Легкий ветер дул прямо в лицо парня, щекоча щеки. А тот улыбался как последний придурок. Улыбался, как двинувший. Потому что все начало налаживаться. Все началось сначала. Он просто осознал однажды, что жизнь продолжается.
Осознал он за одно мгновение, одним поздним вечером. Просто сел на свою кровать после тяжелого дня встреч с разными интервьюерами, и, задернув тяжелые шторы, посмотрел на вид из окна. Открыл форточку, посмотрел вниз. Вдохнул свежего воздуха, похлопал себя по лицу, и ощупал пальцами у себя на лице улыбку. Глупую, прямо как сейчас, когда он сидит в парке и смотрит на самое обычное дерево. Счастливую. А улыбка эта глупая, потому что совсем поздно появилась. Слишком глупо он все это время пытался забыться и упускал перед своими глазами собственное счастье.
Жизнь продолжается. Да, возможно она была слишком жестокой и на завтра вряд ли подарит улыбку людям, возможно, она была слишком несправедливой. Только вот, само счастье в том, чтобы уметь различать эту несправедливость, уметь поныть и поплакать. Уметь чувствовать. Когда это необходимо.
Тэрри ведь тоже чувствовала, и перед смертью своей точно не жалела о том, что прожила эту жизнь именно такой: жестокой и полной боли, но зато с приторно сладким вкусом радости. Она умела ценить любовь, когда грусть накапливалась внутри.
Чимин оборачивается и смотрит прямо на свое прошлое. Ненависть к себе, огромная волна сожаления и боли, грусть, тоска, печаль. На их фоне ты полной грудью начинаешь дышать и улыбка твоя становится шире из-за воспоминаний о самых близких. И когда придет время, Чимин умрет. Умереть он с улыбкой на лице и с гордостью, ведь он пережил эти эмоции. Он пережил эту жизнь.
Дерево стоит самым обычным образом, да и оно само самое обыкновенное – обычный дуб. Чимин в нем почему то видит живопись. И в тротуаре выкрашенном в красный, и в беседке, стоящей посередине огромного зеленого поля. Чимин видит в них причину улыбаться. Ведь смотря на такие обыденные вещи, становится понятно, что жизнь продолжается.
Внезапно сзади слышатся шаги. Чьи, Пак знает уже наперед. Тяжелые шаги, а затем и тяжесть на плечах. Ген Хи не меняется.
– Старик, сколько ты уже здесь сидишь? Ждешь, что мы сами к тебе придем с тортом и споем тебе праздничную мелодию как в детстве? Ну нет, старик, это не круто.
– Пф, – Чимин закатывает глаза, – Старик тут только ты.
– Мы уже ровесники, придурок, тебе уже 26. Господи, как же дети быстро растут.
– Ген, ты можешь по красивее меня поздравить? Я, как никак, освободил сегодняшний график, так как ты написал мне, что хочешь встретиться!
– Ладно прости, давай заново.
– Хорошо, – Чимин оборачивается и принимает исходное положение, заново чувствуя ветерок на лице и смотря на тоже самое дерево.
– Чимин, – Ген Хи заново подпрыгивает, упираясь на его плечи, и радостно издает какие-то странные звуки, – Дружище! С днем твоего рождения! Надеюсь, ты умрешь не завтра!
– О! Ген Хи, сколько лет сколько зим! – наигранно радуется Пак и встает со своей скамейки, чтобы обнять друга, – Откуда ты узнал, что у меня день рождение?
– Я... Угадал с закрытыми глазами, а еще мне нравится сегодняшняя цифра, вот! А еще, ну, блять, мы дружим лет так десять.
– Блин, точно!
– Эй! – слышится с боку нетерпеливый крик, – Вы двое, придурки, почему всю работу должен делать я?!
– Юнги-хен? – округляет глаза Хи, – Так ты тоже тут?
– Придурок, мы все вместе сюда приехали, харе играть!
– Ладно-ладно, не злись, мой любимый хен! Я же тебя люблю и обожаю, помнишь, хен? Или мне звать тебя зять?
– Господи, когда вы поженились то? – возникает из ни откуда Сан Ху собственной персоной, – В газетах об этом ничего не пишут.
– О, Сан Хуй!
– Придурок, раздражаешь, – отворачивается от Гена Сан, – Так что со свадьбой?
– Мы не женились, о чем вы? – улыбается все шире Пак, – Мы лишь помолвку устроили, а так ничего.
– Покажи-ка кольцо, Мин Чимин, – с серьёзным лицом спрашивает Ген Хи, – фу, ну и имя. Мин Чимин, аж мурашки. Юнги, ты не мог родиться с другой фамилией?
– Ты придурок?
– Может, тебе взять фамилию Чимина. Пак Юнги? Господи, ребята, вам лучше разойтись, серьёзно. С такими фамилиями вам просто не быть вместе.
