roommates

Кэйа сонно плетётся из спальни на кухню, распуская спутанные волосы из растрепавшегося пучка. Обычно, он спит не меньше восьми часов в сутки, предпочитая здоровый сон постоянному недосыпу, но сегодня он лёг поздно из-за горы заданий в универе, которые он благополучно откладывал на потом. От этого теперь был очень несобранный и вялый с самого пробуждения. Ко всему прочему, сейчас совсем не внезапно начала подкрадываться сессия и подготовка к рождеству, а Кэйа не распиздяй вообще-то, чтобы к этому не готовиться. Ну как, относительно, может быть, он тот ещё балбес, но в повседневной жизни это особо не мешает. На кухне уже сидел Альбедо с не менее растрепанным видом. Альбериху даже спрашивать не нужно чтобы понять, что его сосед в очередной раз не спал. Здесь они были абсолютными противоположностями. Альбедо делал все сразу, а то и наперёд, нагружал себя дополнительной работой, при этом обрекал свое здоровье на огромные проблемы. Он часто засыпал на парах, за рабочим столом, сидя в автобусе или в вечерней кофейне и библиотеке из-за банальной потребности хоть какого-то сна. Даже сомнительного. Но он все равно уперто продолжал заниматься делами целыми сутками напролёт, тратя какие-то жалкие пять часов в неделю на такую, казалось бы, ненужную вещь для него, как сон. —Доброе утро, — ещё хрипловатым голосом тянет Кэйа парню, подходя к плите. Альбедо вздрагивает. Он, вероятно, не заметил соседа за своими занятиями в ноутбуке, увлечённо печатая там что-то. Его очки сползли на переносицу, под глазами мешки росли в геометрической прогрессии, а глаза уже явно не хотели держаться открытыми. Он невольно кусал кончики пальцев, чтобы не клевать носом над клавиатурой, но помогало это, естественно, слабо. Кэйа оглядывает стол. Конспекты, доклады, учебники и бумажные, и электронные. А еще банки энергетиков и кружки, оставленные после кофе. Ничего нового. —Перестань себя мучить, — вздыхает синеволосый, опуская турку с кофе на плиту. Да, кофе он варил отменный, ведь просто до ужаса как не переносил растворимый. А вот его сосед не ограничивал себя в этой гадости. Окончательно отучить и его от него не получилось, ведь он постоянно нуждается в кофеине, а Кэйа, как порядочный, соблюдает режим дня и постоянно не может ему готовить. Приходится пить по вкусу отвратительный после кэйиных творений растворимый кофе и не жаловаться. А что? Сам виноват. —Я держу всё под контролем, — отвечает блондин развязно и спустя пару секунд его голова почти падает на скрещённые на столе руки, — Наверно… Кэйа осуждающе качает головой, разливая готовый кофе из турки по чашкам. Альбедо как-то заметно оживает, учуяв приятный аромат, и Альберих невольно улыбается. Он ставит кружку перед ним, под недовольное бурчание закрывает ноутбук, откладывая его в сторону вместе со всеми записями, а сам садится напротив. —Альбедо, — серьёзно произносит он, уставившись на него открытым глазом, — Пять часов сна. В день. Пожалуйста. Альбедо недовольно фырчит, хмурит носик, делая вид, что не слышал просьбы. Но эта просьба на удивление срабатывает и не остаётся проигнорированной. Уже с сегодняшнего дня он видит, как Альбедо копошится ночью в своей комнате, разбирая место для сна и ложится примерно в одно с ним время. От этого на душе легче. На самом деле, они сблизились достаточно быстро после начала сожительства. Изначально Кэйа не надеялся на то, что снимать квартиру с кем-то будет хорошей идеей даже после рекомендаций Альбедо, как самого спокойного и тихого человека в мире от Итэра и Эолы. Он даже подумать не мог насколько они будут правы в своих словах. В первые две недели, за исключением первой встречи и заселения, Альбедо даже не говорил с ним почти, закрываясь в своей комнате и уходя очень рано утром. У них хорошая слышимость в квартире, поэтому настолько гробовая тишина за стенкой пугала и Альберих невольно напридумывал себе всякого, начиная от того, что Альбедо через окно