Она рисовала чёрных котов

Скрывая свой лик останками крупного рогатого зверя, охотница, закутанная в длинную шкуру, запах которой скрыл присутствие хищника, медленно подкрадывалась к добыче. Ни одна ветка не хрустнула под тяжестью её ног, ни один куст не шелохнулся, зацепившись за густой мех мёртвого зверя. Натянув тетиву, она вынула из колчана стрелу готовую поразить сердце животного. Тишину разрезал свист ветра и торопливый топот лап. Опоздала. Огромный белый волк бросился на мясистого зверя, перегрызая тому глотку. Добыча перехвачена, охота завалена. Охотница без страха вышла из укрытия навстречу собрату-хищнику. Варг с опаской повернул голову, выпуская из окровавленной пасти бездыханную добычу. — Оп! Отчего же небо так жестоко? Отчего же солнце прячется за облаками в столь мрачный час? — она подняла глаза, глядя в беспросветную серую пустоту, пуховой шапкой нависшую над островом. — Фора непредсказуема. Хищники смотрели друг на друга, не шелохнувшись. Варг склонил голову, выказав дань уважения людской расе. Охотница поклонилась в ответ и, отходя спиной вперёд, скрылась в кустах. Охота не удалась. Пробираясь сквозь чащобу, она услышала знакомый хруст под ногами. Присев на корточки, охотница свернула с тропы и отползла к деревьям, озираясь по сторонам. — Кости? Жестокая Фора! — взгляд зацепился за гнилую табличку, криво прибитую к высохшему стволу дерева. «Мертвый лес» — гласила надпись. — Мне сюда не надо! Сжалься, выведи обратно, да не к болотам, а в чистолесье! Мёртвый лес на то и мёртвый: деревья все высохшие, голые, ни единого листочка не видно, ни единой травинки не прорезалось из торфянистой почвы. Болотистое это место, дурное. Птиц не слышно, зверя не видно, ступишь не туда — увязнешь по пояс, да так, что не выберешься. Болото к себе заберет, на лешем женит. Скинув с головы, подобно капюшону, рогатый череп, охотница затаилась, прислушалась. Лес пускай и дурной, но не злой, вреда не делал. Если не тронешь его, не тронет и он. — Матушка, не говорите таких страшных вещей! Я обязательно вылечу вас. Это мой долг как лекаря и вашей дочери, — Сейви приникла губами к сухой ладони матери. — Глупышка, — старуха опустила руку на голову дочери, поглаживая по белёсым волосам, — не мать я тебе. — Снова! — дочь зажала уши ладонями. — Вы снова говорите ужасные вещи. Матушка, я знаю, что была плохой дочерью, но прошу, не отрекайтесь от меня! — Ты навсегда останешься моей милой девочкой, — высохшие губы растянулись в улыбке. — Но пришло время узнать правду. — Мне не нужна правда! — Сейвелина покачала головой. — Вы — моя мать, я — ваша дочь, вот вся правда! Другой мне не нужно! — Помолчи! — строго приказала старуха, пригрозив пальцем. Сейви послушно прикусила губу. — В прошлом мы с моим драгоценным почившим мужем нашли у берегов ребёнка. Какой же тогда был год?.. Кажется, дриксо-эльфийская война только началась. Славное было времечко… Кого только к нашим берегам не прибивало, — старуха усмехнулась и замолчала, прокручивая в голове былые годы чудесные. — Что стало с ребенком? — Сейвелина ненавязчиво напомнила о своем присутствии. — Девочка моя, ты была тем ребёнком! Разве мы могли тебя бросить? Открой верхний ящик, — мать указала на резную тумбу возле кровати. — Найди медальон. Сейвелина покопалась в мелком мусоре, извлекая из него округлую безделушку на длинной золотой цепочке. — Он твой, девочка моя. Когда мы нашли тебя, это сокровище висело на твоей шее. Надень его и ступай в новую жизнь! Корабли Галгера подбираются всё ближе к нашим островам. Нужно бежать, пока не поздно. С ним ты сможешь отыскать своих настоящих родителей и… — старуха закашлялась, не закончив фразу. Сейви подала ей миску с водой. Мать с жадностью всё выпила, опустевшая посудина встретилась с полом. — Сбереги его или обрати в деньги и беги!.. Беги, дитя моё, здесь тебя ждёт смерть, а там… свобода. — Что здесь написано? — охотница провела пальцем по гравировке, не разбирая странных символов. — Твоё имя, дорогая, Ризель Хильбредер. Мой дорогой почивший муж забрал его и спрятал, наградив тебя иным именем, дабы избежать подозрений. Мой славный Анук знал куда больше одного языка. Он ответственен за твоё обучение. — Бя? — Сейви вздрогнула, услышав имя отца. — Акцент никуда не делся, — констатировала мать. — Но он не так заметен. Мы хорошо тебя воспитали… Чем меньше говоришь, тем труднее уловить акцент. — Дорогая матушка, я не могу оставить вас, — пробормотала Сейви упавшим голосом, сжимая в руках медальон. Золотая цепочка раскачивалась из стороны в сторону, утомляя взор. — Я пообещала поставить вас на ноги! Я не могу уехать, и эта война… Вам снова что-то приснилось? Дорогая матушка, с годами вы всё чаще путаете сон с явью. Мать перевернулась на бок и затихла. Сейвелина провела тонкой ладонью по спине матери, поправляя одеяло. Разговор окончен. В сердце девушки поселилась тревога — не столь за своё будущее, сколь за мать. Она обезумела, решив выгнать родное дитя из дома. Машинально сунув медальон в карман, Сейви уходя прошептала: — Выздоравливайте.

