Дядя, а ты любил когда-нибудь?

      На Энканто уже давно опустился вечер. Многие Мадригали уже спят, но только Бруно, Камило и Долорес сидят на кухне и разговаривают. На самом деле сначала Бруно хотел налить себе в кувшин воды, чтобы унести его в свою комнату, однако встретил на кухне своего немного унылого племянника, который терзал свою голову мыслями о его любви.       - Дядя, а ты когда-нибудь любил? – с этой фразы и начался длинный рассказ о своей первой и последней любви Бруно.       Мужчина рассказывал смешные истории о своей подруге, с которой он продружил целых 8 лет, но говорил он это хоть и с улыбкой, вспоминая свою молодость, но с едва различимой грустью. В середине его рассказа к ним присоединилась Долорес, что не могла уснуть. Так они втроем и продолжили сидеть на кухне.       - Она нравится тебе, ты — ей, так будьте вместе! Мать твою, ведь так легко быть счастливыми! – не скрывая своих переживаний, уж слишком эмоционально отреагировал Камило на рассказ своего дяди.       -Камило! Если ты считаешь, что это так просто, то почему ты сам не признаешься в любви? – недовольно произнесла девушка, скрестив руки у себя на груди.       - В моей ситуации я не знаю, любит ли меня Эстелла, а у дяди всё лежит на поверхности! Почему ты сейчас не находишься в объятиях любимой?!       Долорес хотела было еще причитать своего брата, но была прервана Бруно, который вытянутой рукой в сторону девушки показал, что ей лучше помолчать. Девушка хоть и немного, но знала эту грустную историю своего дяди.       - Долорес, я знаю, что именно этот момент жизни повлиял на твоё восприятие меня… За десять лет в стенах этого дома я многое осознал, в том числе и свои ошибки…       -Что? – Камило ничего не понимал.       - Помнишь, как я в детстве описывала тебе дядю Бруно?       -Ну да… - парень поднял свой взгляд в потолок, вспоминая своё детство, да и недавние годы до того, как их родной дядя вернулся в семью, - Крысы на спине, 2 метра роста, что оказалось не правдой… - парень кинул оценивающий взгляд на Бруно, который усмехнулся его словам, - Да я и сам виноват в том, что запомнил тебя как зловещего колдуна, от которого веет темной аурой…       - В смысле? - Бруно посмотрел на своего племянника озадаченным взглядом.       - После того как я получил свой дар в пять лет, но еще до дня рождения Мирабель, я из-за своего любопытства забрался в твою комнату. Думал, что посмотрю твою комнату и всё, убегу обратно, но, поднявшись по этой твоей длинной лестнице… - Бруно усмехнулся словам племянника, однако в следующий момент с его лица ухмылка ушла в миг, - …я увидел тебя в процессе… видения? – он не знал как правильно выразится, пытаясь руками показать купол песка, в котором сидел его дядя.       Бруно и Долорес переглянулись, потому что ни тот, ни другая не знали об этом, продолжив внимательно слушать парня.       - Тогда-то я и увидел тебя с этими жуткими зелёными глазами… Не в обиду тебе сейчас, просто тогда я жуть как испугался. – парень нахмурился, вспоминая ту забытую долгим временем картину, - Ты тогда был очень хмурым, забирая табличку из воздуха. То ли со злостью, то ли с обидой, я так и не понял, но ты так резко швырнул ту табличку, что она разбилась об обычный песок… Этот звук разбивающейся таблички будто отрезвил меня, и я убежал прочь из твоей комнаты, боясь, что этот злой дядька меня заметит…       - Хоть я и старше Камило, но я сама запомнила вас очень… страшным, что ли… Вы всё время бубнили что-то, вечно шептали, будто нагоняя на кого-то проклятие…- девушку передёрнуло от воспоминания того времени, когда она вечно слышала его ворчание, - Не знаю точно, но для меня обратной точкой отсчета стало ваше предсказание для меня. Сказав, что моя любовь будет принадлежать другой, я стала смотреть на вас по-другому, даже не замечая того, что вы всё больше и больше отдаляетесь от семьи…       - Да… Уже тогда я больше закрывался в своей комнате, не желая выходить наружу. Я считал, что мой дар – проклятье. Я делал людям только больно своими видениями, но тогда… - мужчина опустил свой взгляд в пол, -… своими видениями я сделал больно самому себе… Все просто оборвалось, - мужчина невольно дернул плечами, показывая тем самым, что он может спокойно об этом говорить, хотя сам прятал трясущиеся от нахлынувших чувств и эмоций руки, закрывая их своим зелёным пончо, пока Долорес и Камило внимательно его слушали, -… н-не закончилось, а именно оборвалось. И как бы я ни старался, мне об этом никогда не забыть... Наш роман так и останется — незавершенным...       - Что произошло? – нахмурившись, спросил Камило, на что его сестра тихонько толкнула его под ребро локтем и посмотрела на него взглядом «Ты что, не понимаешь?! Ему трудно говорить об этом!», на что парень только развел руками, показывая всем видом, что ему интересно узнать исход этой истории.       - Ничего, Долорес… - мужчина с улыбкой посмотрел на племянников, пытаясь спрятать за ней всю грусть, что он таил в себе, - Мы тогда были друг для друга только друзьями… Хотя нет – мы лишь притворялись друзьями, ведь не быть ими для нас было непривычно… Ведь как никак мы долго дружили до этого. – Бруно закусил губу, пытаясь отвлечься на физическую боль, заглушая моральную, что разрывала его сердце на куски, - Однажды, я решился сказать ей о своих чувствах только после того, как я посмотрю наше совместное будущее: если мы будем счастливы, то я бы без сомнений влетел к ней в дом, говоря… нет, крича о том, что я ее люблю… Да… Я прямо в тот же момент и прибежал бы… - Долорес сама уже пыталась тихо вытирать слёзы с ее щек, примерно помня, тот самый мрачный день ее детства, Камило же внимательно слушал своего дядю, - Вместо счастливого будущего я увидел ее, лежащую на кровати со сложенными на груди руками. Я боялся своих самых мрачных мыслей, поэтому ринулся повторно проводить ритуал. Но каждая последующая табличка была… пуста. – племянник ошарашенно посмотрел на своего дядю, пытаясь распознать в его словах ложь, услышать, что это всё шутки, однако Бруно продолжил, - Тогда я решил, что это из-за меня она… - он не хотел произносить данное слово, поэтому с тяжелым выдохом продолжил, - Я ведь смотрел наше общее будущее, поэтому и не выходил так часто в народ, боясь встретить ее, боясь навлечь на нее беду, которую я увидел тогда в пещере…       - Ты поэтому спрятался ото всех? – намекая на его десятилетнее отсутствие, задал вопрос Камило, пока его сестра вытирает своё лицо полотенцем, что нашла на кухне.       - Ну… Тогда я хоть и пропадал в своей комнате, нагоняя на себя все самые плохие мысли, я продолжал общаться с вами… Даже помню, как видение для Изабеллы, что у нее будет всё прекрасно с даром и с ее жизнью, подарило мне каплю надежды, что мои предсказания могут дарить добро, но, увидев очередную… пустую табличку, я окончательно отчаялся… Перед самым днем рождением Мирабель, точнее за неделю до него, она сильно заболела… а за день до праздника, моя любовь покинула этот мир… - мужчина посмотрел на шокированного Камило, который помнил только свой и Мирабель дни рождения, - Мы вам, детям, об этом не говорили: просто сказали, что она уехала из Энканто, чтобы не портить предстоящий праздник, но ты, Долорес… - мужчина перевёл взгляд на девушку, что шмыгала носом, пытаясь унять слёзы, - Ты всегда была умна не по годам… Ты же всё слышала, да? – Мадригаль только и закивала в положительном ответе.       - Я была хоть и умной, но не понимала, от чего вы тогда всю ночь кричали у себя в комнате… Но теперь, я не понимаю, как вы только одну ночь так пережили… На вашем бы месте я бы билась в истерике всё время…       - Прости меня за это, кстати… Я видел, какой сонной ты была на дне рождения Мирабель, но боялся подойти. На самом деле я так и хотел сделать, но видение с Мирабель и ситуация с… - Бруно опять затих, не решаясь произносить ее имя в слух, - Короче говоря, эти две ситуации меня добили: от моего видения Мама начала на меня наговаривать, что это я во всем виноват, да и я сам, хоть и знал будущее, думал, что всё зависит от меня: всё, что и видел на этих табличках, зависело только от моих действий. Зная будущее, я мог его предотвратить, но понял я это поздно… Я злился на себя очень долго, не прощал себе мои же действия… Тогда, когда Мама наговаривала на меня, я просто проглатывал всю ту злость, что появлялась во мне с каждой секундой. Этим я от сестёр отличаюсь: я держу злость в себе, а они ее могут выплеснуть кому-либо в лицо или в еду… - Камило и Долорес усмехнулись, представляя свою маму в гневе, что раздает каждому молнией в лицо, - Но, поговорив с Мирабель, я понял, есть и третий вариант - просто отпустить эту злость… Она опустила свою злость на Изабеллу, свою родную сестру, а я не мог перестать злиться на самого себя уже 10 лет. Отпустив ту боль и злость, что таилась во мне всё это время, я смог двинуться дальше – я вернулся в семью и вот уже два года счастливо живу внутри этого дома, а не в его стенах… - хоть Бруно проговорил это с улыбкой, но эта она была с долей грусти.       