Ран решилась посетить больницу, не сказав ничего абсолютно никому. На самом деле симптомы были незначительными и работать не мешали, но волновать близких не хотелось, поэтому было принято решение разобраться с этой проблемой в зачатке. Если она действительно заболела, то стоит начать курс лечения. Ещё три месяца назад она ни за что не стала бы обращаться к врачам, считая это бессмысленным действием. Смена имиджа позволила ей пройти под взяткой в обычную больницу, потому что обращаться к их врачу не было никакого желания.
Доктор встретил её улыбкой и добротой, которая сильно кольнула где-то в груди. Редкий случай, когда она не знала, как следует себя вести. После недолгого осмотра и получения целого списка медикаментов на небольшом листочке Ран, наконец, смогла покинуть светлое здание и сесть в свою машину.
Вернувшись домой, Ран обнаружила брата на кухне с кружкой кофе в руках. Тот недовольно посмотрел на неё. Старшая ушла рано утром, пока Риндо спал и не предупредила его о своём уходе. Лекарства она не купила, потому что в таком случае младший брат узнал бы о её поездке к врачу.
Позавтракав, Хайтани решили поехать в офис. Обычная жизнь настолько скучная для них, что они захотели поработать в свой выходной. Коконой удивлённо встретил их взглядом, как только они зашли в переговорную. Майки кивнул им на свободные места, взглядом призывая к спокойствию и тишине. Ран села рядом с Харучиё, а брат приземлился рядом с ней. Очередные переговоры с китайцами шли достаточно хорошо и никаких подводных камней не было. Коконой хорошо поработал, как и всегда. Манджиро посчитал их поведение вопиющей наглостью, но не сказал ничего вслух. Позже они смогут избавиться от всех, кто смотрел на Бонтен свысока и подмять под себя не только Японию.
— На этом можем закончить, — произнёс Коко, получив кивок от босса и попрощался с гостями. Моччи, получив сигнал, пошёл провожать иностранцев до дверей. Майки перевёл взгляд на Хайтани.
— Зачем пришли?
— Нам было скучно, — ответила Ран с лёгкой улыбкой на губах. Риндо лишь кивнул в подтверждение слов сестры.
— Нам бы задание какое, — продолжил за сестрой Риндо с предвкушающей ухмылкой. В эти дни у них есть достаточно дел, на решение которых может выехать кто-то из верхушки.
— Поезжайте тогда выбить долг, — Майки откинулся на спинку кресла, в котором восседал словно настоящий король. Внимательный взгляд просканировал обоих Хайтани и глава остался доволен наблюдением. Они в хорошем состоянии и можно будет не переживать за них.
— Куда?
— Вам как раз в ваш район, — ответил за главу Коко, его глаза блестели хитростью и даже немного озорством.
— Роппонги что ли? — фыркнула Ран, недовольно поморщившись. С момента их объединения Хайтани прекратили держать Роппонги, отдав территорию Майки. Ран была не в лучшем состоянии, чтобы продолжать вместе с братом сеять ужас в людей на их территории. Они не ступали в тот район давненько и это было немного волнительно. Их не узнают, столько лет ведь прошло, но увидеть родные улицы было бы ностальгично.
— Вы и сами знаете кого там нужно искать. Свободны, — Майки махнул рукой, призывая Хайтани уходить выполнять поручение.
— Есть, босс, — они покинули здание, получив приказ от главы.
Человека они действительно знали и задолжанную им сумму, поэтому никаких проблем быть не могло. Риндо ехал, превышая норму, лишь бы скорее заняться хоть чем-то и разбавить эту скуку. Ран смотрела в боковое окно, прикусив палец. После разговора с врачом у неё было столько мыслей, что роем пчёл шныряли в голове так хаотично и быстро. Уловишь одну мысль, как тут же её перебивала другая.
— Сестра?
— Ты что-то сказал? — Ран подорвалась, почувствовав прикосновение к своей щеке. Риндо выглядел обеспокоенным. Оглянувшись, девушка поняла, что они уже приехали и ушла в мысли она на приличное время.
— Нет, но ты выглядела плохо, — взгляд младшего не изменился, продолжая разглядывать бегающие глаза сестры, искусанные губы и нервно дрожащие пальцы.