уходит куда-то ночью, заканчивая самым разным наитупейшим бредом после просмотра ужастиков. Это нагнетало. Кэйа общительный и соглашаясь снимать квартиру с кем-то, он надеялся на хотя бы какое-то совместное провождение вечеров, а тут это. Конечно, врываться к нему в комнату и нарушать личное пространство он совсем не хотел, но спустя время у Кэйи удалось расположить не социального юношу к себе, написав ему в мессенджер приглашение в свою комнату на просмотр сериала с пиццей и роллами. Дни шли, Альбедо становился все более открытым. Перестал прятать зарисовки, стал не скрываясь делать наброски, когда Кэйа с утра привычно стоял с чашкой в руках. Ему нравилось рисовать Кэйю, в особенности его руки. Они были просто восхитительными. Альберих в свою очередь не смел отказывать и любил постоять подольше в одной позе, чтобы Альбедо успел запечатлеть все, что ему необходимо. И все бы хорошо, так продолжалось неделю, две, месяц. И на их уже второй месяц проживания вместе Альбедо начал замечать, что залипает. Вполне привычное утреннее действие внезапно открывало путь воображению, и вот, он смотрит на пальцы, сжимающие в руках кружку с только приготовленным напитком, кусает кончик карандаша, пока думает о том как хорошо эти руки смотрелись бы на его бёдрах. Как гладили бы по плечам, тазобедренным косточкам и губам заместо дурацкой старой потрёпанной книги очередным совместным вечером за заданиями. Честно, он даже не пытается отогнать об этом мысли. Решает смириться, не без внутреннего стыда чаще проводит время с соседом, наблюдая как он разглаживает пальцами страницы учебника, поддевая уголок бумаги ногтем; как поджимает губы, когда что-то по заданию идёт не так и хмурится. Блондин рисует его, любуется. Отдаётся в руки новоиспеченной слабости. Какое-то время спустя Альбедо параноически начинает думать о том, что Кэйа догадывается о его не самых (читать как: самых не) чистых мыслях и фантазиях. Потому что мимолётно касается его там, где не касался никто и бесконечно хорошо флиртует. Альбедо хочется выть и лезть на стену. А Кэйа ничего не замечает. Сессия занимает всю его окрашенную в синий голову, не давая увидеть даже малейшие изменения в поведении блондина. Нуждается в касаниях в тяжёлый период как никогда раньше, от этого тактильность проявляет чаще обычного. Это не кажется ему чем-то сверхъестественным. Общается Кэйа так же, как прежде, хоть и давно смотрит на парня с явным интересом. И молчит. Как партизан молчит, упрямо наблюдая только со стороны. Он был уверен, что блондин влюблен в свою бывшую соседку, с которой некоторое время назад делил комнату в общежитии. С Кэйей Альбедо комфортно. Он не нарушает личные границы, предварительно пишет в чат и стучит, если ему нужно зайти к нему, слушает музыку исключительно в наушниках и безумно вкусно готовит. Ещё он читает интересные для обсуждений книги, позволяет рисовать и фоткать его в любую удобную минуту. Альбедо в их совместном проживании к собственному удивлению устраивает практически всё. Исключением выходит просто катастрофически ужасная слышимость в их квартире. Хотя, скорее даже, она была как раз-таки наоборот — слишком, блять, хорошей. Стоило тихо чихнуть в углу своей комнаты, как он слышал в ответ из чужой комнаты спокойный голос Кэйи с пожеланием не болеть. Сначала как-то даже забавляло, но время шло и хотелось банально расслабиться, подрочить и отпустить все негативные эмоции. И тут возникала ещё одна проблема — Альбедо громкий, а стены все еще тонкие. Поэтому в плане эмоциональной разгрузки в общежитии было проще. Их с Люмин комнаты были раздельные, в самом конце последнего этажа общежития. У них хороший университет, поэтому и условия в общаге были неплохими: плотные, не картонные стены из-за этого то, что происходит в их квартирке на этаже слышно не было, а сама девушка частенько, если не постоянно, зависала со своими друзьями и на работе. Приходила поздно, уходила рано