Осколки моей жизни

      Жизнь любит преподносить мне своеобразные сюрпризы, поражая ими каждый раз сильнее. Зачастую, правда, не особо приятными, но иногда полезными. Взять, к примеру, рождение двоюродного брата двенадцать лет назад, что послужило мне чуть ли не сердечным приступом в детском возрасте. И если это у меня была такая реакция на ещё одного младшенького кузена, то про старших братьев и речи быть не может — там ситуация запущеннее моей. Для меня, приемного ребенка тети и дядя, адаптироваться в семье оказалось сложнее, учитывая неладные отношения со старшими и младшими, поэтому сердитая и тихая ненависть к рождению еще одного брата несколько лет назад была моей естественной реакцией на такой «сюрприз», как назвала это недоразумение тетя.       Однако, как бы не хотелось признавать, именно благодаря младшей кровинушке в семье, любящей почитать в свободное время исекаи и решившей на дистанционном обучение вместо уроков посмотреть аниме, я смогла разобраться в произошедшем. И если верить отражению в зеркале, я попала в тело симпатичного рыжеволосого подростка.       Звучит невероятно, да? Только мне совсем так не кажется, потому что в моей голове сейчас только один вопрос — «что делать?».       В первую очередь, скорее всего, следовала бы запаниковать и забиться в истерике, бегая по комнате с криками, но.… это не в моем стиле. У меня с детства спокойная реакция на внешние факторы потрясения, потому доходит до меня с трудом. Про истерику вообще промолчу, она редкий гость в моей жизни, если дело касается не близкого человека.       Во-вторых, следовало бы понять, в кого я попала, как и при каких обстоятельствах, но в голове гуляет ветер, разносивший обрывки последних воспоминаний. Видимо сейчас мне не судьба вспомнить, что я делала, перед тем как проснулась в теле этой девочки, а значит остается только покопаться в комнате, ища что-то наподобие личного дневника или паспорта… В общем, искать надо любую информацию, которая откроет мне занавес на предыдущего владельца.       Мне с трудом хватило сил оторвать взгляд от зеркала, в котором отражалась кареглазая рыжеволосая девочка в сереньком ночном платье, с рассеянным выражением лица, не понимающая, что творится с ней в данную минуту. Именно это испытывала я, выдавая палитру эмоций от разглядывания чужого тела. Волосы, глаза, голос, телосложение — все не принадлежало мне, не было родным, привычным и любимым. Вместо длинных черных волос — волнисто рыжие, зеленые глаза стали светло-карими, кожа побледнела, а фигура потеряла пару лет развития, став меньше. Такие резкие изменения, когда ты наконец спустя время приняла себя и готова была идти дальше, откровенно пугали. Хотелось нервно усмехнуться, упасть в обморок и проснуться, надеясь, что все это лишь плод моего больного воображения.       Направившись к письменному столу, заваленному непонятными карточками и черными шариками, я принялась рыться на верхних полках, перелистывая каждый учебник, тетрадку, блокнот, листочек — все, что только мне попадется в руку, перекидывая нажитое добро хозяйки тела через плечо в сторону не заправленной кровати. О сохранности этих вещей я мало волновалась, видя в них бесполезные учебники за седьмой класс и скетчи красивых зарисовок людей и монстров. Времени на ностальгию по младшим классам и любованию рисунков талантливого художника не было. Сейчас важно было найти самую крохотную информацию о личности рыжеволосой девочки, пока обеспокоенные отсутствием ребёнка на завтраке родители не решили ее проверить. Если, конечно, они вообще переживают за свою дочь.       К счастью, удача была на моей стороне и в стопке толстых тетрадей я нашла безвкусный дневник розового цвета, очевидно принадлежавший девочке. Цвет школьного дневника заставил мой правый глаз нервно дергаться от обилия розовых блесток на нем. Вероятно, предыдущая владельца тела была типичным ребёнком с розовыми очками.       С глубоким вздохом закатив глаза, я открыла первую страницу дневника, ища титульный лист, на котором обычно не ленивые школьники расписывали данные о себе. И мне очень повезло, когда я увидела знакомые русские буквы, прописанные красивым и аккуратным почерком.       Мишель Гехабит       О, какое красивое имя.       Я глазами быстро пробежалась по всей информации, которую написала о себе девочка, начиная от имени и заканчивая группой кровью, и — она точно не сумасшедшая? — социальными сетями. Нет, я конечно понимаю, что это дело каждого человека, указывать соцсети или нет, но как по мне такая открытость миру — перебор. Вдруг она потеряет дневник, кто-то найдёт его и напишет ей? Или начнёт шантажировать инфор… Ладно, признаю, тут уже моя паранойя активировалась, ведь мало кому есть дело до тринадцатилетней девочке. Может, она вообще экстраверт, ищущий новых ощущений и случайных знакомств? Это ещё хуже.       