Мужик

— Ну всё, прибыли, — Чонгук заглушил мотор и довольно потянулся. Вытащил ключи из зажигания, взял рюкзак и полез наружу. Юнги хмуро таращился на резной кованый забор с красивыми шпилями. Помнится, в прошлый раз ему хотелось на них повеситься. К сожалению, с тех пор ничего не изменилось. — Эй, — в салон заглянул Чонгук, — чего расселся? Пошли. — Иду, — вяло отозвался блондин, отстегивая ремень безопасности. Взял с заднего сиденья дары данайцев, сделал глубокие вдох-выдох и полез наружу. На улице было по-весеннему тепло, а на солнце так откровенно даже жарко. — Расслабься, — Чон приобнял его за плечи и взглянул смеющимися глазами.— Ты словно на эшафот собрался. — А есть какая-то разница? — буркнул Юнги, топая за дражайшей половиной по выложенной красной плиткой дорожке. Вокруг всё цвело и пахло. Аккуратные клумбы с розами, идеально подстриженные кусты самшита, бабочки, небось, и те проходили муштровку для службы в клане Чон. Один только Юнги был здесь белой, волосатой гусеницей. Он посмотрел на носки своих розовых кед и злорадно пнул маленький камушек, который неидеальный садовник случайно пропустил. Стоило Чонгуку нажать на звонок, как дверь практически сразу распахнулась, Юнги едва успел нацепить на лицо нейтральную улыбку. — С приездом, — господин Чон раскрыл для сына объятия, Юнги же вежливо поклонился. Затем поспешно вручил дары хозяину дома, чтобы избежать другой неловкости. — Как дорога прошла? — поинтересовался отец Чонгука, засовывая нос в бумажный пакет. — О, копченые крылышки! Ммм… угодили, так угодили. А… — тут он посмотрел на Юнги и, подмигнув ему, понизил голос: — Сок яблочный привезли? Блондин открыл было рот, но в этот момент боковая дверь отворилась и вошла госпожа Чон, легкая и элегантная, как всегда. — Гук, дорогой, — женщина с неподдельной радостью обняла склонившегося к ней сына. Юнги крепче приклеил улыбку к губам, да так, что казалось ещё чуть-чуть и лицо треснет. Внутри очень быстро забили молоточки. — Юнги… — госпожа Чон сдержанно ему кивнула, тот, в свою очередь, не менее сдержанно поклонился. — Здравствуйте, госпожа Чон. По все еще красивому лицу пробежала то ли судорога, то ли тень, блондин сцепил зубы и перевел взгляд на менее раздражающий объект: фарфоровая ваза с пышным букетов цветов горделиво красовалась возле зеркала. «Это всего лишь на пару дней», — напомнил он себе, стараясь незаметно вытереть мокрые ладони о штаны. Всего лишь на пару дней. *** — У меня болит голова. — Это было в том году, — не отрываясь от планшета, сказал Чонгук. — Значит, живот. — А это в позапрошлом. Юнги закусил губу и насупился: — Вряд ли твоя мать оценит, если я обосрусь за столом. — Тебе дать таблетку от расстройства желудка? — Гук всё-таки оторвался от работы и посмотрел на нахохлившуюся вторую половину. — Лучше верёвку и мыло, — блондин тяжело вздохнул и плюхнулся на пол возле кровати. Подтянул колени к груди и с тоской уставился на открытую балконную дверь, через которую было видно верхушки елей. Комнату им выделяли всегда одну и ту же, с шикарным видом на сад и начальную полосу хвойного леса. Там дальше за ним находилось удивительное озеро, куда они порой сваливали, чтобы побыть наедине и позаниматься всякими непотребствами, дабы не смущать родителей Чонгука. Нет, тот как раз мало обращал внимания на такие вещи, как родительское присутствие по-соседству, Юнги же чувствовал себя невероятно скованно и расслабиться у него вообще никак не получалось: уши невольно прислушивались к тому, что происходило в доме. Один раз этому придурку вздумалось пошалить в саду, пока родители