— Нам надо будет с тобой поговорить, но потом, — Ран постаралась непринуждённо улыбнуться, чтобы сгладить это напряжение. Риндо кивнул и отвернулся, делая вид, что всё в порядке. Работать в таком состоянии было опасно, но они сами напросились.
«Сестра не из тех, кто накручивают себя без повода» — подумал Рин, прежде чем выйти из машины и помочь Ран покинуть салон авто. Если они налажают, то получат нагоняй от Майки и в этот раз жалеть он их точно не будет.
Выбив долг, Хайтани вернулись в машину. Ран решила набраться решимости для этого разговора и потому попросила ехать обратно. Риндо не стал возражать и дал ей то самое время, чтобы собраться с силами и мыслями. По её лицу было видно, что разговор предстоял серьёзный. Путь назад оказался для Ран слишком коротким, хоть Риндо и ехал медленнее, чтобы у неё было больше времени на раздумья. Машина остановилась на парковке.
— Я была у врача, — Ран решила выложить всё сразу, чтобы не нагнетать негатив ещё больше. Риндо поймёт и не будет злиться. Она надеется на это всем сердцем, боясь услышать от родного человека что-то резкое.
— Ты заболела? — девушка покачала головой в ответ, но в Риндо было сомнение. Ран ходила бледная, мало ела, вечно хотела спать и у младшего были причины подозревать её.
— Это не болезнь, — сорвался тихий шёпот, еле слышимый, но в то же время оглушающий. — Мы ведь обещали не таить ничего. Я губила свой организм эти годы, как могла и, если бы не ты, я уже давно наложила бы на себя руки, — Ран приложила палец к губам, таким образом попросив Риндо молчать и дать закончить её речь. — Бессонница и галлюцинации далеко не всё, что я себе заработала наркотой и прочими препаратами. Шансы родить здорового ребёнка и выжить очень низкие, — она закончила говорить и сглотнула ком, поднимая взгляд на Риндо, шокированного её словами, с зарождающимся диким ужасом и страхом в его глазах, таких же, как и у неё самой.
— Подожди, — Риндо совладал с эмоциями и вспомнил кое-что очень важное. — С последнего обследования я точно помню, что ты бес…
— Но я говорю тебе правду, — перебила его старшая, не желая слушать ничего, что заставило бы её бояться ещё больше, чем сейчас. Реакция брата оказалась не такой, какую Ран ждала…
— Избавься от него! — закричал младший, развернувшись к ней всем корпусом и хватая за плечи. Девушка от шока потеряла дар речи и тяжело задышала, убирая от себя руки родного человека.
— Что? — прохрипела осипшим голосом, пытаясь вернуть самообладание. — Рин, ты понимаешь, что несёшь?!
— Это ещё даже не ребёнок! Я не хочу потерять тебя из-за какого-то идиота! — в словах Риндо звучало отчаяние и страх, но его слова так резали Ран, отдаваясь острой болью в сердце. Младший Хайтани боялся за сестру, но она хотела от него не этого.
— Но это мой выбор… — опустив голову так, что волосы заслонили лицо, Ран попыталась сказать хоть что-то, чтобы Риндо перестал говорить так жестоко, но это не сработало.
— Какой тут выбор?! Ты сама не ожидала этого! Сестра, пожалуйста! — Риндо взял руку Ран в свою, крепко сжимая и с надеждой пытаясь посмотреть в родные глаза, но она не поднимала голову.
— Но я не хочу, — вырвав руку, Ран подняла голову, но посмотреть на Риндо было сложно. Она не смогла заставить себя повернуть голову и взглянуть на него. — Я ждала от тебя поддержки. Мне итак…
страшно, — Запнувшись, Ран помотала головой в попытках привести мысли в порядок. — Ладно, хватит.
— Раздражает, — словно выплюнул это слово Риндо, со злостью сжимая в руках руль. — Ну и иди к своему Харучиё. Он точно тебя поймёт и поддержит.