Тяжкий вздох вырвался из моей груди. Я с громким звуком закрыла дневник, бросив его на кровать к остальным вещам.       То, что я нашла, абсолютно не давало никакой информации, кроме имени с фамилией, возрастом и страны. Ладно, то, что я в России уже какой-то, но все же плюс. Мне не хотелось бы при встрече с кем-то из знакомых и родных Мишель стоять и молчать подобно рыбе на суше, потому что я ни слова не понимаю.       Неожиданный стук и скрип двери отрезвили меня. Я оглянулась, в панике отступив на шаг назад.       — Мишель, прости, ты уже проснулась?       В комнату зашла рыжеволосая девочка с милой улыбкой на лице, с беспокойством рассматривая беспорядок в комнате, устроенный мной пару минут назад.       — Ох, Мишель, что произошло? — спросила она, подходя ко мне ближе.       Я нервно сглотнула, не зная, что ей ответить. Сказать правду — выставить себя ребёнком или сумасшедшей, чего мне очень не хотелось бы. Значит мне остаётся только импровизировать, пытаясь установить рамки характера прошлой владелицы тела.       Хм, интересно, а я вернусь назад? Тц, не сейчас! Мысленно дав себе пощёчину, я неловко улыбнулась неожиданной гостье в комнате.       — Я кое-что искала, — и не дав вставить ей слова, продолжила: — но уже нашла, не беспокойся.       — Ах, вот оно, что… — девочка облегчённо выдохнула. — Я забеспокоилась, когда ты не спустилась завтракать, обычно ты весьма пунктуальна.       Мысленно я поставила галочку схожесть Мишель со мной, облегченно выдыхая про себя. Но холодный град по спине все же прошёлся, извещая о хреновости ситуации. И что мне сейчас делать? Как ее выгнать из комнаты, чтобы не обидеть?       Но, славу всему и всем, рыжеволосая девчушка, видимо, убедившись, что со мной все в порядке, решила сама капитулировать из комнаты настоящей Мишель.       — Тогда… Одевайся по-быстрей, позавтракаем вместе, — ласково улыбнулась она, отходя к двери. — Тетя и дядя рано уехали на работу, а дедушка… он сегодня занят, сказал, что поест в лаборатории.       При воспоминаниях о дедушке, ее лицо болезненно скривилось. Видимо, старик редкий гость в их семье. Занятый сумасшедший ученый — надеюсь, это не про него.       — Хорошо, я быстро подойду, — через силу выдавила улыбку, которой я старалась подбодрить сестру настоящей владелицы тела, пока ты не скрылась за дверью. После ее ухода улыбку как рукой сняло.       Отчасти я прекрасно понимала сестру Мишель, будучи ребенком, росшим не в своей родной семье с раннего детства. Мне было тяжело и непривычно. Я старалась угодить всем подряд. Тетя и дядя взяли меня на воспитание из-за родства с матерью, с братьями и сестрами общий язык так и не нашелся, несмотря на очевидные общие увлечения, а другим родственникам я даром не нужна. У меня не было выбора, кроме как расти под опекой единственных кровных, ведь они решили все за меня. Пожалуй, есть только одна маленькая деталь, которая разрушает мою схожесть с сестрой Мишель — это дедушка. У нее есть близкий ей человек, а у меня его никогда не было.       — Видимо, я одна такая… «везучая».       Впрочем, мне не за чем жалеть ее и сравнивать с собой.       Наспех распахнув дверцы шкафа, я пробежалась глазами по одежде, подмечая, как много у Мишель всего того, что я не люблю носить. Мне — честное слово — захотелось выкинуть все ее платья и юбки в окно, но, вспоминая, что это не мое тело и я не вправе командовать, что носить, а что нет, сдержалась. Я все еще надеялась, что все происходящее — последствие неудачного когда-то шифтинга.       Откопав в гардеробе девочки блузку с длинными рукавами и черненькую длинную юбочку в клетку, которая, кажется, больше напоминает школьную — надеюсь, это не так — я сделала свой любимый высокий хвост.       Рассматривая внешность этого тела, хотелось расплакаться от удовольствия, потому что я жутко скучаю по своим подростковым временам, когда времени было вагон и жизнь не казалась ужасной. И даже если это не мое тело, пребывание в нем отличная возможность вспомнить старые времена. Если это все же сон или бред моего мозга, то я же могу воспользоваться случаем и хоть немного отвлечься от своих проблем с грядущим поступлением? Все звучит, конечно, как слова чокнутой, но разве у меня есть другие варианты? Решено! Если к сегодняшнему вечеру или завтрашнему утру я все еще останусь в теле этой девочки, то забью внутреннюю тревогу и начну усиленно вспоминать, что со мной случилось.       