отлучились в город, но не успели они перейти к самому сладкому, как за воротами послышался шум подъезжающей машины, хлопки дверей и голоса четы Чон: — Я тебе говорила, что забудешь взять, так нет же, уперся рогом, — ворчала жена. — Я правда думал, что положил в портфель, — оправдывался муж. В общем, Юнги научился бегать с приспущенными штанами на дальние дистанции. Он едва не расквасил себе нос о деревянные ступени лестницы на второй этаж, но, задыхающийся рядом от смеха Чонгук вовремя его подхватил. — Ты — придурок, — злобно отпихнул руки Юнги и скрылся в комнате, громко хлопнув дверью. В общем, с тех пор он завязал с экстримом в доме Чонов. Первое впечатление и так было испоганено, не хватало ещё второго подобного. — Твоя мать меня не любит, — голос вышел трагичнее задуманного. — Ты в первый же день знакомства нажрался с отцом на кухне. Юнги виновато поморщился. Ну да, кретин, что тут скажешь. Он вообще подобного как-то не планировал. Всё получилось естественно и до безобразия по-дурацки. *** — Как я выгляжу? — зеркало отражало довольно-таки странную картину, ибо подобного сроду не видывало: Юнги и костюм с бабочкой. Чонгуку вот редко перепадало такое шикарное зрелище, вторая половина его не шибко-то и баловала. — Я считаю, что вот это вот все… — Чонгук вздохнул и обвел рукой небывалый вид, — явно лишнее. Мои родители не аристократы в двадцатом поколении, а всего лишь обычные бизнесмены. Так что меньше пафоса, детка. Ага, обычные. Господин Чон Ходжин содержал пару-тройку фармацевтических заводов, а госпожа Чон Даян заведовала фондом «Благотворительность сегодня» — одним из крупнейших в стране, на минуточку. Если они обычные, то Юнги тогда не более, чем червяк в навозной куче, раздавишь, никто и не заметит. Приживала их драгоценного сына без серьезной карьеры, связей и вагины. Ну ничего себе расклад для знакомства с родителями, да у него просто целый флэш рояль в кармане! — Не нервничай, — Чонгук встал у него за спиной и, положив подбородок на плечо, подмигнул. — Они тебя не съедят и в жертву не принесут. Родители только с виду снобы, а так потрясающие люди на самом деле. — Ну да, конечно. Не надо меня так бездарно успокаивать. И вообще, руки прочь!.. Чонгук! Они явятся с минуты на минуту! — Тебе надо немного расслабиться, — промурлыкал Чонгук, высовывая края рубашки из-за пояса. — Ты всё помнешь! Я с таким трудом выгладил… ммм… уф… — Милый, мы так давно у тебя не были… — раздался женский голос с высокими нотами в прихожей. Юнги подобрался, выпрямил спину и втянул живот. Нервно поправил бабочку. — Всего лишь несколько месяцев назад, — смеясь ответил Чонгук. — Если быть точным, то на День Освобождения. — Да мы посидели всего ничего… Ага, всего ничего, Юнги со всеми, которые успел только собрать на скорую руку, своими шмотками проторчал в гардеробной часа три, маясь от скуки и желания справить нужду в элегантные кожаные туфли Чонгука, привезенные из Италии. — Давай свое пальто, мам. Зонт в углу поставь. Тапки берите любые. Входная дверь открылась, Юнги затаил дыхание и натянул улыбку. Всё будет супер. Или не будет. Госпожа Чон остановилась в проходе, зацепившись взглядом за замершим, словно изваяние Юнги. Уголки губ её дрогнули и в следующую секунду поползли вниз. Господин Чон выглянул из-за её плеча. Улыбнулся. Мать честная, если Чонгук будет выглядеть так в шестьдесят, то ему, Юнги, сказочно повезло. Доживи они вдвоём до такого возраста, конечно. — Добрый вечер, — очнулся блондин и склонился в вежливом поклоне. — Мин Юнги, я… — язык почему-то споткнулся о зубы. — Моя вторая половина, — пришлось