и бывала дома очень редко. У Альбедо было куча возможностей отпустить себя как полагается и там где ему хотелось, не стесняясь стонать в голос. Здесь же они постоянно дома в одно время, приходят вымученные с учебы и расслабиться полностью никак не выходит. Он честно заглушает собственные стоны ладонью и включённой водой в душе, но все равно кажется себе чертовски шумным, а Кэйа просто не подаёт вида, даже если слышит его почти каждый вечер. Он быстро принимает душ после блондина и возвращается в спальню. Его никогда и нигде не слышно. И Альбедо думает, что это издержки жизни в большой семье. Отсутствие взаимодействий с собственным телом, напряженность в учебе и ко всему прочему сильное влечение к Кэйе берёт своё. Поэтому в очередной вечер в едва различимом лепете и стонах блондина из ванны, Альберих слышит знакомый набор букв, а потом до уха доходит уже чуть более чёткое собственное имя. Мысли о влюбленности Альбедо в Люмин почти моментально покидают его голову, зато вместо них поселяется небольшое непонимание что ему стоит делать и как себя теперь сдерживать. И стоит ли это делать вообще? Он находил Альбедо привлекательным, даже очень. Он изящный, это общеизвестный факт. На него смотрят буквально все: и девушки, и парни. Он ведёт себя отстранённо и холодно по отношению к другим, зато близких одаривает своей самой искренней улыбкой. Кэйа с недавних времён входил в этот круг, однако его улыбку видел намного чаще остальных, и это заставляло почувствовать себя немножко особенным и одаренным чем-то точно свыше. Потому что Альбедо был ангелом, не иначе. Хотелось официально называть его своим и касаться-касаться-касаться везде, ловить от этого чужие мурашки на коже губами и бесконечно целовать его губы. Но продолжал упрямо делать вид, что не слышит отчаянное хныканье и скулёж собственного имени на пике чужого удовольствия за дверью ванны. Дилюк и Венти, чьи мозги уже были проеты огромной ложкой с постоянными тирадами синеволосого о том как же сильно и бесповоротно он влюблен, искренне не понимали его бездействия и не упускали возможности назвать его придурком. Альбедо, как уже говорилось, далеко не серая мышка, а довольно популярен и медлительность Кэйи не оправдывало буквально ничего из того, что он перечислял. Рождественские каникулы подобрались как-то слишком неожиданно, как и просьба мамы приехать к ним чтобы помочь с делами по дому. Поэтому он решает оставить Альбедо наедине со своими мыслями и фантазиями, обещая вернуться к празднику и провести его с ним. Альбедо же не упускает возможности, пользуясь этим в полной мере, и отпускает себя на следующий вечер. Он громко стонет в голос прямо в гостиной, когда входная дверь открывается. Кэйа замирает на пороге, слыша происходящее в комнате и ощутимо тяжело сглатывает, все еще держась за дверную ручку. Возвращение получилось внезапным. В несколько рук они закончили все по дому ещё сегодня ближе к обеду, а Альбериху даже в голову не пришло предупредить блондина о своём раннем возвращении. И теперь же он стоит в коридоре, слушая громкое хныканье и стоны, думая, не пригласил ли кого Альбедо в гости? И чертова любопытность узнать, кто же стал избранником неприступного блондина, берет верх. Он двигается в сторону гостиной, заглядывая предельно осторожно, чтобы не выдать свой приход, и почти роняет челюсть. Глаза округляются при виде лежащего с разведёнными ногами Альбедо, и Кэйа держится, чтобы не ахнуть. Домашние штаны валяются в стороне, футболка задрана до груди, а в наушниках играет порно с ноутбука. Кэйа борется с желанием либо оставить его наедине и вернуться уже чуть позже, либо показаться целенаправленно, увидеть чужую реакцию и уже хоть что-то сделать с их явным напряжением между друг другом за последний месяц точно. Собственная совесть задыхается под штанами, когда взгляд скользит по предельно напряженным мышцам и раскрасневшемуся лицу, пока блондин отчаянно толкается в