Твердо решив придерживаться своего плана, я, унимая волнение по всему телу, вышла из комнаты. Но как только перешагнула порог и дверь захлопнулась за мной, то впала в ступор. Дом Мишель оказался далеко не квартирой, а самым настоящим домом.       — Ладно…       Спускаясь в самый вниз по лестнице, я надеялась, что кухня окажется на первом этаже. Сам домишка огромным не был, всего-то три этажа и несколько комнат. Ладно, это был сарказм. Для меня дом реально огромный, учитывая, что где-то еще должна быть лаборатория дедули, если верить словам сестрицы Мишель.       Спустя пару ступенек лестницы, я просветлела лицом. Моя удача сегодня явно на высоте, потому что я не прогадала с местонахождением кухни! Были слышны звуки возни, а приятный запах сворачивал голодный желудок в трубочку.       — Наконец-то! — радостно визгнула я, напугав тем самым бедную сестру, которая от неожиданности чуть тарелку не опрокинула на себя. — Ой, прости…       Я виновато замолчала, смотря провинившимися глазами на девочку.       — Ничего, — качнула головой она, усаживаясь за стол.       Я последовала ее примеру, поставив перед собой тарелку с яичницей. На этом наш маленький разговор сошел на нет и наступило неловкое молчание, прерываемое клацаньем столовых приборов.       -…       -…       От угнетающий тишины с незнакомым подростком еда в желудок нормально не лезла, застревая где-то в горле. Но это, конечно же, образно говоря. На самом деле я все сьела, запивая холодненькой водичкой.       — С ума сойти можно… — прошептала себе под нос, желая удариться головой о поверхность стола. Девочка на против окинула меня непонимающим взглядом.       И что мне делать с ней? Ой, то есть, о чем с ней говорить? У нее вообще были хоть какие-то темы разговоров с Мишель? Или эта девчушка…       — Ты сегодня на удивление молчалива, — с улыбкой сказала рыжеволосая девочка, отвлекая меня от бесконечных вопросов в голове. Боже, она не ангел, но для меня стала им.       — А-ага… — криво улыбнулась ей. — Сегодня просто не с той ноги встала.       — Все еще расстроена, что постоянно проигрываешь?       Стоп, что?       Я непонимающе посмотрела на собеседницу, что продолжала улыбаться мне, поедая свою порцию завтрака. Ее слова не то, что застали меня врасплох, они привели меня в ступор. Неужели Мишель любила азартные игры? Потому что иначе я не могу объяснить, что имела ввиду сестрица настоящей Гехабит под «постоянно проигрываешь».       — Но, знаешь, я посоветую тебе сменить тактику игры, — продолжила щебетать девочка, имени которой я так и не узнала за все время, потому что подойти и спросить в лоб не красиво и палевно. — Ты во время первых раундов всегда используешь своих любимчиков, которых тебе после со слезами на глазах приходиться отдавать. Ты совсем не думаешь о их силе и о силе противника. Следовало бы…       — Х-хорошо, — пробормотала я, не выдержав и половины речи сестры Мишель, которая говорила словно на другом языке. Какие карты способностей и карты ворот? Какие Даркусы и Пайрусы? О чем вообще речь? Моя твоя не понимать!       Но со стороны была совсем другая картина, в которой я «внимательно» слушаю слова девочки, словно действительно понимаю ее.       — Как-то так, — сказала под конец она.       — Это… было очень… занимательно, — только и смогла выдавить я, после скручивания мозгов в трубочку. Такое ощущение, словно я сейчас подслушала разговор своих бывших одноклассниц, что любили каждый день трещать о своих Лань Хуанцзянь или как-там их.       — Надеюсь я смогла помочь своей небольшой теорией.       — А, да-да…       Небольшой?! Ты издеваешься?! Я тогда не могу представить большую!       Пока я пребывала в легком шоке, сестра Мишель неожиданно вскочила, стоило только ей посмотреть на часы. Ее карие глаза широко распахнулись и она проговорила, спешно собирая контейнеры в пакет: — Ох, извини, Мишель. Мне надо идти к дедушки, я обещала, что зайду к нему с утра. Можешь помыть мою тарелку? Буду благодарна.       — А? Да, конечно, — кивнула я, — не беспокойся.       — Спасибо, Мишель! — крикнула мне напоследок девочка, бодро выбегая из дома с пакетами в руках.       Мне оставалось только в недоумение смотреть ей вслед из окна, пока пустой стакан не напомнил о ее словах.       — О, точно…       Повернувшись к грязным тарелкам и вилкам, я тяжко выдохнула. Честное слово, что здесь, что в своем теле — одно и тоже.       — Выбора все равно нет… — скривив лицо, я закатала рукава блузки, принимаясь за посуду.