заканчивать фразу Чонгуку. — Мам, не стой на пороге, мешаешь пройти. — Очень… приятно, — несколько суховато отозвалась госпожа Чон, посторонившись. Лицо ее, всё ещё хранившее следы былой красоты, приняло странное выражение, которое Юнги не совсем понял, как воспринимать. То ли всё плохо, то ли всё очень плохо. А он готовился. И даже бабочку нацепил. — Дорога дальняя, — он ослепительно улыбнулся, — вы, наверное, устали. Что желаете? Чай, кофе? Погода на улице так себе, не помешало бы согреться, а то до ужина… — быстрый взгляд на наручные часы, — ещё около получаса. — Я… — мать Чонгука кашлянула, — выпила бы кофе. — А вы, господин Чон? — Мне, пожалуйста, рюмочку… — жена поджала губы и бросила на него предупреждающий взгляд, — чаю, — со вздохом закончил тот, — рюмочку чаю с молоком, если у вас найдется. Если Юнги считал это неловкостью, то он глубоко ошибался. — Не поверишь кого мы встретили пару дней назад, — госпожа Чон с прямой спиной чинно резала стейк на мелкие кусочки и неспешно отправляла их в рот. Также неспешно пережёвывала. Получалось у нее это идеально, невольно закрадывалось ощущение, что она проходила специальное обучение для такого вот поедания именно стейков и именно форели. «А сегодня, дорогие мои студенты, мы будем с вами дотошно изучать, как симметрично резать steak de truite . Разомните ваши пальчики, мысленно разделите лежащий перед вами кусок на пять частей и сделайте первый надрез сверху вниз, а потом слева направо, вот так. И по диагонали. Вот так. Напоминаю: начинайте есть с верхней стороны! Только с верхнего правого угла, остальное это моветон». Юнги посмотрел на свой уже наполовину съеденный, но предварительно истерзанный ножом и вилкой кусок рыбы. И почему они просто не заказали корейскую кухню? — Так вот, он, оказывается получил Эм-Би-Эй в Швейцарии и сейчас вернулся на родину. Хочет открыть собственный бизнес. Может ты ему посодействуешь на первых порах? Как никак за одной партой сидели. — В начальной школе и всего лишь две недели, потом я не дал ему списать, он обиделся и дал мне в зубы, — хмыкнул Чонгук, — но только ради тебя, мама, посмотрю, что можно сделать. — Это было бы чудесно, дорогой. А ты, Юнги, чем занимаешься? — снаряд прилетел внезапно. Госпожа Чон впервые обратилась к нему напрямую за весь ужин, предпочитая в основном общаться с сыном, и Юнги даже позволил себе немного расслабиться. Блондин моргнул, судорожно вспоминая легенду. Настоящее положение дел вряд ли матери пришлось бы по вкусу: «Вообще, трахаюсь с вашим сыном за деньги, а в остальное время ищу смысл жизни». — Пока в свободном плавании, — ответил абстрактно и неопределённо. — А до этого чем? — поинтересовался господин Чон. — Извини за такую настойчивость, просто Чонгук не часто представляет нам своих… «Любовников». — Вторых половин, — подсказал сын. — Именно, — улыбнулся обезоруживающе Чон-старший и Юнги простил ему заминку. — Ну что вы, я всё прекрасно понимаю. На самом деле, ничем таким серьезным, так, немного балуюсь музыкой… — взгляды родителей практически одновременно потухли, Юнги мысленно хмыкнул. Ну, ничего другого он и не ожидал. — Не скромничай, — влез Чонгук. — Юнги — пишет потрясающую музыку, у него даже выкупили права на несколько треков. — Вот как, — приподняла брови госпожа Чон. — У тебя музыкальное образование? Блондин вздохнул и широко улыбнулся: — Увы, чего не имею, того не имею. Я — самоучка. Окончил старшую школу и сразу пошёл работать. Идеального разлета брови матери Чонгука больше не удивлялись, они вовсю боролись с тем, чтобы не рухнуть вниз, под