Холодно. Очень холодно.

Зябкий вечер заставлял плотнее кутаться в мех зимней накидки. Бывший лорд Аньдин сидел в небольшой комнате при свечах. Кисть неспешно плыла по бумаге, а он то и дело поглядывал на заходящее солнце. Вот и всё. Со всем было покончено. Три мира объединились в один. Бесконечная Бездна открылась над хребтом Цанцюн. Сколько было жертв. Всё горело, а кровь лилась рекой. Все погибли. А кого не добили, на тех ведётся охота. Их всех ждёт конец. Сейчас они, должно быть, в бегах. Но Шан Цинхуа знает — им не убежать. Мощь нового императора и его жажда мести... Заклинатель делает глоток горячего чая. Сожалеет ли он о том, что предал свою школу? Что помог уничтожить? А сожалели ли они? Когда принижали пик Аньдин. Шан Цинхуа работал, забыв о сне. Но ничего не окупилось. Эти унижения, обвинения в бесполезности, никчемности. Однажды, во время спора, Шэнь Цинцю замахнулся на него. А что мог лорд Аньдин тогда? Тихо вскрикнуть, накрыв голову руками. Рефлексы. Его высмеяли. Просто подняли на смех. Он помнит. А уважаемый Глава школы что? А он лишь тяжело вздохнул, накрыв глаза рукой! Шан Цинхуа помнит. Помнит всё. Это была месть. А была ли это месть... Мобэй Цзюнь. Он часто бил Шан Цинхуа. Но вот уже месяц прошел с того момента, как пал хребет Цанцюн. Шан Цинхуа ни разу так и не ударили. Все синяки успели сойти с кожи. Давно он не чувствовал себя так хорошо физически. Он уже забыл, как приятно глядеть в зеркало и не видеть на себе увечий. Сегодня снежный король сказал зайти к нему после заката. Допивая свой чай, Шан Цинхуа подхватывает несколько свитков и идёт к тронному залу. Мимо проходили высокие демоны. Но они давно перестали пугать. Шан Цинхуа сошел почти за своего. Мобэй Цзюнь сказал, что хотел бы поговорить о том, что заклинатель сделал для уничтожения школы. Это... Хах. Это даже воодушевило. Почти два десятка лет он служит Мобэй Цзюню. Может, его наконец похвалят? Хоть немного... Он ведь заслужил это честным трудом. — Ваше Величество. К Вам Шан Цинхуа. И двери в ледяной зал медленно отворились. Мобэй Цзюнь кивнул в сторону и к заклинателю подошел демон. Передав ему свитки, Шан Цинхуа прошел вперёд. Складывая руки в вежливом жесте, он кланяется, произнося: — Ваше Величество. Вы хотели меня видеть. — Выпрямись, — обыденно ледяным тоном произносит демон. И Шан Цинхуа послушно подчиняется. Этот тон уже давно перестал пугать. Заклинатель привык. Снежный демон медленно поднимается и идёт к Шан Цинхуа. Сглотнув быстро накопившуюся слюну, заклинатель сжался, но остался ровно стоять. Нельзя убегать, нельзя отступать. Это разозлит демона сильнее. Это то, что знает Цинхуа о побоях. То, чего делать нельзя. Заложив руки за спину, он ждал. Его... Его же не станут снова бить..? Стук небольшого каблука эхом разносился по залу. Ближе и ближе. И вот демон оказался совсем рядом. Буквально в шаге от заклинателя. На его фоне Шан Цинхуа казался ничтожно мал. Спокойное лицо, прямая спина. Он остался непоколебим. Рука демона медленно поднимается. Шан Цинхуа смотрит на неё, предвещая новый удар. Однако рука медленно опустилась на его щёку, мягко оглаживая. Заклинатель вздрогнул и застыл. Он ошарашенно смотрел на ледяного демона. Что он делает..? По коже медленно расходится холод и демон убирает руку. Он холодно смотрит на растерянного Шан Цинхуа. Но после заклинатель понимает. Что-то не так. Холод не проходит. Напротив, становится холоднее. Но почему? Это вызвало сильную тревогу. — В... Ваше Величество..? — дрожащим голосом позвал Цинхуа. — Школа уничтожена. От тебя больше нет пользы. Не нужен. Земля ускользнула из-под ног, а сердце пропустило удар. Шокированный Шан Цинхуа упал на колени. — Н-нет, постойте! — взмолился заклинатель, в отчаянии хватаясь за подол, — я не бесполезен! Я ещё пригожусь, молю! Я- Договорить ему не дали. — Ай! Речь прервал пинок в живот. Он ужасной боли, Шан Цинхуа согнулся напополам, застонав. Но не отпустил. — М... Молю Вас... Я- Пинок. Сразу три. Закричав от боли, заклинатель свернулся на земле. Удары были беспощадны. Не оставили шансов так же держаться за чужую мантию. По щекам густо покатились слёзы. Его трясло. «Я не хочу умирать... Молю...» Но вслух он более не мог говорить. Горло сковало льдом, затыкая его. А демон стоял над ним. И смотрел. Шан Цинхуа по настоящему ненавидел его. Каждую ночь, зализывая новые раны, он проклинал Мобэй Цзюня и весь его род. Холодно. Очень холодно... Он медленно замерзает прямо изнутри, бледнея на глазах. Свернувшись калачиком, Цинхуа дышал всё тише. В глазах мутнело. Так холодно, что он уже не чувствует ничего. Ни рук, ни ног. Ни боли. Просто смертельный холод. Последний вдох. Глаза тускнеют. Мобэй Цзюнь ждал. Долго ждал. Но Шан Цинхуа больше не выдохнул. Бывший лорд пика Аньдин так и не успел понять, сожалеет ли, что предал свою школу.