кулак и дрожит всем телом, громко выстанывая имя Альбериха. Кажется, вот оно, самое время сорваться с места, но Кэйа медлит, чувствует как во рту все пересыхает, а кончики пальцев нервно подрагивают и покалывают. Пока Альбедо потряхивает и он жалобно хнычет, пряча лицо в предплечье, Альберих невероятно быстро скидывает с себя куртку, вешая ее на место, ставит внизу свою сумку и, чудом оставаясь не замеченным, пробегает на кухню. Чайник оказывается горячим как нельзя кстати, поэтому он все так же тихо заваривает себе чай. Старается не слушать стоны из соседней комнаты и усердно листает ленту инстаграма в наушниках. Подождать, пока Альбедо сможет наконец сам расслабиться, было сейчас важнее собственного напряжения и скатывающегося к низу живота возбуждения, поэтому он терпеливо ждал, все же не выдержав и включив музыку в наушниках по-громче. Слушать его стоны, имея к ним лишь косвенное отношение — было невыносимо. Он честно не знал что будет говорить и что будет делать после того, как Альбедо по окончании своего занятия увидит его, поэтому когда взъерошенный и вымученный блондин появляется перед проемом кухни в одних трусах и футболке, Кэйа нервно сглатывает. Альбедо сглатывает тоже. Он не может понять: его голова пуста или же у него уйма вопросов, потому как вымолвить хоть слово у него не получается. Они будто играют в молчанку. Никто из них не решается сказать что-то по этому или по совершенно другому поводу, хотя на деле — просто не могут. В горле поперёк стоит ком, а слов действительно нет. Есть только злоебучее напряжение, что ощущается коркой головного мозга. И все давит-давит-давит; безудержно хочется провалиться прямо под этот пол. —К-как много ты- —Почти всё, — Он даже не даёт Альбедо договорить. Звучит незапланированно резко и отстранённо, но не может даже обратить на это внимание. —Хорошо…, — хотя Альбедо понимает, что нихуя, блять, не хорошо. Между ними снова тишина. Пропасть, с каждой минутой молчания растущая все больше и больше. Со скоростью света. Она утягивает их обоих в свою пучину, но не в коем случае не друг к другу. От этого некомфортно. И на Альбедо это действительно давит. Всё это: осознание, непонимание, страх, паника. Неопределённое молчание Кэйи доводит до мелкой трясучки; добивает будто ударами с ноги по солнечному сплетению, и он чувствует, что вот-вот начнет задыхаться. Ему хочется заплакать из оставшихся сил, просто потому что Кэйа молчит, смотрит на него почти ненавистно (хотя, вероятно, Альбедо под впечатлением надумывает себе это) и молчит. Он как-то запоздало понимает, что делает именно это. Плачет. А Кэйа пугается. —Ну-ну, чего ты, — синеволосый подскакивает с места, думая что где-то что-то упустил и явно переборщил. Вытирает с чужого лица слёзы своими большущими тёплыми ладонями, и стиснув ими щеки Альбедо, поднимает его заалевшее лицо на себя. Какой же он дурак. —Я люблю тебя. Люблю-люблю-люблю-люблю-люблю, — шепчет он, сцеловывая с глаз солёные слёзы, а Альбедо интуитивно морщит носик. Кэйа находит это чертовски милым. —Честно-честно? — удивленно спрашивает он, подняв покрасневшие глазки на Кэйю. —Честно-честно, глупый, — Альберих улыбается, гладит мягкие щечки парня большими пальцами и любуется. Наконец он видит каждую редкую веснушку и родинку на его чудесном личике. —И я тебя люблю…— Альбедо забавно отвоевывает своё лицо из плена ладоней, пряча его в изгиб чужой шеи. И обнимает так сильно-сильно, будто боится, что Кэйа сейчас куда-нибудь испарится. Но Кэйа никуда не денется. Он носом утыкается в мягкие волосы и тянет чертовски приятный запах. Альбедо не пахнет шампунем, потому что мыл волосы, наверно, позавчера. Альбедо пахнет уютом, кофе и совсем немного благовониями, которые стоят у него в комнате. Кажется, будто Кэйа сейчас надышался амортенции, но Альбедо пах так всегда, сколько они живут вместе. Они стоят так, наверно, целую вечность, пока Альбедо не показывает своё личико, уложив