ужасом, мелькнувшем в карих глазах. — А как вы познакомились? — попытался, видимо, перевести всё в более безопасное русло господин Чон. Да не угадал. «Познакомились мы с вашим сыном, когда я стоял раком и драил пол в ночном клубе для богатеньких буратино. Он меня шлёпнул по заднице, а я его в ответ облил водой из ведра, он наорал на меня, обещая, что в этом городе больше нигде не найду работу, а я ему швырнул тряпку в лицо… Мы чутка побегали по залу, поломав несколько столов и разбив бутылок на три моих месячных зарплаты. Меня-таки уволили, а ваш сын взял к себе в содержанцы. Как-то так». — Я работал в кофейне возле офиса, а Чонгук туда по утрам заходил за кофе. На несколько минут воцарилась тишина, Юнги гордо светился, словно начищенный чайник, Чонгук едва сдерживал улыбку, родители же просто работали челюстями, переваривая услышанное. Какие мысли у них бродили в голове было более-менее понятно. — Простите, — Юнги отъехал стулом назад, — я отлучусь на минутку. Что-то в горле пересохло. Прямо перед носом стоял графин с соком, но надо же людям дать время высказать свои претензии и возмущения. Прислушиваясь к восклицательному шепоту снаружи, он успел осушить только половину чашки, когда за спиной послышались шаги. Юнги замер с бутылкой в руке, словно нашкодивший енот в свете прожектора. Лицо свёкра излучало странную задумчивость, но выносить приговор он не спешил, и блондин бросил на удачу, авось пронесет: — Вот… сок яблочный, — пискнул.— Будете? — и взболтнул жидкостью в бутылке. Лицо Чона-старшего из задумчивого перетекло в просветленное. — С превеликим удовольствием отведаю яблочного сока, — громко сказал отец Чонгука, встав рядом.— Что-то тоже горло сушит… — Держите, — Юнги повысил голос, пока под столом руки суетливо наливали виски в чашку, — такого яблочного сока вы еще не пробовали. Высший сорт. Они тихо чокнулись и выпили. *** Вторая часть обеда вновь вернулась к изначальному руслу, общались в основном Чоны, а Юнги, лениво ковыряясь в тарелке, сидел и изредка поддакивал, если того требовал разговор. Темы неинтересные, даже скучные: то общие их знакомые-друзья, то бизнес, то ещё какие события, в которых Юнги не было места. Он затосковал на некоторое время, периодически посматривая на кухню. Впрочем, очень скоро яблочный сок внутри обдал жаром, повышая градус тела, а заодно и градус глупости. Юнги отложил в сторону вилку с ножом. — А вы знаете, я в детстве ужас как любил стихи читать, — сказал с таинственным видом, поймав паузу в разговоре. Чонгук, до этого тянувшийся к тарелке с картофелем, замер. Бросил на него удивленный взгляд, который через мгновение стал предупреждающим, но Юнги хотелось немного развеять обстановку, что тут такого? А то сидят все такие важные-преважные. — Стихи? — госпожа Чон моргнула, явно не ожидавшая подобного за столом. — Вот послушайте… — он воодушевленно приложил руки к груди: — Дело было в ноябре… Нет, подождите, не так. Снега в ноябре у нас не бывает так много. Декабрь? Нет, нет, скорее январь. Итак… Дело было в январе. Стояла ёлка на холме. Горе? Ладно пусть будет холме-горе. Дело было в декабре… — Январе, — подсказал уже немного раскрасневшийся Чон-старший, глаза его смеялись. — Дело было в январе, стояла ёлка на холме… — Горе… — Слушайте, не перебивайте, — возмутился Юнги, — я так вообще всё забуду. — Понял, — мужчина провел ладонью по губам, закрывая рот на невидимый замок, — молчу, молчу. Блондин вновь сделал глубокий вдох: — Дело было в январе. Стояла ёлка на горе. А возле этой ёлки бродили очень злые… кто?! — спросил резко, отчего все подпрыгнули. — Кто? — осторожно