Сотканный во тьме морфий

Пока опасность пугает - она нереальна. Переживания о чем-либо вроде случайной пули, что может оборвать твою жизнь, или просто о том, что завтра ты можешь не успеть на важную встречу - есть лишнее доказательство того, что этого еще не произошло. Ты можешь бояться всего этого, переосмысливать и оценивать ситуацию со всех мыслимых и немыслимых сторон. Но насколько ты уверен, что именно страх ты испытаешь, столкнувшись с проблемой лицом к лицу? Многие, проживая свою жизнь, беспокоятся об одних и тех же бытовых проблемах. Страшатся их как огня, но не успевают даже осознать тот момент, когда опасность становиться реальной и их голова разлетается на куски, словно перезрелый плод. Столкновение с опасностью лоб в лоб провоцирует в тебе вовсе не страх и волнение. Оно лишь будоражит инстинкт, давно позабытый большинством. Единственное, что остается в твоей голове в то мгновение, когда ты видишь ствол наведенный на тебя, если ты, конечно, сумеешь оказаться быстрее бластерного заряда, - судорожное желание спасти собственную шкуру и подпитывается оно отнюдь не от страха. Что пронеслось в голове лорда, когда он увидел, что живой труп, от которого осталось в лучшем случае его верхняя половина, с кряхтением, на последнем вздохе активирует зажатую в руке гранату? Скорее всего, вопреки любым банальным представлениям о самосохранении, первая мысль была наиболее нецензурна. Вторая осветила замершему в ожидании неизбежного мозгу тот факт, что штурмовик, решивший унести на тот свет вместе с собой и своего убийцу, словно гирляндой обвешан этими гранатами. Подготовился к встрече, не иначе... Или просто всегда бредил идиотской мечтой умереть "красиво". По неизвестной лорду причине, у многих армейцев был пунктик на предмет героической смерти, которую они предпочитали вместо того, чтобы спокойно подохнуть, подбирая свои внутренности. Действительно, интересно почему? Тем не менее, ничто не отменяло того факта, что с секунды на секунду будет большой и крайне несимпатичный кровавый "БУМ". Грозивший, в лучшем случае, отбросить остатки рогатой головы забрака до ближайшего поста Империи. Действовать нужно было быстро, о чем трезвонили переполошившиеся голоса в этой самой рогатой голове. Видимо, не желали потерять столь желанного им слушателя. Самого Зарцеро перспектива стать фаршем также не привлекала. Совсем не привлекала. Яркие краски, вызванные взрывом, в иной раз могли бы и восхитить ситха, но сейчас все происходило слишком быстро. Несмотря на успешно возведенный силовой барьер, он успел ощутить себя чем-то ничтожно маленьким и легким, так высоко и сильно его подбросило, предвещая не самую теплую встречу со скалой чуть поодаль. "Это больно" - подумалось забраку, хотя и самого чувства он еще толком не успел испытать. Да и сомневался, что успеет. Что же он сделал не так? Задание было успешно выполнено. Живых не должно было остаться. Не должно же? В голове никак не укладывалось, где же он допустил ошибку? Почему этот гребанный солдат посмел не сдохнуть сразу же, как только Зарцеро его располосовал, а смиренно дожидался, когда остальные его сотоварищи обгонят его в получении бесплатного билета в один конец? В любом случае, сейчас это было уже не важно. Важным оставался лишь тот факт, что ситх не справился. Слабак. Что-то определенно хрустнуло внутри, после встречи спины и камня, к которому его отбросило. Тело отказалось подчиняться каким-либо приказам, на земле растекалась красная лужа, но не было той самой ожидаемой боли. Только становилось темно перед глазами. Что ж, возможно это и к лучшему, - ему не придется загибаться подобно этим Республиканским мразям, видя самого себя таким же неудачником, агонизирующим от боли и скулящим от бессилия. * * * * * Тьма. Что бы ни говорили, но в ней