоило глазам взглянуть вперёд, как он забыл о своих претензиях. Время будто замерло, все звуки притихли. Лишь ощущение того, как воздух касается кожи, лишь биение сердца и вид на позеленевшие макушки деревьев, на бегущие силуэты людей, проносящиеся машины, на пролетающих в небе птиц. Всё это будто поглотило Ваню, спасая его от мыслей об экзамене, о школе. Безмерная благодарность расползлась внутри Вани к Жожо. Тот сидел рядом, скрестив ноги в позе лотоса. Тёмная кудряшка на макушке покачивалась вперёд-назад, а карие глаза неотрывно смотрели вперёд. Жожо был рад, что смог поделиться той красотой, которую он однажды нашёл. Сейчас, сидя рядом с Ваней, он не замечал течения времени, не замечал, что он уже лежит у него на коленях, а тонкие пальцы перебирают пряди на голове, совсем нежно, слегка оттягивая назад. Тепло растеклось в груди у Жожо оттого, что наконец-то, то о чём он мечтал, сбылось. Он здесь, с тем самым Дипинсом, по которому сох на протяжении последних двух лет обучения в школе. Он прямо перед ним, только руку протяни. И он протягивает. Аккуратно касается кончиками пальцев скул парня, привлекая к себе внимание. Ваня опускает глаза вниз и улыбается. В этот момент что-то щёлкает и вот, Жожо уже целует губы напротив, невесомо, очень нежно, боясь, что его оттолкнут, но его не отталкивают. Лишь притягивают к себе, чтобы поближе, чтобы покрепче обнять. А на небе расплываются жёлтые, оранжевые, красные, розовые цвета. Они плавно переходят друг из друга, окутывают душу детским восторгом и счастьем. Облака расступаются перед такой картиной, но краями впитывают в себя тёплые оттенки. Жожо счастлив, сидя рядом с Дипинсом и целуя его в висок, нос, уголок губ, щёку и линию челюсти. Дипинс счастлив, сидя рядом с Жожо и держа его руку в своей, обнимая его и фыркая, когда Жожо лезет за очередным поцелуем. – Фотографирую закат. – Тянет Ваня, а Серёже только дай повод. – Будто пару лет назад. – Без тебя-я-я, без тебя-я, без тебя-я-я-я. – В унисон поют они и смеются. Параллельные прямые не встречаются в Евклидовой геометрии, но Ваня и Серёжа из геометрии Лобачевского, там они пересекаются или встречаются, выбирайте сами.