Записки из прошлого

Пейзажи расплывались в пятна перед глазами: серовато-грязное, мигающе-белое, неоновые каракули-вывески, одинаковые люди в куртках и шапках. Из меланхолии Техноблейда вытаскивал лишь потрескивающий в мелодии старинный граммофон. В последний раз, когда Техно бывал на зелёных закоулках улиц, листья на деревьях всё ещё были: желтоватые, оранжевые, а порой и вовсе алые, но вид из окна снятой комнатушки казался мёртвым и опустевшим. Солнце постепенно садилось, окрашивая небосвод напоследок приятным карамельным оттенком. Милый голосок девушки из радио-коробочки рассказывал какие-то малозначительные новости: новые законы, ужасное и душераздирающее убийство в центре города. Пожилую пару пенсионеров нашли с масками и трубками – они надышались окисью углерода. Убийц не удалось вычислить. Техноблейд никак не мог отыскать подобающее объявление о продаже дома: либо слишком дорогая цена, либо пугающе-ужасный вид. Отыскав выпечку в своём рюкзаке, он распаковал её, сперва принюхиваясь. Резкий аромат ванили, а уже после – плавный запах шоколада. С каждым укусом ощущалось, как тёплая пелена спокойствия расстилается внутри, словно было нечто волшебное в этой булочке, что одновременно и утоляло голод, и унимало панику. Очередной мученический вздох и следующая страница с объявлениями. Взору Техно предстало заявление о продаже однокомнатного дома, прямиком подле нужного учебного заведения. Пролистнув фотографии здания, Блейд пытался вчитываться в каждое слово описания, но не понимал ровным счётом ничего, что там было написано, словно в один миг утратил возможность осознавать прочитанное. – Спокойно, – Техноблейд обращался к кому-то, и в то же время вроде как к себе, – нужно лишь удостовериться, что этот выбор не будет ошибочным, – он знал, что ежели сейчас потратит деньги на приобретение этого дома и пожалеет, иного выбора не будет, денег попросту нет. И вроде как не было здесь изъянов: приемлемая цена, точное да без излишек восхвалений описание всех плюсов и недочётов. «Слушай свой разум...» – чьи-то слова были упакованы в его мысли, но он четко знал, что они принадлежат не ему. – Здравстуйте? Вас приветствует Уилбур Сут! Вы обратились по объявлению? – туманный звон в голове был вычищен словами из трубки. Когда Техноблейд успел набрать владельца? Стыд за «необдуманное» действие накатами впивался в глотку и заставлял ответить, – Да, здравствуйте, я хотел бы купить ваш дом, – на удивление самому Техноблейду, он не чувствовал совершения ошибки, наоборот, с каждой секундой он чувствовал себя уверенней, спокойней. И неясно, виной ли сему умиротворённый да лишённый сухости голос Уилбура, который, кажется, рассказывает ему какие-то не очень важные ньюансы, либо же сменившаяся мелодия, что будто нитями обвивала бушующее неспокойство и душила, отдавась красными всплесками-бликами на глазах. Разговор длился не долго, ну или Техно так почудилось, что в общем и целом не весило и грамма на весах важности настоящих дел. Техноблейд медленно поднялся со своего места и вышел на холодный и, по всей видимости, не отапливаемвый балкон, с выдохом встречая очередную молчаливую ночь. Ночь была поистине удивительной: тысячи мигающих звезд-мотыльков, проносящиеся машины с ярким, словно леденцы, блеском от фар, воодущевлённые люди со стаканчиками кофе, из которых вырывался сладкий кофейный аромат, бледнолицая луна указывала путь и окутывала город ночным туманом. Завтрашний день определённо обещает нести в себе яркую насыщенность и мнимое спокойствие, за балансом которых так упёрто старается уследить Техно. Где-то на крыше сидит всё ещё мокрый после недавнего дождя ворон, гордый, чистый и носящий выделяюще-изумрудный оттенок глаз, смоляные перья клювом обчищаются от мусоринок. Больше мыслей в голове не было, а посему Блейд наконец-то ткнулся лбом в стекло. Зрение наконец-то вернулось в норму после принятого успокоительного, поэтому он просто наслаждался проплывающим мимо пейзажем. Всё это убаюкивало и побуждало ко сну, поэтому он предпочёл вернуться в комнату и хотя бы немного вздремнуть.

***

Техноблейд лежал под утренним сиянием солнца и аккуратно массировал большими пальцами виски. Сначала по часовой стрелке, а затем медленно против. Когда он блаженно открыл глаза, принялся растирать центр лба. Горечавково-синяя тьма, словно с томным придыханием вишнёвых туч, что сгущались над блестящими, как стекло, домами, отступала от города. В некоторых районах облаков срывался мелкий дождь, что походил на снег. Вечер в сию ночь бушевал: он задирал железные подоконники, а затем срывал их и разбрасывал в стороны, словно кучу ненужных бумаг; зевакам на головы падали последние золотисто-берёзовые листья вперемешку с ветками и мусором. Ноябрь обозначил не только увядание природы, но и начало холодов: то, как погибали в стуже деревья и животные, как угасали радостные лица проходящих мимо, как лёгкая одежда сменялась более тёплой – всё это осталось незамеченным. Кислая прохлада коснулась трущоб: неспособность оплатить счета с баснословными суммами за тепло расставила всё на свои места. Воду включали лишь на несколько часов вечером, а батареи с несколькими слоями краски и бумагой между «рёбер» стали горькими свидетелями бедности. Обстановка в хостеле лишь подталкивала Техно побыстрее смыться отсюда и не оставить даже следа своего нахождения здесь. Рецепторов тут же коснулась сырость и гнилость, разноцветная плесень сосредоточилась в стыках между потолком и стенами, конденсат предательски впивался в резиновые тапочки. Техноблейд поднялся с скрипящей кровати и медленно потянулся, заставляя затёкшие за ночь мышцы и суставы щёлкать в утреннем пробуждении. Общий душ в подвале был испытанием не для слабых: небольшие железные перегородки и шесть кранов – никакого личного пространства и удобств. Вода сперва текла ржавая и с ужасным металлическим запахом, отчего приходилось стоять несколько секунд, дабы дождаться хотя бы мутно-белой жидкости, что отдалённо походила на то, что люди обычно зовут «водой». К обеду Техноблейд уже был готов к поездке и осмотру дома. Он уже собрал вещи и прибрал за собой, ведь понимал, что оставаться он здесь не хочет, не в силах. Куда лучшими условиями являлся даже тот полусгнивший на вид домик, почти всецело отрезанный от цивилизации. Возвращаться в снимаемую комнату не хотелось, даже запах, к которому можно было привыкнуть, дарил рвотные позывы и желание унести ноги на улицу, подальше оттуда, лишь бы вновь не почувствовать «ароматы» хостела и не узреть серую комнатушку, украшениями которой являлись гниль да плесень. Присев на небольшую лавочку автобусной остановки, Техно почувствовал себя живым. Два тяжёлых вдоха, и автобус уже стоял напротив; два свободных выдоха, и Техноблейд сидел на уютно-мягком кресле.