***
Если днем Геру покормил Герман, то вечером на ужин пришел уже знакомый доктор, принеся с собой насадки, которые надел на вилку и нож. Рукоятки теперь стали толстыми и упругими, позволив девочке взять столовые приборы в руки. Это было совсем не больно, просто непривычно, но счастливо улыбавшаяся Гера сама смогла поесть. Такая же насадка появилась и на зубной щетке, что сделало возможным почистить зубы, вот только с туалетом была проблема, пока не пришла добрая медсестра. Медсестры здесь с удовольствием улыбались девочке, старались окружить заботой, помочь, от такого внимания Гера сначала пугалась. — Смотри, — показала медсестра. — Берешься двумя руками вот за эту петельку и перепрыгиваешь на унитаз, поняла? — Да, — кивнула девочка, берясь за петлю с удобной рукояткой. — Двумя руками, чтобы больно не было, — поправила ее женщина. — А потом этим мягким крючком стаскиваешь трусики. — А надевать как? — заинтересовалась Гера, которую очень смущало, что она не может сама даже белье подтянуть. — Крючок выпускаешь, делаешь свои дела, а потом подтягиваешь, — показала ей медсестра, — ну-ка, попробуй сама. Гера училась, пробовала, переставая ощущать себя неполноценной и беспомощной. На ее лице все чаще сияла улыбка, вот только ночью было плохо. Кошмары приходили почти каждую ночь, и Герман уже просто не знал, что делать, пока к девочке не пришел пожилой доктор. Мальчик знал уже, что это психиатр, и очень надеялся, что он сможет помочь. Через полчаса девочка горько плакала, рассказывая о своем детстве, поэтому Герман обнимал вцепившуюся в него девочку, а доктор смотрел и видел любовь, доверие и недетскую нежность. Такие чувства редко когда возникают на пустом месте, получалось, что этот мальчик долгое время был единственным, кто защищал и дарил девочке тепло. Даже представить такое в нынешнем обществе сложно… Через день началась гимнастика, после того, как подобрали правильный режим дня, питания, сна… Ну и таблетки. На удивление Геры, уколов не было, только таблетки, зато много. Герману приходилось уговаривать иногда капризничавшую девочку, что он, впрочем, делал с удовольствием. Дети все сближались, сближались душами, буквально чувствуя друг друга. — Я спрятал в песке сюрприз, давай его поищем? Вроде бы игра, но гимнастика для пальцев и рук. — От циферки к циферке ведем карандашом, чтобы получить красивую картинку… — Это дорожка, по которой мы идем ножками… Очень ласковые, добрые тренеры, обращавшиеся с Герой, как с достаточно маленькой девочкой, заставляли забывать прошлое, отпускать произошедшее и снова становиться радостной и улыбчивой девочкой. Герман искренне радовался за нее, за каждую ее маленькую победу, в том числе и над собой… Ночи стали спокойнее, потому что Гера уже не проваливалась в страшные кошмары, ведь рядом с ней был Герман. Мальчик стал центром ее мира, всем для девочки, так же, как и она стала всем для Германа за это время. Время шло, пролетели две недели, а потом еще одна, Гера освоилась с креслом, смирилась с тем, что не может ходить, и с тем, что вряд ли когда-нибудь сможет, но надежда у нее все равно оставалась. Зато теперь она гуляла с Германом даже до моря, не пугаясь. А в последнюю неделю ей разрешили плавать в теплом горько-соленом море. Правда, плавать было сложно, но лежать на воде девочке очень нравилось. Провожала ее, кажется, вся клиника. Доктор рассказывал про то, что теперь нужно будет каждый год сюда приезжать, но девочку это совсем не расстраивало — это был прекрасный месяц, многому ее научивший, сделавший из испуганного котенка радостно улыбающуюся, полностью себя принявшую девочку. — Как хорошо, что мы сюда приехали, правда? — спросил ее Герман. — Да, любимый, — улыбнулась ему Гера. — Нам надо будет еще род Певерелл принимать, потому что скоро же Хогвартс. Кажется, навсегда бы здесь осталась, но не дадут. — Да, душа моя, не дадут, — согласился Герман. — Но если будет плохо, мы можем уйти на домашнее обучение. Не магглокровки, — он изобразил выражение лица Малфоя, отчего девочка рассмеялась. У корпуса медицинской генетики детей уже ждал знакомый микроавтобус и улыбалась мадам Маргарет, пора было в обратный путь…***