подбородок на сильную грудь парня. —Я так напугался, когда увидел тебя и понял, что ты все слышал, — шепчет он, боясь нарушить их идиллию. Ему кажется она такой хрупкой, совсем тоненькой ниточкой, что если сделать неверное действие — она порвётся. Но Кэйа знает, что чтобы теперь нарушить их стабильность — придется постараться. —И видел тоже, — Кэйа тихо хихикает, на что блондин стучит кулаком ему по груди, пытаясь выбраться. Такой неловкий и милый. У Кэйи не выдержит сердце. —У меня не было и в мыслях стебать тебя за это, мелок, — выбраться он ему не даёт, держит за талию двумя руками, наклоняясь ближе, пока тот в свою очередь наклоняется от него назад. Это небольшое соревнование длится вплоть до того, пока лопатки Альбедо не встречают стену, а Альберих не становится чересчур близко к его губам. Сердце буквально колотится в груди, чуть ли не выпрыгивая из ребёр, и Альбедо готов поклясться — Кэйа чувствует его ритм. Он не может выдержать эту дурацкую паузу, в которой обычно бесконечно долго нужно смотреть на губы и друг на друга, поэтому первый целует Кэйю. Ох, как же давно он хотел его поцеловать. Губы Кэйи мягкие, увлажнённые специально, чтобы не сохли на лютом морозе, это контрастирует с пухлыми губами Альбедо, потрескавшимися из-за того же самого мороза и обкусанными из-за нервов. Ведь он вспоминает про существование банальных гигиеничек, когда губы уже начинают болезненно ныть и трескаться, сам же проклиная своё беспечное отношение и обещая впредь всегда следить за этим. Нетрудно догадаться, что следить он так и не начинает. Но в данную секунду Кэйа поклясться готов: губы Альбедо на собственных ощущаются просто восхитительно, и его безумно хочется целовать снова и снова, пока не устанут. Этот скомканный поцелуй со вкусом мяты и лайма от масла для губ Альбериха теперь заползает в воспоминания и надолго укореняется там. Им хорошо. Они обнимаются на кровати Альбедо, потому что его комната была ближе всего; кусают друг друга, целуются чуть ли не до посинения губ, и Кэйа как-то несмело мнёт бедра Альбедо после его скомканного разрешения. Под ненавязчивыми мягкими касаниями рук Альбедо невольно закрывает глаза, лёжа головой на плече Кэйи в крайне неудобной позе. —Эй, неужели ты собираешься спать? — в ответ блондин лишь невнятно мычит. Кэйа не сдерживает лёгкого смешка. Забирается руками под его футболку, гладит бока тёплыми пальцами, слушая мурлыканье под ухом, и целует ниже линии челюсти. Он ловит чужие мурашки, горячо выдыхает на кожу, проводя носом по шее, и едва ощутимо прикусывает напряженную венку. Альбедо жарко. Кэйа, кажется, повсюду: под одеждой, на коже и под ней тоже. От этого дурно. Голова тяжелеет, и внизу живота тянет. Альбедо тихо хнычет. —Все в порядке? — Кэйа спрашивает беспокойно, гладит чужое лицо ладонями, смахивая пряди с лица. —Д-да…да, просто…я не готовился, — шепчет в его губы с придыханием из-за бушующего в груди сердца. —Я не буду заходить далеко, — оставляет громкий поцелуй на обкусанных губах, жестом прося его приподнять бедра. Альбедо послушно приподнимается на локтях, и Кэйа стягивает с него бельё, откладывая в сторону. Альбедо чувствует себя смущенно и нечестно, поэтому дрожащими пальцами тянется к поясу чужих брюк. Он старается не смотреть на лицо младшего пока непослушными пальцами расправляется с его брюками и трусами, потому что и без того дико смущён. Для него в новинку такое количество чувств к человеку, но с Кэйей по-другому не получается. Он восхитительный, а Альбедо бесповоротно сильно влюблён. Кончики пальцев покалывают от волнения, и сердце все еще не оставляет попыток выпрыгнуть из груди, когда они все же встречаются горящими взглядами. Теперь Альбедо понимает, что безнадёжно влюблён тут не только он, и от этого очень тепло. —Что-то не так? — спрашивает Альбедо, спустя секунд "-дцать". —Ты очень красивый, — младший глупо улыбается, заправляя с чужого лица прядь волос за ухо. Блондин