— Вот и поговорили, — Ран, огорчённая результатом этого разговора, выскочила из машины и пошла к офису, из которого вышел Санзу, чтобы покурить. При виде него у девушки перехватило дыхание, а Риндо разозлился ещё больше, выкрикивая довольно обидные слова сестре снова. Харучиё, удивлённый этой сценой, смотрел то на Ран, то на Риндо. Понятно было лишь то, что они сильно поругались. Старшая Хайтани прошла мимо него, даже не взглянув и не обернувшись к брату. Санзу сразу выкинул сигарету на землю и прожёг Риндо взглядом, прежде чем скрыться в здании вслед за девушкой. Он нашёл её в пустой переговорной, опустошённо заплетающую волосы в две привычные косы. Пальцы дрожали и путались в волосах, показывая насколько она нервничает и переживает. Ран резко дёргала волосы, выдирая отдельные запутавшиеся волоски, но упорно продолжая плести косички. Санзу не мог видеть её лицо, девушка сидела спиной к двери, поэтому он сел позади неё и погладил по спине. Наконец она сдалась и прекратила попытки сделать себе старую причёску, лишь наматывая прядь на палец и наблюдая за своими действиями отрешённым взглядом.
— Ран, он не хотел так говорить, — прошептал Санзу ей в ухо и обнял сзади, закрывая своей широкой спиной её узкую и хрупкую на первый взгляд. Девушка пожала плечами, продолжая крутить прядь своих волос в пальцах. Коко, только вошедший в переговорную, не стал ничего спрашивать,, предпочитая остаться незамеченным. Если Ран зла, она отпиздит его от души, если расстроена, то это сделает Санзу. В общем, лезть к ним сейчас было одинаково опасно, но со стороны всё выглядело достаточно серьёзно. На столе лежали оставленные документы, которые он забрал и вышел. Не его это дело.
— Пусть, — так же тихо прошептала она ему в ответ. В последнее время брат был слишком напряжён и при любом упоминании Санзу сразу хмурился и недовольно поджимал губы.
«Я не могла этим обидеть его настолько сильно. Может это из-за Хару?» — мысль пронёсшаяся ураганом в голове не оставила ей и шанса сдержать внутри яростный крик. Она закричала, что есть силы отталкивая от себя Санзу. Девушка опрокинула парня на диван, оседлав его бёдра, и яростно била куда придётся, а тот и не сопротивлялся, стоически выдерживая все удары и позволяя выместить всю злость на нём. Когда её руки обессилено упёрлись ему в грудь, он поднялся и обнял Ран, несмотря на боль в местах, куда попадали не слабые удары. Старшая Хайтани умела точечно бить, дабы причинить больше боли и неудобств, но не в таком состоянии, в котором она находилась сейчас. Ран задрожала, отпуская себя и слёзы, градом стекающие по щекам. С губ сорвался очередной крик, наполненный душевной болью. Вместе с этим криком с души по одному падали камни, что тяготили её долгие годы. Потихоньку становилось легче и разум понемногу прояснялся. Парень гладил её по спине, шепча что-то успокаивающее и целуя в висок, макушку и лоб.
— Ненавижу, — прошептала она совсем тихо и обессилено, но Харучиё услышал её. — Это твоя вина.
В жизни Хайтани есть только одно место для самого важного и дорогого человека и оно всю их жизнь было занято лишь друг другом. Санзу это знал, поэтому не обижался на такие слова. Так же он знал, что он всё ещё не столь важен в жизни Ран.
Не заслужил пока и Изану он точно не сможет затмить. Так он думал.
— Попрощаемся? — осторожно предложил он, приподнимая её лицо за подбородок, чтобы видеть её заплаканные глаза. Даже так прекрасна.
Попрощаться?
Ран замерла, ощущая странную пустоту на сердце. Если кивнёт, потеряет Санзу навсегда. Если из её жизни уходили, назад дороги никогда не находили. Она уничтожала тропинку и не давала шанса. Но… что, если она сама захочет вернуться, а ей откажут?
Хайтани Ран не хочет прощаться.
Она покачала головой, прижимаясь к его тёплому телу, и вцепилась мёртвой хваткой за лиловый жилет. Брат всегда будет рядом с ней. Они поговорят и помирятся, а если она выпустит Харучиё из своих объятий, то он уйдёт и не вернётся. Так же было с Изаной. «Ужасное поколение» не было для Хайтани важным. Приятели, но не друзья. Только Изана и Какучё удостоились чести стать теми, к кому они оба привязались. Ран действительно дорожила тем временем, но, всего на мгновение отпустив, упустила навсегда.