Британия встречала их промозглым дождем, по сравнению с Италией здесь было очень холодно, но Герман внимательно слушал докторов в больнице, поэтому Гера была одета так, чтобы суставам не было холодно. Прямо из аэропорта мадам Маргарет отправилась с ними в замок. Женщина радовалась перемене, произошедшей с детьми за этот месяц — они ожили, оба ребенка ожили и начали чаще улыбаться. — Мадам Маргарет, — поинтересовался Герман, когда они вернулись в замок и он уложил утомленную Геру отдыхать. — Не хотели бы вы стать частью рода? — Это очень щедрое предложение. — Когда-то магглорожденная волшебница, считавшаяся погибшей, что ее и спасало, вдосталь хлебнула отношения к себе. — Вы уверены? — Вы хороший человек, — объяснил мальчик. — Полюбили нас за это время, поэтому было бы свинством вас просто… отпустить. Да и род восстанавливать надо, а как у нас с любимой будет в этом отношении, вы слышали. — В таком случае я согласна, — вздохнула Маргарет. — Вас невозможно не любить. — Тогда вечером введем вас в род по всем правилам, — улыбнулся Герман. — А что касается любви… Ее в нашей жизни было мало, только мы. В порыве чувств Маргарет обняла мальчика, который сначала напрягся, а потом расслабился в ее руках. Взрослое сознание не исключает детского мозга, а ребенок нуждается в ласке и тепле, чтобы просто не вырасти зверем. Вырастать зверем Герману не хотелось категорически, он насмотрелся на зверей, еще будучи Гермионой.***
До Хогвартса оставалось не так много времени, а существовали вопросы, которые требовалось решить безотлагательно. Во-первых, это принятие рода Певерелл, а во-вторых, это кресло. Поэтому сегодня с утра вся семья, частью которой стала и Маргарет, отправилась к мастеру Кидделу. — Здравствуйте, юная леди, — улыбнулся мастер, узнав девочку. — Молодой человек, мадам, — поздоровался он. — Чем могу вам помочь? — Я не могу ходить, — вздохнула Гера. — А впереди у нас Хогвартс, поэтому надо, чтобы кресло летало и могло меня защитить. — Вам нужны щиты? — удивился мастер. — Но это же школа! — Это совсем не школа, — хмыкнул Герман. — Разве что школа выживания. У вас Омут есть? — Я же артефактор, — улыбнулся мастер Киддел. — Конечно есть. Через несколько десятков минут, просмотрев вместе с Маргарет воспоминания детей, мастер Киддел уже совсем не выглядел добродушным мужчиной, сейчас перед Герой и Германом стоял, скорее, воин, настолько сосредоточен и суров он был. Показав именно воспоминания, дети не увидели, что кое-где мелькал календарь, зато это увидел мастер и, поняв, что эти двое пришли из будущего, очень внимательно рассматривал происходящее. Следовало известить Отдел Тайн. — Насколько я понял, — произнес артефактор, — нужны щиты типа стационарных, причем комбинированные. — Да, сэр, — кивнул Герман. — Жалко, что от непростительных щитов нет. — От первого и второго защиту я поставлю, а вот от третьего есть у меня одна разработка… — задумчиво произнес мастер Киддел. — Оно и другие заклинания перехватить может, если повезет… Следующие полчаса мастер учил Геру пользоваться функциями кресла, подзаряжать накопители, активировать и деактивировать щиты, в том числе и ту функцию — против непростительных, что выбрасывала вперед и вверх облако нарезанной фольги. Герман, хорошо разбиравшийся в маггловских системах вооружения еще в той жизни, загадочно улыбался. Теперь они были максимально защищены.