больше всего правдивости. Она подчиняет тебя, полюбовно делясь обратной стороной любой монеты. А настолько же глубок и многогранен свет? Лорд всегда считал, что он только слепит. Слепящий свет обычно настигает в тот самый момент, когда тьма обволакивает и поглощает, позволяя тебе забыть обо всем. Точнее, не знать обо всем. Не всегда незнание столь неприятно, порой, оно является лучшим коконом, в котором становится приятно прятаться даже самому смелому храбрецу. Но, по непонятному стечению обстоятельств, прятаться в подобном коконе вечно не удалось. Пробуждение Зарцеро было встречено слепящим ярким светом. После были какие-то голоса. Кажется, они звучали взволновано, и забраку было сложно понять почему. Впервые было настолько сложно сфокусировать взгляд, расплывающийся и размытый мир не был привычен, хотя и интересно порой взглянуть на существ, вроде врачей нависших над тобой, которые не имеют четких очертаний и равномерности. Почему-то лорд никак не мог прийти в себя до конца, точнее тело казалось вовсе не его. Своим телом он всегда мог управлять, он чувствовал его, но не сейчас. Это несколько волновало и наводило на мысль о том, что где-то закралась чудовищная ошибка. Ах да. Эта ошибка была сделана ранее. Умирающий солдат, граната, всполох ярких красок, невероятная легкость и тьма. Злость сковала рассудок надежнее любой цепи. На кого? Не столько на себя, сколько на того солдата, отказавшегося подчиниться судьбе сразу и сдохнуть. Почему, зачастую, все настолько выходит из-под контроля? Захотелось покрепче сжать кулаки и ударить. Неважно что, неважно кого, просто позволить тем самым ярости некую долю контроля над собой. Ей очень легко и приятно подчиняться, она, обычно, отлично мотивирует. Только что-то было не так. Как только окружающий мир стал более четким и понятным, Зарцеро сильно пожалел о том, что вообще может видеть. Причиной этого были вовсе не лица врачей, их кипенно-белые халаты испорченные потемневшими пятнами от крови, ни их слова, объясняющие то, что его жизнь поддерживает какая-то глупая машина, ни тот факт, что он упустил пару другую дней своего существования, пролежав здесь в беспамятстве, а то, что он из себя представлял. Обожженный, изодранный, изувеченный кусок мяса. Одна ошибка лишила его и рук и ног. На их месте кривые обрубки. Кардиомонитор будто бы взбесился, выдавая на экране неровные и частые зигзаги, медсестра бросилась успокаивать забрака, крепко стиснувшего зубы и не знающего, стоит ли даже пытаться сдерживать странное желание выплеснуть гул беснующихся внутри эмоций криком. Был ли вообще смысл ему орать? Кто он, нет, что он теперь? Как такое могло произойти с ним? Почему эти "специалисты" не придумали ничего и не спасли его, ведь подобное существование невозможно было назвать спасением... Зарцеро был убежден, что это самая обыкновенная издевка - оставить его, сильного и внушающего врагам страх ситха, таким... Врачи пытались успокоить, объяснить что-то, привлечь внимание лорда, но тот не мог сосредоточиться ни на чем другом, кроме мысли, что они банально смеются над ним, а у него нет возможности заткнуть, нет, порвать их наглые рты, разорвать голову будто бы переспелый плод, изгваздать все вокруг внутренностями этих уродов. Даже не было смысла кричать угрозы, которые он никогда уже не сумеет исполнить. Зарцеро был просто бессилен. Впервые за всю его жизнь, он по-настоящему пожалел, что его вытащили с того света и не дали загнуться там, на поле боя. Время шло теперь гораздо медленнее. Каждый день он слышал одни и те же предложения. Кибернезация была единственным выходом из положения, но он не мог пойти на подобное. Все его естество отторгало идею позволить сделать из себя жестянку. Сколько в нем останется плоти? Дай Сила, четверть. Как можно будет