спросила мать Чонгука. — Так волки же! Злые волки! — Прямо так и злые? — пожевал губу Чонгук, присматриваясь ко второй половине внимательнее. Глаза блестели, во всю щёку цвел румянец. Надо бы потом проверить их запасы в баре. — Да не то слово, они оборвали у бедной ёлки все иголки! — И впрямь злыдни, — покачал головой Чон-старший. — Это мягко сказано, ещё и зайцев на верхушку загнали. — Да не может быть, — продолжал веселиться отец Чонгука. — Зайцы, наверняка заслужили, хороших зайцев так просто не гоняют. — Вы что, смеетесь? — насупился Юнги, наконец сообразив, что над ним просто-напросто издеваются. — Боже упаси! — выставил обе ладони господин Чон. — Пытаюсь просто свести все к обычным реалиям. Чонгук фыркнул, покачав головой, госпожа Чон с ровным и ничего не выражающим лицом посмотрела сначала на мужа, потом на сына. — Очень познавательно, — только и сказала. Блондин мысленно хмыкнул, аккуратно промокнул губы салфеткой и поднялся: — Простите, но кажется, мне вновь необходимо отлучиться на минутку, — он максимально аккуратно вылез из-за стола и направился на кухню, очень надеясь, что никому не придет в голову глупая затея смотреть ему вслед. Виски слегка ударило в голову и тело слушалось меньше на треть. Зато общество снобов он расшевелил. Успех. Наверное. Наполовину пустая бутылка всё ещё стояла там же. Юнги шустро достал её, но не успел отвинтить пробку, как уединение вновь было нарушено. — Мне кажется форель была пересолена… — Чон-старший бочком протиснулся следом, невинно хлопая глазами. — Так сушит, так сушит… — Сочку? — громко спросил Юнги, протягивая ему чашку. — Не откажусь. Они разлили виски, тихо чокнулись и уставились в полуоткрытое окно. Дождь усилился, громко барабаня по стеклам и залетая внутрь с порывами ветра. Умиротворение расходилось по венам, заставляя цветы на щеках цвести ещё ярче. — Благодарю, ужин получился на славу, — внезапно ухмыльнулся отец Чонгука. — Даа? — с сомнением протянул Юнги и вяло пожал плечами. — Считаете? — Мне дико понравилось, — заверили его. — И должен признаться, отрадно видеть сына таким. — Каким таким? — Ты, наверное, ещё не поймёшь, но для родителей нет большей радости, чем счастье своих детей. Юнги моргнул. — Даже вот так? — спросил осторожно, ткнув пальцев себе в грудь. — Даже вот так, — понятливо улыбнулся Чон-старший. — Но… разве, как все нормальные родители вы… ммм… — язык запутавшись, сдался и лишь недовольно цыкнул. Удивительное дело, но его прекрасно поняли. — А что мы можем сделать? — Чон-старший ещё плеснул себе «сока». — Он уже далеко не мальчик, давно и прочно стоит на ногах и чихать хотел, если его отлучат от наследства, а больше пригрозить и нечем, сын-то один. — Ммм… — Юнги с уважением покосился на мужчину. — За это надо выпить. Они тихо чокнулись. — Единственное, что хотел спросить… — человек замялся, — Чонгук… он… ну сверху, это так называется у вас, да?.. — Эмм… Ну да. Сверху. Не успел отец издать звук облегчения, как Юнги добавил: — Хотя… Как получится, — и залпом осушил остатки виски в чашке. — Что вы тут делаете?! — вдруг раздался сзади грозный голос госпожи Чон. — Испытываем фриссон от петрикора, — мгновенно выдал блондин. Надо же, даже ни разу не запнулся. Чон-старший с уважением на него покосился и цокнул языком. До десерта они так и не дошли. Очень злая госпожа Чон долго бранила мужа, бросая на Юнги косые, очень недобрые взгляды, сквозь зубы поблагодарила за ужин и почти за шкирку утащила господина Чона домой. — И тебе не стыдно? — спросил Чонгук, с хмурым видом наблюдая, как родители отъезжают от