Но ты не выйдешь

Ты смотришь в белый потолок. Тебе кажется, что стены ноют. Тебе кажется, что они сжимаются. По ним трусливо носятся блики. Иногда, тебе мерещится странная хрень. Ты мог бы выйти, но ты не выйдешь. Ты смотришь на потолок, воображая, что он - молочная река. Ты игнорируешь его гипотетические стоны. В реке, плавают бледно-золотые, словно недокрашенные акварельным карандашом рыбки. Тебе хочется докрасить их, дорисовать молочные волны. Ты решаешь точно заняться этим, когда придет красноокое желание рисовать. Ты мог бы выйти, но ты не уверен. К тебе приходит Терези. Сейчас почти каникулы, и ты не ходишь. Многие прогуливают, и ты тоже, но просто так, по тому, что достали. Она приносит запах бумаги, пыли из школьного коридора, осыпающейся штукатурки. Приходит иногда. Иногда? Ты не помнишь. Хотел бы ты вести счёт времени, но это сложно и скучно. Пайроп приносит с собой тетради, коробку сока, пенал. И рисует. Вы вместе рисуете. Ты не считаешь, что хорошо рисуешь, но она всегда говорит, что ей нравится. Она бывает тут даже слишком часто, но ты привык. Ты мог бы выйти, но ты не хочешь. Ещё приходит Каркат. Он очень громкий, но чёрт его, забавный. Наверно, только он может считаться твоим другом, хотя, он и беспокоит тебя иногда слишком часто. Ты никогда не выходишь днём, но вы, бывает, гуляете вместе, хотя четырнадцать тридцать и слишком рано для тебя. Ты приходишь к нему пить чай. С ним бывает уютно, почти как одному дома. Во время чаепитий он ничего тебе не говорит, но обычно всегда напоминает тебе, что ты "ёбнутый идиот" и требует быть осторожней. Иногда, он даже вступается за тебя. Это раздражает, но всё-таки немного приятно. Ты мог бы выйти, но ты не станешь. Ещё ты видишься с Вриской, когда у тебя общительное настроение. Вы часто треплетесь о мелочах. Вриска любит петь. Всегда просит сыграть на гитаре. Ты играешь плохо, поёшь ещё хуже, но ей нравится. Ты сомневаешься, что говорит правду, но ты почти никогда не веришь. Ещё поёте вместе, есть у вас любимая песенка, наизусть её уже знаете. Она достаточно жизнерадостная, хотя ты вообще не понимаешь, какая у вас, мать её, жизнерадостность. Вам тяжело общаться, но всегда как-то удаётся не убить друг друга. Вы ненавидите людей, вместе, за компанию. Ты по тому, что слишком прилипчивые, она наоборот. Вы находите друг друга счастливыми, хотя вам бы поменяться и было бы просто отлично. Но, по крайней мере, вы прочно засели в мизантропии. Это даже сближает в каком-то смысле. Ты мог бы выйти, но у тебя недостаточно поводов для этого. Ты открываешь окно и задвигаешь шторы. Оттуда доносятся всякие раздражающие звуки. Кто-то зовёт, кого-то зовут, кто-то кричит, кто-то плачет, кто-то смеётся. Сейчас они скорее доставляют тебе удовольствие. Никто из этих отвратительных людей, там, снаружи, не знает о тебе. Никто не позовёт тебя. Никто. Ты безумно рад этому. В такие минуты, ты даже не жалеешь, что не можешь выходить из дому через окно. По счастью, придурков, желающих докричаться до живущего на шестом этаже среди твоих знакомых нет. Ты любишь свою комнату. Здесь много воспоминаний и обычно мало людей. Тут тебя никто не ищет. Тут тебя никто не станет искать. Плевать уже как-то, что они уверены - днём ты здесь и нигде больше. Плевать, что они приходят когда не следует. Главное, большинство из них наконец перестало названивать и вечно пытаться выяснить где-ты. Вечно зачем-то определять тебя в пространстве. Это бесит. Ты никогда не понимал, зачем это. Если бы тебе так уж хотелось, ты мог бы и сам себя найти, но ты просто не ищешь. В любом случае. Ты вполне счастлив тут, в одиночестве, хоть и знаешь, что это до смешного мимолётно. Ты мог бы выйти, тебя ничто нигде не держит. Никогда. И именно это твой козырь. У тебя вообще нет рамок и препятствий. Да, ты мог бы выйти. Но ты не выйдешь.