назвать существо, которое осталось собой лишь на четверть? Киборгом? Ни за что. Каждую ночь он видел сны и не хотел просыпаться. Во снах он был целым. Все эти сны слишком уж сильно давили на черепную коробку, потому что стоило ему проснуться, как реальность услужливо предлагала насладиться зрелищем живописных обрубков на месте ног и рук. Лорд Зарцеро никак не мог определить своего отношение к собственному уродству, конечно, не желая верить в то, что это действительно его тело, но и не мог он представить себя спасенным от такого жалкого существования кибернетикой. Его голову посещали любые мысли, но никак не связанные с выше перечисленным. Говорят, смерть - это переход в другую реальность. Жизнь стала напоминать ему промежуток между многочисленными смертями, ведь сон так похож на смерть. День за днем он умирал и оживал вновь и вновь, постепенно свыкаясь с самой идеей смерти. Она переставала пугать его. Тени давно оставили. Первую пару дней они толпились по углам помещения, сохраняя многозначительное молчание. Иногда, одна из них приближалась, надолго нависала над забраком, осматривая его как незнакомую диковинку, не узнавала и уходила прочь. Изредка он слышал честное и правдивое слово " Слаб ", тихим шелестом звучавшее из углов. А в один день, Зарцеро проснулся и понял, что они ушли. Исчезли, испарились, бросили его. Сложно было их в этом винить. Слабые, ненужные и сломанные вещи выкидывают. Он не знал, сколько прошло времени с того момента, как он впервые пришел в себя. Просто потерял счет времени. Дни были слишком похожи друг на друга. Все начиналось с разочарования, что явь не есть сон, потом приходил доктор, в очередной раз проверял состояние машины, поддерживающей жизненные функции, и вновь предлагал кибернезацию, слышал очередной отказ и с чувством выполненного долга уходил. Иногда вместе с ним заходила медсестра. Она была тви'леком и казалась Зарку чрезвычайно уродливой. Весь ее облик был ему противен, но еще больше его раздражало то, с каким искренним сочувствием и жалостью она позволяла себе смотреть на него. Лорд старался просто не замечать эту тви'лечку. Возможно, Зарцеро еще долго бы все это терпел и просто не думал о происходящем, с волнением дожидаясь объятий сновидений, но... Откуда Кетту могла узнать, где он был и зачем врач согласился позволить ей связаться с забраком по голографической связи, Зарк упорно не понимал. Конечно, он был рад увидеть колдунью, и это, в начале, казалось бы, согрело и заставило его слабо улыбнуться, но недолгой была радость. Улыбка стерлась с его лица также быстро, как и появилась. Она тоже смотрела на него с жалостью. Более того, Кетту вздрогнула, только завидев то, что он из себя представлял. Испугалась. Кажется, вся та боль, которую он ощущал просто из-за повреждений тела, резко показалась ему несущественной, по сравнению с той, что за какие-то секунды разразилась внутри. Должно быть, что-то разорвалось там, внутри, чуть выше сердца. Стало совсем не по себе. Зарцеро не нашел в себе сил ответить ни на один вопрос, ни даже поприветствовать. Последующие дни стали совсем пусты. Лорду не хотелось ни о чем думать, он не хотел, да и, собственно, не видел сны. Перестал отвечать на какие-либо вопросы и все больше напоминал тот самый бесполезный кусок мяса, которым себя и видел с самого начала. Навряд ли кто-либо мог предположить, что лорд Зарцеро способен сдаться, но так оно и было. Должно быть, сравнение прозвучит особенно жестоко, но - он просто опустил руки. Доктор же не хотел сдаваться, подобно своему пациенту и однажды его голову посетила идея попросить существенной помощи в уговорах лорда, у того, кто, похоже, действительно имел на него влияние. Кетту, пожалуй, была единственным оставшимся козырем в рукаве. Очередная голографическая связь