— Не уходи, пожалуйста.
Риндо зашёл с сумкой в офис, чтобы отнести деньги главе, но, услышав крик сестры, сорвался с места и побежал в ту сторону, заставая Ран в объятиях Санзу. Она такая бледная и заплаканная… Сердце кровью обливалось от такой картины… Он сделал лишь один шаг вперёд и чуть не упал на подкосившихся ногах, потому что Ран прижалась к Харучиё, как когда-то цеплялась за Изану. Её крик всё ещё звоном стоял в ушах, несмотря на то, что сестра уже успокоилась и лишь тихонько плакала и дрожала в руках Санзу.
Это ты довёл её, Риндо.
Перед глазами поплыло, стало совсем дурно. Ран же никогда не плакала перед другими, скрывая всё за насмешкой… по крайней мере, он лишь пару раз видел её слёзы. Даже когда умер Изана, Ран не плакала перед ним, лишь зависая с пустым взглядом. Риндо помогал сестре, как мог и думал, что всё налаживается, пока однажды она не пропала на сутки из исправительной школы и вернулась вновь опустошённой. В тот день он понял, что сестра всё-таки
девушка, несмотря на все её потуги казаться сильной. Самое главное, что говорило о её скорби и печали — отсутствие улыбки довольно долгое время, что-то внутри неё в те годы сильно надломилось, грозясь сломаться совсем.
— Сестра, — голос захрипел и звучал совсем тихо, словно что-то неподъёмное давило на шею. Ран повернула голову, всматриваясь в наполненные раскаянием и болью родные глаза, совсем как её собственные. Не нужны им никакие слова, они всё понимали и так.
Прости. Мне жаль. Я не хотел так говорить. Я не хотел тебя обидеть. Я люблю тебя. Я боюсь потерять тебя.
Младший сорвался на бег, преодолевая расстояние и заключил сестру, что подорвалась с Санзу ему на встречу, в крепкие объятия. Харучиё влепил ему щелбан, второй рукой перебирая шелковистые волосы Ран.
— Поехали домой, сестра? — улыбнулся ей Рин, переплетая свои пальцы с прохладными старшей. Та кивнула и на прощание оставила поцелуй в каждый шрам на лице Харучиё, затем следуя за младшим. Санзу улыбнулся, дотрагиваясь кончиками пальцев до своих шрамов в уголках губ и чувствуя себя подростком, что впервые подержался за ручку с девочкой, которая ему нравилась. Сумку в итоге Сано принёс его «пёс».
С того происшествия прошло время, около месяца, и Санзу смог вернуть её из саморазрушения. Изана ей уже не снился, передозы снотворным и седативными стали настолько редким происшествием, можно было бы сказать, что они и вовсе отсутствовали. Девушка словно задышала полной грудью, избавившись от ужасающего груза, неподъёмного настолько, что без слёз не взглянешь на ситуацию. И вот Ран решилась на серьёзный и решающий, в какой-то степени, разговор в конце лета.
Его день рождения. Погода была ясная, несмотря на уже ощущающуюся прохладу наступающей осени. Девушка в одиночестве шла по умощённой каменной плиткой дорожке, не слыша ничего помимо естественных звуков природы — ветер, редкое чириканье птиц и шелест листвы. Остановившись, Хайтани начала глубоко и размеренно дышать в попытке успокоить разбушевавшееся сердце, готовое пробить грудную клетку и вылететь на свободу.