– Ген Хи, видишь вон тот закат? – мило начинает Мин, а Хи лишь в ответ кивает, – Так вот, туда ты сейчас укатишь, если не заткнешься!
– А у самого то что? Ли Ген Хи, – примеряют на него фамилию Тэмина, – Господи Боже, почему эту звучит так красиво?
– Божественно...
– Может мне и вправду стоило родиться с другой фамилией? – изумляется Юнги.
А затем звонкий смех и пробежка по набережной. Через десять минут приезжают Сурин и Тэмин, к удивлению, на одной машине. Сурин стала популярным адвокатом в их стране и теперь работает каждую свободную секунду. Тэмин же попал в одну из групп СМ интэртэймент, потому что после того случая с Ген Хи посередине танцевального зала, его сурово выгнали из группы. Зато теперь он популярный айдол с огромными достижениями, которым бы гордился его прошлое «я». Они приезжают вместе, после того, как вместе поехали покупать Пак Чимину подарок.
Они сперва бегают за группой их друзей, а затем останавливаются отдышаться.
– Эй! У меня есть подарок для тебя в машине!
– Правда?
– Да, только давайте перестанем бегать, я не в форме, – смущенно признается Сви, – давно я не бегала...
– Что за подарок? – сразу интересуется Чимин, как вдруг ощущает на своих веках холодные ладони.
– С днем рождения тебя! – хором начинают петь все вместе, и плевать, что они в парке и все на них смотрят, – С днем рождения, наш Чимок, с днем рождения тебя!
– Задувай свечи!
В этот момент руки убираются и перед Чимином появляется маленький бенто торт со свечкой. И Чимин невольно плачет. Из-за счастья, конечно же. И нет, счастлив он не из-за той роскоши, в которой сейчас проживает эту жизнь, и не из-за этого смеха, звонкого и родного, исходящего совсем рядом, не из-за накопления своих друзей. Счастье будто бы в ином и оно посеяно у него в груди с почвой. Просто счастлив за то, что может проживать этот момент. Счастлив, потому что жив. Счастлив, потому что не убил себя вчера.
«Однажды мы все пожалеем, обещаю вам, мы все пожалеем, а затем посмеемся громко, прихлопывая по коленям. Я люблю этот жизнь. Сурин, моя маленькая девочка, спасибо тебе, что не убила себя вчера, ведь на сегодня это желание испарилось».
– заметки Хван Сурин, 13.10.2022.
«Не могу поверить, что молодость так быстро пролетает. Я будто бы не успеваю жить. Мне стоит вкладываться все больше, чтобы ощутить эту остроту своей жизни. Я ценю тебя, моя молодость, моя любовь, моя жизнь».
– заметки Сан Ху, 13.10.2022.
«Я каждым днём в него влюбляюсь. Спасибо тебе за то, что не дал мне себя сжирать сживьем. Спасибо, что позволил мне разбиться с самой высокой точки, по имени его».
– заметки Ли Тэмина, 13.10.2022.
«И налаживается все. Спасибо, что поздравил меня со следующим днем рождением, и со следующими остальными. Спасибо тебе, что не забывал обо мне».
– заметки Ген Хи, 13.10.2022.
«Выдохни. Отдышись. И заново натягивай широкую улыбку. Но уже не фальшивую. Я все также сильно скучаю по тебе, моя маленькая Мин Тэрри, я все также тебя вспоминаю. Но я уже не плачу как прежде, я уже не страдаю. Я вспоминаю тебя с улыбкой на лице и с теплом на сердце. Спасибо, что подарила мне возможность быть с любимым человеком. Люблю. Твой старший брат».
– заметки Мин Юнги, 13.10.2022.
«Когда заканчиваются причины улыбаться, можно просто взглянуть на дерево или на тротуар, выкрашенный в красный, и на стоящую одиноко беседку среди огромного зеленого поля. Они уже повод улыбаться. Они уже повод любить собственное существование. Они уже повод, чтобы осознать, что жизнь – продолжается».
– заметки Пак Чимина, 13.10.2022.
– Ах да, точно! Кстати ребят, у меня кажется появилась девушка,– мило проговаривает Сан. По нему и не скажешь, что этот парень с забитыми татуировками разных манхва персонажами телом может оказаться таким милахой.
– Что?! Кто же это? – все взволнованно спрашивают, немного так налетая на парня.
– Японка? – хихикает, стоящая сзади всех Сурин.
– Откуда ты...
– Ну и ну, вкус у тебя со школы не изменился, хотя сейчас такой уже взрослый, - цокает девушка.
– Эй! Хватит стоя говорить, давайте сядем и покушаем, а то торт остынет.
– Торт не остывает, придурок!
– Не умничай, – Юнги закатывает глаза и бредет к той самой одиноко стоящей беседке, чтобы побыстрее занять там место на шестерых.