что-то невнятно бормочет, укладывая на себя длинноволосого, и выцеловывает его шею, плечи и все до чего только дотягивается. Кэйа чувствует себя самым счастливым на свете человеком. Он лениво просовывает между ними ладонь и, подставляя лицо под бесконечные поцелуи, обхватывает ей обе плоти. Альбедо сдавленно выдыхает в шею любимого, обвивает его руками, опустив взгляд вниз. Происходящее заставляет запоздало покраснеть кончиками ушей, но неотрывно наблюдать за тем, как Кэйа собирает пальцем выделяющуюся смазку с головок, а затем размазывает ее по всей длине ладонью. Он двигает рукой безумно медленно — заставляет Альбедо прикусить изнутри щёки и жалобно заскулить. Он расфокусированно наблюдает за действиями Альбериха, всхлипывает, когда тот задевает чувствительные места и ускоряет темп рукой. —Только расслабься как полагается, хорошо? — Кэйа тычется носом в щёку и тихо шепчет. Грудь заметно высоко вздымается на глубоких вдохах и с каждым новым движением дышать становится сложно, а Кэйа начинает двигаться бёдрами навстречу руке. Мышцы на прессе и ногах Кэйи красиво перекатываются под кожей, а сама она блестит от пота и смазки, испачкавшей низ живота. Альбедо поклясться готов: Кэйа выглядит, как чертов бог, и он очень жалеет, что не потратил лишние минут 15, чтобы сейчас ощущать это в себе. Его движения создают больше трения, Альбедо жмурится до звездочек перед глазами и мелко дрожит, хныча имя парня ему на ухо в перемешку со стонами; прячет раскрасневшееся лицо в изгибе его шеи и крепко обнимает его руками. Его трясёт и, он с силой вцепляясь в кровать руками, сжимает ладошки в кулаки до побеления костяшек; дышит так часто, что начинает кружиться голова и неприятно пересыхает во рту. Блондин громко хнычет, слушая бархатный голос, шепчущий нежные слова ему на ушко. «Умничка. Ты такой прекрасный, Альбедо, я так люблю тебя.» Кэйа его хвалит, а у Альбедо ноги сводит и коленки трясутся ещё сильнее. Все ощущается так сумбурно: он почти теряет себя в ощущениях, хватается руками за плечи парня, как за последнюю надежду оставаться «здесь». Его мышцы до боли напряжены и он действительно стонет так громко, хоть и старается сдерживать себя — стены ведь тонкие не только внутри квартир. Об этом думать хочется, конечно же, в последнюю очередь, но выслушивать от соседей потом хочется уже едва ли. Блондин рвано двигается бёдрами навстречу несколько раз. Совсем невпопад, но этого хватает, чтобы он кончил с громким всхлипом и вымученно лёг на кровати, все еще загнанно дыша. Он лениво разлепляет веки, наблюдая за возлюбленным над собой, что обхватил рукой уже только свой член и также был на грани. В каком-то странном порыве доставить удовольствие ему самостоятельно, Альбедо протягивает свою ладонь к его плоти и под непонимающий взгляд младшего заключает его в кольце из пальцев. Рука у Альбедо прохладная и по размеру меньше, ощущается совсем иначе и по новому, нежели собственная. Он гортанно стонет, когда тот начинает медленно ей двигать, и ложится влажным от пота лбом на плечо юноши. Его движения старательные, но до ужаса усталые и ленивые. Кэйа не сдерживается, кусает шею и плечи блондина от невыносимо медленного темпа. Это чувствуется так необычно, интимно, что Кэйе хватает меньше минуты времени, прежде чем крупно задрожать и кончить ему в ладонь и на живот. Они лежат неподвижно, наверно, с минуту. Дышат часто, загнанно, пытаясь унять бушующую бурю чувств и эмоций внутри себя. Кэйа лениво целует метки от укусов на плечах юноши, тихо извиняясь за такую несдержанность. Мягко проводит языком по солоноватой коже и после явного согласия Альбедо, что подставлял действиям шею, засасывает кожу, оставляя пятнышко. Нежиться в кровати очень приятно, Альбедо все еще думает, что это не наяву, поэтому целует Кэйю бесконечно долго и много, чтобы удостовериться. А Кэйа не против. Он лишь подхватывает его под ноги и несёт в душ, оставаясь там вместе с ним.