дома. — Очень, — Юнги подошел к нему сзади и уткнулся носом между лопаток. Виновато посопел, но всё же признался: — Я сказал твоему отцу, что ты снизу. *** — Может вот этот цвет? — Может. — Но мебель в вашей гостиной достаточно светлая, не темноваты ли будут? — Наверное. — А вот в этом каталоге есть французский ассортимент… Смотри, вот очень похож на ваш интерьер… — Ага. Экзекуция продолжалась уже около получаса, Юнги стеклянным взглядом таращился на дурацкие журналы и мечтал оказаться подальше отсюда, увы, никто не спешил его спасать. Чонгук, предатель, предавался праздному времяпрепровождению с отцом на рыбалке, куда Юнги по неосторожности и глупости отказался идти. Знал бы, что его ждёт, так первым бы бежал хватать удочки, хотя и не питал к рыбалке тёплых чувств. Чон Даян выловила его возле холодильника, когда он только-только открыл дверцу и схватил холодную банку. — Юнги, — позвала она, заглянув на кухню. — Можно тебя на минутку? — спросила несколько смущённо. Блондин моргнул, с силой сжав жестяные бока. Это только что к нему обращались? Обычно они старались держаться друг от друга подальше, негласно поделив между собой территорию. Встречались только за ужином, нарочно избегая завтраки и обеды. И вот на тебе, что такое произошло, что заставило Чон Даян лично обратиться к нему? Готовясь к худшему, он настороженно проследовал в столовую. — Смотри, мне тут прислали несколько каталогов… Не желаешь взглянуть? — Каталогов? — переспросил, пытаясь одновременно осознать, на кой хрен ей сдались эти самые каталоги и куда примостить свой зад. Подальше в конце стола или лучше вообще в другой комнате? Госпожа Чон кивнула на стул рядом с собой, не оставляя пути к отступлению. Юнги мысленно вздохнул и плюхнулся рядом, правда тут же подобрался, выпрямил спину, втянул живот и положил руки перед собой, словно первоклашка на первом уроке в жизни. Бросил беглый взгляд на глянцевые обложки и едва сдержался, чтобы не поморщиться. — Тут огромный выбор гардин и штор, можем что-то подобрать для вас… Конечно, теперь ей уже шторы в их доме не нравятся. А потом что будет? Трусы его не прийдутся по вкусу? Блондин молча открыл банку с колой и сделал глоток. Лучше бы Чонгуку поторопиться, иначе есть большая вероятность, что кого-то в своей жизни он лишится. *** Дверь за спиной хлопнула, Юнги даже не шелохнулся, продолжая меланхолично таращиться на остроконечные верхушки елей. Верхушки колыхались, солнце катилось на запад, блондин рефлексировал — словом, все были чем-то заняты. — Вода сегодня просто нереально прозрачная, мы выгребли на лодке на самую середину озера и дно было, как на ладони, представляешь? — Да ладно. — Однако не прошло и десяти минут, как явился сосед с моторкой… — Ужас какой. — Эй, — Чонгук, искавший в шкафу сменную одежду, обернулся: — Ты чего? — Ничего. Всё чудесно. Чон пожевал губу, быстро выудил футболку, штаны и, облачившись, тоже вышел на балкон. Провел ладонью по чужим волосам, привлекая к себе внимание. — Что с настроением? Юнги покосился на него, вяло буркнул: — Твоя мать меня по-прежнему терпеть не может, — и вновь уставился взглядом куда-то поверх розовеющего заката. В руках также вяло грелась банка с колой. — С чего ты взял? — Чонгук облокотился о балконную перегородку и скрестил руки на груди. — В прошлый раз она пристала ко мне с дурацкой кулинарной книгой. Рецепты, передающиеся из поколения в поколение, — скривился Юнги. — Видимо, решила, что я тебя тут травлю, чем ни попадя. Чон вежливо приподнял брови, губы же его дрогнули в улыбке. Он взял из чужих пальцев банку и сделал глоток. Тёплая. Фу