Семь раз отмерь

Из коридора доносился какой-то странный шум, и спускавшаяся по лестнице Роуз ускорила шаг. Конечно, Сочельники в Норе, да и любые семейные сборища в Норе, всегда проходили шумно, но именно поэтому гомон, смех и бесконечный гул голосов сливались в привычный фон, на который с течением времени перестаешь обращать внимание. А тут на этом фоне «зазвучало» нечто другое, будто в ровный гитарный перебор вдруг вклинились барабаны. Роуз повернула за угол и тут же поняла, в чем дело. Можно было заранее догадаться, право слово. Прямо перед дверями кухни спорили Молли и Люси, и от них уже без всяких палочек разлетались красные и желтые искры. — А я говорю, она выберет меня! Меня ведь в этом году даже в команду взяли! — В запас! И вообще, квиддич не считается! Она выберет меня. Я по зельеварению лучшая на всей параллели! А это самый сложный предмет. — И самый бесполезный! Что это за магический предмет, если для него не нужна волшебная палочка? — Я обязательно передам это профессору Лонгботтому. — Да что ты понимаешь?! Гербология — это для души. Бабушка выберет меня, потому что у меня большие успехи в трансфигурации. — То-то черепаху, которую ты пыталась превратить в чайник, расколдовывали аж в отделе тайн! — Ты мне это до старости припоминать будешь?! Это когда было! Роуз вложила два пальца в рот и громко свистнула. — Девочки, брейк! Шли бы вы уже к бабушке, и пусть она сама выберет. Молли и Люси дружно насупились, но хотя бы замолчали. Кажется, процесс выяснения увлекал их намного больше, чем, собственно, сам результат. Каждый Сочельник бабушка Молли доверяла одной из внучек — той, что лучше всех успевала в учебе, — левитировать из шкафа на стол традиционный ирландский рождественский кекс. Обычай этот родился в тот год, когда в ответ на будничное бабушкино: «Дорогая, достань, пожалуйста, кекс из шкафа», — Молли и Люси наперегонки бросились вперед со скоростью хорошо пущенных бладжеров, сбили с ног Виктуар и расколотили себе лбы о дверцы. Тогда они все («младшие», как говорил дедушка) даже в Хогвартс еще не ходили, и колдовать им вроде как было нельзя, но в их семье никогда не обращали внимания на правила, хотя Роуз, подражая матери, эту точку зрения не разделяла. Нарушать правила можно и нужно, но только ради чего-то важного. А не из-за такой ерунды! — Все, идите уже! — настойчиво повторила Роуз. И поспешно добавила: — Я с вами не пойду, не беспокойтесь. Я не претендую. Молли и Люси немедленно прекратили сверлить друг друга грозными взглядами и, как это обычно с ними и бывало, при малейшем признаке опасности объединились против общей угрозы. — Да кто бы сомневался! — выпалили они хором. — Я вообще-то лучшая ученица по итогам прошлого года, — обиделась Роуз. И тут же поняла, что совершила большую ошибку: от Молли снова полетели искры. Пришлось поспешно менять тему. — Кстати, а где Рокси? Та в последнее несколько лет присоединялась к этому рождественскому развлечению. Вообще, Роуз подозревала, что из всех участвующих в соревновании девчонок бабушка выбирала просто по очереди, благо учились все трое примерно одинаково. И если это так, то в нынешнем году очередь была как раз ее. Молли и Люси переглянулись и резко сорвались с места. Роуз пока ничего не понимала, но автоматически бросилась за ними — и оказалась в дверях гостиной как раз вовремя, чтобы увидеть, как Рокси с удивительно самодовольной улыбкой на лице торжественно опускает рождественский кекс на отведенное ему место на накрытом столе. — А, девочки, вот вы где! — воскликнула бабушка. — А у нас уже почти все готово. Рокси полчаса назад пришла на кухню и попросила поторопиться, потому что умирает с голоду, бедняжка. «Умирающая с голоду бедняжка» за спиной бабушки возвела глаза к потолку и послала кексу вожделеющий взгляд, говорящий: «Нам не суждено быть вместе». Прошлым летом она вдруг села на строгую диету и не делала себе послаблений даже в праздники. Что служило темой постоянных двусторонних насмешек между ней и пышками Молли и Люси. — Ты… Ты! Ах ты… слизеринка! — И горжусь этим! — отпарировала Рокси. Утащивший со стола очередное (судя по состоянию блюда, уже десятое) канапе Альбус ей подмигнул и показал большой палец. — Как говорит наш староста, — менторским тоном сообщила Рокси, — пока семь раз отмеришь, другие уже отрежут. Подавленные глубиной мысли, Молли и Люси растерянно замолчали. Альбус поперхнулся и закашлялся. Роуз же пробормотала себе под нос: — Возможно, я чего-то не понимаю в этой жизни, но, по-моему, звучит очень по-гриффиндорски.

Конец