— Привет, — наконец произнесла она после долгого молчания с грустной, но в то же время счастливой улыбкой на лице. Ноги стали ватными и совсем не держали, поэтому пришлось усесться перед могилой Изаны. — Давно не виделись, правда? Прости, что так долго не решалась навестить, — из небольшого рюкзака Ран достала благовония, а цветы принесла в руках. Положив букет на положенное им место, девушка подожгла благовония и засунула их в специальную небольшую ёмкость. — У меня всё налаживается, — потихоньку слова выходили сами и с каждым новым словом говорить становилось легче. Как же давно она хотела выговориться. — Помнишь, ты приходил ко мне во сне года два или три назад? Так вот с тех пор я оправилась и мне уже намного лучше, — не зная куда деть руки, Хайтани сцепила их в замок и отвела взгляд в сторону. Тот взгляд Изаны вызывал чувство стыда перед ним. — Ты всегда заботился о нас с Рином… может поэтому я всегда видела тебя, когда херила своё здоровье, — издав смешок, Ран понимала, как абсурдно это звучит. Перед ней ведь всегда был не настоящий Курокава, а воображаемый. В подсознании остался образ хорошего старшего брата. — У меня, кстати, парень есть. Это Хару, ты его знаешь. Уже почти пол года встречаемся, представляешь? — взяв небольшую паузу, Хайтани со вздохом продолжила. Очень тяжело «исповедоваться». — С Майки всё хорошо, он вполне здоров и очень заботлив с нами тремя. Ты, оказывается, написал ему письмо… как будто знал, что умрёшь, — улыбка Ран померкла, но она почти сразу пришла в себя, помотав головой. — Послушай, Изана, как бы то ни было, спасибо, что приглядывал за нами всё это время. Тогда я была не готова отпустить тебя. Ты ушёл так неожиданно. Я очень дорожила нашими узами… — Ран провела пальцами по подножию могилы, разглядывая идеальную поверхность. Да, сделали качественно, не поскупившись. Майки действительно хотел, чтобы Изана стал ему братом. — Стыдно признавать, но я сильно расклеилась после твоего ухода. Винила во всём Кисаки и тебя, хотя сама могла хоть что-то сделать в тот день или даже раньше. Я могла хотя бы попытаться уговорить тебя прогнать его, но не решилась быть более напористой, — вспоминать было больно, но так же продолжать молчать Ран не могла. Тот груз на душе и тянул её вниз, чувство вины перед близким человеком разрушало изнутри. — С появлением Кисаки ты так сильно изменился и я боялась разрушить ту хрупкую связь, что осталась между нами. Ты перестал делиться своими мыслями и переживаниями. Так зациклился на создании величайшей банды в Японии, что даже не замечал нас, не слышал ничего, что тебе пытались говорить. Я действительно винила во всём его и обижалась на тебя, как ребёнок. Осознание, что я, как друг, не пошевелила и пальцем, чтобы помочь тебе… — Ран замолчала, сдерживая подступающие слёзы и рвущиеся крики изнутри. Верно, она всегда считала себя взрослой, хотя по сути была большим ребёнком. Надменно свысока смотрела на других, хотя у самой всё получалось не с первого раза и далеко не идеально. Предыдущие проигрыши до захвата Роппонги, позабылись, словно их и вовсе не было. Хайтани усмехнулась. Правду говорят, что с возрастом умнеешь и начинаешь понимать больше, начинаешь осознавать и замечать собственные ошибки. — Прости, — прошептала она, всё же не сдержав слёз, что тонкими струйками потекли по щекам. — Сейчас я готова сказать то, что должна была ещё тогда на твоих похоронах, — собравшись с силами, Ран вытерла рукавом щёки и подняла на могилу уверенный взгляд с привычно насмешливым выражением лица. Такой её помнит Изана и такую её он любил видеть на улицах.
«Плачь, но не на улице, Ран. Плачь, кричи, но только рядом с близкими. Поняла меня? Королева Роппонги должна быть сильной и никогда не показывать посторонним своих слабостей» — сказал однажды Изана, когда увидел подавленную от ссоры с братом девушку. Старшая Хайтани тогда отмахнулась от него, но Курокава не ушёл и не оставил её, закладывая тот самый фундамент их взаимоотношений и маску той Ран, которую все по итогу видели и знали.
— Спасибо за проведённые вместе годы, за твою заботу и доброту, за нашу дружбу… я действительно любила тебя и считала братом… ты был самым лучшим, — под конец голос задрожал и осип. Ран никогда не забудет его слов и наставлений, но ведь перед Изаной можно быть слабой, быть тем, кем она является.