гадость какая. — В этот раз пыталась всучить мне журналы «Всё для дома, интерьер своими руками», — блондин бросил на половину обиженно-недовольный взгляд. — А всё ты со своими отвратительными шторами. Я ей так прямо и сказал: «Тот бардовый ужас выбирал ваш драгоценный сын, ему журнальчики подсовывайте». — А она что? — Обиделась, что ж ещё, — пожал плечами Юнги и, чуть подумав, добавил расстроенно: — Извини. Я каждый раз обещаю себе, что буду держать рот на замке, но каждый раз срываюсь. Не умею с женщинами общаться, хоть ты тресни. Чон взболтнул банку с колой, вновь сделал глоток и сказал буднично: — Я как-то случайно обмолвился, что ты решил заделаться поваром. — Да если бы не твоя язва, хрен бы я взял половник в руки! — фыркнул Юнги. — … вот она и решила передать тебе семейную реликвию. — На кой фиг она мне, в интернете полно рецептов. — А в прошлый раз без задней мысли упомянул, что тебе захотелось что-то поменять в нашей гостиной. Блондин замер, несколько секунд раскидывая все по полочкам. — К чему ты ведешь? — нахмурился. — Она с тобой подружиться пытается, — хмыкнул Гук, допивая колу и возвращая пустую банку обратно Юнги. — Просто не знает как. Блондин растеряно моргнул. Открыл рот, закрыл. Почесал нос. — Ты же сейчас не серьезно, да? — Вполне себе даже. Задушенный звук, словно кто-то случайно придавил щенка подушкой, вылетел из горла и повис в воздухе. — Почему ты мне об этом раньше не сказал? — сдавленно пробормотал Юнги, что есть сил сжимая жестяную банку колы. — Хороши те истины, до которых мы доходим сами, — глубокомысленно изрёк Чон и резко ушёл вправо, избегая столкновения с летящим в него снарядом. *** Утро выдалось на славу. Чонгук зевнул и сладко потянулся. Ночь тоже удалась: после бутылки вина Юнги удалось-таки убедить, что звукоизоляция в доме вполне себе позволяет некоторые шалости в душе. Однако, вторая половина настолько разошлась, что впоследствии они перебрались на кровать и угомонились аж под самое утро. Интересно, куда Юнги свалить успел? Обычно после ночных утех он оставался в кровати до позднего завтрака, а в доме родителей Чонгука так вообще прописывался в ней. Целыми днями валялся то читая всякую ахинею в интернете, то слушая музыку. Чон почесал шею, вновь зевнул и поднялся. Неспешно принял душ, с удовольствием вспоминая вчерашние события, как кое-кто сначала упирался коленками в душевой поддон и активно работал языком, а потом хватался за чужие плечи, спиной елозил по скользкой стене и, кусая губы, громко стонал. Чонгук выключил воду и со вздохом схватил полотенце. — Извини, дорогой, но, как видишь, сейчас нас нагло продинамили, — сказал печально повисшему другу. — Интересно только почему… Он натянул футболку, штаны, кое-как причесал волосы и вышел из комнаты. В холле пересекся с отцом, который что-то озабоченно высматривал в ящике с инструментами. — И куда я его задевал, а? — бормотал под нос. — Доброе утро, па. А где все? — Доброе, — Чон-старший оторвался от своего занятия и поднял на сына неожиданно хитрый взгляд. — На кухне посмотри, только тсс, не спугни. Тсс, не спугни? Чонгук озадаченно на него посмотрел, но все же максимально бесшумно приблизился к двери, ведущей на кухню. Открывшаяся картина не сразу достигла своего осознания, а когда это произошло, Чон только голову почесал. Он привалился плечом к косяку и несколько минут наблюдал за невероятным зрелищем, как Чон Даян учит Мин Юнги готовить. — И давно они так? — спросил шёпотом у приблизившегося отца. — Да где-то с час уже, — хихикнул тот. — Чудеса, да? Чонгук согласно хмыкнул. И впрямь. Чудеса.