***

— Так и сказала? — недоверчиво переспросил хранитель. — Слово в слово, — выдохнула Сейви, опускаясь на трухлявый пень. — Отныне кровная связь исчерпала себя, убирайся прочь, война стучится в двери! — передразнила она слова матери. — Не бери в голову, бери в ноги. Старуха давно повредилась в уме. — Матушка не сумасшедшая! — вскричала охотница. — Она больна. Болезнь говорит её словами. Крупный черный кот спрыгнул со своего шеста, перекочевав на колени девушки. Глубокая царапина рассекала его морду через левый глаз от пасти до ушей. В прошлую их встречу у хранителя не наблюдалось никаких ран. — Подрался? — риторический вопрос. Разумеется, подрался, решать по-другому насущные вопросы баюны не способны. Сейвелина опустила ладонь на атласный мех. Под пальцами заискрилось золотистое свечение. В воздухе повисла маска с закрытыми прорезями для глаз, извечно задающая всего один-единственный вопрос: «Жизнь или смерть?» — Дай жизнь. Золотистый свет прошелся по смольному меху. Раны мгновенно затянулись, в придачу прибавив бодрости и сил. С рождения Сейви была награждена даром целителя. С такой возможностью грех не стать лекарем, да только девочка росла в семье охотников. Благо в деревне был травник и по совместительству лекарь. Он её всему научил, пускай должного образования не дал, но с таким даром оно девчонке не особо-то нужно. — Уедешь? — в лоб спросил Кошмар. — Да забери тебя Фора! — воскликнула Сейвелина, теребя пальцами медальон. Дурное золото напоминало о нелегком разговоре с матерью, о её злых словах. — Пока тело матушки не заберет земля, я никуда не уеду. Кошмар встал на задние лапы. Лиловые глаза встретились с трусливым взглядом тускло-серых. Он внимательно всматривался в них, надеясь разглядеть то, что до сих пор пряталось в самой глубине души. Сейви не дрогнула, не отвела взгляд, стойко приняв зримую атаку. — Идём со мной. Спрятав свой лик за костяным шлемом, охотница пустилась за котом в самое сердце Мертвого леса, где рос огромный раскидистый дуб с выступающими из земли корнями. Кошмар пролез под корень и принялся рыть. Охотница опустилась на корточки, решив подождать. Выпрыгнув из-под корня, баюн забрался на приземистую ветку. В белесых зубах на эластичных нитях качался шёлковый чёрный мешочек, вместо узоров украшенный какими-то рунами. — Фора тому свидетель, разлуке быть. Воспоминания рано или поздно заберет ветер, но тому не быть! Возьми, возьми же! Здесь память, в ней наша жизнь. Легенда давно бродит по свету, рассказывая о невероятной силе, с помощью которой одарённому подвластно рассечь небеса. Сейви в испуге отшатнулась, заподозрив подвох. За продолжительный период их знакомства Кошмар ни разу не дарил ей никаких подарков, даже с днём рождения не поздравлял. — Легенда красива, да не правдива! — Кошмар подбросил ношу. Сейви обладала хорошей сноровкой и поймала её на лету. — Не слушай столь внимательно старого кота-болтуна, побереги ушки, радость моя. Сейвелина изучила содержимое мешочка. Внутри оказался порошок, напоминающий специю, только без запаха. — Яд, — пояснил баюн, пронзив девчонку взглядом своих глубоких лиловых глаз. — Пользуйся им как тебе угодно, но будь осторожна. Не в твоих силах изгнать мёртвое из живого, а изготовление противоядия потребует немалых сил. Сейви нервно закивала, больно уколовшись о правду. Она не могла вылечивать яды, дар на это не способен. О чём Кошмар только думал, даря ей смерть в мешочке? Натянуто улыбнувшись, охотница обняла кота, подметив его напряжённость. — Что не так? Кошмар долго смотрел на неё, отчего Сейви стало не по себе. Зевнув, кот потянулся, выгибая спину. — Будь осторожна, война стучится в наши двери. — Матушка была права? — прошептала она, в ужасе прикрыв рот ладонью. На мгновение предложение убраться с этого скучного острова показалось Сейви не таким уж плохим. Но как быть с больной матерью? Мысли о вынужденном путешествии навели тоску. Сейвелина привычно спрятала подарок в глубокий карман и поторопилась в деревню. Баюн затаился в высокой траве, провожая взглядом убегающую подругу. — Не всю правду поведала старуха, самое важное упустила: метка, клеймящая шею, не для красоты. Один лишь вред в себе несёт. Радость моя, с этой дрянью тебе опасно покидать остров.