Человеком. Курокава не чужой, совсем нет. Риндо, например, и без её слов знает, что Ран не машина, коей её считают. Она умеет чувствовать, умеет болеть и плакать, просто не показывает. — Будь спокоен, Изана, с нами всё будет хорошо. Теперь я буду заботиться о Риндо и Какучё, — Ран нежно улыбнулась, заправляя прядь волос за ухо, чтобы не мешали. Взгляд вернулся на могильный монумент, прошёлся по выгравированным иероглифам и опустился к благовониям. — Перед тем, как уйду, я хотела, чтобы ты узнал… — ком снова встал поперёк горла, мешая нормально говорить, потому приходилось брать паузы или прокашливаться, но Ран решила рассказать всё сейчас, иначе потом придётся снова собираться с духом. — После всего, что перенёс мой организм шанс забеременеть был практически нулевым… но так вышло, что я буду мамой… Сложно представить, согласись? — с губ сорвался смешок, а глаза вновь забегали по светлому мрамору, словно искали поддержку или какие-то ответы. — Мне страшно… — прошептала она, сжимая в руках края толстовки. Оделась она так, как привык видеть её Изана, в то, во что любила одеваться она сама и не переставала любить. — Но я справлюсь! — сказала она, почувствовав странный холодок словно морозный ветер подул, показалось это Изана давал ей какие-то знаки. — Я больше не буду тянуть себя в пропасть, — голос сквозил уверенностью и не озвученным обещанием. — С днём рождения, Изана. Пока, я ещё навещу тебя с Рином и Какучё.
Ран, поднявшись на ноги, смотрела с тёплой улыбкой и горящими жизнью глазами на монумент с именем человека, воспоминания о котором раньше приносили боль, но сейчас грели душу. Курокава Изана — первая любовь, заботливый брат и надёжный друг в одном лице. Действительно самый лучший, несмотря на его достаточно жёсткую и несколько агрессивную натуру.
Девушка поправила цветы и благовония, затем провела ладонью по верхней части монумента, смахивая пылинки и всякий естественный мусор. Прощаться всегда сложно, тем более, когда остались сожаления. Ран твёрдо решила отпустить Изану, но всё же сожаление о своём бездействии, когда её поддержка или слова могли спасти жизнь, остались и всё ещё тяготили. Она поклонилась на прощание своему «генералу» и пошла к выходу с кладбища, где её ждал Харучиё. Парень, завидев Хайтани, выпрямился и двинулся в её сторону.
— Ну что? — спросил он, прикладывая свою ладонь к зарумянившейся щеке Ран. Она покачала головой в ответ и прижалась к
родному телу.
— Поехали домой, — Ран взяла Санзу за руку и повела к своей машине. С недавних пор водить она стала адекватно и на починку машину сдавать приходилось намного реже.
— Ран, — позвал девушку Санзу, заставляя обернуться и посмотреть ему в глаза. — Скажи мне… — прошептал он, прикрывая глаза в ожидании. Хайтани замялась, опуская взгляд с красивого лица на их сцепленные вместе руки.
— Ты мне нравишься, Хару, — наконец он услышал долгожданные слова от Ран, что от такого достаточно детского признания покраснела и готова была под землю зарыться, чтобы Санзу не видел этого «позора». Свободная рука прикрыла покрасневшее лицо, вызывая в парне тёплое чувство и умиление. Харучиё потянул её на себя и заключил в крепкие объятия, желая сохранить этот момент в своей памяти навсегда.
«Знаешь, Рин, я даже рад, что Ран была трусихой» — сказал Санзу Риндо, пока старшая Хайтани уехала с Какучё по делам Бонтен. Злились оба, но поделать ничего не могли.
«Ты назвал мою сестру трусихой? Прости, что?» — Хайтани выгнул бровь и бросил в собеседника чью-то увесистую кружку. Харучиё поймал её и поставил на стол, не прекращая довольно улыбаться, казалось его лицо сейчас треснет. Итог, к которому они пришли был достаточно удачным для всех. Ран отпустила прошлое, Харучиё же получил то, чего желал эти годы больше всего на свете — взаимность от Хайтани Ран.
«Если бы она набралась смелости остановить Изану, он остался бы жив и возможно Ран была бы сейчас с ним, — озвучил свои мысли Санзу. Плохо так говорить, но ничего поделать он не мог. — Я понимаю, что не должен так говорить, но я бы не принял этот факт»
«Мы с Изаной вообще-то были братьями. Он не видел в ней девушку, лишь маленькую сестрёнку, которую нужно оберегать» — с раздражённым фырком ответил Риндо, отворачиваясь. Подробностей Хару знать не обязательно, потому младший не упомянул ничего из того, что было между сестрой и Изаной. Их прошлые отношения были отброшены, как приключение. Ран и Изана не подходили друг другу, как пара, но тёплые чувства не дали им бросить друг друга насовсем. После эта влюблённость превратилась в дружбу, а затем в крепкую привязанность. Впрочем, самым главным было то, что получилось в итоге и чем закончилось.