началась похоже на первую. Забрачка что-то говорила, старалась улыбаться, а Зарцеро молчал. Признаться, он не слушал ее. Смотрел на голубое подрагивающее изображение и не растрачивал себя на попытки услышать что-либо. Он всегда думал, смотря на нее, что Кетту очень хрупкая и ей обязательно нужна защита. Лорду хотелось быть для нее опорой и щитом, быть сильным, чтобы уберечь ту, которой он дорожил, от всего света. Сейчас же... А что сейчас? Жалость забрачки не могла не ранить. Ее слова, уговаривающие дать согласие на вживление в него кучи кибернетики, не имели никакого значения. Искусственно-теплая улыбка тоже. Только взгляд, который был обращен на него, мог что-то значить. Ситх был благодарен, что хотя бы его она не пыталась скрыть так же, как отвращение и дрожь, пробивавшие девушку от одного только вида того, что он из себя представлял. И, в тоже время, он никогда бы не хотел, чтобы она смотрела на него именно так. Зарк ненадолго прикрыл глаза, задумавшись о чем-то своем, не имеющим ничего общего с сутью монолога Кетту. Да, кажется, он принял решение. - Хорошо, - Зарцеро не сумел узнать собственного голоса. Скрипучий, едва различимый и непонятный звук, вместо того, что он сам привык слышать, произнося слова. - Я согласен. Девушка облегченно выдохнула. Голограмма чуть вздрогнула. Она начала что-то говорить, кажется, про то, насколько она рада и поддерживает его решение, благодарна и что-то еще... Зарк выдавил из себя улыбку в ответ. После голокоммуникатор пискнул и выключился. Сеанс связи был завершен. Возможно, доктор и не предполагал, что его присутствие, а точнее попытка подглядеть и подслушать происходящее, не было незамеченным. Лорд тихо вздохнул и подозвал его к себе. Врач же выглядел достаточно довольным. Интересно, чему он радовался? Тому, что ему достанется больше сложной работы? Или тому, что койка наконец-то освободиться и сюда можно будет положить другого пациента? Лорд выдержал недолгую паузу, прежде чем, стараясь все также непривычно ему улыбаться, спросил: - Скажи, док, ты же исполнишь любую мою просьбу? - Конечно-конечно. Что угодно, мой лорд, - медик начал распинаться, обещая, что примет во внимания любые пожелания забрака и проведет установку имплантов и протезов в лучшем виде, что, почему-то лишь вызвало у Зарцеро ироничную усмешку. - Отлично. - Так чего вы желаете, мой лорд? Ситх ненадолго замолчал, прислушиваясь. Единственное музыкально сопровождение на протяжении всего времени, что он провел здесь, было тихим и ритмичным писком аппаратуры за спиной. В какой-то момент, это попискивание по-настоящему напоминало определенную мелодию, но очень уж доставало. Странно. Глаза как-то щипало. Лорд невольно зажмурился, чуть скривившись. За спиной раздался очередной писк. Зарцеро повернулся в сторону доктора, криво усмехаясь и думая, что давно не чувствовал ничего подобного и уж точно не хочет, чтобы и дальше в уголках глаз скапливалась влага. - Отключи эту машину. После того, как раздражающий писк прекратился, а машина отключилась, лорду стало гораздо легче. Все, наконец-то, закончилось. Стремительно отказывали все чувства, глаза смыкались. Оставалась только тьма и... * * * * * Слепящий свет. Рывок. Женский крик. Кровавая пелена перед глазами. Сжигающая изнутри ненависть. Боль, пронзающая тело из-за любой попытки двинуться. Неустойчивость. Падение, которое было чем-то смягчено. Руки нащупывают что-то мягкое и сжимают. Сильнее, еще сильнее. Хрип. Хруст. Перед глазами все плывет. Сложно находиться в сознании, но нельзя дать слабину. Нельзя. Голова тяжелая. Стряхнуть с себя остатки сна. Впиться когтями в мягкую податливость под руками. Распрямить спину. Сесть. О Сила, как же все болит. Относительно сфокусировавшийся взгляд устремился вниз. Тви'лечка. Ее шея разорвана. Глаза