Кожа

каска прячется. ей по-настоящему страшно, так, как никогда не было до этого. хочется внутрь залезть, скрутиться, зарыться в землю и задохнуться от тяжелого, смрадного запаха страха. не слышать. не видеть. не существовать. что угодно, лишь бы натянутые нервы прекратили болеть хоть на мгновение, а шум в голове стих. руки, дрожащие, тянуться к такому чужому лицу. тут ее нос, ее рот, ее глаза, но точно ли ее? не может быть, это все слишком ненастоящее. она ненастоящая? обломанные ногти впиваются в кожу, вспахивая глубокие борозды до мышцы, до кости, до самого нутра. больно. как же больно. кровь стекает из глаз, из носа, изо рта. везде кровь. и каска хочет в ней захлебнуться. металический привкус во рту слишком силен, в ответ желудок пытается избавиться от самого себя (там пусто, поэтому ртом идет желчь). тело, кажущееся поломанным, корчится на влажной, темной земле: задыхается, плачет, бьется, словно в конвульсиях. страшно, как же страшно. каска не хочет умирать, не хочет жить. сейчас она просто желает, чтобы кошмар прекратился. вместе с желчью изо рта вываливаются внутренности. и что-то еще. каска не видит (мешается кровь) — хватает наугад, пачкаясь о скользкое нутро: что-то маленькое, теплое и его хочется держать как можно ближе к себе. шум, нестерпимо бьющий по ушам, перекрывается мощным, чистым гулом от которого все, что еще осталось внутри тела замирает. боль стихает. стихает. от этого осознания хочется выть. ближе, ближе, ближе. каска хочет держать что-то, такое теплое и прекращающее ее страдания рядом: вернуть назад, внутрь самой себя. что-то обжигает язык, горло опускается вниз и греет. уже не кровь, слезы льются по лицу. облегчение, в котором так отчаянно нуждалось тело, такое оглушающее, что глаза сами собой закрываются. закрывается рот. закрываются уши. каска ничего не видит, не слышит. она спрячет что-то так глубоко в себе, чтобы никогда не достать. будет оберегать, чтобы оно успокаивало ее всегда. каска засыпает. сейчас ей хорошо, в крови она или нет. она больше не выйдет, она спряталась. каске хорошо. она больше не вспомнит. ей хорошо.