Так гріє

На набережной тихо и безлюдно. Кейтлин медленно идёт, зачарованно наблюдая, как ветер пускает мелкую рябь по поверхности воды. Вай шагает рядом, молчаливая и уставшая — вырвалась с ночной смены. Луна мигает,  то выплывая из-за облаков, то прячась за ними же. Редкие чайки сложили крылья, сидя на ограждении. — И как тебе обучение? — Вокруг сплошные напыщенные пилтошки, — огрызается Вай. Кейтлин незаметно улыбается: — Меня тоже в городской страже не любили. — Это не меня не любят, это я их не люблю. Светится мост, разделяя город на полный огней и погруженный во тьму. Вай зависает, засмотревшись туда, в сторону Зауна. Она в штатском, но у Кейтлин в голове невольно всплывает её образ в облачении миротворца. «Защищать Заун, а не защищаться от Зауна» — поклялась ей Вай. — Скучаешь? — До безумия. Иного выхода не было. Ей нужна была рука помощи в тяжёлый момент, и Кейтлин сделала всё, что смогла. Насколько сильно может быть несчастен человек, оказавшись в лучшем месте за всю свою жизнь? На её плечи ложится красная куртка — сразу становится теплее. Кейтлин поворачивает голову, надеясь урвать поцелуй, но лишь мажет губами по щеке. Ей не дали себя поцеловать. Вай смотрит на неё пару секунд — то ли виновато, то ли настороженно — и разворачивается, спешно уходя. Лёгкий морской бриз к вечеру превратился в пронизывающий холод.

***

Джейс подарил ей хекстековую винтовку. Жалко, что не подарил с ней мишени: первую же энергетический удар сносит так сильно, что надежды на восстановление явно нет. Она сжимает её в руках и невольно думает: с помощью похожего оружия Джинкс подорвала совет. Хватило лишь одного камня. Страшно. Кейтлин оставляет её в сторону и тренируется на старой, подаренной родителями. Стреляет. Вай, Джинкс. Джинкс, Вай. Два имени вертятся в голове противными воронами, каркают, не дают покоя. Выстрел раз, выстрел два. Кейтлин никогда её не простит; мать чудом выжила при взрыве. Поймает Джинкс — все будут счастливы. Выстрел раз. Поймает Джинкс — потеряет Вай. Выстрел два. Она иногда спонтанно исчезает, не спит дома, и понять не сложно, куда она ходит. Они об этом не говорят. Кейтлин не знает, ищет ли она сестру, но предпочитает думать, что нет. Не знает. Не интересуется. Попробуй хоть слово скажи, и ощерится как дикобраз, уколет едко, закроется. Даже выбрав её, даже оставшись рядом, Вай не может перестать оставлять её одну. Надо заняться бумажной волокитой. Оформление Кейтлин в помощницы шерифа оказалось сложным, трудоёмким и долгим занятием.

***

Она приходит ночью, забравшись в комнату через окно. Ей проще так, чем бродить коридорами, стараясь не наткнуться на слуг или членов семьи — у всех свои причуды. Залезает под одеяло, ладонью сразу скользит меж бёдер, целует в шею. Прижимается, тёплая, как печка, облизывает ухо — Кейтлин морщится. Хочется показательно её оттолкнуть, но не хватает решимости, и сердце в груди стучит так, что в ушах слышно, и на самом деле хочется ближе, теплее, больше. Вай всегда целует как в последний раз. Голодно, жадно, быстро, полностью задавливая инициативой. Вай никогда не подпускает к себе. Придавливает тебя всю к постели, держит за запястья одной рукой, пальцами оглаживая горячее лоно, а потом, в конце, оставив лёгкий поцелуй на щеке, уходит — так же стремительно и молча. В постели холодно и одиноко одной.

***

Её присутствие везде в этой комнате, но так сразу этого не поймёшь. Просто оставленная чашка с недопитым чаем, просто начатая книга. Когда она успела так обжить этот дом, комнату Кейтлин? Они же виделись редко. Обе занятые своим делом. Они редко виделись, редко говорили, всё у них было редко, словно не по-настоящему, словно коллективная, на двоих, галлюцинация. Кейтлин зло выдыхает и захлопывает книгу. До чашки руки не доходят.

***

— Почему ты от меня бегаешь? Снова набережная. Не надо быть детективом, чтобы найти маленькую — ужасно неподходящее слово для неё — Вай в большом Пилтовере. Мимо идут пароходы. — Я не бегаю. — Вай. В звонкой тишине завывает ветер, сбивает волосы с лица. Вай стоит к ней спиной, и Кейтлин, помявшись секунду, обнимает её крепко, перехватив руками. Только не оттолкни, пожалуйста, не оттолкнёшь же? Чужая тёплая ладонь накрывает её замёрзшую. — Мне… — фраза обрывается на самом начале. — Забей, я всё равно никуда от тебя не сбегу, милая. И ночью, когда Вай снова выскользнет из нагретых людским теплом простыней в прохладу вечера, Кейтлин лишь сожмёт крепко кулачки, чувствуя, как медленно намокает подушка. Надо верить.