застыли, по щекам скатываются слезы, лицо искаженно застывшей гримасой боли. Лорд сильнее сжимает ладони, позволяя когтям погрузиться в плоть еще глубже. Кровь быстро растекается приятной глазу алой лужицей. Ситх с удовольствием наблюдал за тем, насколько легко получается рвать мясо, как маленькие кусочки этого мяса забиваются под когти. Пальцы нащупывают позвонки, мягко оглаживают их. Зарцеро наклоняется, очерчивает кончиком языка края зияющей раны. Теням это нравится. Они подталкивают, их шепот в голове соблазняет сильнее, чем один только вид мягкой и такой свежей плоти. Впивается зубами в кусок, но не успевает толком распробовать. Звук упавшего на пол металлического предмета отвлекает. Зарк откусывает мясо, толком не прожевав, глотает и быстрым движением языка облизывает губы. Поиск источника звука был недолгим, - упал небольшой железный поднос с инструментами. Точнее, его выронили из рук. Забрак усмехается. Его и теней всегда забавляло то, с каким ужасом смотрят на вполне нормальные вещи те, кто невольно становятся наблюдателями. - Что-то не так, док? - тихо спрашивает лорд, поднимаясь на ноги. Ситх чуть пошатнулся, но быстро нашел руками опору, ухватившись за край небольшого стола возле койки. Врач продолжал стоять столбом, и широко раскрыв глаза пялиться на тело медсестры, лежащее на полу. - Док. Меня смущает твое состояние, такое чувство, что ты забыл как говорить, - продолжил забрак, чуть хмурясь и с волнением посмотрел на замершего человека. - Все в порядке? Что-то случилось? - В-все х-х-хорошо, м-мой лорд. - Сдавленно пролепетал медик в ответ, переводя перепуганный взгляд на ситха. Лорд неодобрительно прицокнул языком, подходя ближе. Постепенно, телом управлять становилось гораздо легче и боль отступала. Положив руку на плечо человека, он участливо заглянул ему в глаза: - Ты уверен, док? Неважно выглядишь. Бледный какой-то, - склонив голову на бок, Зарцеро осмотрел доктора с ног до головы и добавил. - Дрожишь весь. Я бы посоветовал тебе взять выходной. На этом, услышав в ответ очередное не особо понятное блеяние, ситх решил оставить человека в покое и осмотрелся. На сей раз предметом его интереса стала одежда, найти которую было не так уж и сложно, так как она была сложена на стуле, стоящем в углу помещения. Части доспеха были обнаружены в шкафчике неподалеку. Ну как, одежда. То, что от нее осталось. Благо, хотя бы штаны не особо пострадали. Уже закрепляя на руках наручи, насвистывая себе под нос незатейливую мелодию, забрак обернулся обратно к человеку, прикидывая, способен ли он поддержать какой-либо диалог. Навряд ли. Какая жалость. Иногда, бывают такие сны, о которых очень уж хочется рассказать, описывая все в красках, а после придушить слушателя, чтобы тот унес с собой в могилу все воспоминания о сне. Зарка чуть передернуло. Присниться же такое. Главное, настолько все реалистичным казалось, таким...правдивым. Лорд хрипло рассмеялся, не обращая внимания на то, какой взгляд в его адрес был вызван этим смехом. Ему было одновременно и смешно, и как-то не по себе из-за того, что даже тени, и те перешептывались, обсуждая увиденное Зарцеро во сне. Вся эта нелепая ситуация, произошедшая там, просто не могла бы случиться с ним в реальности. Не могла же?.. Если сомнение единожды зародиться, его уже не искоренить. Отсмеявшись, забрак внутренне напрягся. Конечно же, он не может и не должен стать бесполезным и слабым. Даже тени были согласны с ним, подбадривая и предлагая немного развлечься, живописно подбрасывая картины того, как он мог бы украсить внутренностями доктора и трупа на полу все это скучное пространство вокруг. "А что? Неплохая, наверное, идея была", - думал Зарцеро спустя полчаса, выслушивающий неимоверно скучную диагностику, проводимую медицинским дроидом.