«По тому дню это не было заметно. Он даже бровью не повёл, когда вас победили» — вспоминая ту битву между Поднебесьем и Тосвой, Санзу раздражённо заскрипел зубами. Тогда как он сам еле сдерживал желание избить Злюку, Изана плевать хотел, что там с его «Небесными королями». Харучиё понимал, что это было бы максимально странно, поэтому силой заставил себя не дёргаться в сторону, где были Хайтани. Они с Ран разговаривали лишь однажды и шанс, что такая девушка, как она, запомнила бы «шестёрку» и «хвостик» Мучо был нулевым.
«Ты не поймёшь» — ответил ему Рин после небольшой паузы. — «У каждого человека есть свои рычаги давления. У Изаны такой тоже был и Кисаки знал это»
«Ясно»
«Спасибо» — прошептал младший Хайтани и вышел из комнаты для совещаний, оставляя Санзу одного радоваться своей большой победе. Младший Хайтани был удовлетворён итогом и счастлив, что прежняя Ран вернулась. Тревога ушла, освобождая место облегчению. Риндо рад, что не зря доверился Санзу.
Ребёнок родился со слабым здоровьем, а Ран долго восстанавливалась после операции. Ей запретили рожать самой и сделали кесарево. Несмотря на все опасения и страхи, критических моментов во время операции не было, что сильно обрадовало Санзу с Риндо. Однако схватки начались раньше срока, из-за чего переживание только возросло. Родилась девочка, немного недоношенная, совсем хрупкая и маленькая. Когда родители и Риндо увидели её, то сильно испугались, но врачи заверили их, что всё будет хорошо и ребёнок сможет обрасти массой и сможет жить обычной жизнью.
Ран восстанавливалась дольше, чем другие роженицы, но не унывала. Их дочь действительно спустя пару месяцев стала более крепкой по сравнению с первыми днями после рождения. Она уже смело держала малышку на руках, не боясь сделать что-то не так.
В один из дней, когда Ран качала дочь на руках, Санзу замер на пороге вип-палаты, в которой лежала Хайтани. Он, узнав о беременности Ран, отдал все силы на борьбу с наркоманством и смог бросить это дело, но от сигарет отказаться не получилось. Именно из-за этого Харучиё не мог поверить своим глазам. За спиной девушки он увидел улыбающегося Изану, уложившего подбородок на плечо Ран. Одной рукой он обнимал её, а второй невесомо поглаживал ребёнка по голове. Девушка подняла голову на вошедшего и ярко улыбнулась ему. Это было настолько «ослепительно», что этот мираж исчез. Санзу показалось, что Изана приложил палец к губам и подмигнул ему.
«Оберегай их, когда меня нет рядом» — пронеслось у Санзу в голове, когда он поцеловал обоих своих родных людей в лоб. Ран весело посмеялась, ощущая полное и абсолютное счастье. Жаль, что она теперь будет работать только в офисе с бумагами, ведь по прогнозам врачей ей лучше до конца жизни воздержаться от физических нагрузок. Но это ничего, главное, что она может подарить всем, кто ей дорог, свою любовь и заботу.
***
Так вышло, что будущее переменчиво и в какой-то её вариации всё складывается совсем иначе. Вмешательство Такемичи в прошлое несёт за собой столько перемен, что кажется эта реальность утекает сквозь пальцы.
Может быть в каком-то будущем Санзу сидит не дома с Ран и маленьким ребёнком, а ходит с Риндо навещать чью-то могилу. Человека, с которым не успел построить общего будущего. Не успел поговорить и рассказать всё, что чувствует. Ему понадобилось долгих восемь лет, чтобы попробовать сделать шаг. Но в реальности, где Ханагаки Такемичи вмешивается в течение времени снова у него не было этих восьми лет. Ран умерла с сожалениями и теперь Санзу живёт с этим и той болью в груди подобно ей.