На кухне воцарилась тишина – каждый думал о своем. На Долорес Мадригаль снова накатили слёзы, и та пыталась их вытереть, не беспокоясь за свой макияж, что она сделала еще днем. Камило же обдумывал всю историю, что только что ему рассказал его дядя, вообще позабыв о своих проблемах. Сам Бруно же с грустью вспоминал все моменты, что были связаны с его любовью, но вдруг резко сказал, чем испугал своих родственников:       -Так к чему я это всё! – мужчина повернулся к племяннику, заглядывая тому в глаза, - Не совершай мою же ошибку!       - Какую еще ошибку? – Камило не понимал своего дядю, на что сбоку от мужчин послышался глухой шлепок ладони по лбу, что издала Долорес.       - Камило, братец, выйди, пожалуйста на улицу, найди стену и убейся! – раздраженно произнесла девушка, указывая рукой на выход из кухни, на что парень только и развел руками в немом вопросе, бегая глазами от Долорес к почему-то улыбающемуся Бруно.       - Вот вроде уже взрослые люди, а ведёте себя как дети… - тихо проговорил мужчина, но парочка так и не обратила на него внимание, - Камило, - дядя схватил своего племянника за плечо, привлекая к себе внимание, - я так и не успел признаться в своих чувствах, - лицо парня в миг стало серьёзным, - о чем сейчас очень жалею…       - Но, если она не ответит взаимностью? – взволнованно произнес парень.       -Она не говорит «Я люблю тебя», как нормальный человек. Вместо этого, она смеётся, качает головой, немного улыбается и говорит: «Ну и идиот же ты». Если она сказала тебе, что ты идиот, то ты счастливчик. – пояснила Долорес, что подслушивала разговор ее брата с его новой пассией каждый раз, когда они выходили гулять вместе, да и видела она их часто, чтобы сделать такие выводы.       Камило с надеждой сначала взглянул на свою сестру, после на самого Бруно, что сидел и с неширокой, но искренней улыбкой кивал на слова племянницы. Парень резко встал со своего места и кинулся на выход из Каситы навстречу своей любви, что сидела у себя дома и тоже не могла решиться в своих чувствах.       -Спасибо вам! – крикнув напоследок, парень скрылся в проеме кухни.       Ему было плевать на ночь на дворе, на то, что родители девушки воспримут это крайне недовольно, но ему было все равно. В его голове была только одна мысль: «Сейчас или никогда!».       Когда торопливые шаги парня стихли, улыбка на лице Долорес медленно сползла. Повернувшись к дяде, та посмотрела на него озадаченным взглядом:       - Она ведь не болела… Да и на ваших табличках были же видения… Я ведь слышала, как вы винили себя… - она не могла понять, почему дядя Бруно соврал своим племянникам, рассказывая эту историю, - Если бы она болела, то тётя Джульетта бы носилась тогда, как не знаю кто, да и вы бы не так корили себя… - предположила Долорес, забывая о том, что мужчине может быть больно от ее слов.       Встав со стула, Бруно пустым взглядом посмотрел на племянницу.       - Да, я виноват в ее смерти, но Камило, да и другим, не стоит знать об этом… - холодно ответил мужчина, намереваясь уйти от этого разговора, - Не стоило ее тогда предупреждать… - прошептал мужчина будто свое проклятие, выходя их кухни.       Долорес так и не узнала, что Бруно всё же встречался со своей любовью перед ее смертью. Как друг, он с болью на сердце рассказал своей подруге, что видел различные варианты ее смерти, боясь ее потерять навсегда. Он думал, что таким образом предостережёт ее от различных глупостей, но сделал только хуже – все в деревне знали, что видение Бруно в любом случае сбывается, как бы его не старались отсрочить.       Девушка жила одна – она поселилась в Энканто, когда ей было только 25. Она хотела начать новую жизнь, однако эта жизни и началась, и закончилась в этой деревне. На следующий день ее нашел сосед. Она лежала у стола, на котором стоял стакан с недопитым напитком. От страха собственной смерти девушка перепутала успокоительные травы и яд для грызунов, что стояли у нее в одном месте. За час до этого Бруно увидел очередной сценарий смерти своей любимой, но не знал, что в этот раз все произойдёт наяву.       О смерти он узнал вместе со свой матерью Альмой, к которой и обратился тот сосед. Крысиный яд, что, когда-то отдал ей сам Крысиный король, ведь в его пещере грызуны часто заводились, теперь для Бруно был запретным веществом. Таким образом он и привык жить с крысами, что оказались дружелюбными с ним. Тогда не только детям сказали, что девушка уехала из Энканто, но и всей деревне, дабы не портить праздник, который, по мнению Альмы, опять испортил ее сын.       В этот вечер Камило так и признался своей, теперь уже, девушке, а Бруно в своей комнате в который раз молча в своих мыслях признается призраку той самой девушки в своей вечной любви…